ну прямо как у насВ общем получилось эффектное зрелище. Состоялось даже жертвоприношение белой «телицы» с позолоченными рогами и копытами и с гирляндой цветов на шее. Торжественные звуки труб, играющих какой-то торжественный хорал, не могли заглушить жалобного мычания животного, упавшего под ножом «главного жреца» в смертельной судороге на мраморную мозаику внутреннего двора, где стоял жертвенник. Кровь вылили в золотой сосуд, из которого кропили стены здания и присутствующих. Несчастные одураченные горожане любезно склоняли головы перед жрецами сатаны, не понимая, что капля крови, разведенная красным вином, упав на их головы или одежды, была первым звеном страшной цепи, накладываемой сатанистами на совращаемых... Слишком привыкло современное человечество относиться легкомысленно к вопросам религиозным, слишком охотно чванится оно своей «терпимостью»... Этим пользуются агенты масонства, скрывающиеся под сотнями различных наименований, но ведущие души человеческие, вверившиеся им, всегда к одному и тому же концу, к духовной погибели, к сатанизму... Начавшаяся, по южному обыкновению, в шесть часов утра, эффектная церемония «посвящения» масонского храма, речи, пение, обход здания и окропление «очистительной» кровью белой телицы, продолжались не менее двух часов. Так как ни одна фабрика в городе в этот день не работала, то толпа народа осталась на большом внутреннем дворе, где для нее были накрыты бесконечные ряды столов и устроены два фонтана, - один из крепкого красного вина, другой — из рома. Парадный же обед для избранной публики был назначен на семь часов вечера. Вечером, на торжественном обеде, вновь и вновь звучали масонские речи о «братстве всех народов». Говорилось и о «высшем разуме великого архитектора природы», которому поклоняются «все народы», называя его «различными именами», и о священном праве каждого на счастье и любовь, и о несправедливости «древних предрассудков»... Так искусно внушалось развращающее учение масонов, подрывающее любовь к родине, высмеивающее мужество и патриотизм у мужчин, добродетель и скромность у женщин, - потрясая все основы семьи и воспитания, убивая в зародыше уважение к родителям и послушание воспитателям, целомудрие и стыдливость, верность в любви и браке и сознание долга в материнстве. Проповедь всеобщего анархизма произносилась так умело, что легкомысленная нарядная публика, восхищенная роскошной обстановкой и торжественностью «ритуала», не заметила ничего «предосудительного» и ушла из масонского капища, более чем когда-нибудь преисполненная уважением к этому союзу ученых филантропов и практических философов, стремящихся распространить повсюду «свободу, счастье и богатство»... Этот же день, 5 мая, ознаменовался и первым бедствием. Горячий грязевой поток спустился по руслу реки Белой и затопил сахарный завод, находившийся в ее русле, на берегу моря. Огромная раскаленная лавина —10 метров высотой и 150 метров шириной — все смела на своем пути. Погибло 24 человека. Духовенство призывало к покаянию и молитве, которые одни еще могли отвратить гнев Господень от Сен-Пьера. Все, кто верили и молились, спешили в храмы, а затем на суда, уходящие из обреченного города. Как-то незаметно все пароходные линии принуждены были совершать двойные рейсы по всем направлениям. Массовые отъезды увеличивались с каждым рейсом. Бежали все, в ком оставалась хоть искра совести, все, кто боялся гнева Божия, ибо знали, что Сен-Пьер осужден на гибель, знали также все и почему... Убежавшие из Сен-Пьера были спасены. Многих предупредили вещие сновидения, повторяющиеся до того одинаково, что одной этой одинаковости достаточно было для того, чтобы убедить самых неверующих. Но, увы, ослепленных адскими чарами ничто убедить не могло... Город как обезумел, не замечая предвестников смертельной опасности. На 8 мая в городе намечались административные выборы, а потому людям, разгоряченным политической борьбой, некогда было обращать внимание на тихий голос Церкви, проповедующей покаяние и молитву. Возвышать же голос Церкви Христовой уже не дозволялось. Радикальная масонская администрация добилась запрещения открытой проповеди на улицах и в церквах, дабы «сохранить порядок» и воздерживаться от всего, что могло бы показаться предвыборной «провокацией», — крестных ходов и публичных молитв. И вот в последние дни, которые милость Господня оставляла жителям Сен-Пьера для покаяния, вместо того, чтобы молиться и плакать у подножья алтарей, несчастное, совращенное и одурманенное масонами население плясало и пело политические куплеты, полные кощунства и неприличия. В ночь на 7 мая улицы Сен-Пьера были полны народа, не расходившегося до самого рассвета. Все увеселительные заведения были заполнены. Всюду гремела музыка. На площади и бульварах играли оркестры. Городское управление делало все, что могло, чтобы «развлечь» публику и не сорвать выборы. Люди точно сошли с ума, стараясь заглушить ужас близкого конца. Масонская ненависть к христианству высказывалась со страшной силой. Стоило кому-либо из старожилов вспомнить о прошлом извержении и о чудесной помощи Богоматери, спасшей тогда город от огненных потоков лавы, как его осыпали насмешками и злобной руганью. Доходило и до побоищ. Наконец, масоны осмелились взорвать статую Мадонны, полвека охранявшую
|
