Cилуэт 18. Рио - Рита, Маргарита. Отрывок.

                          Очередь

           Как клиент парикмахеров Симка всё-таки был однолюбом. Это с женой, единственной и любимой, проживают весь век (если уж очень повезло). Симка тоже хранил верность всегда единственному «фигаро», но Мишка ушёл, Юлиус умер, с Генкой – рыжим развела судьба-злодейка... Поэтому, припав однажды к ногам молодой и красивой Риты (тогда самому модному в городе мастеру  с романтическим nickname Рио-Рита), он не изменил своей привязанности три с половиной десятка лет.
Сделать это было совсем непросто. Рита работала в самом популярном салоне в центре города и диапазон её клиентуры простирался от ответственных партийных работников и «красных директоров» до местных пижонов-«золотой» молодёжи, шестидесятников. Отсиживать по два часа в очереди к Рите, когда остальные кресла гуляли, казалось нелёгким испытанием, но Симке было не привыкать.
         Впрочем длилось это не более года . Ревнивые номенклатурщики не захотели делиться приятным сервисом с простолюдинами и вскоре Риту перевели в маленькую, на два кресла, парикмахерскую в облисполкоме. 
Формально доступ рядовым гражданам туда был открыт , но фактически всё было иначе. Когда к Рите «снисходил» с верхних этажей очередной высокопоставленный клиент , звучал нежный голосок мастера, обращённый к ожидающим своей очереди:
           - Мальчики, прогуляйтесь полчасика пока я обслужу Петра Петровича...
И вся очередь дружно и безропотно отправлялась на прогулку по главной улице, но без оркестра. В зависимости от настроения П.П. (или В.И.) пауза длилась 30-40 минут, затем из-за резной двери показывалось приветливое лицо Риты и очередь рысью неслась занимать свои места...
         У партийной элиты не было вечных фаворитов. Вскоре в «белом доме» сменился хозяин, а с его приходом изменились и порядки: парикмахерская стала закрытой, а Рите во избежание потери нажитой годами клиентуры удалось сбежать оттуда. Одновременно это означало, что она потеряла высокое покровительство. Что сразу же сказалось в деле. Лебезившее ранее перед «особой, приближенной к императору» начальство из горбыта, распрямило плечи и начало обучать мастера уже упоминавшейся старой истине: кто –начальник, кто-дурак.
Бедную Кримачёву стали переводить из салона в салон , понимая , что такое действие чревато потерей клиентуры, то есть смерти подобно для известного мастера.. Не отставали от начальства и иные сотрудники, затаившие многолетнюю зависть к преуспевающему коллеге по цеху. Посыпались жалобы, анонимки, а то и просто доносы «куда следует»... Жизнь стала утрачивать розоватые тона , приобретая более блёклую окраску.
        Несмотря на наличие широкого круга поклонников, Рита проживала одна с сыном на окраине города в крохотном собственном домишке. Частная собственность в те годы была , как клеймо: получить нормальную городскую квартиру, несмотря на свои высокие связи, Кримачёва не могла. Клиенты из числа работников Горплана клятвенно заверяли, что её домик находится в зоне реконструкции и будет снесён в течение двух-трёх лет, а ей предоставят жильё в престижном районе...
Благими намерениями выстлана дорога в ад-план реконструкции планом и остался, а вдохновлённые ритиной информацией владельцы лачуг по улице Киевской тщетно ждали сноса и отчаянно оббивали пороги различных инстанций.
          Личная жизнь у Маргариты Ивановны тоже вышла нескладной. Муж её, военный лётчик, разбился во время тренировочного полёта, когда сынишке не было и трёх лет, Мать одна воспитала сына, который отъехал учиться в Россию , рано женился и напрочь забыл мать. Вспомнили о ней лишь лет пятнадцать спустя, когда пришла телеграмма о смерти сына.
Будучи сорокапятилетней достаточно привлекательной женщиной, Рита сошлась , а вернее сказать, к ней прибился серьёзный, основательный  и хозяйственный мужичок-прапорщик из соседней воинской части лет на семь младше её.
В доме почувствовалась рука хозяина, а у Риты пропало чувство одиночества и вдовьей беззащитности. И хоть интеллектуальный уровень прапорщика был далёк от идеала, она в эти годы почувствовала умиротворённость и покой.
Кримачёва была далеко не бедным человеком и, поскольку из-за имеющейся на её имя частной собственности (утлый домишко) сама не могла быть владелицей другого жилья, на всякий случай купила на имя гражданского мужа однокомнатную квартиру.
                         
