Вич Спид как Большая ложь и промывание мозгов. Спи

В 1987 я встретил одного старого знакомого, человека называющего себя Эллис Медавэй (псевдоним). С тех пор он вышел на пенсию, перестал заниматься своей работой по контракту в качестве консультанта по пропаганде. Тогда же он решил поделиться интересующей меня информацией.

Он снабдил меня несколькими номерами телефонов и небольшой стопкой документов, просмотрев которые я понял, что этот человек был искренним, и что он действительно работал над проблемой СПИДа, только довольно своеобразно.

Его работа заключалась в том, чтобы формировать мнение журналистов таким образом, чтобы они полностью соглашались с любой официальной теорией касательно ВИЧ/СПИДа. Уже в 1987 году то, чем он занимался, нельзя было назвать тяжелой работой, потому что все было накатано и существовала единая версия о том, что ВИЧ приводит к СПИДу. Но начинал он практически с нуля в 1982 году, когда в прессе и в медицинской литературе печатались самые разнообразные теории о происхождении иммунодефицита человека. И вот эти-то теории нужно было искоренить и направить прессу в единое официальное русло.

Работу Медавэя проверяли «члены Совета по иностранным связям и Британского круглого стола, но делали они это не как официальные представители вышеназванных групп».

В 1983 году, за год до того, как ВИЧ или так называемый человеческий Т-клеточный лимфотропный вирус (HTLV-III) был объявлен единственной причиной смертей от СПИДа, Медавэй уже знал, что некий Роберт Галло выступит с «сенсационным» заявлением о таинственном ретровирусе – виновнике смертоносной эпидемии.

Для того, чтобы в теорию поверили все остальные, Медавэю нужно было выполнить несколько заданий. Главным из них было то, что журналисты и репортеры должны были быть подготовлены к принятию идеи, что СПИД может возникать в результате заражения вирусом. У него было в арсенале все необходимое, а именно – доступ к экспертам, консультировавшим журналистов по медицинским вопросам.

Сначала в существовании ВИЧ (и всех вытекающих последствий) нужно было убедить этих медицинских экспертов. Им он рассказывал, что в медицинском истеблишменте якобы ходят слухи о так называемом ретровирусе, вызывающем синдром приобретенного иммунодефицита человека. Потом эксперты запускали эти слухи в журналистской среде.

Медавэй хорошо знал, чего стоили «надежные» источники репортеров и журналистов. Он ведь сам их взращивал годами. Медицинские эксперты доверяли Медавэю. Почему бы и нет? Он всегда оказывался прав. Все, что он предсказывал, удивительным образом сбывалось.

Когда эксперты передавали «мудрую» информацию своим друзьям журналистам, те с жадностью хватали каждое слово. Так Медавэй зарабатывал себе на хлеб.

И не только он, конечно. Были и другие, которые работали над вопросами СПИДа. Боссы Медавэя считали СПИД очень важной темой. Темой, которой нужно было обеспечить должное освещение в прессе. Так, чтобы можно было легко создать дымовую завесу планам по депопуляции в Африке, Латинской Америке и Азии.

«Когда мне дали это задание, – рассказывал Медавэй, – я понял, что имел дело с очень важным сегментом информационного поля. Миру должны были открыть «правду» и мир должен был в эту «правду» поверить. Доктора, гражданское население, исследователи, политики – все они должны были проглотить мою пропаганду.»

И что же было главное идеей этой пропаганды? То, что ВИЧ приводит к СПИДу.

Медавэй продолжал: «Были некоторые вещи, которые общественности знать было необязательно. Ни в коем случае нельзя было допускать, что СПИД возникает в результате комплекса различных факторов. Это было табу. Медицинские научные издания должны были вообще воздерживаться от исследования этой темы. Единственный вариант, который можно было изучать – это как иммунная система разрушается вследствие атаки вирусом ВИЧ иммунных клеток организма.

Медавэй знал это еще за год до того, как Роберт Галло во всеуслышание объявил о ВИЧ.

Так Медавэй стал взращивать информационные семена.

Он начал встречаться с людьми (некоторые из них были врачи, некоторые исследователи) и рассказывать им, что очень скоро найдут вирус, приводящий к развалу иммунной системы. Он говорил им, что был инсайдером в исследовательских институтах, работавших над этой проблемой по всему миру. Он уверял, что эту информацию можно передавать репортерам и журналистам и что таинственный вирус был из класса ретровирусов.

