Легенда старой крепости

Снова и снова он возвращался в этот город, приходил на песчаный берег, тающего в белесой дымке  лимана, чтобы тихонько, одними пальцами, коснуться замшелой стены старой крепости… Он смотрел вверх, провожая взглядом крикливых чаек, и вдыхая полной грудью солоновато-терпкий воздух, едва слышно шептал: «Здравствуй, Нанир…»

 И в тот же миг на гладкой, почти неподвижной, поверхности лимана вдруг появлялся белый гребешок волны, и шумно накатывая на берег, рассыпался жемчужно-золотыми брызгами прямо у его ног.

Загорелые, как чертенята, мальчишки, звонко шлепая босыми пятками по воде, с шумом проносились мимо, с нескрываемым любопытством поглядывая на седого, сухощавого дядьку, что стоял на берегу и не сводил глаз с горизонта…

Ах, память, память… Он поднимался на крепостную стену и вновь всматривался вдаль, словно ожидая кого-то. «Жить вопреки, а не благодаря обстоятельствам… Жить сейчас, а не когда-то давно…» 

А вот и знакомый пролом в стене, и остатки старого подъемного механизма, некогда бывших здесь крепостных ворот. Дальнейший путь преграждала тяжелая кованая решетка. Тогда он садился прямо на землю, опираясь спиной на каменную кладку, и закрывал глаза.
*****

Много лет назад привезла своего одиннадцатилетнего племянника к себе домой тетя Рута. Вопреки всем протестам медиков, забрала она его из больничной палаты.

- Вы понимаете, что мальчику осталось жить не больше шести месяцев? – вопрошал тетю Руту солидный доктор в белом халате. – И это притом, что он будет получать необходимые препараты! А вне клиники, без медицинской помощи? Вы очень скоро потеряете его!

- Три дня назад я похоронила сестру, - холодно отвечала тетя Рута. – Если парню тоже суждено вскоре покинуть этот мир, пусть он будет рядом со мной, а не на больничной койке.

- Это Ваше право, Вы единственная его родственница, - доктор вздохнул, и устало опустился в кресло. – Тогда я снимаю с себя, какую бы то ни было ответственность за прогнозы на жизнь этого ребенка.
Тетя Рута, наполовину гречанка, наполовину испанка с примесью цыганских кровей, сердито взглянула на доктора темными, как южная ночь, глазами и гневно произнесла:
- Прогнозы на жизнь? Но Вы предлагаете только смертный приговор! А тогда какая разница , сколько осталось до конца?

Днем позже мальчик тихо спал на старой, с чугунными перилами, кровати, а тетя Рута методично швыряла в растопленную печь целые упаковки таблеток, пачки рецептов и тихо плакала. Она, то смотрела на полыхающий в печи огонь, то оглядывалась,  прислушиваясь к дыханию племянника, а слезы прозрачными бусинами капали из ее красивых глаз на широкую пеструю юбку.

Весна в тот год не торопилась. Было промозгло и сыро. Почки на деревьях, словно  застыли в ожидании тепла, изо всех сил удерживая любопытные зеленые носики листочков, готовых в любую минуту вырваться наружу. Но холодный северный ветер нес с собой стужу и низкие серые, постоянно моросящие мелким дождем, тучи…

Каждый день тетя Рута готовила отвары трав, которыми поила племянника, и растирала с ног до головы всевозможными, пахнущими разнотравьем, настойками. А мальчик все спал и спал, изредка приходя в себя, спрашивал, скоро ли придет мама, и снова впадал в забытье. Ночью он стонал от боли и метался в постели, крепко сжимая  пальцами край одеяла.

Поэтому, когда однажды тетя Рута, войдя в комнату, увидала племянника сидящим на кровати, она замерла на месте, боясь спугнуть неожиданную радость.

- Тетя Рута, я есть хочу, - мальчик слабо улыбнулся.

- Родной мой! Хороший мой! – женщина засуетилась – Я сейчас! Я мигом!

Солнце, наконец, разорвало серую пелену туч, и в город пришла весна. Все вокруг распускалось не по дням, а по часам. В распахнутое настежь окно в дом врывался пьянящий аромат цветущих садов и соленый морской ветер.

Боль отступила. Мальчик выходил на крыльцо и щурился на солнышке. Из отмеренного солидным доктором срока прошла половина. «Ничего, - думала про себя тетя Рута. – Это мы еще посмотрим! Своих деток Господь не дал, а этого выхожу!» Вечерами она рассказывала племяннику сказки и пела старинные песни на каком-то непонятном языке.

- Тетушка, а я еще не скоро умру, правда? – мальчик смотрел ей прямо  в глаза и не моргал. – Так хорошо сейчас жить! Ты придумай такую сказку, чтобы я в ней не умер!

- Что ты, милый! – дрожащим голосом отвечала тетя Рута. – Знаешь, наступит день, когда я возьму тебя с собой. Есть одна сказка, даже не сказка – легенда, очень древняя… Но я в нее верю.

