Свидание
Я, конечно, девушка современная. Мне ничего не стоило бы и самой назначить встречу, дабы собственными глазами лицезреть своего новоявленного друга. Времена тургеневских барышень, про которых мне в свое время трындычала моя бабуля, давно миновали. Я ничего не вижу зазорного в том, чтобы самой назначить свидание понравившемуся парню. Уж не знаю почему в этом городе Тургенев, где проживали столь щепетильные барышни, было так принято, но в нашем городе все намного проще и девушку, которая сама проявит инициативу, никто не осудит. Но я уперлась. Дело пошло на принцип. И почему это, спрашивается, он не назначает мне свидание, а? На внешность я очень даже ничего, о чем вполне четко сигнализирует мое фото, размещенное в инетовской анкете. Глазки, губки, бюст – не хуже чем у Анжелины Джоли десятилетней давности. Да что там не хуже, намного лучше. Подумаешь, Анжелина Джоли… Что, у нас в многомиллионой России мало красавиц что ли? Я, например. Как глянусь в зеркало, так настроение сразу поднимается – красавица, и без разных натяжек и «но». Рост, вес, талия не огорчают, а точнее, очень даже воодушевляют. Фигурка точеная, грация кошачья, взгляд томный, ножки обалденные. Зря что ли родители чуть ли не с пеленок таскали по разным бальным кружкам и гимнастическим секциям. Да и гены не подкачали: папа – Апполон в возрасте сорока пяти лет, на маму все мужики шеи до сих пор сворачивают. Вот и получается, что по всем показателям я просто обречена была стать раскрасавицей. Я и стала.
А с ним (кстати, его зовут Андрей) мы познакомились, как вы уже поняли, на сайте знакомств. Я как анкету по примеру своей подруги Ольги там завела, так предложения о знакомстве сразу посыпались как из рога изобилия. Оно и понятно – красавица (см. фото), умница (см. анкету), опять таки кругозор не узкий (родители с детства по миру катали). И имя симпатичное – Мила. Милая Мила.
Его я сразу выделила из всей кучи, что насыпал рог изобилия. Чем-то он меня зацепил. Сначала своим взглядом – умный такой взгляд, особенный, и глаза красивые, серые под черными размашистыми бровями. Второй раз зацепил своими словами, что написал мне в первый раз. Уж точно и не помню чего такого необыкновенного он написал, но зацепил. А уж в третий раз обратил на себя мое пристальное внимание своим голосом. Наверное, именно про такие голоса говорят – глубокий. Да и болтать с ним одно удовольствие. Не умничает, не поучает, не занудничает, хотя сразу видно, что знает много и по делу. С юмором и эрудицией полный порядок. И вообще, очень мне понравилось с ним общаться. И я уже жду – не дождусь его звонков, чтобы услышать уже такое привычное и почти родное: «Привет. Как жизнь?».
В общем, после трехнедельного телефонно-интернетовского трепа очень мне захотелось в реале взглянуть на этого Андрея. Каков на самом деле? Тем более, что информацию личного характера он не раскрывал: где работает, чем занимается, где и с кем живет и так далее. Раз такое дело, то я тоже на эти темы особо не распространялась: что живу с родителями в загородном особняке, что мне уже куплена и обставлена собственная роскошная квартира в центре города для будущей самостоятельной жизни, что заканчиваю престижный вуз, что папа крутой бизнесмен, а мама просто красавица, и что для меня в Америку слетать, что для иной девчонки в центр города смотаться. Придет время - расскажем, а пока нечего трепаться. Да и хотелось эффект разорвавшейся бомбы произвести. Подкатить при всем параде на своем ярко-желтом новеньком «Бентли» к назначенному месту в назначенное время. Увидеть своими собственными глазами то восхищение и радость по поводу необыкновенного везения в связи со знакомством со столь великолепной во всех отношениях девушкой.
Понятно теперь, я думаю, как мне не терпелось поскорее отправиться на свидание с этим Андреем. Я бы и отправилась, но он не торопился меня приглашать на него.
