Какая ты дура, мой ангел!
конечно я не стану беспокоиться
оттого, что ты три дня пропустишь
без письма, так точно как я не стану
ревновать, если ты три раза сряду провальсируешь с кавалергардом.
Из этого еще не следует,
что я равнодушен и не ревнив.
Я отправил тебя из Петербурга
с большим беспокойством;
твое письмо из Бронницы еще более меня взволновало.
Но когда узнал я, что до Торжка
ты доехала здорова, у меня гора
с сердца свалилась, и я не стал сызнова хандрить.
Письмо твое очень мило;
а опасения насчет истинных причин
моей дружбы к Софье Карамзиной
очень приятны для моего самолюбия.
Отвечаю на твои запросы:
Смирнова не бывает у Карамзиных,
ей не встащить брюха на такую
лестницу; кажется, она уже на даче;
графиня Соллогуб там также
не бывает, но я видел ее у княгини
Вяземской. Волочиться я ни за кем
не волочусь. У меня голова кругом
идет. Не рад жизни, что взял
имение, но что ж делать?
Не для меня, так для детей.
Тетка вчера сидела у меня,
она тебя целует.
Вчера был большой парад,
который, говорят, не удался.
Царь посадил наследника под
арест. Сюда ожидают прусского
принца и много других гостей.
Надеюсь не быть ни на одном
празднике. Одна мне и есть выгода от отсутствия твоего, что не обязан
на балах дремать да жрать
мороженое.
Пишу тебе в Ярополец,
где ты должна быть
с третьегодняшнего дня.
Кланяюсь сердечно Наталье
Ивановне, целую тебя и детей.
Христос с вами.
*
~из письма А. С. Пушкина к жене
