Бусинки мои. Подруга из Горкома

                    Ада Моисеевна Лифшиц  неплохо устроилась по жизни. Её невысокая должность кладовщика базы Росхозторга приносила ей, если не почёт, то уж   безбедное существование - точно.

                    Яркая, крашеная блондинка тридцати пяти лет со стройной, слегка полноватой фигурой пользовалась успехом у мужчин. Поговаривали, что даже сам Лев Григорьевич не обошёл её вниманием, о чём кладовщица  соседнего мебельного склада, успела насплетничать, увидев их в ресторане «Казачий хутор».
                    Но слухи не очень заботили Аду: она была разведена и свободна как ветер. Её дочь постоянно жила у бабушки и хлопот по воспитанию не доставляла.

                    Всё  бы в жизни сложилось замечательно, если б  не глодала хрустальная мечта стать товароведом. И не абы где, а на базе Облпотребсоюза! А туда, при всех стараниях, проникнуть чужаку не удавалось, тем более, что весьма ограниченный штат товароведов базы находился под непосредственным и неусыпным вниманием полновластной её хозяйки  Генриетты Семёновны Яновской. А так высоко Аде взлететь не удавалось. Яновская входила в обойму самых  уважаемых людей города.

                    Однако наш народ изобретателен до невозможности, а мир тесен.

                    Ада позвонила своей школьной подруге Сонечке, которая начав свою деятельность пионервожатой, окончила институт Народного хозяйства и не без блата, естественно, оказалась в штате Горкома КПСС. Скромная должность секретаря Первого давала ей возможность пользоваться обширным кругом знакомств среди руководителей предприятий города. Вызванные в Горком, они частенько просиживали в приёмной и любезничали с Софьей Михайловной. А она умело использовала эти контакты.
                    Предложенный вариант встречи в ресторане Соня отвергла категорически: ей по статусу нельзя было «светиться» в подобных заведениях. Она пригласила Аду к себе домой, где на кухне за бутылкой шампанского та попросила содействия в непростом деле. Соня в сомнениях покачала головой: её контактов здесь было явно недостаточно. Генриетта Семёновна – непростая штучка! Конечно, Соня могла попросить её достать какие-нибудь модные колготки или даже чешский унитаз «Компакт», но это не значило, что она прислушается к  просьбе.
                                    
                    Минуло пару месяцев, прежде, чем Соне пришла в голову рискованная мысль использовать для решения проблемы трудоустройства близкой подруги «телефонное право».
                    Для современных читателей поясню, что в советские годы «телефонное право» широко использовалось в партийном руководстве. По неписаным правилам партии никаких письменных документов для решения тех или иных вопросов не использовали. Партийная номенклатура просто «советовала» хозяйственнику при телефонном разговоре поступить так или иначе, для которого этот совет является законом, руководством к действию. Где-то я читал, что «телефонное право» имеет корни еще со времён товарища Сталина, который запрещал фиксировать содержание своих телефонных разговоров. Так это или нет - точно не знаю, но с помощью звонка власть имущих воздействовали на суды, зачисляли в институты, устраивали на работу, в больницу или покупали билеты на самолёт или поезд.  Достаточно было одного звонка для решения какого-то вопроса и для достижения целей.

                    Именно этим воспользовалась Соня для решения трудоустройства своей подруги. Несмотря на авантюрный оттенок  (Соня сама могла лишиться работы при неблагоприятном раскладе), всё-таки рискнула и позвонила Яновской:
                    - Генриетта Семёновна! Вас беспокоит Софья Михайловна из Городского комитета, здравствуйте!
                    - И вам не хворать, Сонечка, слушаю вас внимательно.
                    - Генриетта Семёновна, Борис Иванович лично не захотел, а поручил мне позвонить вам по одному деликатному делу. Он рекомендует вам Лившиц Аду Моисеевну – она очень хотела бы работать у вас и надеется на решение вопроса.

                    После минутного молчания, Яновская спросила:
                    - Она родственница Бориса Ивановича? Кто такая?
                    - Не знаю Генриетта Семёновна – я с ней лично не знакома. Видела  пару раз мельком в приёмной и всё…  Сами с ней поговорите, если возможно.
                    - Хорошо, пусть приходит завтра к семнадцати часам.
                    - Прекрасно, Борис Иванович просил сообщить ему через меня о результатах переговоров, до свидания, Генриетта Семёновна.

                    Соня подробно проинструктировала Аду, как следовало ей вести себя на собеседовании. Подробно не рассказывать, а слегка намекнуть о родственных связях по линии невестки Первого, не более того… И вообще больше в разговоре туману, недосказанности.
                    Вскоре в узком кругу подруги отмечали «отмечали» первый день работы товароведа Ады Моисеевны Лифшиц в Облпотребсоюзе.
                    Ада даже всплакнула за тостом:
                    - Сонечка, дорогая, вовек не забуду. Не сомневайся, отслужу верой и правдой!
                    - Что ты, Ада, я же от чистого сердца, по  дружески! Ну, разве что из одежды что-нибудь, да бытовой техники... Так по мелочи! Но это всё пустяки - главное исполнилась мечта!

                    - Знаешь, Соня, задумчиво ответила Ада, тяжело будет жить без мечты...  Надо бы подумать!