Медавэй также поделился с этими людьми – с этими надежными источниками информации для репортеров, – что врач, к которому стоит внимательно прислушиваться и который почти раскрыл причины СПИДа, был Роберт Галло.

Медавэй рассказывал мне, что Галло не сам организовал этот гигантский обман. Он всего лишь украл идею ретровируса у Монтанье и выдал за свою. Он был просто плагиатор, человек, отчаянно желавший найти какой-то ретровирус, приводивший к СПИДу, точно так же как перед этим он отчаянно желал найти ретровирус, приводивший к раку. Он понял, что исследование ретровирусов могли бы быть его билетом к славе. Вот он и эксплуатировал как вирусы, так и бюджетные вливания, потоком идущие к нему и его коллегам из Национального института исследований рака.

Галло избрали в качестве «вестника ВИЧ» только потому что, он был готов пойти на что угодно, чтобы в один момент произнести заветное: «Эврика!» - даже если бы он ничего не нашел, даже если бы у него не было никаких доказательств. (Как я уже писал – к тому времени, к весне 1984 года, когда Галло сообщил миру, что открыл причину СПИДа, он не опубликовал ни одного исследования; он даже не попытался сымитировать доказательство того, что ВИЧ приводит к СПИДу.)

Галло не разочаровал авторов этой аферы. Он должен был доставить товар. И он его доставил.

И, естественно, Медавэй был тоже на коне. Все его предсказания сбылись. Все, что он сообщал своим «надежным источникам», свершилось, вся информация, слитая репортерам, оказалась на удивление точной. Все поверили, что СПИД – следствие заражения ретровирусом.

Работа по внедрению лжи была выполнена на ура. Ложь проглотили. Во всем мире. Ну, почти.

Было, конечно, несколько рассерженных ученых, знавших, что Галло никогда не имел никаких научных доказательств своей теории. Но они держали язык за зубами. Потому что тогда, весной 1984 года, все поменялось в одночасье. Государственное финансирование, выделяемое на исследование причины СПИДа, на подтверждение или опровержение теории Галло, исчезло. Теперь все средства почему-то сосредоточились только на том, каким образом ВИЧ приводил к СПИДУ.

Как-то я спросил Медавэя, знал ли он о реальных причинах СПИДа? Он рассмеялся в ответ и сказал, что, конечно, знал, потому что ему нужно было владеть достоверной информацией, чтобы строить свою пропагандистскую стратегию.

«Что же тогда вызывает СПИД?» – спросил я. Он ответил: «Ты сам должен знать, ты же об этом пишешь. СПИД – это понятие, обобщающее ряд причин. Ни одной из них не является ВИЧ. Ни прямо, ни косвенно. СПИД – это просто отключение иммунитета. Это состояние проявляется по-разному в разных группах населения и у разных индивидуумов. Вот некоторые факторы, подавляющие иммунную систему: героин, лекарства (например, кортикостероиды), голод, отравленная питьевая вода, токсичные пестициды, паразиты (особенно, если их лечить антибиотиками), сифилис, вакцинация людей, чей иммунитет и так ослаблен, потребление наркотиков в сочетании c гомосексуальными половыми контактами с большим количеством разных партнеров.»

Основной задачей пропагандистской работы Медавэя было, в частности, сокрытие реальных причин смерти на африканском континенте: голода, отравленной питьевой воды, захват сельскохозяйственных земель и прочее. Постепенно все эти очевидные факторы были заменены на новомодное понятие – ВИЧ.

Так же постепенно депопуляция в Африке опередила рост населения (не факт!)

«Зеленые макаки, – объяснял Медавэй, – был просто миф, созданный, чтобы связать два понятия – ВИЧ и Африку. Это было сделано для того, чтобы общественность не задавалась вопросами, почему там умирает столько людей, и чтобы все думали, что в далекой Африке существуют странные, жуткие болезни. Эта галиматья отлично прижилась в массах. Зеленые макаки никогда не были носителями ВИЧ. Да и какое это имеет значение, потому, что ВИЧ – безобидный вирус. Но вся эта обезьянья теория на самом деле родилась в лаборатории в Бостоне, потому что у подопытных обезьян нашли вирус, подобный ВИЧ, после того, как они были им лабораторно заражены. Говоря о происхождении ВИЧ от зеленых макак, мы на самом деле имели в виду тех лабораторных обезьян. Потом мы переделали всю эту историю в смехотворный миф об Африке, такой же достоверный, как и то, что Луна сделана из сыра".