В тот момент, когда мое раздражение достигло своего апогея, Андрей вдруг позвонил и без разных предисловий сказал: «Мила, как ты смотришь на то, чтобы сегодня вечером, скажем, часиков в восемь, встретиться? К примеру, у фонтана в центре». Я даже подскочила в кресле, в котором в тот момент сидела. Чуть не брякнула: «Наконец-то, блин!». Еле выдержала паузу в десять секунд, как бы размышляя над этим предложением, и выдала: «…Ну… если ты так настаиваешь… Хорошо, Андрей, я приду к фонтану к восьми часам. Пока. До вечера». Отключившись, я сорвалась с места. До свидания оставалось не так уж много времени – не более десяти часов. А дел было уйма: надо было срочно мчаться в салон красоты, где надо мной должны поколдовать маникюристы, визажисты, стилисты и прочие «исты», и тщательно продумать свой прикид. Может, одеть то платье, что обошлось папе в десять тысяч евро, которое я привезла из последней поездки в Париж? А что? Убивать, так наповал!
Вдруг я остановилась. Стоп. А чего это я так засуетилась, спрашивается? А? Ясно же, что даже если я явлюсь на это свидание в том виде, в котором сейчас нахожусь, и то необходимый эффект гарантирован. Я встала перед зеркалом. На меня смотрела довольно высокая, эффектная девушка с идеально красивым лицом, в брюках-бриджах и тунике бирюзового цвета, как раз под цвет выразительных глаз в обрамлении длиннющих ресниц. Афродита, да и только. Надо быть полным кретином, чтобы не восхититься и не влюбиться в такую красотку. А уж если в добавок ко всему выяснится, что у красотки еще и полный ажур по всем статьям, то Андрей просто обязан будет рухнуть к моим ногам.
«Ага…», - сказала я сама себе и задумалась. То есть, получается, что Андрей влюбится в меня, во-первых, за мою красоту неземную, а, во-вторых, за моего папочку-бизнесмена и роскошную квартиру. Или, во-первых, за папочку и квартиру, а, во-вторых, за красоту. Или только во-первых.
Ага… Что-то меня в этом раскладе насторожило. Вспомнилось, как бабулечка в свое время трындычала про душевную красоту и скромность девичью, про то, что раньше в первую очередь ценили в девушках ее душевные качества, хозяйственность, домовитость, а уж потом смотрели на ее приданное.
Ага… Ладно, Андрюша. Явлюсь ка я к тебе в ином обличье. Я набрала номер своей бывшей школьной подруги Ирки, которая со своей мамой-дворничихой проживают в служебной комнатке многоэтажки. «Привет, Ириш. Выручи, а? Я к тебе сейчас заскочу ненадолго, хочу позаимствовать у тебя на день парочку твоих вещичек. Очень надо». Вы нас бедненькими полюбите, дорогой Андрюша, богатенькими нас всякий полюбит.
Ровно в восемь часов десять минут вечера я гордо выпорхнула из троллейбуса, что останавливался аккурат напротив нужного мне фонтана. На мне было простенькое серенькое платьице до колен, на ногах нечто вроде тряпичных тапочек, в руках болоньевая сумка. Лицо без малейших следов косметики, волосы собраны в хвостик, прихваченный обычной резинкой. Этакая серая мышка, каких вокруг снуют толпы.
Андрей стоял у фонтана с букетом белых лилий, смотрел на проходивших мимо девушек. В мою сторону он даже не взглянул. «Ага», - сказала я и пошла к нему.
Поздно за полночь я лежала в постели с широко раскрытыми глазами, смотрела в потолок. Думала. Вспоминала.
Он совсем не удивился моему виду. Тепло улыбнулся, сказал «привет». Вручил букет. Я уткнулась носом в лилии, вдыхала их резкий, почти ядовитый запах. Исподтишка наблюдала за его реакцией на мой облик. Или он хороший артист, или действительно принял мой вид за нормальный, но и намека на разочарование я в нем не углядела. Кстати, и сам он выглядел не лучше – в темно-серых обычных брюках, светлой простой рубашке, на ногах дешевые черные туфли. Правда, глаза и в действительности были хороши – серые, глубокие, внимательные, чуть насмешливые под размашистыми черными бровями. Мы присели на скамейку, полюбовались на фонтан, поговорили о том, о сем. Андрей предложил поужинать в каком-нибудь кафе. «Знаешь, я сегодня опять заработался, даже перекусить не успел». Я согласилась поужинать. Он бережно взял мою руку в свою и повел к ….стареньким допотопным «жигулям» с проржавевшим бампером. Должно быть, этот раритет перешел к нему в наследство от отца, а тому от его отца и так далее. Так сказать, семейная реликвия, передаваемая из поколения в поколение.
