Расскажи мне про любовь, гл. 21

    На работу Вика не шла, а летела,  как на крыльях. Только теперь она поняла, как дорога для нее работа и как она любит ее. Она, по-настоящему соскучилась по ней!

   Библиотека, можно сказать, была ее вторым родным домом. В ней работала ее мама. Здесь все было наполнено ее дыханием ее светлой аурой.

    Здесь, в библиотеке за дальними, стеллажами, за небольшим столиком, Вика с самого первого класса, до последнего выпускного, делала уроки, и сделав их,  помогала маме находить книги для читателей и ставить на места те книги, которые были прочитаны и возвращены.
 
    Вика с раннего детства относилась к книгам с необыкновенным почтением и любовью. Они были для нее самыми лучшими друзьями и советчиками. Она находила в них ответы на многие вопросы, на которые ей иной раз не удавалось получить их  от самых умных взрослых, а иногда и от учителей.

    Книги она обожала и берегла. Она никогда не загибала страниц, чтобы отметить ту, на которой остановилась при чтении. Вика всегда пользовалась закладками. Она никогда не перегибала книгу в корешке, чтобы удобнее ее было читать, и всегда, прежде чем взять книгу, мыла руки, чтобы не испачкать ее страниц. К этому ее с самого раннего детства приучила мама…

    Переступив порог библиотеке, Вика, остановилась у двери и, мысленно произнесла: – «вот я и дома!» Она  окинула радостным взглядом помещение. В библиотеке не было еще ни одного посетителя.
 
    Первые лучи утреннего мартовского солнца, проникнув через большое окно, заливали своим янтарным светом все просторное помещение. Яркими переливающимися и светящимися бликами отражались в хрустальной вазе с букетом алых роз, стоящей на столе.

    Во всю арку, ведущую в читальный зал, был натянут плакат, на котором большими красными буквами красовалась надпись:

                    ПОЗДРАВЛЯЕМ С ВОЗВРАЩЕНИЕМ!
 
    Вика замерла от неожиданности. Она стояла у порога, смотрела на этот плакат и глаза ее наполнялись слезами; еще какая–то доля секунды, и они  пролились бы и побежали по щекам, если бы вдруг из соседнего стеллажа не выскочила Анжела и,  следом за ней, худенькая девушка, всем своим обликом похожая на молоденькую березку.

    Анжела обхватила Вику и принялась кружиться с ней по комнате, но заметив слезы в ее глазах, остановилась.

    – Ты, что, Вика?! Я  и подумать не могла, что это может тебя растрогать.
    – Все в порядке, Анжела, – улыбаясь и вытирая глаза, – успокоила ее Вика. И чтобы скрыть неловкость бодро добавила, обращаясь к девушке, – Анжела говорила мне о вас, давайте знакомиться.

    – Светлана Славина, – улыбнувшись, назвалась девушка, можно просто, Света, меня так все называют, – добавила она. Я рада очень, что буду работать с вами, Виктория Дмитриевна. Мне Анжела рассказывала о вас очень много хорошего.

    Вика неодобрительно скосила глаза на Анжелу, и, обняв девушку сказала, –  тогда, я просто, Вика!

    – Как я рада, –  что вы сразу нашли общий язык, – засмеялась Анжела. А теперь пошли пить чай, а то он уже, наверное, остыл и угощаться конфетами, которые подарил Юрий Михайлович по случаю своего отъезда. При этих ее словах, Вика внутренне вздрогнула.

    Но взяв сразу себя в руки, улыбнувшись, сказала:
 
    – Не ошибусь, если скажу, что те розы в вазе тоже принес он. Интересно, когда и куда это он собирается уезжать, не  в отпуск ли? –
безразличным тоном, добавила она

    – Он уже уехал, – сказала Анжела, – вчера вечером. Он теперь, наверное, уже в Ленинграде. Ведь самолетом добираться не то, что поездом. И он уехал не в отпуск, как ты подумала, а насовсем. Он теперь будет жителем этого прекрасного города на Неве.

    Эти слова, Анжелы, ошеломили Вику, ей пришлось применить немало усилий над собой; горячая волна подступила к ее горлу и готова была разлиться по всему ее телу. Но она не дала ей этого сделать. Она сделала два больших глотка 
отхлебнув чай из своей чашки и попросила Анжелу налить горячего из чайника, этот остыл. И только после этого произнесла:

    – Вот счастливчик! Как это ему удалось заполучить жительство в Ленинграде? Анжела, помнишь, как я восхищалась этим городом на Неве, когда вернулась из  него, после отпуска.
О-о-о! Как мне не хотелось расставаться с ним, ведь это еще и мой город, город, где я родилась, как я желала остаться там навсегда!

    – Да, помню, Вика, я хорошо помню как ты, возвратившись, еще долго тосковала по Ленинграду.

    Да, кстати, чуть не забыла, Юрий  Михайлович, сожалел о том, что не может  поздравить тебя с выходом на работу, и уезжает даже не, попрощавшись с тобой. Он просил меня передать тебе вот это письмо. Она протянула Вике небольшой совсем тоненький конверт без обратного адреса. На нем было размашистым почерком  написано: уважаемой Виктории Дмитриевне лично от почитавшего ее читателя.

    Вика, поблагодарив Анжелу, надорвала тонюсенький конверт и достала маленький листок. Взглянув на него, она удивилась: это были стихи и, больше ничего, если не считать размашистой подписи в конце.

Я рад, что излечился от любви.
Меня твой образ больше не тревожит.
Забудь меня и больше не зови,
Пусть  совесть сердце твоего не гложет.
Я исчезаю с глаз твоих долой,
И не виню тебя, не упрекаю,
Клянусь! – я не нарушу твой покой.
Тебя я с легким сердцем отпускаю.