- Расскажи, тетя! – мальчик сел ближе. – А куда ты меня возьмешь?

- В крепость. Люди говорят, что там есть один древний Дух, Хранитель крепости, - женщина перешла на шепот. – Если его очень попросить, то он поможет… Кому же еще он должен помочь, если не тебе?

- А кто он, этот Дух? Как он там появился? А крепость настоящая?

- Самая, что ни на есть, настоящая! Когда-то, очень давно у ее стен было великое Сражение. Говорят, он был храбрым воином и доблестно сражался, защищая свой дом. Но враг оказался сильнее, и воин погиб в сражении. Но его Дух до сих пор живет в старой крепости и помогает в беде тем, кто потерял надежду…
*****

Тетя Рута работала прямо во дворе старой крепости, продавала разгоряченным туристам газированную воду и пирожки с повидлом.  Она расположилась под своим пестрым навесом, погладила племянника шершавой ладонью по льняным волосам и ласково сказала:

- Ты, малыш, сходи, погуляй. Здесь есть, на что посмотреть. Только высоко не залезай, осторожнее.

Крепость поражала своим величием. Даже сейчас, полуразрушившаяся, заполоненная многочисленными туристическими группами, она как бы отстранялась от времени, и так же гордо, как и тысячу лет назад,  всматривалась, теперь уже пустыми, бойницами вдаль, словно охраняла город от вражеских нашествий минувших лет.

« Я найду его! Обязательно найду!» Мальчик медленно шел по вымощенному гранитными камнями двору. «Как же мне узнать, где живет этот самый Дух старой крепости? Здесь так много башен…» Он стал осторожно подниматься по каменным ступеням на стену. Когда-то, очень давно, чьи-то руки сложили эту лестницу. Ее строителям и дела не было до того, что спустя целую вечность, какой-то маленький мальчик с благодарностью вспомнит их труд. «Тетя говорила, что он был воин. Значит, должен был защищать от врагов ворота. Но какие?»

У главного входа толпились пестрые группы туристов, разбирая на память разнообразные сувениры, суетясь и фотографируясь. «Нет, Хранитель крепости не может жить в таком муравейнике.»  Мальчик посмотрел в другую сторону. Там, у отдаленной башни белела высокая арка. Было заметно, что каменная кладка на ней появилась относительно недавно, ее выложили там только лишь для того, чтобы закрыть проход или пролом в стене. Туристов башня без окон и прохода не привлекала.  Мальчик решительно направился к ней.

Подъем на стену оказался утомительным ,  лестница крутой и высокой, а тропинка у стены очень узкой. Почти у самой башни мальчик посмотрел вниз и в тот же миг отпрянул к стене. Острая боль пронзила затылок и стиснула виски, сильно закружилась голова, и потемнело в глазах. Он крепко прижался к каменной кладке всем телом и ощутил дрожь в спине. На лбу выступила испарина, коленки ослабли, и мальчик опустился на корточки. «Дух, если ты здесь есть, помоги мне! Я не хочу умереть сейчас! Тетя Рута очень расстроится…»  Вдруг что-то дребезжаще-теплое проскользнуло вдоль позвоночника. Дрожь в спине прекратилась.

- Ты боишься? – голос даже не прозвучал, а возник где-то в самой голове, образуя мысль.

- Нет. Мне плохо. Я, наверное, устал…- мальчик оглянулся, но рядом никого не было.

- Сейчас пройдет. Отведи руки назад и приложи ладони к стене. – мысль вела самостоятельный диалог.

Когда ладошки коснулись камней, все та же теплая искорка пробежала по телу. Темные круги в глазах поблекли и вскоре исчезли. Боль отступила.

- Ты тот, кого я искал? Почему я тебя не вижу? И … даже не слышу? – мальчик заговорил первым.

- Ты позвал меня. Ты просил меня о помощи. – мысль почти материализовалась.

- Это правда, что ты Дух этой крепости? – мальчик откинул голову на каменную кладку стены и закрыл глаза.- И то, что ты можешь мне помочь?

- Мне не нравится слово «дух»… Но это так – я Хранитель этой крепости, Дух Былых Воспоминаний…  Скажи лучше, как тебя зовут?

- Илья.

- Илья? Какое интересное имя… Как отражение. Как эхо чего-то, почти забытого. Моего брата звали Элиас. Правда, похоже? Светлый Рыцарь Элиас. У тебя такие же волосы, как у него… Я буду называть тебя Элиас, как своего брата. Зачем ты здесь?

- Тетя Рута привезла меня сюда. – Илья пытался увидеть собеседника и беспокойно поглядывал по сторонам. – Она не хочет, чтобы я умер… Как моя мама…

- Ты болен? Чем?  - голос был спокойным и немного любопытным.

- Я не знаю, - мальчик открыл глаза и сел на ступеньку крепостной стены. – Я слышал, доктор сказал, что я скоро умру, этим летом, наверное…

- Обязательно умрешь! – зазвучало в голове сначала жестко, но потом, словно оттаяло. – Только если поверишь в это! Можно я посмотрю, что с тобой?

