Андрей Тавров
*
РИСУНОК НА ВАЗЕ.
ОРФЕЙ С ЛИРОЙ.
*
*
Как ребра, лиру вырвал из себя
и опустил со стоном на колени,
она была без головы сова
и расходилась, как рога оленя.
Топорщилась и морщилась хрящом,
когда из ребер проросла богиня,
собой окутав ребра, как ручьем,
и шевельнув, и прошептав им имя.
Но испаряется, как лед сухой
божественная голова, в заливах
и снах, лишь бедра, выгнуты дугой,
покуда здесь, как будто он пронзил их
самим собой и внутрь вошел, как фалл,
как дуба ветвь, как пульс и как избыток,
как будто сжался марганец в кристалл,
упал в ручей и красной мышцей вытек,
вослед бессмертной растворяясь дотла…
И ей вдогонку лира у колена
застыла льдом, как в вазе из стекла,
чтоб лопнуть, как под топором полено.
А он горит, словно ночной фонарь
над яблочной Москвой-рекой, над баром,
рождая Анн и птиц, и вещим паром
клубится, словно торс или букварь
А лира выгибалась и была
пространством сердца, твердым эхом длинным,
что шло как новый орган из ствола -
клешней и щупальцем, губой и бивнем,
тараня мир и растворяясь им
до той невидимости буквы и сознанья,
которой с сотворения творим
творенье и Творца – в немом касанье.
*
*
*
*
Мне ближе то стихотворение, которое не рассказывает, а являет. Являют (в различной степени) стихотворения Анненского, Парщикова, Драгомощенко, например. Являет, как бы это ни казалось неожиданным, "Евгений Онегин" за счет преобладания игровой и звуковой структуры в изощренной строфе.
Яв-лять - это излучать явь, причем не поверхностную "явь", которая не более, чем бытовая иллюзия инерционного ума, а ту сокровенную явь, которую в руки не взять и напрямую не произнести. Собственно, рассказать о ней невозможно, но вот что парадоксально - ее возможно явить.
Новалис, Мандельштам, Гельдерлин, реже, Блок, чаще - Белый.
Другие статьи в литературном дневнике:
