молитва Франциска Азизского Духовные созерцания лаПродолжаем "Духовные созерцания" Тут меня про духовные упражнения в западной традиции спрашивали. молитвой Франциска Азизского Выкладываю образец — Иоганн Михаэль Зайлер (1751–1832), епископ Регенсбургский, о своих сомнениях. "Последнее искушение сомнением, посетившее меня, было следующим. На молитве, при занятиях, в кругу добрых друзей — меня внезапно пронзала мысль: «Точно ли твоё имя вписано в Книгу Жизни? Принадлежишь ли ты к числу тех, коих Христос призвал радоваться, что имена их записаны на небесах (Лк. 10, 20)?» Здесь я вспоминал советы св. Франциска Сальского и других родственных ему по духу авторов, что такому сомнению надлежит подрубать корни как можно скорее, не допуская, чтобы оно выросло, опутало человека и ввергло его в огонь отчаяния. «Никогда не ставь вопроса», — родилось из сего Божие слово, — «благоугодил ли ты Господу; но спрашивай своё сердце, свою совесть, свою жизнь, угодно ли тебе, чтобы Бог был для тебя бо;льшим, чем что бы то ни было помимо Него». Эта максима весьма глубока; ибо чтобы удостовериться, почивает ли на тебе Божие благословение, тебе надлежало бы прямиком заглянуть в Его отеческое сердце и смочь прочитать там ответ — что для тебя очевидно невозможно. Напротив, чтобы узнать, угоден ли тебе Господь больше, чем всё, что не есть Он и Его, надо лишь обратиться в своё сердце, в свою совесть, прочитать свою собственную жизнь — что для человека, хоть порой и затруднительно, но вполне в его власти. Ещё менее задавайся вопросом, простирается ли благоволение Господне, почивающее на тебе, в вечность — или, другими словами говоря, вписано ли твоё имя в Книгу Жизни; ибо, чтобы знать сие, тебе нужно было бы взойти на небеса небес в сокровенный совет Божий — чего ты никак не можешь. Но спрашивай себя, записано ли Божие имя в сердечной книге твоей жизни, любезнее ли тебе Господь паче всего — и ты взойдёшь, в трезвительном страхе и трепете о своей падшести (Фил. 2, 12) и одновременно в святой уверенности в безграничном Божием милосердии, в живое упование (1 Петр. 1, 3), что пребывание на благом пути Божием ты твёрдо сохранишь до конца (Евр. 3, 6). Будь верен (1 Кор. 4, 2) во всей своей жизни, и тогда не колеблись в надежде, что ты обрящешься верным и в смерти, и по смерти. — Так закончилось это моё искушение." Надо переводить дальше? Продолжаем "Духовные созерцания" Иоганна Михаэля Зайлера, епископа Регенсбургского (1751–1832). О МИРЕ БОЖИЕМ На сорок седьмом году жизни воздвиглась на меня буря с другой стороны, исполняя меня великою скорбью и угрожая совершенно разорить всякие основания внутреннего моего покоя. «О человек! действительно ли искуплен ты от греха*? или избавление от греха — лишь мечта? Можешь ли ты надеяться на благую участь в вечности? имеет ли сия надежда основание, или она — сплошь обольщение?» Попытки ответить себе на эти вопросы влекли меня только из одного лабиринта в другой и лишь умножали гнетущую душевную тоску. К сему прибавилось и одно ночное происшествие, которое я ни забыть не могу, ни растолковывать не хочу. Однажды сделалось мне крайне стеснительно совне, а внутри как бы стрелы хулы и нечестия глубоко уязвляли беззащитную мою душу. Около же полуночи увидел я себя окружённым некими фуриями; от их отвратительной наготы и жуткого, омерзительного вида можно было окаменеть. Их присутствие крайне мучило меня; душа моя разрывалась от страха и безысходной скорби; жизнь моя стала как мёртвая. Я был уже почти поглощён невыразимым ужасом… но потом как-то собрался с силами и будто очнулся от обморока. Еле сполз я с кровати и на коленях, сколько мог, возопил ко Господу. Затем, совсем обессиленный, я повалился обратно на кровать, похолодев, как мертвец, и дрожа от страха. Постепенно я почувствовал, как в тело возвращается тепло… но не мир в душу. Моих друзей не было тогда возле меня; и мне не оставалось ничего другого для избавления от этого тяжкого состояния, как в одиночестве пройти чрез почти невыносимую смертную борьбу. Мучение, объявшее меня, от которого я никак не мог освободиться, само подвигало меня на сие. И было – как будто некий святой глас раздался во мне: «Только Христос, или, как возвещает Павел, только Бог во Христе, примиривший с Собою мир (2 Кор. 5, 19), может тебя спасти; всецело предай себя Ему; не убегай из Его школы; учись совершенно умирать греху (Рим. 6, 2) и жить для одного Христа (Рим. 14, 8). Это возможно для тебя лишь с помощью непрестанной молитвы (Лк. 18, 1) и постоянного отвержения себя** (Мк. 8, 34). Возложи же руку