- А как ты посмотришь? – испуганно прошептал Илья.

- Прислонись спиной к стене, крепко прислонись. - голос удивительно перевоплощался в мысль. – И положи ладони на камень.

Мальчик встал, повернулся спиной к замшелой стене и коснулся ладонями шершавых камней. Легкий холод постепенно окутывал все его тело. Сначала ноги, затем медленно заскользил выше. Внезапно пронзительная боль обожгла поясницу и ударила острием между лопаток! Илья вскрикнул и медленно сполз на землю у стены. Холод отступил.

Откуда-то издалека даже не прозвучал, а ощутился все тот же голос:

- Ничего, Элиас. Сейчас все пройдет. Я постараюсь помочь тебе. Если ты научишься думать вопреки, дышать вопреки и жить вопреки…

- Вопреки чему? – слабо прошептал мальчик.

- Вопреки обстоятельствам и смертному приговору.

Илья смотрел, как туристы шумными группами перемещались по крепостному двору. Они щелкали затворами фотоаппаратов «Зенит» и «Смена -8м», покупали у тети Руты газированную воду и обмахивались бумажными веерами.

Круги в глазах растаяли, веки стали тяжелыми, и сон серебристой вуалью заслонил мальчика от суеты жаркого дня.

… Огромные призрачные  всадники мчались над морем, их доспехи воинственно звенели, гулко отдавая эхом от стен крепости. Воины всматривались вдаль, готовые сразиться с любым врагом, посягнувшим на их дом. Но врагов над синей морской гладью не было. Один из всадников остановился, взглянул на маленького мальчика, свернувшегося калачиком у крепостной стены:

- Так ты и есть Светлый Рыцарь Элиас? – у всадника были светлые льняные волосы, он улыбнулся и вдруг растаял, поднимаясь куда-то вверх, к самым облакам.

- Мой Светлый Рыцарь Элиас! – голос растворялся внутри, растекаясь теплом от пяток до макушки. – Не печалься! Приходи завтра.

- Завтра? Правда? И я не умру? – Илья открыл глаза и снова посмотрел по сторонам. – Дух! А как я найду тебя?

- Приходи сюда и позови меня.

- Позвать? А как тебя зовут? Разве у тебя есть имя?

- Нанир. – прошелестел голос где-то в зарослях густой травы. – Так меня звали когда-то… Нанир. И ты зови меня так.
*****
Тетя Рута свернула пестрый зонт, погрузила на тележку почти пустой баллон с остатками воды, обняла племянника за плечи и облегченно вздохнула:

- Устал, Ильюшенька?  Как ты?

- Тетя Рута, а я знаю, как зовут Хранителя крепости! – глаза мальчика блестели.- Его зовут Нанир! Он был воин, да, тетя Рута? Наверное, он был всадник? На белом коне! И все враги дрожали от страха, когда он брал в руки свой меч!

Тетя Рута улыбнулась, еще раз с улыбкой взглянула на восторженного мальчика и задумчиво произнесла:

- Нанир?  Все может быть. Он сам сказал тебе это? Все говорят, что он был среди защитников крепости, но никто не знает, почему он не может уйти…

- Ну, как же ты не понимаешь, тетя! – не унимался Илья. – Крепость – это же его дом! Почему он должен отсюда уходить?

- Нет, Ильюшенька. – тетя Рута откинула со лба прядь густых волос – Он не волен решать. Он – Хранитель. Не в его воле уйти отсюда…

- Он сказал мне, что я не умру… Если только научусь жить вопреки обстоятельствам и смертному приговору.

Тетя Рута побледнела, как полотно, но собравшись с мыслями, ответила:

- Ну, что ты, малыш, конечно же, не умрешь!

- А еще у него был брат, которого звали почти так же, как меня – Элиас! – мальчик улыбался. – Я видел его во сне. Он говорил со мной!

- Во сне? – тетя Рута распахнула калитку. – Когда же ты успел?

- А я уснул там, прямо на стене, - Илья снова улыбнулся – Тетя, я видел всадников! Они такие красивые и сильные! Почему же они погибли? Почему враг их победил?

- Их было мало, а враг был силён. Но они сражались до конца! Человек всегда должен бороться за свой дом, за свое счастье, за свою жизнь…А струсишь – сразу же проиграешь свой самый главный бой. Страх всегда проигрывает.

- Я не струшу, тетя Рута. Я буду сражаться. Как они. За свою крепость…

Они еще долго говорили, сидя за столом – о гордых  всадниках, о таинственном Духе старой крепости по имени Нанир. Илья старался представить себе, каким он был тогда, давным-давно
– тоже смелым и красивым, наверное, похожим на своего брата, рыцаря крепости Элиаса… Наконец, горячий чай и картофельные оладьи сделали свое дело, и сладкий сон сморил обоих – тетю Руту и ее племянника.

