Василиск

За высокими горами, за широкими морями и за синими лугами стоял лес густой.
Жили там всякие звери, и птицы, и гады, и среди них - василиск. На весь лес один-одинёшенек.
Оно и понятно: чтобы василиск на свет появился, нужно, чтобы петух яйцо снёс, и жаба высидела. А часто ли такое случается?
Вот и вылупился однажды ночью василиск на краю болота - а ни кто такой, ни откуда взялся, ни кто да где родня - неведомо.

Посидел, посидел, комариков спросонья покушал и задумался: дальше-то - что.
Вдруг слышит - шуршит рядом кто-то. Пригляделся - зверь невиданный.
Конечно, невиданный, если ты только что из яйца в ночь появился и вообще никого никогда не видал.
Стал василиск зверя рассматривать и с собой сравнивать.

Зверь намного больше и длиннее - хотя похож. Низ у зверя светлый, а так он весь тёмный - сразу и не разглядишь. А шкура у него совсем не такая, а какая-то странная. Тут зверь совсем близко подошёл и маленький василиск его за бок лапкой потрогал.
Длинный гибкий зверь был покрытой мехом взрослой лаской, но новорождённый василиск об этом, конечно, не знал.

Ласка страшно фыркнула, взвилась и тут же её и след простыл.
Василиск перепугался, изумился, огорчился, во все глаза на ночь вытаращился - и перед ним вдруг куча мелких-мелких камешков откуда-то сверху насыпалась.
Малыш совсем растерялся: ну ничего же не понятно, всё-всё-всё странно и... всё.

Он поплотнее зарылся в кочку, на которой сидел, и начал было всерьёз печалиться, но тут рядом снова зашуршало, и перед ним появилась длинная морда с острыми зубами. Чему василиск невероятно обрадовался - морда показалась знакомой.
Ласка обнюхала потенциальную добычу - и побрезговала. Но она была любопытна:
- Ты откуда взялся?
Василиск оглянулся по сторонам и пошевелил кончиком хвоста круглые скорлупки:
- Отсюда.
- Давно?
Вопрос василиска крайне озадачил - о времени он ещё ни малейшего понятия не имел и признался:
- Не знаю.
Теперь озадачилась ласка. Села напротив, рассмотрела крошечную ящерицу наклонив голову налево, потом направо и уточнила:
- Солнце сколько раз всходило?
- Что такое солнце?
Ласка рассмеялась:
- Выйдет - узнаешь. А ты, значит, сегодняшний.
Она поднялась уходить, но василиск тоже оказался любопытным, а тут нашёлся кто-то, кого можно спрашивать:
- А ты кто?
Ласка была сыта, маленькое существо - забавно, и она задержалась.
Восход они дружно проспали - в конце концов у ласки начал заплетаться даже её быстрый язычок, а василиску стало казаться, что его голова набита теми самыми, упавшими, камешками и поднять её невозможно никак.

Первый день своей жизни маленький василиск никуда не ходил.
Еды вокруг было вдоволь, а того, что наговорила ему ласка и требовалось обдумать - намного-много больше. И ничего хорошего.

Из рассказов ласки выходило, что он никому не нужен. Больше того - всем опасен: ласка объяснила, откуда взялись упавшие камешки. А не боятся его только такие, как она, звери-хорьки.

Он сначала не поверил, но тем же днём восхищённо засмотрелся на порхавшую у куста удивительную бабочку - и бабочка упала к корням тончайшими каменными лепестками. Василиск пришёл в отчаяние.

Ласка говорила, что он может понадобиться только каким-то "людям", которые не звери, но настолько ужасные, что их даже такие же "люди" боятся и поэтому в лес прогоняют. Зачем именно этим жутким "людям" василиск, ласка не знала, зато знала, где один из них живёт - охотилась там на мышей.

И маленький василиск, вжавшись в кочку, растерянно метался: то ли ему остаться на болоте и совсем никому не показываться; то ли сразу отправиться к этому ужасному "людю" - может быть тому и нужен василиск, что тоже никто водиться не хочет; то ли не отправляться - вдруг ужасный "людь" и ему сделает что-нибудь нехорошее; и время от времени оглядывался на остатки скорлупы - ну зачем же, если всё так тяжело и непонятно, и страшно, и один совсем.