                               Судьба

          ...Ритина идиллия длилась целых двенадцать лет, до того самого дня, когда прапорщик в её отсутствие  собрал свой личный скарб и , не оставив даже прощальной записки, отбыл в неизвестном направлении. Правильней будет сказать, что направление было достаточно известным: когда Рита, захватив для уверенности соседку, прибыла в собственную однокомнатную квартиру, она застала там молодую хозяйку, которая с удовольствием показала гостье свой паспорт со штампом о регистрации брака с гражданином прапорщиком на одной странице и с печатью о прописке по данному адресу на другой...
          Пришла беда-отворяй ворота!
Выше уже упоминалось, что Кримачёва была состоятельным человеком и, как все другие, кто свои кровные заработал не всегда сообразуясь с нормами социалистической законности, сбережения старалась материализовать в золотишко, ювелирные ценности, меха,кожаные изделия и другие «прелести» из валютных магазинов или элитных баз. В том же году, когда сбежал изменщик-прапорщик, Маргариту обокрали, то есть, что называется, «обчистили до нитки».
Нагрянувшей милиции Рита побоялась назвать весь перечень уворованного, справедливо опасаясь вопроса-«А откуда это у вас?,,
Воров вскоре поймали, но к  потерпевшей вернулась едва ли десятая часть краденого. Остальное, надо полагать, пошло на улучшение благосостояния следователей и милицейского начальства.
         Маргарита лелеяла мечту уехать на родину в Саратов к своей многочисленной родне . Но в течение короткого времени одна за другой пришли «похоронки» на трёх сестёр и даже на племянника.
Маргарита Ивановна уже давно перестала выглядеть той респектабельной дамой, которую знавал Симка два десятка лет. Исчезли былой шарм и лёгкость. Это была вначале стареющая, а позже и вовсе пожилая женщина.
Маргарита Ивановна и прежде была верующей, а с годами, с течением  нелёгкой и драматичной жизни её порыв к Б-гу возрос. Рита систематически посещала православную церковь, соблюдала посты и праздники, да и посетители, с уважением относясь к её вере , никогда не приходили в воскресенье или в престольные дни. Серафима (да и других старых клиентов) тянуло к Рите: она была так же светла и приветлива, как много лет назад; руки её не потеряли нежности и чувствительности и, хоть упругие чубы, разномастные коки и острые «ежи» клиентов сменились в лучшем случае на поседевшие «бобрики», а то и просто на откровенные лысины, Рита колдовала над ними с былым усердием.
          В  её дряхлый домишко Симка ходил добрую дюжину лет уже после того, как Рита вышла на пенсию. Посещения становились всё более редкими (чего, собственно, там было стричь?!), а оттого общение становилось в одночасье и радостнее и грустнее.
Как-то в очередной раз ( дело было в разгар лета), Серафим собрался  к Рите «на приём». Самочувствие в тот день было не лучшим: покалывало сердце, шумело в голове, навалилась слабость- состояние непривычное для избегавшего врачей мужика. Рита обратила внимание на «бледный вид» клиента, но тот успокоил её очередной шуткой и привычно уселся в кресло.
В маленькой комнатке  было душновато, а когда мастер привычно туго обернула салфетку вокруг Симкиной шеи, воздуха стало категорически нехватать.
Сколько времени ему пришлось терпеть это неудобство и что тогда с ним произошло, Симка не помнил...
          ...Очнулся  он на большом диване в горнице, в лицо ему посылал спасительный воздух и прохладу вентилятор, на лбу возлежал компресс со льдом из холодильника, а лицо и виски гладили знакомые прохладные пальцы.
           - Боже, как ты меня испугал. Я думала, ты умираешь... Лежи, не вставай-это, наверное, гипертонический криз. Выпей-ка эти капли и всё пройдёт.
Симка постепенно приходил в себя, а вскоре  вовсе окреп и засобирался домой. 
           -Риточка, сегодня ты была моим ангелом-спасителем, которого в трудный момент мне ниспослало небо., -прощаясь, пошутил Симка.
           -А ты знай, что я всегда им буду для тебя...- то ли в шутку, то ли всерьёз ответила Рита.
          ...Три года спустя  пришло время, когда Сима в последний раз пришёл в домик на окраине города, Через неделю Соркин улетал в Штаты. Было грустно и тягостно. Мастерица в последний раз прошлась своими волшебными пальцами по венчику седых волос, деликатно касаясь «обнаженной натуры» прогрессирующей лысины.
На прощание Маргарита осенила иудея по происхождению и атеиста по воспитанию Серафима Соркина крестом:-«Храни тебя Б-г...» и стояла у калитки, пока машина, увозившая Симку, не скрылась за поворотом.

      ... Три года понадобилось Симке, чтобы осуществить  мечту – съездить в родные места, посетить дорогие могилки, увидеть людей, с которыми прожита большая и, несмотря на все обстоятельства, лучшая часть жизни.
Поезка вышла сумбурной и торопливой. Предстояло завершить дела по прежнему бизнесу, наведать отдаленно проживающую родню. Планировавшийся в самом начале визит к Маргарите Ивановне не состоялся и Симка решил наведать ее в последний день: сохранить «прическу» хоть в первый месяц после возвращения домой.
       Вот знакомая калитка по улице Киевской, вот и домик Кримачевой- за прошедшие три года он покосился и обветшал еще больше. Симка опасливо покосился на собачью конуру, где обычно притаивался маленький, но очень сердитый пес Робик. Будка безмолствовала. Дверь оказалась запертой. На огороде, где обычно в дневное время копалась хозяйка, царило запустение. Риты здесь тоже не было.
       - Я вас сразу узнала - вы Сима, Ритин давний клиент.
В соседней ограде стояла пожилая женщина, в которой Самуил с трудом узнал подругу Маргариты.
       - Маргарита Ивановна мне говорила, что этим летом из Америки приедет Сима.
        - Да, я действительно приехал, но, к сожалению, сегодня же уезжаю. Подскажите, как мне повидать Маргариту Ивановну-времени у меня в обрез...
       - О, да вы же ничего не знаете. Нет больше Риты . Маргарита преставилась позапрошлой зимой четвертого декабря. В тот день ей что-то нездоровилось. Она лежала на софе, мы с ней долго разговаривали, вспомнили и вас. Рита говорила , что будущим летом Сима приедет-раз он обещал, то обязательно исполнит. Ушла я часов в девять вечера, а ночью прибежала ночевавшая у нее девчонка – продавщица из соседнего гастронома: сердечный приступ. «Скорая» уже ничем помочь не смогла...