*****

Утро началось стремительно. Солнце поднималось  над городом, заливая малиновым светом крыши домов, золотило купола на городской церкви, рассыпая сверкающие брызги по гребешкам волн на лимане. Старая крепость купалась в утренних лучах, пряча уходящую ночь в сырых застенках.  Дремавшие на ветках воробьи вмиг проснулись и разразились многоголосым хором, возвещая миру начало нового дня.

Илья босиком подошел к окошку и распахнул ставни. Соседский пес Жук лениво повернул в его сторону свою косматую голову, собираясь залаять, но счел причину недостаточной, чтобы поднимать шум, потянулся всеми четырьмя лапами, протяжно зевнул и закрыл глаза, намереваясь подремать еще. Птичий гомон набирал силу, за воротами заскрипели колеса деревянной тележки молочника и загрохотали, трясясь по мостовой, кузова первых грузовиков, спешивших в порт.

Проснулась тетя Рута. Было слышно, как скрипнули пружины ее кровати, потом на плите брякнул чайник. А потом засипел примус – тетушка разогревала на сковороде перловку. Запахло горячим маслом и молоком.

А после завтрака они снова шли навстречу морскому бризу, к стенам старой крепости. Илья чувствовал боль в спине и висках, но старался не показывать это, чтобы тетя Рута не оставила его дома.

Во дворе крепости все было по-прежнему: у входа, в ожидании первых туристов,  собирались экскурсоводы, теплый ветер, словно соседский мальчишка, гонял по двору сухую колючку перекати-поле, белоснежные чайки кружили над крепостным валом.

Тетя Рута развернула пестрый купол своего зонтика над лотком, придвинула к нему старенький, семь раз крашеный, табурет, и стала ждать замены сифона с газированной водой. Вскоре под аркой ворот закашлял мотор выцветшего мотороллера, и усатый дядька по имени Фазиль заменил сифон и привез новую бутыль с вишневым сиропом.

Где-то вдалеке загудел автобус, и у входа запестрела первая группа туристов. Илья оставил тетушку у лотка под куполом зонтика, а сам пошел к дальней башне.

- Нанир! – мальчик решительно поднимался по крутой лестнице. – Нанир! Ты здесь?

- Я всегда здесь! – голос возник также внезапно, как и накануне. – Это мой дом. Ты бледен, мой друг Элиас, присядь.

Мальчик сел на каменный уступ крепостной стены, всматриваясь в расщелины между камнями:

- Как жаль, что я не могу тебя видеть. А  знаешь, я видел во сне твоего брата! Ты, наверное, похож на него? Такой же сильный, смелый и красивый! Наверное, у тебя тоже был меч, как у брата? И ты тоже был Рыцарем этой крепости? А я бы вот не смог… Я слаб, меня бы не взяли…

- Совсем не обязательно быть большим и сильным, чтобы победить своего врага, - голос прочно обосновался среди мыслей. – Вполне достаточно стремления и смелости.

- Победить врага? – Илья вздохнул. – Разве у меня есть враги?

- Твой враг – твоя боль. Это очень опасный и жестокий враг. И тебе понадобится много смелости и сил, чтобы одолеть его, мой Светлый Рыцарь Элиас…

- А доктор говорит, что я все равно, умру.. Тетя Рута плачет… А я не люблю ходить в клинику. Там много плохих мыслей…
- Плохих мыслей? – голос замер где-то на уровне солнечного сплетения. – Что ты имел в виду?
- Ты только не смейся, Нанир, - Илья опустил голову и густо покраснел. – Понимаешь, мне кажется, что я иногда вижу мысли других людей. Они пугают меня…

Дух долго молчал, словно подбирал слова. С верхушки башни посыпались мелкие камешки:

- Скажи, Элиас, а что тебя пугает больше – их мысли, которые ты ВИДИШЬ, или твои собственные, которые ты ДУМАЕШЬ?

Илья не знал, как отвечать на такой вопрос, поэтому молчал. Он вспоминал пристальный взгляд доктора,  его рассеянные кивания головой, а потом долгие перешептывания с тетей Рутой в коридоре. А через день пришел другой доктор, уже психиатр, после разговора с которым, Илья больше никому и ничего не рассказывал…

Дух терпеливо ждал. Наконец, мальчик решился продолжить разговор:

- Так ты не считаешь меня сумасшедшим? И не перестанешь со мной разговаривать? Очень трудно объяснять, что я еще не сошел с ума…

- Я не доктор. Я – Хранитель крепости. И ты не сумасшедший, твоя боль притаилась вот здесь, - словно сотни острых стрел впились своими наконечниками где-то на спине, между лопаток, а Дух невозмутимо продолжал.  - Но ты, действительно, можешь сойти с ума от этой боли, если допустишь такую мысль! Оставайся собой, вопреки чужому мнению! И вопреки своей боли.

- Нанир, мне жаль, что я не вижу тебя… И даже не слышу. Ты сам – мои мысли. Ты был очень смелый воин.. Расскажи, как ты умер…

- Мне бы не хотелось разочаровывать тебя, - мысль стала мягче и тихонько свернулась калачиком где-то у самого сердца. – Я могу не оправдать твоих ожиданий. Ты уверен, что хотел бы меня видеть?