твою на сей плуг (Лк. 9, 62) – и не бойся, ибо Я с тобою! (Ис. 41, 10)». Я возжелал повиноваться сказанному; и уже это слабое желание овеяло мою душу неким упованием и предвкушением мира Божия. Я возжелал – но стоило только мне взяться за то, чтобы претворить желание в действие, как всё моё естество как будто возмутилось во мне, и тьма, лежащая на сердце, умножилась. Тогда вновь раздался во мне тот же святой глас: «Не обращай внимания на внутреннюю бурю и мрак. Возобновляй лишь всякий раз свою решимость всецело принадлежать Богу во Христе – и не бойся, Я с тобой!» ——————————————— ; Так я и стал делать. Отрешаясь от внутренних возмущений и душевного омрачения, я непрестанно понуждал, увещевал и ободрял себя к тому, чтобы снова и снова, десятки раз на дню, безоговорочно препоручать себя Господу и возвращаться к молитве и отвержению себя. Вопль веры: Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня (Быт. 32, 26) – начинал мой день, сопровождал меня во всех моих занятиях и отходил со мною ко сну. Эта молитва вступила в каждодневную брань со всё новыми нападками смерти. Тьма самости и своеволия, то показывающаяся предо мною, то вновь скрывающая от меня тайную свою во мне жизнь, не хотела отступать – но ей надлежало прейти, дабы истинное спасение открылось во мне. Возвещение о том, что внутренняя немирность должна быть поражаема и умерщвляема в душе посредством искоренения всех проявлений самостной тьмы, – начало претворяться в жизнь в двояком делании духа, который своею десницею охватывал Божие, а шуйцею отсекал всё не Божие; , а преимущественно чрез вышеуказанную молитву, всё время возобновляемую, мир стал вновь брезжить мне. Сердце и совесть раскрывались предо мною всё полнее и глубже, и я усматривал всё новые свидетельства своей падшести, нечистоты, тайной зависти, тонкого услаждения самим собой, сокровенного прилепления к преходящему. Что мне оставалось тогда, как не умаляться паче всякого творения, не просить о прощении, не давать обеты большего трезвения и большей верности в борьбе со всяческим злом, не взывать к Духу Святому о помощи? И сия молитва веры, начавшись с самоиспытания и самоосуждения, восходя к воодушевлению крепко сопротивляться падшести и горячо молить Господа о помощи и заканчиваясь обновлённым решением отвергнуться своей самости и всего, что не есть Божие, – сия молитва никогда не была бездейственной, и обустраивала всё более и более чистое место Божие во мне. Действие сей молитвы во мне я находил великим для себя благодеянием. Она подрубала один корень внутренней немирности за другим; и совсем скоро к самоиспытанию, к решимости противиться падшести и к горячей мольбе о благодати прибавилось некое обновление духа, оказавшееся ещё более плодотворным. Молитва веры настолько укреплялась, что постепенно она стала раскрывать для меня неизреченное милосердие вечной Любви и ободряющие обетования Евангелия и приводить жаждущую утешения душу в состояние тихого созерцания оных. Живу Я, говорит Господь Бог: не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был (Иез. 33, 11). Если Бог за нас, кто против нас? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? (Рим. 8, 31–32). Дети мои! сие пишу вам, чтобы вы не согрешали; а если бы кто согрешил, то мы имеем ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника; Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира (1 Ин. 2, 1–2). Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16). Эти и подобные им места Писания приковывали к себе всё моё внимание и становились тем топливом, которое питало во мне огонёк благоговения, всё более крепнущий. Даже каждодневная моя неверность в исполнении данных себе обетов – я постоянно как будто забывал про них, и по многу раз на дню мне приходилось их возобновлять – не подавляла упования, пусть ещё и слабого, что избавление близко. Ибо именно упомянутые и другие такие же изречения Священного Писания живили меня надеждою на милость Божию и пролагали путь миру Божию в мою душу. Само собою разумеется, что во всё время этой тяжкой моей внутренней брани я не упускал почерпывать силы для оной в частой исповеди и причащении (кои не просто именуются благодатными таинствами и средствами ко спасению, но и являются таковыми). — И, наконец, столь чаемый день избавления настал, и от меня отошло сомнение в том, что я искуплен от греха (Кол. 1, 14), что Дух усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!" (Рим. 8, 15), рождён во мне, и что мир Божий, сей залог вечной небесной милости, дарован мне Господом нашим Иисусом Христом.
