Владимир Чивилихин
Владимир Чивилихин
Проза
http://lib.ru/PROZA/CHIWILIHIN/firemen.txt
Русский писатель, историк, эколог Владимир Алексеевич Чивилихин. К 85 годовщине со дня рождения
Современные критики любят порассуждать не только на предмет чего бы покушать, но и кого бы из "совковых" писателей съесть, а в качестве острой приправы у них идет словцо "дискурс". Поскольку этого слова в лексиконе советских писателей не было, то вроде как не было и самих писателей. Таких, например, как Владимир Чивилихин с его неподъемной "Памятью" (не обществом, конечно, а романом-эссе). Согласно этому дискурсу, Чивилихина можно вычеркнуть не только из энциклопедии о России, но и из народной памяти, или, на крайний случай, задвинуть его в разряд "железнодорожных писателей". "Вы думали когда-нибудь о том, дорогой читатель, как цепко сидит в нас все прошлое, сделавшее нас тем, что мы есть?", - спрашивает в "Памяти" автор, заодно давая ответ, почему и его критики стали тем, что они есть.
Будущий писатель Владимир Чивилихин родился 7 марта 1928 года в городе Мариинске Кемеровской области в семье главного кондуктора товарных поездов Алексея Ивановича Чивилихина. Через год семья перебралась на станцию Тайга (на Транссибе). Мальчик самостоятельно постиг грамоту: первое, что он прочел, была газета "Гудок", после которой он "пожирал глазами все буквенное". Когда Володе было 9 лет, отец трагически погиб, и на хрупких плечах его матушки Аграфены Тихоновны оказались трое несовершеннолетних детей, бабушка, старшая дочь с двумя малолетними детьми и приемная девочка-сиротка. Жили в ужасающей нужде.
После семилетки, которую Володя окончил с похвальной грамотой, подросток поступил в Тайгинский техникум паровозного хозяйства. "Война запомнилась мне больше работой, чем учебой, - писал Чивилихин. - Надо было и огород копать, и сено косить, и дрова пилить, и стайку чистить, а техникум куда нас только не "бросал". На снегоборьбу, где мы непременно обмораживались, в шахты Анжеро-Судженска - наваливать на ленту уголь, на картошку в подсобное хозяйство, в депо, где мы катали паровозные скаты и тянули дышла. Как тянули, не знаю...". Параллельно Владимир работал учеником слесаря, кочегаром, помощником машиниста, а по окончании учебы - техником, мастером, преподавателем в железнодорожном училище в городе Узловая. Кочегар едва не погиб, когда ему переходной площадкой тендера зажало ногу. Для Чивилихина, получившего такую трудовую и жизненную закалку, самым важным в жизни и творчестве стал человек трудового и военного подвига. А не секрет, что писать о подвиге - тоже подвиг, литературный.
После войны семья переехала в Чернигов, где Владимир работал в бригадах по восстановлению разрушенного войной города. В свободные часы юноша читал запоем все, что можно было прочесть, для местных газет писал корреспонденции и очерки.
В 1949 году, выдержав конкурс 12 человек на место, Владимир поступил на филологический факультет МГУ на отделение журналистики. Получив красный диплом, Чивилихин десять лет работал в "Комсомольской правде" литературным сотрудником, заместителем ответственного секретаря, редактором отдела литературы и искусства. В 1961 году стал членом Союза писателей СССР. Своим учителем в литературе писатель считал Леонида Леонова.
Первой книгой Чивилихина стала "Живая сила" (1957 г.) - о заполярных железнодорожниках и лесоводах, занимавшихся насаждением в тундре защитных лесополос вдоль железнодорожной трассы. Владимир Алексеевич в свой зимний отпуск специально поехал на Север, чтобы на месте при 50-градусном морозе узнать нюансы заполярной жизни.
Владимир Чивилихин был очеркистом Божьей милостью и зрил в корень всех проблем. В книге "Любит ли она тебя?" (1968 г.) писатель спрашивал: "Наступило время, когда любить природу мало. Любит ли она тебя и что ты сделал для того, чтобы она тебя любила? - вот как стоит ныне вопрос".
Несколько ярких документальных повестей Чивилихина: "Серебряные рельсы" (о погибшей в Восточном Саяне в 1942 году экспедиции геологов во главе с А. Кошурниковым, занятой изысканиями трассы железной дороги Абакан - Тайшет), "Здравствуйте, мама!" и другие - принесли писателю известность.
Одним из первых Чивилихин повел борьбу за Байкал, опубликовав в 1963 году в журнале "Октябрь" статью "Светлое око Сибири", в которой страстно доказывал вред от строительства на берегу озера целлюлозно-бумажного комбината. Много споров в обществе вызвали публицистические очерки писателя "Месяц в Кедрограде", "О чем шумят русские леса?", "Земля в беде", "Шведские остановки".