- Конечно, Нанир! – Илья забыл о своей боли. – У меня нет друзей, кроме тебя!

- Ну, что ж, - мысль выбралась наружу и заскользила по каменной кладке крепостной  стены.

– Видишь щель, вон там, у бойницы? Этот лаз ведет в башню. Там вечный сумрак, но только там ты сможешь видеть и слышать меня. Не боишься?

- Нет, - прошептал мальчик пересохшими губами. – То есть, почти не боюсь.. Я пойду с тобой!

Щель между бойницей и стеной была узкой, Илья едва протиснулся сквозь нее, содрав бока и коленки. В башне было темно и сыро. Холодные и острые камни полукруглой стены угадывались лишь наощупь. Мальчик закрыл глаза. Боль сдавила виски и затрепыхалась птицей по позвоночнику.  Тишина в темноте стала гулкой и почти зазвенела в ушах. Когда глаза немного привыкли к сумраку и тусклый свет, с трудом проникавший сквозь щели бойниц, стал различим, Илья робко прошептал в пустоту башни:

- Нанир?...

- Не бойся, мой Светлый Рыцарь Элиас, - это была уже не мысль, это был голос, который звучал откуда-то, очень издалека. Голос был слишком звонкий, чтобы принадлежать взрослому  воину.  – Страх плохой попутчик! Я не стану сейчас рассказывать тебе, как мы умирали, я расскажу, как мы жили! Смотри!
*****

Массивные деревянные повозки с огромными колесами, доверху груженые точеными камнями, катились по мосту на крепостной двор. Сложная конструкция из рычагов, блоков и веревок поднимала камни наверх, над валом. Много мужчин, молодых и сильных, камень за камнем, терпеливо выкладывали  второй круг крепостной стены. Одновременно строились какие-то дома, удивительно ровно ложилась мостовая и укреплялся оборонный ров. У котлов, кипящих прямо посередине двора, суетились женщины в льняных одеждах. Жизнь бурлила вокруг, словно вода в этих тяжелых котлах! А люди  сновали всюду, как муравьи в огромном муравейнике, где каждый знает свою соломинку. Пахло свежевыстроганными досками, сырой глиной, лошадьми и цветущими яблонями.

Илья стал всматриваться в лица. Женщина у котла чем-то напоминала тетю Руту, а каменщик в холщевой рубахе здорово походил на соседа, что жил напротив. Ну, а мальчишки, что мельтешили у всех под ногами, были похожи на всех мальчишек мира одновременно! Такие же чумазые, шумные, с разодранными коленками!

Во двор друг за другом въехали всадники. Одного из них Илья узнал сразу – это был воин по имени Элиас! Он тоже узнал мальчика, улыбнулся и поднял руку в приветствии. Илья хотел было спросить, не среди них ли тот, кого зовут Нанир, но всадники уже проследовали дальше, к Северной башне.

Вдруг с повозки спрыгнула девчонка в домотканой, до самых щиколоток, юбке, босиком, с яркой улыбкой и с мутно-зелеными, словно вода в лимане, глазами. Тонкая плетеная тесьма украшала ее лоб и не давала рассыпаться густым светлым волосам. Илья смотрел на нее, удивляясь, какой легкой была ее походка. А девчонка шла прямо к нему и улыбалась:

- Здравствуй, мой Светлый Рыцарь Элиас!

Все тот же звонкий и такой знакомый голос! Как же так?! Неужели?!

- Нанир??? – в недоумении спросил Илья. – Но ведь ты же защитник крепости!

Девчонка продолжала улыбаться. Золотистые солнечные искорки бисером рассыпались в ее зеленых глазах, заиграли, запрыгали, словно на волнах. От волос пахло полынью и мятой.

- Не ожидал? – девчонка ехидно хмыкнула. – Но я ведь ни разу  и не говорила тебе, что я – воин крепости.

- Все так говорят,  - Илья оторопело смотрел на плетеную тесьму на лбу девочки. – Говорят, что ты – Дух крепости, отважный воин и защитник…

- Мы все здесь защитники, - Нанир подошла ближе. – Хорошо, что ты не испугался, теперь ты можешь видеть и слышать меня, мой отважный друг Элиас!

Илья протянул вперед руку, стараясь прикоснуться к ее плечу, но рука не нашла опоры и проскользнула сквозь загорелое плечико, словно сквозь туман. Нанир звонко  засмеялась:

- Нет, Элиас! Так ничего не выйдет!

- Почему? – Илья смутился. – Ведь я же вижу тебя, ты вот она,  здесь, рядом со мной? И ты, и город?...

- Потому, что все это - и я, и город, - Нанир повела ладонью вокруг. – Это и есть мои мысли, которые ты ВИДИШЬ и твои собственные, которые ты ДУМАЕШЬ!

