Киноподлость перепостМатериалы Лекции Мастер-классы Конференции Курсы В СССР многое менялось в угоду режиму, в том числе и кино. Какие были правила показа исторических личностей в фильмах, каким образом определялось, кто будет «хорошим», а кто «плохим», и как советские реалии уничтожили историческую достоверность, рассказал на прошедшей в конце августа в «Читалке» лекции «Историческое кино: верю – не верю» историк и директор информационно-аналитических программ Фонда исторической перспективы Александр Музафаров. Сегодня Slon публикует в сокращении вторую часть лекции (первая часть). Несмотря на бытующее мнение, в Советском Союзе все-таки снимались хорошие, достоверные фильмы, даже на такие щекотливые темы, как гражданская война. Например, вышедший в 1934 году культовый фильм «Чапаев». Если посмотреть его сейчас, с нашими знаниями о гражданской войне, видно, что фильм на редкость адекватно демонстрирует ее реалии. Во-первых, он был снят в то время, когда советское государство еще не стыдилось ни революции, ни последовавших за ней процессов. Революция не воспринималась как трагедия – только как триумф, и в фильме не уточняется, что красные хорошие, а белые – плохие. Зритель должен был это понимать, да и сама постановка вопроса показалась бы тогда крамольной. Это избавило режиссеров от необходимости показывать красных прекрасными, а белых ужасными. Да, образ белого несколько карикатурен, тем не менее никакой клеветы и гадости, как в поздних советских фильмах, нет. Только противостояние двух сил, причем не только военное, но и культурное. Вспомните, как Чапаев говорит со своими сподвижниками: использует обращение на «ты», иллюстрирует речь простыми примерами. И на контрасте сцены в белом штабе: «господин поручик, извольте заметить», «господин полковник, а вам не кажется ли?» – подчеркнуто культурное общение. Там же нам показывают реалии гражданской войны, а в поздних картинах вы их никогда не увидите. С чего начинается фильм? Красная армия благополучно бежит со своих позиций и натыкается на Чапаева, он разворачивает ее и ведет обратно. Дальше – больше: в разгар боя красные бойцы начинают митинговать: «Навоевались! Не хотим!» И вообще чапаевская дивизия выглядит бандой оборванцев, которая держится исключительно на авторитете командира, да и то потому, что он крутой мужик, у него есть револьвер, и он чуть что стреляет. Да, эти люди воюют за новую жизнь, но сами-то еще не стали апостолами коммунизма, они пока только будущая Красная армия. Поэтому, ворвавшись в деревню, начинают мародерствовать; нельзя сказать, что они как-то особенно храбры, – бегут от психической атаки белых. Но сменилась эпоха. Начиная с 1934 года у нас принялись снимать фильмы не только о гражданской войне, но и о более раннем времени. И тогда появился жесткий советский шаблон исторического фильма о царской России, включающий несколько обязательных правил. Правило первое: царь, если это не Петр I, всегда плохой человек. Он труслив, карикатурен, зол, мелочен, мстителен. Так выглядит Павел I в фильме «Суворов», так выглядит Александр I в «Ушакове», Николай I в блокбастере «Звезда пленительного счастья» – всюду показана гнусная сущность царского режима. Единственное исключение, как было сказано выше, – Петр I. Правило второе: главный герой должен прислушиваться к человеку из народа. Вспомните фильм «Александр Невский». Вся тактика великого полководца строится на подслушанном похабном анекдоте, который рассказал на привале старичок. Человек из народа – персонаж обязательный. Причем он обладает всеми возможными добродетелями: храбр, не предает, все выносит, и, главное, в конце фильма он должен остаться несправедливо обиженным, чтобы никто не думал, что при царском режиме можно было преуспеть. Правило третье и центральное: нужно правильно показывать персон, включенных в список достойных людей прошлого, – Суворова, Кутузова и прочих положительных героев. Во-первых, обязательно показывалось, что их прессует начальство, особенно царь-батюшка. Во-вторых, конечно, такой человек дружит с народом, рядом с ним всегда есть кто-то, кто направляет и подсказывает. В-третьих, герой должен постоянно осознавать несправедливость порядка, но не находить возможности его изменить. Практически все советские фильмы о людях императорской России снимались по таким лекалам. Впрочем, есть и хорошие примеры. Один из очень неплохих фильмов, вышедший в 1947-м, фильм «Крейсер “Варяг”». Чем он интересен? Во-первых, главные герои фильма – офицеры, основной акцент на них, нет ни одного важного персонажа рангом ниже. Во-вторых, почти отсутствует злое начальство. Руднев, конечно, рассуждает, что из-за