Это чувство мира Божия стало для души тем же, чем для тела бывает ощущение здоровья. Хотя те или иные скорби не перестают удручать меня – но мир Божий услаждает мне горечь сего пития. Хотя позывы ко греху не перестают вторгаться в сердце – но мир Божий укрепляет мою волю к противостоянию сему. Бывает, что и сам мир Божий скрывается от меня; но тогда я опять прибегаю к лекарству, исцелившему меня в первый раз – а именно, к всецелому преданию себя и всего своего Христу; и исцеляюсь вновь. И такое препоручение себя Ему, будучи одновременно и смирением, умаляющим меня, и упованием на Бога, меня возвышающим, – снова разрушает стену, отделяющую меня от моего Господа.
* * * Доселе я молился: «Господи, Боже утешения и милости! прости мне мои грехи!» А теперь я молюсь: «Господи! прости мне и мои добродетели!» Ибо я увидел в своих добрых делах так много негодного, что краснею не только о своём зле, но и о добре, и бию себя в грудь как о том, так и о другом. Сколько тщеславия вижу я в оказанном мною милосердии! Сколько искания своего в молитвах, мною творимых! Сколько гордости в моём смирении! Сколько греха в моём покаянии! Я думал, что ищу Тебя – а искал только себя. Моё «я» было моим богом… И ныне, о Господи, единственный, истинный, подлинный Бог – прими сии две молитвы. Первая – уже произнесённая мною: «Господи! прости мне мои добродетели!» И вторая – «Спаси меня от меня самого!» Аминь. * * * Восстану ли я от этой болезни и смогу ли я, выздоровевший среди здоровых, ещё пройтись по Божьей земле? Не знаю; но приступлю сейчас к тому, что нужно совершить в последние часы жизни на земле, прежде чем угаснет сознание моё. Не буду больше отодвигать на неизвестное время то важнейшее, что сделать никогда не рано. Сейчас, в настоящий момент, я обращаю всего себя к моему Богу. Сейчас я прошу Его о Святом Его Духе. Сейчас смиряюсь я пред Ним из-за грехов моих, отрекаюсь от них пред лицем Его и взываю: «Господи! милостив буди мне, грешнику!» Сейчас я твёрдо решаюсь следовать всякому мановению моего Бога, всякому руководству Его Духа – и ничего не упустить из того, что соделает меня способным воспринять слово истины из уст Самой Истины: «Я – твой Бог, и во веки пребуду твоим Богом». * * * (Молитвенное размышление при страхе смерти) Бог, Отец, избрал меня, призвал меня, оправдал меня, просветил меня здесь, на земле, и просвещает и просветит ещё более. Он не погубит меня – ведь Он вложил в моё сердце любовь к Нему, и в Сыне Своём даровал мне всё. Его милосердие освободило меня от всякого проклятия – как же Он погубит меня? Бог, Сын Отца, умер за меня, восстал из мёртвых, и живёт, и восседает одесную Отца, и посылает мне Святого Духа – как же Он погубит меня? Любовь не губит. Смерть и ад низложены, попранные стопами Спасителя; я не боюсь их. Тот, Кто победил их – Христос – победил их и для меня. Он победил смерть и ад – Его Духом побеждаю их и я. Аминь. Лао-Цзы «Чем больше знаешь, тем меньше понимаешь» Тот кто знает учение уступает тому То ли мне снилось, что я мотылек, Умный каждый день пополняет свои знания. ;
© Copyright: Нина Шендрик, 2024.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