Илья посмотрел вверх – над головой было синее небо, оно было таким же, как и спустя почти целое тысячелетие. Лиман катил свои малахитово-зеленые, как глаза у Нанир, волны к берегу, а в бухту заходили парусные корабли. И люди вокруг улыбались, они строили свой город, свой дом, свою крепость. Дозором обходили крепостной вал храбрые рыцари, среди которых был брат Нанир, воин по имени Элиас. И бурлил жизнью новый день такого далекого мира.

До самого вечера Нанир водила мальчика по городу. Они заходили к рыбакам посмотреть, как плещет хвостами пойманная рыба. Дышали ароматом похлебки, что клокотала в огромном чугунном котле. Забирались на самый верх дозорной башни и смотрели, как плотно ложатся вряд камни новой стены.

- У вас было так много врагов? – изумлялся Илья. – Вы готовились к большой войне?

- Многим хотелось завоевать наш город, - улыбалась в ответ Нанир. – Нет на свете места лучше, чем это,  и нет воинов, храбрее наших!

- И все же, однажды враг оказался сильнее вас. Почему, Нанир? Почему ты не можешь покинуть стены крепости по сей день?

Лицо Нанир потемнело. Малахитовые глаза стали вдруг буро-зелеными.

- Это моя мысль, которую ты ВИДИШЬ или твоя, которую ты ДУМАЕШЬ?

- Тетя Рута говорит, что Дух крепости не волен покинуть ее стены… Это так, Нанир?

- Это так, - она глубоко вздохнула. Город вокруг нее исчез, лишь сырые стены башни  слегка просвечивали сквозь белесо-прозрачные руки и плечи девочки.

- А я могу тебе помочь? – Илья с надеждой посмотрел ей в лицо.

Нанир сначала поднялась куда-то вверх, к самому своду башни, а потом снова оказалась рядом:

- Помочь? Еще никто не вызывался сделать это. Ты спрашивал, как я умерла? Хорошо, я расскажу тебе об этом. Смотри.

Нанир, словно растворилась в замшелых камнях башни, а Илья снова увидел город… Только грозное время нависло над ним: крепость окружили полчища чужих воинов в серых одеждах. В воздухе запахло гарью – пушки и катапульты палили с обеих сторон без перерыва, со стен сливалась горячая смола.

Отряд всадников в боевых доспехах остановился у самых ворот. Среди них был Элиас. Он спрыгнул на землю и махнул рукой:

- Нанир!

Девочка подошла к брату.

- Все мои воины ушли на стену. Поэтому я могу просить только тебя, свою сестру. Когда ударят наши катапульты, опустишь ворота. Ты храбрая девочка.  Справишься? – Элиас улыбнулся.

Нанир только кивнула в ответ. Она обеими руками ухватилась за рычаг подъемного механизма и замерла в ожидании команды. Но вражеские орудия опередили события. Тяжелый снаряд ударил в башню. И маленькая Нанир исчезла, словно растаяла в дыму и пыли. Одновременно часть стены и лестница обрушились прямо на то место, где стояли воины… Когда дым рассеялся, в проломе среди камней были видны только звезды…

- С тех самых пор я не могу покинуть пределы этой башни, - голос Нанир звучал печально. – Пока путь воинов прерывается здесь, под камнями, а я не выполнила свое обещание – не открыла им ворота… Поэтому я тоже не могу быть свободной.

- А есть способ освободить тебя? – Илья взглянул вверх, где на небе над крепостью уже зажигались первые звезды.

- Нужно опустить крепостные ворота, - эхом отозвалась Нанир.

- Нанир! Здесь же нет никаких ворот! – изумился Илья.

- ЗДЕСЬ нет, но они есть ТАМ. Когда ворота опустятся, путь для наших  воинов будет свободен, а с ними буду свободна и я. Только это очень опасно, мой Светлый Рыцарь Элиас. Может обрушиться стена, тогда ты сам станешь пленником башни.

- Я попробую, - Илья решительно встал и шагнул в темноту.
*****

Рычаг подъемного механизма, некогда бывших в башне ворот, находился  у самой земли, где каменная кладка срасталась с монолитом скалы. Кромешная тьма покрывала все вокруг. Внезапно рядом, скользя по замшелым сырым камням, возникла Нанир, и мрак отступил, уступая место серым сумеркам. Вместе с Нанир вглубь башни продвигался свет – серебристо-голубой и матово-прозрачный, как силуэт девочки.

- Нанир, - Илья говорил тихо, почти шепотом, стараясь спрятать свой страх поглубже. – А сколько тебе лет?

- Теперь уже не знаю, - так же тихо отозвалась она. – В этой башне я живу почти восемьсот лет, но мне всегда одиннадцать…

Нанир остановилась у огромных проржавевших шестерней. Серебристо-туманный свет, который струился от нее, освещал растрескавшийся дубовый вал. А дальше была стена. Каменная кладка скрывала место, где  когда-то были крепостные ворота.