В художественных повестях, написанных в 1960-е годы и удостоенных премии Ленинского комсомола, писатель также не ушел от правды документа: "Про Клаву Иванову", "Елки-моталки", "Над уровнем моря", "Пестрый камень".
Владимир Чивилихин много сил положил на разработку и "пробивание" предложений о создании кедрового питомника в Сибири, Института природы в Брянске, лаборатории по комплексному изучению научных и прикладных проблем использования кедровых лесов в Томске; он стоял также в авангарде тех, кто искренне верил (и боролся за это), что "после сохранения мира на земле важнейшей заботой человечества становится рациональное использование и приумножение природных богатств".
В начале 1970-х годов писатель стал собирать материал к роману о Запсибе "Дорога", но в процессе работы над книгой у него возникла идея грандиозной, "чудовищно трудоемкой, обильной по материалу" "Памяти". Этот труд, будто специально созданный на излете советской эпохи, увековечил советское время и советских людей не самих по себе, а в контексте неразрывной российской истории, всех ее узловых событий - так, что их теперь трудно выдрать из памяти потомков.
"Душа горит, сколько за два века наворочено предвзятого и ложного, используемого даже сегодня в целях борьбы с моим народом", - писал Чивилихин, создавая литературный памятник России. "Память" стала не только путешествием в прошлое, но и дорогой в будущее, на которую могут вступить потомки, если, конечно, не заблудятся в поисках "других путей". Неотделимость в писателе очеркиста от историка, эколога от публициста, эссеиста от романиста и позволили Чивилихину создать эту книгу. Он закончил ее за несколько дней до смерти - успел сберечь память о тех, кто трудами своими создавал великое наше Отечество.
Скончался писатель 9 июня 1984 года в Москве, где и похоронен на Кунцевском кладбище.
В 1977 году Чивилихину была присуждена Государственная премия РСФСР имени Горького за книгу "По городам и весям"; в 1982 году - Государственная премия СССР за "Память". Писатель награжден орденом "Знак почета", медалью "За трудовое отличие".
23 января 1986 года по решению Мариинского исполкома городского и районного Совета народных депутатов принято постановление «Об увековечивании памяти писателя – земляка Владимира Алексеевича Чивилихина».
Мариинцам выпала почетная миссия – быть хранителями творческого наследия писателя и передавать потомкам любовь к своей малой родине. 3 августа 1986 года состоялось открытие литературно-мемориального Дома-музея В.Чивилихина. Этот день надолго останется в памяти земляков и почитателей таланта выдающегося писателя, лауреата трех государственных премий.
Дом Чивилихиных. Здесь все как в двадцатые годы. Только его хозяева смотрят на нас молчаливо с фотографий.
Здесь родился писатель – патриот, светло и мучительно болеющий за Россию.
Стало доброй традицией проводить в Мариинске Чивилихинские чтения. В Доме – музее собираются московские гости, писатели и поэты Кузбасса и Сибири, люди, занимающиеся проблемами экологии, сохранения исторического и культурного наследия России.
Благодаря дарам вдовы Елены Владимировны Чивилихиной, поэтов, писателей книжный фонд музея постоянно пополняется. Наиболее ценными экспонатами музея являются «Коллекция шишек хвойных пород» (всего 64 вида) и «Семейные реликвии Чивилихиных». В фондах и экспозициях музея хранятся книги, в которых четко прослеживается главная тема творчества В.А. Чивилихина – «Человек и природа», рассматриваются проблемы рационального природопользования и охраны окружающей среды.
«Экология – символ нравственности» - одно из приоритетных направлений в работе музея; сотрудниками дома – музея реализована музейно-образовательная программа распространения экологических знаний. Сохраняя и развивая наследие В.Чивилихина, музей является координационным центром, деятельностью которого служит экологическая направленность: объединения школьников «Голубой патруль», «Юные друзья природы, молодежная организация «»Новое поколение».
Каждый человек, посетивший музей, знает, что любимое дерево В.Чивилихина – кедр.
Кедру посвятил он немало страниц, смело можно сказать, что это дерево – его забота. И поэтому в знак памяти писателя, в знак его тревог высажена во дворе мемориала кедровая аллея.
Мариинцы гордятся тем, что корни выдающегося писателя пошли из мариинской земли. Память о нем живет в названии улицы, в библиотеке его имени, в делах и поступках каждого из земляков и, конечно же, в Доме-музее, который живет историей, памятью, культурой своего народа, и каждый переступающий его порог идет к его хозяину как к другу, советчику, учителю.
…Тихий домик на тихой зеленой улице Мариинска.
Остановись, человек!