приказа наместника Его Величества они застряли в корейском порту, но это не более чем ворчание. В-третьих, не показано социального противоречия. Есть даже сцена единения, когда офицер пишет под диктовку матросов письма домой, а потом подхватывает народную песню. Это очень редкий в кино случай довольно историчного отображения реалий. Крестьяне играют дворян, не зная их языка Но в более позднее время в советском кино возникла глобальная проблема, которую было крайне сложно решить, да и решить-то особенно не пытались. Дело в том, что вплоть до 1940-х годов в кино играли люди, которые достаточно хорошо знали либо сами, либо через воспитателей общество старой России, знали, как вели себя представители разных сословий, и могли воспроизвести это в роли. Потом ситуация изменилась. Советское общество в значительной степени отличалось от российского своей гомогенностью и отсутствием традиционных социальных групп. В Европе и США существовала аналогичная проблема, так как общество трансформировалось, с иной степенью остроты: не было разрыва культурной традиции, оставались представители дворянства, аристократии, их стиль поведения можно было наблюдать. В советском кино, особенно начиная с 1960-х годов, наметилось слабое место: только персонажи появлялись на экране, сразу же было очевидно, что они не могут изобразить не просто конкретное историческое лицо, но и среду вообще. Дело было даже не в тексте, который писал сценарист, а в стиле, манере, в том, что дается воспитанием. Постепенно в этой части кинематограф деградировал, причем и зритель уже не мог заметить фальшь. Усугублялось дело еще и тем, что в советской исторической науке традиционно слаба бытовая история, история повседневности. Чтобы не быть голословным: книг по истории русского военного костюма в период с 1960 по 1985 год издано две штуки, и довольно примитивные, одна из них вообще детская. Даже воспроизвести, как одевались люди, а уж тем более их поведение, стиль общения было крайне сложно. Какие-то образцы можно было взять в литературе, но писатель говорит с современниками, а потому не описывает детали, которые и так легко домыслить. И со временем становилось только хуже, видно это было во всем: в экранизациях, в опереттах. Например, «Летучая мышь»: глядя на главную героиню, понимаешь, что актриса может играть роль главного бухгалтера, но никак не жену венского банкира. А в поздних советских фильмах на такие глупости просто перестали обращать внимание. О бедной истории замолвите слово В качестве примера ужасной и абсолютной недостоверности, жертвы советской реальности, хочу привести кино «О бедном гусаре замолвите слово». Фильм снят в 1980 году режиссером Эльдаром Рязановым по сценарию Григория Горина. Действие происходит в России в первой половине XIX века. Там есть фраза о том, что прошло тридцать лет после окончания Отечественной войны, так что мы можем предположить 1842–1844 годы, но точного времени не озвучено. Я даже не буду рассматривать, как персонажи одеты (в пародии на гусарский мундир), попробуем разобрать сюжет. В одном из гусарских полков Российской империи доносчик обнаружил заговор: пять офицеров собирались, что-то недозволенное читали, пили и что-то не то говорили. В эпоху Николая I к доносам, особенно о заговорах, относились серьезно. И вот появляется некий чиновник, который должен заговор расследовать, и он придумывает страшно любимую советской литературой провокацию: давайте мы заставим этих офицеров расстрелять бунтовщика, и тогда увидим. Если откажутся, подадут в отставку – можно преследовать. Всего этого не могло быть в принципе! Начнем с того, что в России в первой половине XIX века вообще не существовало смертной казни! После пяти казненных декабристов ни одного человека не приговаривали. Нет, были военно-полевые суды во время подавления Польского восстания, но это – в условиях боевых действий, в охваченной мятежом стране. Во-вторых, приговоры о смертной казни утверждал лично император. Сфальсифицировать его согласие – преступление похлеще болтовни за бутылкой водки! В-третьих, Российская империя была правовым бюрократическим государством. И такое «а давайте-ка этого человека расстреляем» просто было нереально. И вот на таком построен весь сюжет. Я не говорю уже, что если бы кто-то назначил для расстрела офицеров, любые пять, даже самые преданные государю, подали бы в отставку: они офицеры, а не палачи. В императорской России были очень четкие понятия о том, что должен и чего не должен делать офицер. Поэтому сценарий провокации очень странный. Разве что замысел крылся в обратном: если не подадут в отставку, то как-то подозрительно! Авторы, кроме