- Все равно, не понимаю, как можно их открыть! - недоумевал Илья. – Ведь здесь же ничего нет! Только стена!

- Эх, ты, мой славный рыцарь Элиас! – смех Нанир был чистым, как звон серебряных колокольчиков. – Смотри внимательнее на МОИ мысли!

Она встала спиной к стене и в следующий миг растворилась в ней. Серебряный свет заполнил всю башню, Илья увидел новенький, смазанный отменным маслом, рычаг и массивные шестерни механизма. Вверх поднимались цепи, удерживающие огромные крепостные ворота.
Всадники стояли у самой стены в ожидании. Кони нетерпеливо перебирали копытами и тревожно фыркали.

- Что же ты медлишь, Элиас? – в голосе Нанир прозвучала тревога. – Надо торопиться – туман сгущается над лиманом. Или ты испугался?

Илья обеими руками вцепился в рукоять старого рычага и повис на нем. Но огромный коленвал даже с места не сдвинулся!

- Нужно упереться ногами в стену, - Нанир была совсем рядом, и мальчик чувствовал ее прохладное, как ночные сумерки, дыхание. – И всем телом толкнуть шестерни. Тогда ты сможешь открыть ворота.

Илья сделал так, как говорила Нанир. Изо всех сил он упирался в стену и поворачивал рукоять. Боль в спине нарастала, как лавина, собираясь в огромный ком. Но вот лязгнули шестерни и огромные ворота с шумом, грохотом и лязгом рухнули вниз, образуя надежный мост.

Превозмогая острую. словно лезвие бритвы, боль, сквозь кровавую пелену в глазах, Илья видел, как всадники двинулись к воротам. Вокруг них клубился туман, а бесконечный мост простирался сквозь него, прямо к звездам. Красивый молодой всадник с льняными волосами остановился совсем рядом, низко склонил голову и сказал:

- Я благодарю тебя, светлый рыцарь Элиас!

А затем он пришпорил коня и умчался вслед за своими товарищами по мосту, растворяясь среди мерцающих в ночном небе звезд. А за ним, словно шлейф, потянулась и растаяла в клубах тумана бесконечная и такая страшная боль. Илья потерял сознание.
*****

С наступлением вечера тетя Рута забеспокоилась. Она свернула пестрый зонт над своим лотком и оглянулась. Последние туристы садились в автобус, экскурсоводы устало расходились по домам. Тетя Рута оглянулась вокруг. Солнце уже склонилось к горизонту, заливая малиновым светом крепостные стены.

- Илья! – громко позвала племянника тетя Рута. Но гулкая тишина тревожно прокатилась по двору.

Спустя полчаса мальчика разыскивали уже все – ночная охрана, только что заступившая на дежурство,  усатый татарин Фазиль, что приехал на своем мотороллере забрать пустые бутыли из-под вишневого сиропа, не успевшие разойтись по домам экскурсоводы и наряд милиции.
Солнце нырнуло в лиман и стало совсем темно. Над крепостью сверкающим шатром раскинулся звездный купол неба. На каменных стенах то и дело мелькали огни фонарей и прожекторов, тревожно перекликались люди. Тетя Рута плакала.

Вдруг в темноте раздался пронзительный скрежет, и каменная кладка на дозорной башне обрушилась прямо в ров! Все замерли. Тетя Рута подняла вверх заплаканные глаза: сквозь пыль на месте разрушенной стены просвечивали звезды.

Илью нашли в башне. Он лежал на земле, упираясь ногами в шестерни старого подъемного механизма крепостных ворот.

- Боже мой!- экскурсовод Зинаида Петровна всплеснула руками. – Как он попал в эту башню? Она же была замурована!

- Хорошо, однако,  что стенка в ров упала. – покачал головой усатый Фазиль.- Всего лишь год назад пролом заложили! Эх, мастера….

- Ильюшенька! – тетя Рута опустилась на колени рядом с мальчиком. – Что с тобой, малыш?

Илья был бледен, на лбу в свете прожекторов блестели капельки пота, но дыхание его было  ровным и спокойным. Он не шелохнулся даже тогда, когда его перенесли в машину скорой помощи, и она с пронзительной сиреной помчалась по ночной трассе в клинику.

А через день тетя Рута сидела в кабинете солидного доктора и виновато краснела, бормотала что-то в свое оправдание. А доктор строго смотрел на женщину и отчитывал ее, как школьницу:

- Гражданка! Я Вас всего лишь прошу проявить минимальную сознательность и объяснить мне, что произошло! Полгода назад я сам смотрел снимки и медицинскую карту Вашего племянника! Поражения в позвоночнике были на столь необратимы, что он нуждался в постоянной медикаментозной поддержке. Так?

- Так. – шепотом отвечала тетя Рута.

- А вот снимок, который был сделан вчера, - доктор кивнул головой в сторону, лежащего на столе, конверта. – И что, я Вас спрашиваю? От смертельного заболевания не осталось и следа! Что Вы на это скажете?

- Скажу, что это хорошо, - тетя Рута чуть не плакала.