В конце концов он утомился - и уснул. А проснулся, когда солнце - он уже понял, что это такое - прогрело воздух и землю. Закусил комариками - и снова печально задумался. Так он сидел и грустил, и смотрел на порхавшего мотылька, и думал, а мотылёк порхал, а василиск смотрел, а мотылёк порхал, а василиск грустно думал... А потом над ним пролетела стрекоза. Она была такая огромная - больше него, и так гудела, и пролетела так низко, что выхваченный из раздумий василиск до ужаса перепугался, распластался по земле и во все глаза уставился на очередное чудо.
Чудо, естественно, осталось лежать на траве изящной окаменелостью, а василиск снова задумался. Но на сей раз это было хорошее думание. Не удручённо абстрактное "быть или не быть", а конкретное, понятное и полезное: почему мотылёк - порхал, а стрекоза - упала.
Думать с целью оказалось очень интересно. Нет, тоже утомительно, но как-то радостно. Вдохновляюще. Правда, маленький василиск и о понятии таком не знал, но задачей вдохновился.
Тренироваться на бабочках ему не захотелось, а травинки показались очень подходящими. Он смотрел на них и так, и этак, даже забыл днём покушать - спохватился только совсем проголодавшись, и закат встретил совершенно замученным. Но полным решимости продолжать. Настойчивость вознаградилась - к исходу четвёртого дня василиск точно знал, что каменеет только то, из-за чего переживаешь. Бабочка восхитила, стрекоза напугала, а ночная мошкара пострадала от встречи с лаской.
И ещё - ничего не каменеет, если смотреть не "на него", а "за": словно то, что хочешь увидеть - прозрачное, как стрекозиные крылья.
Крылья сидевшей над водой стрекозы он по свежеоткрытому методу на четвёртый день и рассмотрел. И, не умея считать, сосчитал, что у вкусных комаров и не очень вкусных мошек крыльев столько, сколько у него передних лап. А у странных стрекоз, красивых бабочек и разных удивительных жужжащих, которых трогать нельзя - они наполовину ярко-полосатые, и, значит, опасные - крыльев столько, сколько у него лап вообще. И открыл, что стрекоза своими крыльями может лететь вперёд и назад, и вверх, и вниз; и даже на месте, летя, останавливаться.
А ещё у стрекозы невероятно огромные глаза. Маленький василиск даже подумал - как хорошо, что стрекоза не умеет ничего делать каменным. А то всё вокруг давно бы окаменело. Но смотреть в эти глаза он всё равно боялся - в них отражалось много-много-много крошечных василисков, как будто у стрекозы не пара глаз, а несчётно сколько. Он испугался, что сейчас в отражениях потеряется, и перестал смотреть.
И ещё оказалось, что стрекоза ест то же, что и он. И василиск вдруг подумал, что та, очень большая окаменевшая потом стрекоза, могла, наверное, и его съесть.
Мысль была новой - и неприятной. А вооружённому теперь кучей открытий и таким замечательным новым умением василиску снова огорчаться совсем не хотелось, и он, первый раз в жизни, отправился погулять.

Гулять по лесу оказалось невероятно впечатлительно, невозможно удивительно и немножко страшно. Вокруг торчала разная трава, росли разные кусты и стояли разные деревья; вверху что-то мелькало, везде порхали всякие бабочки, бегали всевозможные жуки, выползали и залезали обратно разноразмерные черви, висели на паутинках голые и мохнатые гусеницы; земля была то сырой и прохладной - то сухой и тёплой, солнце то светило ярко - то куда-то девалось, воздух двигался, всё вокруг шелестело, и каждый цвет рассыпался невообразимым количеством оттенков.
Для первого раза всевозможно разнообразного обнаружилось ну слишком много: в конце концов маленькому василиску стало нехорошо. Он забился под какой-то корень - оказалось, что быть маленьким довольно удобно: мест для спрятывания вокруг нашлось видимо-невидимо - закрыл глаза и уснул.
Проснулся ближе к вечеру, вылез, подкрепился, огляделся, решил, что в сумерках лес выглядит куда приятнее, и отправился домой.
Да, у него был дом - его кочка на его болоте. С неё он отправлялся путешествовать, на неё возвращался. Дома было спокойно и безопасно. В лесу - суматошно и откровенно страшно. В лесу жили чудища.
Одни были похожи на знакомую ласку, только намного большую. Другие, какие-то длинные - слегка на него самого. Третьи, прямо огромные, не были похожи вообще ни на что. Временами василиск приходил прямо в отчаяние. Но это была уже не безнадёжность первого дня, просто нового было так много, оно было таким странным, понять его было совершенно невозможно, а объяснить - некому.

Однажды, в очередное путешествие, василиск вдруг встретил на очередной поляне кого-то тёмного. Тёмный кто-то подросшему василиску показался хоть и большим, но не чересчур и, как обычно - очень необычным. У тёмного были две голые тонкие лапы. То есть вообще - две, а не как у василиска. И из маленькой головы торчали большие длинные голые челюсти. Выглядела вся конструкция донельзя странно и не слишком устойчиво, в подтверждение чего время от времени тыкалась челюстями в землю.
Василиск решил, что это не особенно страшно, но тут челюсти ткнулись прямо рядом с ним. Испугаться василиск просто не успел, потому что сразу метнулся под первый попавшийся корень. А потом успокоился и начал из укрытия своим безопасным методом чудище рассматривать. Оно было совершенно ни на кого не похоже - ни на василиска, ни на ласку и вообще ни на что, до сих пор виденное - ничего подобного ему на глаза до сих пор не попадалось. И василиск впервые в жизни задался вопросом: зачем такое нужно и как оно на свете живёт? И даже тёмного неизвестно кого пожалел - надо же так мучиться, ни спрятаться тебе, ни побегать.
Вдруг наверху зашумело и рядом с тёмным кем-то упал ещё один тёмный кто-то. Очень похожий, но ещё темнее и намного больше. Очень большой. Василиск даже глаза закрыл, на всякий случай - попробуй, не испугайся.
По корню что-то постучало и сверху донеслось:
- Кхар! Ты откуда такой взялся?
Василиск подумал, что тоже хотел бы это узнать. Забился поглубже и, хотя о вежливости ещё понятия не имел, решил, что если ответить - может быть, и ему что-нибудь объяснят. И стал рассказывать обо всём, что услышал от ласки и узнал сам. Включая свои безопасные открытия.
Непонятно кто наверху выслушал.
И сообщил, что ни о каких василисках ничего не знает.
Но неизвестно кого - не ест.
А просто так убивать странное существо, только потому, что оно - странное, правила леса не позволяют.