Мы сидели в маленькой кафешке, расположенной в полуподвале. Над нами возвышалось небольшое оконце, расположенное на уровне тротуара, так что в него отлично были видны ноги проходящих мимо – вот должно быть прошла молодая девушка в красных босоножках, вот дядька прошлепал в черных ботинках, тетка шаркает в растоптанных туфлях, бежит парнишка в белых кроссовках. Я пила чай с лимоном, ела пирожок с картошкой, смотрела на ноги проходящих людей, слушала Андрея. Он с энтузиазмом рассказывал о своей работе менеджера по продажам бытовой техники в некоей солидной фирме. По его рассказу выходило, что это невообразимо интересная работа, к тому же крайне нужная людям. Я в свою очередь тоже «похвалилась» работой нянечки в детском саду. Потом мы долго гуляли в сквере, говорили о разном, искали в распустившихся кустах сирени пятилепестковые соцветия, загадывали желания и ели цветы, чтобы желания непременно исполнились. Слушали трели соловьев, невесть каким образом объявившихся в центре города. Было очень хорошо. Андрей смотрел на меня такими восхищенными, влюбленными глазами, что было абсолютно ясно, что он просто в восторге от меня и моего вида.
...Я лежу в постели и думаю. Он мне тоже понравился. Очень. Очень-преочень. Такой славный. Такой милый. Такой умный и чуткий. Такой… такой родной. Тот, которого я ждала всю свою жизнь. Мой человек, и другой вряд ли встретится.
Но… Но этот убитый «жигуленок»… И эти черные стариковские туфли из кожзаменителя… И эта дурацкая работа рядовым менеджером… Конечно, я и сама не бедная и могла бы помочь ему подтянуться до своего уровня. Но… Он человек не моего круга. Да, не дурак. Да, сразу видно, что хороший и порядочный. И очень симпатичный. А какая славная улыбка! А какие глаза! Но… родители не одобрят мой выбор, они будут просто в шоке. И подруги будут усмехаться вслед. И все остальные будут коситься и с недоумением крутить пальцем у виска. Глупости, конечно, но все же, все же… Дурацкие условности, с которыми приходиться считаться. Ах, Андрей, Андрей… Чего бы тебе не родиться в богатой обеспеченной семье, как я. И ничто не помешало бы тогда сейчас нашему счастью. А при нынешнем раскладе, боюсь, что у нас с тобою может ничего не получиться. Вернее, не может получиться. По определению. Ты хороший. Ты славный. Но стоишь совсем не на той ступеньке социальной лестницы. И кто бы там не говорил, что настоящей любви нет преград, они, увы, существуют. И еще какие.
Я лежу в постели. Смотрю в потолок. Думаю. Мне невыносимо грустно. Из уголков глаз текут и текут слезы.
Подал голос сотовый, что лежит рядом на тумбочке. Я взяла трубку. На экране светится «Андрей». Тоже не спит. Тоже думает и вспоминает. Как это ни горько, но я сейчас скажу ему правду. Все как есть. Смягчу по возможности, слегка завуалирую, но скажу.
- Доброй ночи, Мила. Не спишь? – голос такой проникновенный и мягкий, что в горле у меня сразу образовался горячий ком.
- Нет, Андрюш, не сплю. Думаю.
- И я думаю. О тебе. Должен тебе признаться, что ты мне очень понравилась. Я даже не ожидал, что ты окажешься такой необыкновенной. Такой очаровательной, милой. И улыбка у тебя особенная. Мне с тобою так легко, как будто я тебя сто лет знаю. Хочу тебе кое в чем признаться.
- Я тоже должна тебе кое в чем признаться, Андрюша, - через силу произнесла я.
- Да? Хорошо. Признавайся. Только давай я первым, а? По старшинству. Понимаешь, Мила, я тебя немного обманул сегодня. Дело в том, что я не работаю менеджером по продажам. Я владелец той самой фирмы. И «жигуленок» не мой, я позаимствовал его на вечер у нашего сторожа дяди Феди, так же как и его одежду. Понимаешь, мне хотелось бы понравиться девушке не своими деньгами и регалиями, а такому, какой я есть на самом деле. Прости меня, Мила, за этот маленький обман. Давай завтра опять встретимся там же, я подъеду на своем «Бентли», и мы поедем в самый роскошный ресторан нашего города. Хорошо?
...Я лежу в постели. Смотрю в потолок. Думаю. Мне невыносимо грустно. Из уголков глаз текут и текут слезы.
Свидетельство о публикации №213062301689