- Безусловно, хорошо! Но есть одно «но»! – доктор встал из-за стола. – Так НЕ БЫВАЕТ! Либо это не Ваш снимок, либо это не Ваш мальчик! Но снимок я делал лично! Что Вы можете мне возразить, гражданочка?

- Я не стану Вам возражать, - тетя Рута тоже встала и, глядя в глаза доктору, продолжила.

– У меня один племянник, другого нет. И если он сегодня жив, значит так БЫВАЕТ!

- Может быть, Вы тоже станете говорить мне, что я должен поверить в хранителя крепости по имени Нанир и в открытые ворота?

- Не знаю, как у Вас, доктор, а у меня других объяснений нет. Но в принципе, мне все равно. Главное, что мой мальчик теперь здоров.

… Они уходили из клиники по дорожке, усыпанной мелким гравием, крепко держась за руки. А доктор смотрел им вслед из окна второго этажа и растерянно теребил пуговицу на своем белом халате…
*****

Илья шел вдоль лимана и пристально вглядывался в зубчатые края крепостной стены. Но дивного города там больше не было… «Какая пустая крепость без Нанир,» - думал он.

Огромная белая чайка стремительно ринулась вниз и окатила мальчика с ног до головы жемчужными брызгами. Илья с досадой обернулся и застыл в недоумении: по гребням волн, едва касаясь их босыми ногами, бежала Нанир! Она была золотисто-прозрачной, а волосы развевались на ветру радужными нитями.

- Здравствуй, мой светлый рыцарь Элиас! – вновь зазвенел серебряными колокольчиками ее голос.

- Нанир??!!- в изумлении воскликнул Илья. – Не может быть! Ты же должна была уйти вместе с всадниками!

- Ты говоришь, как твой доктор! – девчонка ступила ногами на сырой песок.- Не может быть! Ты научился жить вопреки смертному приговору, а я – вопреки правилам!

- Так значит, ты по-прежнему не свободна? – Илья протянул руку сквозь золотистое сияние волос Нанир.

- Друг мой Элиас! У каждого человека бывает выбор. Рыцари крепости ушли по звездному мосту и унесли с собой твою боль. Разве важно теперь то, что этого не может быть?  А я не хочу, чтобы обо мне говорили в прошедшем времени! Хочу жить в моей крепости всегда, а не когда-то! Вопреки правилам. А благодаря тебе, я больше не привязана к сторожевой башне. Я могу скользить над лиманом, парить в облаках, мчатся наперегонки с чайками, крутить флюгера… И ты можешь видеть меня всегда, когда только захочешь!

- Доктор говорит, что тебя нет, - Илья глубоко вздохнул. – Он сказал, что ты – галлюцинация.

- Я? Галлюцинация? – Нанир снова засмеялась. – Я – это те мысли, которые ты видишь и те, которые потом думаешь! Ты замечательный выдумщик!

- Но их у меня столько! Я не знаю, что с ними делать…

- Записывай.

- Как это «записывай»? Зачем? – Илья удивленно посмотрел сквозь золотистый янтарь глаз Нанир.

- Так рождаются сказки, Элиас. Дивные сказки. А потом они превращаются в самые настоящие легенды. Уж я-то знаю! – она вскинула руки вверх, словно взмахнула крыльями, и в следующий миг ветер подхватил ее, словно легкую, едва уловимую, мечту, и разметал золотыми брызгами по берегу…
*****
Он сидел неподвижно, закрыв глаза. Мохнатый шмель выбрался из-под цветка клевера, зажужжал густым басом и сел ему прямо на руку.

- Знаешь, Нанир, когда мне вдруг становится грустно, я вспоминаю эту крепость, твой город и всадников на звездном мосту…Помнишь?

Шмель перебрался с руки на плечо, а затем на висок.

- Да-да! Ты всегда говорила – мысли! Те, которые я вижу и те, которые потом думаю! Они не мешают мне! Теперь я их все записываю. Как ты просила.

Шмель расправил крылья и сел ему на ладонь. Солнце уже клонилось к вечеру, и алое зарево раскрасило полнеба и залило пунцовой краской крепостные стены. Он осторожно поднялся на ноги и бережно опустил шмеля на широкий лист лопуха.

- Уже поздно, а завтра я уезжаю… Но у меня для тебя кое-что есть!

Он достал из пакета книгу в красочном переплете и положил ее на камни, протянув руку, как можно дальше, за решетку – туда, где был пролом в стене. Шмель нетерпеливо перебирал мохнатыми лапками.

- Эта сказка про тебя, Нанир…

Он уходил по тропинке вниз, не оглядываясь. Шмель  пошевелил усиками, с любопытством поглядывая на яркую обложку книги. На ней из распахнутых ворот крепости выходили красивые сильные воины, их кони ступали копытами по звездному мосту. А рядом стояла маленькая босоногая девчонка и улыбаясь смотрела вслед всадникам. И золотыми буквами над ней сияло название: «Легенда старой крепости».