В канале тонет колокольный звон,
на мутном дне никак не отзываясь.
Еще не прояснился небосклон,
и там, глаза закрывши, слышит аист,
как папоротник мокрый шелестит,
как лилиям прохлада льется в чаши,
и перевернутый пейзаж блестит
и медленно течет, как ночь, окрашен.
На теле суши влажное пятно.
Здесь бук с каштаном в сговоре зеленом, -
скрывают, что копье навострено,
нацеленное в вепря Актеоном.
Тропа, богини свиту не признав,
бежит, покрыта пылью серебристой,
и не тревожит часа стрекоза,
и зодиак в потемках не родится.
Застыли весла, сердце и рука,
и, затопив собою брод широкий,
как бытие, распались облака,
разнялись на небытие и строки.