Василиска правила впечатлили. И сидя в тёмной щели вряд ли что-нибудь узнаешь, поэтому он вылез из-под корня - в конце концов, его ещё никто никогда не обманывал - и познакомился с семейством воронов. Клюв взрослой птицы вызывал ужас - даже больший, чем полёт огромной стрекозы, но ворон, ничего не зная о василисках, много знал о лесе, поле, их обычных обитателях, как раз учил своих птенцов и увеличить число учеников не отказался. Заметив, что образованное странное существо, по его мнению, значительно менее опасно, чем не образованное.
Новое слово василиска заинтересовало, а рассуждения впечатлили не меньше правил. И он остался учиться.

Учение показалось тяжёлым. Василиск ведь не был птицей, к тому же молодые вороны уже многое успели узнать. А наставник различий между учениками не делал.
Но дни шли за днями, нового, о котором василиск что-нибудь знал, становилось всё больше; такого, о котором не знал ничего - всё меньше. И однажды время учёбы закончилось. Вороны попрощались и улетели куда-то, где их ждали другие вороны.
А василиск подумал - и решил навестить дом. Он ведь не был там с тех пор, как познакомился с воронами, то есть довольно давно. И скучал поначалу. Потом привык, но сейчас вспомнить о доме оказалось приятно. Там было спокойно, уютно, безопасно.
И василиск отправился домой.
Он шёл, смотрел по сторонам и удивлялся: знакомые места узнавались с трудом. Всё вокруг изменилось. Василиск всё пытался понять, в чём дело - не могли же деревья с кустами пойти гулять и забыть, куда возвращаться - и вдруг сообразил. Ворон рассказывал, что звери на лето и зиму меняют мех - линяют. Из-за этого неопытному глазу могут показаться другими. Его знакомый лес, похоже, тоже - перелинял. Стал гуще, ярче, пышнее.
Лето выдалось дождливым. К неудовольствию воронов и большому удовольствию василиска, которому льющаяся неба вода очень понравилась.
Василиск так погрузился в размышления, что не заметил, как вышел к своему болоту.
Вышел - и остановился.
Дом тоже стал другим.
Нет, куст, под который когда-то упала окаменевшая стрекоза, стоял на месте, и бывшая огромная стрекоза по-прежнему лежала в низкой траве у его корней. Только сейчас эту стрекозу василиск бы съел одним движением.
И любимая кочка никуда не уплыла. И василиск привычно на неё забрался. Только оказалось, что укромный островок, который столько дней согревал, укрывал, защищал от непонятных ужасов леса - уменьшился. Во всяком случае целиком василиск на нём не поместился. Сидеть пришлось вцепившись лапами и обернувшись хвостом.
Но он всё равно - сидел. И думал. Думалось на его кочке по-прежнему хорошо.
Молодые вороны, которых он встретил птенцами, когда улетали в своё первое большое путешествие, от родителей уже мало чем отличались. Василиск своих родителей никогда не видел, но не сложно догадаться, что он тоже - вырос. Просто он об этом раньше не задумывался. Как и о том, что обычно делают взрослые василиски. Если он, конечно, уже взрослый. Но вот об этом спросить точно некого. Разве что снова какая-нибудь всезнающая ласка подвернётся. Хотя тогда, в первый раз, ему просто повезло.
Так василиск сидел и думал - пока лапы не устали держаться за кочку. Он сполз на твёрдую землю и встал, разминая затёкший хвост. Теперь один его глаз смотрел на опустевший маленький дом, а другой - на огромный, временами страшный, но такой интересный лес впереди. В конце концов, если бы он сидел безвылазно дома, то и воронов бы не встретил. И ничего бы не узнал. И, в конце концов, он ведь не знает, что обычно делают выросшие василиски.
Он последний раз оглядел свой дом, решительно повернулся к кочке хвостом и отправился в своё большое путешествие.

http://budclub.ru/z/zmrochny_j/avas.shtml

Другие статьи в литературном дневнике:

• 27.11.2012. Василиск
• 04.11.2012. Прелесть