День Рождения

Для многих из нас День  Рождения это второй праздник после Нового Года, а для кого-то и самый главный. Это, прежде всего, подарки, это особое отношение, которое мы получаем на работе от сослуживцев, и дома всё чем-то напоминает 8 марта или 23 февраля. Хорошо понимаешь, что сегодня праздник, звучат здравницы, разрезают с треском ночную мглу фейерверки, а завтра всё как всегда, как будто ничего и не было, только мы стали на год взрослей.

Это было давно, в начале 70-х. Мне в апреле 74 года должен был исполниться 21 год.
Наш танкер, на котором в ту пору, я работал мотористом, набрав полные трюмы пшеницы, возвращался из Штатов домой. Разгрузка должна была происходить в Одессе, а потом на ремонт в Ильичевск. Однажды я подслушал разговор. Стармех, шептал второму механику: «За ним глаз да глаз, следить, как за самым маститым вредителем. Что с него взять? Не от мира сего». Я чётко понял, речь шла обо мне. Многие замечали, что не моё это дело – в мазуте по уши ходить, да насосы разбирать. Не механик я, чужое место занимаю.

С самого начала рейса поставили меня на «собачью вахту»: 4 через 8. С 12 до 16 днем и с 0:00 до 4-х утра. Вот она и зовется «собачьей». И так все дни, и все месяцы, без выходных и праздников. Какой уж тут День Рождения? Лишь бы кое-как вахту отстоять и ночь продержаться.

Пароход после этого рейса шёл на ремонт. Поэтому его тщательно готовили к этому событию. Он должен быть чистым, и самое главное нигде: ни в одной цистерне, ни в одном уголке не должно было оставаться ни масла, ни мазута, или еще  каких-нибудь нефтяных продуктов.

Ровно в 0:00 часов 15 апреля я заступил на свою очередную ночную вахту. Ничего не предвещало неприятностей. Второй механик был в самом добром расположении духа, даже пробовал со мной шутить, но безуспешно, т.к. я его боялся, и моя вымученная улыбка на его остроты выглядела слишком   натянутой.

Машинное отделение танкера представляло собой огромное пространство, по вместимости напоминающего пятиэтажный дом, 3 с половиной этажа которого занимал главный двигатель – восьми цилиндровый дизель. Диаметр каждого цилиндра был не менее полутора метров, и все это двигалось, грохотало, жужжало, гудело, но при этом вращало рабочий вал, который в своё время передавал крутящую силу гребному винту, а тот, перелопачивая и отталкивая от себя тонны морской воды, двигал судно в нужном направлении.
 
И всё было как всегда: за бортом Атлантика, на мостике сонный штурман прокладывал путь танкера по звёздам. В машинном отделении второй механик уже поглядывал на часы: скоро конец вахты, а, следовательно, мы идём на камбуз, где нас ждёт жареная картошка и может быть ещё какие-нибудь вкусности.… Но это потом, примерно через полчаса, а сейчас я проверяю работу механизмов, готовлю «сдачу» вахты следующей смене.

В мои обязанности входило заполнение рубрикаторов маслом. Ну, это такие емкости, примерно объемом в полтора литра, а уже из них как по капельнице  масло поступало в цилиндры двигателя, для смазки поршней, чтобы они могли беспрепятственно двигать вверх-вниз.

Каждый рубрикатор имел по шесть маленьких краников, которые соответственно нужно было открыть, а после заполнения нужных объемов – закрыть. Следовательно, на всём двигателе нужно было повернуть, а потом завернуть сорок восемь кранов.

Чтобы процесс двигался «веселее», я сначала открывал некое количество, а потом бежал назад, закрывая клапаны, уже заполненных ёмкостей.
Все это месяцами отточенное действо я повторил и в это памятное утро.
Пришли сменщики. Я видел, как второй механик в очередной раз рассказывал третьему один и тот же анекдот, как тот смеялся, делая это ради учтивости. Я видел как мой напарник, Алексей, проверял приборы, и вдруг бросив тряпку на плиты, торопясь пошёл в мою сторону. «Саш?!» - Я чувствовал, как он с трудом подбирал слова. «Ну ладно, пойдем». – Он схватил меня за руку и повёл меня к главным цилиндрам, к месту, где находились рубрикаторы.

Сначала, я и не понял, что он хотел мне сказать, и только спустя минуту, до моего сознания дошло значение этого маленького ручейка, шириной не более 5 мм, скользившего по «телу» двигателя, вниз, под плиты. Туда, где стояли механики, весело жестикулируя руками и не о чём не догадываясь…

На судне, идущем на ремонт, производится полная дегазация, т.е. вымываются и вычищаются все ёмкости, в которых до этого находились нефтепродукты, т.к. ненароком брошенный окурок, я уже не говорю об электросварке, может привести к взрыву.
Пространство под плитами давно было подготовлено к ремонту. Я лично ползал с тряпочкой и раствором щелочи, вымывая каждый см. палубы и каждую трубочку…
Когда мы открыли люк, то нашим глазам предстала страшная картина… Ну, представьте, если вы, например, на кухне по нечаянности уронили на пол бутылку подсолнечного масла, и какая-то её часть вылилась. С каким раздражением, и с какими словами мы берём тряпку и долго вытираем, пока не вернём поверхность пола в надлежащее, сухое состояние, чтобы никто не поскользнулся.

Пространство нижней палубы, размером 4 м на 4 м было покрыто слоем масла в полтора см. Я не знаю теперь, кому из присутствующих стало особенно плохо, но я решился и дара речи, подкашивались ноги, а руки тряслись, как при болезни Паркинсона. «Я, я убью тебя»! - закричал второй механик, подступая ко мне именно с этим намерением. Но видимо, увидев выражение моих глаз, или отреагировал на окружающих, которые схватили его за руки, или ещё что, но он остановился и как-то сразу обмяк. «Ну ладно».-произнес он, обращаясь к сменному механику. «Пусть лезет туда » - он недвусмысленно показал на люк, ведущий в эту преисподнюю (сплетение всевозможных горячих труб, представляющих собой сложнейшую паутину, и палуба, залитый толстым слоем масла.) «И пока всё не вылижет! Не, не... (он вдруг стал задыхаться) выпускать!»

Смена была сдана, механик ушел, и я с ведром и с куском мешковины спустился под плиты. Это было около 6 утра, а появился  наверх в 11. Работу мою приняли на отлично, сочувственно похлопали по плечу и отпустили.
До начала моей новой вахты оставалось полтора часа, но зато мой День Рождения был уже в разгаре. Пока я там возился под плитами с тряпочкой, и вытирал из всех углов вязкое тягучее масло, мне уже пошёл двадцать второй
год, я становился настоящим мужчиной! Вот так…