того, умудрились напихать в сюжет множество исторических ошибок, которые фильм добивают. Обратимся к главному герою, графу Мерзляеву. В начале нам сообщают, что он имеет чин действительного тайного советника. Это, согласно табели о рангах, чин второго класса, его получал не всякий министр. Действительный тайный советник никак не мог заниматься провокацией в каком-то уездном городке: мало того, что у него слишком важная должность, так еще и на всю империю таких людей было трое-четверо, их прекрасно знали в лицо! При этом сама должность его, чиновник для особых поручений императорского дворца, – мелкий пост порученца при министре. Но при каком министерстве? Если действительно при «императорском дворце» – это, вообще-то, высокопоставленный завхоз. Тогда мундир носили все: студенты, гимназисты, чиновники. Николай I писал: «Вы могли бы сказать Пушкину, что неприлично ему одному быть во фраке, когда мы все были в мундирах, и что он мог бы завести себе по крайней мере дворянский мундир; впоследствии, в подобном случае пусть так и сделает». Понимаете, Пушкин – поэт, человек искусства, он мог себе позволить выделяться, это целью и было. Но секретный чиновник в сюртуке? Он бы стал объектом самого пристального внимания: что за барин такой? Порядки в полку просто ужасные! Приходят на офицерское собрание в одной рубахе, когда обращается полковник – не только не встают, но вообще ноль внимания: продолжают пить и играть в карты. К слову, сама игра в карты была запрещена уставом, и за нее преследовали. Дальше мы видим сцену казни, невероятной, невозможной сцены казни, на которую нет судебного разрешения. Проходит она в диком поле, расстреливаемого поставили у стога. Но, простите, это не полигон НКВД 1930-х годов! Авторы забыли даже картинку из учебника про казнь петрашевцев. Если уж кого-то и казнили, это был публичный акт, чтобы другим неповадно. А расстреливать из пистолетов – это уже вообще за гранью. Средняя дальность пальбы примерно 5–6 шагов, это оружие ближнего боя. Попасть с их расстояния было нереально. Правда, они при саблях, видимо, чтобы добить. Этот фильм – фантастика, не имеющая ничего общего с исторической действительностью, но, к сожалению, такое насилие над историей приводит к формированию образа. Люди-то думают, что такое действительно было: расстрелять человека просто так, офицеры боялись выйти в отставку и тому подобное. Яркий пример того, что выходило, когда люди очень слабо представляли себе историю собственного отечества, эдакая мрачная фантастика. Киноклевета Но самое страшное – это когда в фильмах вводилась намеренная клевета, как, например, в «Моонзунд», экранизации одноименного романа Пикуля. Как он писал – тоже больная тема, но сейчас не об этом. В принципе, сама канва романа, за исключением революционных перегибов, ничего, но пакостно здесь то, что Пикуль специально вводит в роман нескольких офицеров с почти подлинными именами, делая из героев гадов, что прекрасно показано в фильме. Например, персонаж Караченцова, генерал фон Кнюпфер. По мнению советской стороны, он сдал батарею немцам. По немецким данным, выгнал парламентеров, даже обещал их повесить и держался до конца в обороне батареи. В фильме же он гад, предатель, убежал к немцам и сдал им все планы – взяли и оклеветали человека. Капитан первого ранга фон Ден – предатель и трус, предлагает поднять белый флаг при виде немцев, а когда ему не дают этого сделать – стреляется. В реальности фон Ден успешно командовал кораблями русского флота во время Первой мировой – крейсером «Варяг», получил золотое георгиевское оружие, несколько боевых орденов за храбрость, умер в эмиграции. И так со всеми остальными неугодными героями! Конечно, можно создавать вымышленный персонажей, но Пикуль создал людей с подлинными фамилиями и оклеветал, что хорошо показали на экране. Этот момент очень характерен для советского отношения к русским офицерам рубежа веков, он проявляется во многих фильмах, книгах, причем с четкой закономерностью – исходя из дальнейшей судьбы офицера. Если офицер погиб до революции – он может быть хорошим человеком, слугой отечества и другом солдат, если потом пошел в Красную армию – ну, это вообще великолепный человек, а вот если к белым – то все: мерзавец, трус, негодяй и обязательно шпион. И, к сожалению, такой принцип недостоверного изображения персонажей и даже клеветы на них остался частично и в современном кинематографе, хотя, казалось бы, советская цензура ушла в прошлое, и появилось множество работ по бытовой истории. Но до сих пор многие режиссеры снимают по принципу «я так вижу». © Copyright: Мария Березина, 2017.
Другие статьи в литературном дневнике:
|