Весной 1987 года, консультант по пропаганде Эллис Медавэй начал понимать, что вся его работа была поставлена под угрозу Питером Дюсбергом, вирусологом из университета Беркли.

Дюсберг опубликовал основательную статью в научном издании «Исследования рака», подвергающую сомнению факт, что ВИЧ приводит к СПИДу. Дюсберг не был темной лошадкой. Он был светилом вирусологии. У него были гранты на исследования, своя лаборатория, студенты, встававшие в очередь, чтобы оказаться в его команде. Дюсберг был признанный эксперт в новой области вирусологии, изучавшей ретровирусы.

Что касается известности, то он был равным Роберту Галло. Дюсберг даже когда-то работал вместе с Галло, Монтанье и другими над тем обреченным проектом по вирусному (ретровирусному) происхождению рака. Но он оставил этот проект. «Я видел, что мы не никуда не продвигались, – рассказывал он мне, – эти вирусы были очень интересными, но совершенно не значимыми в исследованиях рака. А Галло и другие решили продолжать. У них на это были свои причины. Я же с радостью ушел. Я был немного разочарован, но и вместе с тем удовлетворен, потому что увидел то, что было на самом деле.»

Медавэй говорил мне, что Дюсберг был тем непредсказуемым обстоятельством, которое они, в принципе, ожидали, и на которое натолкнулись. Он был тем, кто мог видеть правду сквозь туман пропаганды. Он начал атаковать теорию ВИЧ с точки зрения исследователя. Все, что он говорил, было правдой. Просто он не знал, что проводилась интенсивная пропаганда по защите официальной теории на самом высоком уровне. Он только представлял свою научную точку зрения, прекрасно понимая разницу между реальными исследованиями и исследованиями, притянутыми за уши. А ВИЧ был исследованием, притянутым за уши с самого начала.

В своей статье Дюсберг указал на несколько ключевых несоответствий в официальной теории ВИЧ. Например, то, что вирус заражает только крохотную часть Т-клеток. И если, как нам говорят, ВИЧ убивает иммунную систему, то почему же инфицируются не все Т-клетки? Дюсберг также указал на вопиющие противоречия в тесте на ВИЧ. Например, что тестирование крови заключалось в поиске антител, сформированных иммунной системой в ответ на заражение ВИЧ. Наличие таких антител должно было свидетельствовать, что у человека разовьется СПИД, а за этим последует неминуемая смерть. Но с другой стороны, вакцина против СПИДа производила бы точно такие же антитела и это бы дало основания считать, что у человека иммунитет против СПИДа.

Медавэй говорил мне, что Дюсберг был прав и на этот счет. Он понимал, что тест на ВИЧ – полное безумие, и пытался открыть научному истеблишменту глаза на тот факт, что во главе теории ВИЧ/СПИДа стоит кучка псевдо-ученых, и что нужно как можно скорее опомниться и посмотреть на то, какой ущерб мы приносим человечеству.

Дюсберг не был единственным, кто понимал проблему. В Беркли к тому времени уже пробуждалась целая группа ученых. Гарри Рубин, один из столпов вирусологии, был готов публично заявить, что теория ВИЧ нуждалась в переосмыслении. Ричард Строман, клеточный биолог, тоже был не в восторге от ауры правдоподобности, окружавшей Галло, якобы открывшего причины СПИДа. Потом был там еще один профессор-диссидент, Филлип Джонсон, готовый присоединиться к научной полемике. Он не только соглашался с Дюсбергом, но еще и мог это аргументировать даже более складно, чем Дюсберг. (В конце концов эта небольшая группка разрослась до 300 ученых и журналистов, которые подписали короткое письмо с просьбой пересмотреть теорию ВИЧ незаангажированными экспертами. Один из подписавших, Кэри Муллис, был лауреатом Нобелевской премии, открывший ДНК-тест, он впоследствие написал много статей по развенчанию этого мифа.)

Но в 1987 году Дюсберг был единственным, кто публично выступал против псевдонауки. Его принципиальным сторонником был Харви Биали, научный редактор авторитетного научного издания Биотехнологии. Биали было отвратительно то, с какой поспешностью необоснованная теория Галло была принята в научном сообществе.

