– Я рад тебе, – сказал я, – ты обращал внимание, что с годами все меньше людей, кому рад? Или мне так кажется? Не люблю встречи-юбилеи. Тебе… рад.
…Вроде все правильно сказал. А на слух – нервно…
Многоточия? Моя бы воля вообще бы молчал.
…Как вот ребята, что сегодня на границе в походе в морском…Всегда и везде есть люди, которые дело делают. Делают и молчат.
Я вот не научился пока.
…Это ты хорошо сказал – «Я слышал, как остановилось мое сердце!»
– Я не так сказал.
– Мне похрену. Я так услышал. Хорошо сказал. Недотянул немного…
– Что?
– Ноту. Однажды видел ноты. У кого думаешь?... У барабанщика.
Как тебе день рождение Джона?
– Много что-то вас собралось для меня в один день. Недотянул где?
– Когда последний раз слушал «Земляничную поляну»?..
Надо было писать длинно. Кучеряво. Что-то в стиле Ремарка или Хаменгуэя – «Я слышал, как остановилось мое сердце! Правую руку положил чуть выше живота и подумал…»
– Изврат, Саша!
– А тебе какая разница будет уже?
Действительно. Смешно останавливается. Чудное оно. Так – когда последний раз Битлов слушал?
– У тебя было.
– Да.
Дел до хрена. Глупое оно. Никогда совета не спросит. Ты про «параллельные» по кой?
– Я не про параллельные. Я про третий закон Ньютона.
– Хорошо, что вспомнил. Так ведь «противодействие равно силе воздействия».
Я где-то писал уже вроде. Он ещё называется «Как аукнется, так и откликнется». Нахрен тебе Стендаль – поджигатель Москвы. У тебя не хуже – «"Что скажут у гроба, стеная в слезах?"-
Подумал глупец горделиво.
"О чем промолчат?"- не скрывая свой страх,
Подумал мудрец сиротливо.»
Жалко.
– Что жалко?
– Жалко, Пыль, что многие уже не увидят и не прочитают это. Так ведь и тут мало кто увидел…
– Ты же увидел!..
– Я!.. Обязан был. А не увидел бы… Обиделся бы, думаю!
– Не знаю!
– Я знаю! Плохо, когда понятное люди считают непонятным.
Пыль! А ты мог бы описать, как от старости умирает лебедь? Как ты думаешь, – о чем он думает, прежде чем закрыть глаза?
Ты хотел Ладогу обойти и вернуться к своему костру?
– Я только и делаю, Саша, что возвращаюсь к своему костру. Как это не печально для меня.
– Ты считал что «жизнь веселая штука»?
– Но ведь живут же люди!
– Ты про тех, кто сегодня в океане? Или про тех, кто на границе?
… А про бобра? Ты знаешь – я с года семьдесят пятого никого не убил. Кстати всегда с собой – ружье. Как ты думаешь, зачем я с собой таскаю ТОЗ БМ?
… Вот, вот.
– Саша, а почему Тумп?
– И ты туда же. Это очень длинная история. А почему «Пыль»?
– Дорожная пыль.
– Я знаю. У меня младший сын однажды, было ему лет пять, сказал «Папа, какое чудо, когда между большим и указательным пальцами на ноге фонтанчиком пробивается теплая пыль. Пыль – это ведь люди ходили». Так и сказал – Какое чудо! Как в книжке или перед микрофоном.
Почему «указательным» – спросил я. Он помолчал, а потом спросил меня – «А почему – не указательным?»
– А как-то его называют, – спросил с улыбкой Пыль.
– Называют?.. «Указательным». А ты его раньше как называл? Палец-то свой – родной… без имени?
Выкини из котомки книгу. Тебе нужен лишний вес?
– Он давно со мной!
– Тем более выкини. Наизусть уж знаешь. Возьми «Похвала глупости» Эразма Роттердамского. Тоньше и легче.
…Ты знаешь, Пыль, я рад, что ты по земле ходишь.
Знаешь чего хочется? Хочется на «Салюте» своем где-нибудь походить.
– У тебя живой «Салют»?
– Живой. Дези. Стрингера проклеены резиной в три мииллеметра.
Только когда-то ноги были переломаны, мотор ставил на него. Тоже «Салют». С первого вертолетного завода. Или со второго? Пришлось корму порезать, – я улыбнусля, вспомнив как просил прощения у «Дези».
– Дези Грант. Круто! – сказал Пыль.
– Ты никогда на меня не сердись, Пыль! Кого ты хотел встретить?
Ты знаешь – есть анекдот. Не знаю, сколько ему лет. А вот почему-то люди его сегодня вытащили на свет.
«Заблудился один в тайге. Понял, что каюк. Стал кричать – «Кто-нибудь!! Ну, кто-нибудь!! Люди-и-и-и!» Хлоп оп плечу – медведь стоит – «Че орешь?»
«Так заблудился. Тяжело. Кричу. Может, кто услышит.»
«Я услышал. Легче стало?»
Ты никогда на меня не сердись, Пыль! Кого ты хотел услышать?
… Пыль в тот вечер ушел. Я смотрел ему вслед и думал, что плащ, когда намокнет – будет ему мешать.
А еще думало том, что сотрет он коленки об него при такой хотьбе.
А еще думал о том, что где-нибудь наши дороги пересекутся. Правда, возможно под прямым углом.
Правда, что при 90 градусах вода не кипит.
…Правда, что она здесь не кипит при 90 градусах.
– Ты долго здесь будешь, – спросил Пыль, перед тем как уйти, посмотрев в ту сторону, где должен быть берег. – Я здесь часто бываю. Можно сказать – каждую неделю.
Я понял про что он.
И все равно сказал: – Если хорошо идти, то не успеешь.
Будешь рядом, Пыль, заходи.
Ты, знаешь – без тебя мир какой-то не такой. Не знаешь чего ждать.
…В смысле «кого»…
… Я слышал, как хрустнул камешек.
«Серый налет на костре тогда, когда на него долго смотришь. Сидишь и долго смотришь» – подумал я и хотел сказать об этом Пыли.
Но он уже поднялся… Я думал, что хоть там постоит… Ушел.
Чудны его дороги.
Странно, что пересекаются с моими.
Надо было бы ему про Лобачевского напомниь.
По кой хрен? Идущему человеку напоминать про другого идущего.
Встретятся.
Я поправил костер и подумал: – Надо же какой у нас язык! «Поправил».
Если смотреть через костер – многое видно.
Что-то мне его хождение напоминает – подумал я.
…Камень за день нагрелся. Было тепло. «Несправедливо» – подумал я перешел и прижался спиной ко второму.
Чудны волны. Чудной Пыль. Я достал рукопись «В стране Магов»
«- Ты намекаешь на то, чтобы я начал с начала, которого ты не знаешь, и закончил концом, которого ты не ждешь? Хитёр бобёр.»
Чуден!
Как хорошо, что он землю топчет. «Указательный!»
А кто сказал, что он не умнее нас? Он первый дорогу осиливает. Слово-то какое…
«Представление математического знания в виде аксиом и правил вывода, хотя и не завершает, но оформляет математическую теорию, позволяя получать все новые и новые математические истины» –, начал читать я.