С Биали трудно было сравниться по мастерству написания статей. Он любил то, что ненавидело большинство исследователей-карьеристов – он изучал основные работы на тему о ВИЧ до мельчайших подробностей, а потом разносил их вдребезги, аргумент за аргументом. Как и Дюсберг, он читал все сноски и все методологические разделы, и он был беспощаден в своем критицизме. Биали видел, что в вирусологии, когда-то взбудораженной дебатами о СПИДе, почему-то одержала верх наука абсурда, наука пресс-конференций, наука надувательства и выпрашивания грантов на заказные исследования.

В 1987 году Эллис Медавэй, чья работа, как уже описывалось выще, заключалась в защите официальной теории ВИЧ от очернения, рассказывал мне, что его профессия ему уже начинала осточертевать. Он хотел уволиться. Он готов был пожертвовать своей долгой карьерой и перейти в армию «диссидентов», потому что видел - все шло к медленной, но верной депопуляции, рассчитанной на десятилетия. Это было уже чересчур даже для его зарплаты. Медавэй колебался. День на день не приходился, иногда он готов был послать все к черту и бросить работу, иногда думал, что человечество заслуживает все это. В один такой момент, когда он все-таки решил уволиться, он связался со мной и начал раскрывать о своих трудовых буднях.

Эллис Медавэй и его коллеги столкнулись с еще одной проблемой. Благодаря подрывным усилиям некоторых репортеров были разорваны связи с сообществом альтернативной медицины. Многие из активистов движения за альтернативную медицину никогда не винили микробы и вирусы в человеческих болезнях, и изо всех сил старались продемонстрировать несостоятельность теории о ВИЧ.

Росло количество тех, кому ставили диагноз ВИЧ и СПИД и которые выживали, всего лишь меняя образ жизни. Они не верили в ВИЧ и начинали заниматься своим здоровьем (регулярно давая себе физическую нагрузку, меняя диету, переставая принимать лекарства и обеспечивая свой организм достаточным количеством питательных веществ). Естественно, они воздерживались от антиретровирусных препаратов. Эти люди были живым доказательством чудесного исцеления и серьезной угрозой для фальшивой теории о ВИЧ.

Медавэй говорил, что очень важной задачей было не дать опровержениям официальной теории ВИЧ просочиться в прессу. Иногда это было даже важнее, чем преднамеренная ложь.

Что касается Дюсберга, то многие газеты и журналы готовы были предоставить полосы для его статей. Медавэю поручили остановить этот процесс. Он побеседовал с учеными из Национального института здравоохранения (они больше всех пострадали бы, если бы Дюсберг сумел создать себе там надежный полигон) и предложил им начать публично отрицать взгляды Дюсберга, а также вылить немного словесной грязи на него лично.

Медавэй и коллеги, в свою очередь, рассылали своих «надежных источников» в газеты и журналы и инструктировали печатные издания публиковать качественные материалы о социальной опасности и безответственности Дюсберга. Это был конек Медавэя: «Наши люди должны были распространять нравоучения типа, что тысячи зараженных ВИЧ могут умереть, если перестанут верить в то, что ВИЧ приводит к СПИДу. Незащищенный секс распространится еще больше, люди будут инфицироваться, заболевать и передавать вирус дальше. Мы сделали упор именно на мораль и задурили голову большинсву представителей масс-медиа. Это срабатало, как обычно, безотказно.»

«Что касается растущего унизительного списка излечившихся от СПИДа – людей, которые не приняли идею ВИЧ, и восстановили свое здоровье без лекарств, – то мы старались вести учет каждой такой истории, ходили в представительства масс-медия и убеждали журналистов, что эти излечившиеся были юродивые вегетарианцы (единичные случаи излечения которых ничего не доказывали, потому что не были исследованы настоящими учеными) или демонстративные личности, искавшие повод засветиться. Мы заверяли, что многие из них никогда не были ВИЧ-позитивными. Это было легко. Мы быстро достигли желаемого результата. Некоторые публикации появились, но общая тональность была приблизительно такой: «так мол и так, по странной случайности… ученые пытаются выяснить, почему он живет так долго не болея… это может быть поводом для будущих исследований». Ну и все в таком духе.»