В этом доме 7 марта 1928 года родился Владимир Алексеевич Чивилихин…
http://mariinsk-tur.ru/11-dom-muzej-vachivilixina.html
В. А. Чивилихин и его малая Родина
Писатель начинается с Родины.
Какую бы трудную или счастливую жизнь он ни прожил, какие бы произведения великой или малой известности он ни создал,- все в нем, и его личная жизнь, признание современников и потомков, или, напротив забвение его трудов и даже имени его – все связано с Родиной, с тем, насколько глубоко, преданно, самозабвенно служит он ей своим сердцем, призванием, талантом. Жизнь человеческая начинается с Родины, и Родиной же, ее строгой и взыскующей любовью, увенчивается. И есть лишь одно понятие, которое вмещает в себе все, что может помыслить человек и исполнит во светлое имя ее,- любовь к Родине – деятельная, активная, созидательная.
Разговор о творчестве Чивилихина правомерно начать именно с этого чувства Родины, ярко окрасившего его книги, которые позднее, развившись в глубокое патриотическое и гражданское убеждение художника, позволит ему без каких бы то ни было околичностей спросить современника – в разговоре об отношении к родной природе, земле, Родине: любит ли она тебя?
Чивилихин – писатель, прославивший Сибирь, ее людей и природу своими повестями, публицист, все свое творчество посвятивший самой актуальной и судьбоносной проблеме – экологической. Принадлежа к числу самых неистовых патриотов Сибири, этот человек положил свои силы на дело культурного, духовного обживания края, в котором родился и вырос. Около четверти века он занимался проблемами взаимоотношений человека и природы, был убежден, что «после сохранения мира на земле важнейшей заботой человечества становится рациональное использование и приумножение природных богатств».
Один за другим выходили его очерки и книги: «Земля в беде», «О чем шумят русские леса?», «Серебряные рельсы», «Шуми, тайга, шуми!», «Живая сила», «Здравствуйте, мама!», «Светлое око Сибири» (о Байкале), «Течет река Волга», «Елки-моталки», «Про Клаву Иванову», «Над уровнем моря», «Пестрый камень», «Шведские остановки» и другие – все они пронизаны тревогой и болью за отечество и родную природу.
Особое беспокойство вызывало у него отношение к сибирскому кедру, который из-за своей «кубатуристости» повсеместно хищнически выхлестывался в огромных количествах. Владимир Алексеевич аргументировано доказывал необходимость научного подхода в использовании богатств кедровой тайги, совершенствования системы управления и владения лесами, принятия общегосударственного закона о лесах, составления лесного кадастра, организации лесосеменных и питомниковых хозяйств.
Детство и юность Владимира Алексеевича прошли в сибирской тайге. В трудные голодный годы безотцовщины она нередко спасала го и его близких. Орехи, добытые тяжелым и опасным трудом, обменивались на соль, хлеб, картошку, мыло и были нередко единственной приправой к небольшой дневной порции хлеба.
Помогая кедроградцам утверждать на сибирской земле комплексные кедровые хозяйства, Владимир Алексеевич одновременно мечтал украсить своим любимым кедром всю нашу необъятную землю. Он засадил маленькими кедрами-подростками свой небольшой дачный участок, щедро делился саженцами с друзьями и знакомыми, высаживал стройные кедры в укромных уголках Москвы и Подмосковья, в Звездном городке и даже в далекой Японии у подножия горы Фудзи.
Беспредельность темы природы, судьбы живого на Земле, привела его к такому небывало сложному, прямо скажем, рискованному замыслу, каким стал роман-эссе «Память». Без национальной памяти нет самобытной культуры, нет чувства родины, а без чувства родины нет интереса к истории. И, как говорил выдающийся историк В. О. Ключевский: «… без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем пришли в мир, как и для чего живем, как и к чему должны стремиться».
У нас в Сибири, а в Кузбассе – особенно, мало примет дальней памяти парода. Вот чем ценны сочинения Владимира Чивилихина – стремлением раздвинуть горизонт нашей истории, показать, что мы наследуем тысячелетнюю культуру, так что нет у нас никаких оснований чувствовать себя временщиками, впервые ворвавшимися в богатый край, история которого будто бы представляет собой чистый лист: что ни оставь на нем – все мол, хорошо. Да, все прочное, основательное имеет надежные корни, наследует усилия поколений предков.
«Память – это, несомненно, труд надолго. В нем, хотя произведение посвящено прошлому, сошлись все актуальные вопросы века нынешнего, отозвались многие болевые точки нашей эпохи. Через «Память» стал виднее путь писателя Чивилихина. Вековечным сибирским делом заняты его герои – землеустроением. И основной вопрос его сочинений, какого бы жанра они ни были,- как по-настоящему обживать землю, а не только осваивать ее прагматически, как углубить наше чувство родства к ней. Ведь, похоже, основные события грядущего тысячелетия будут развертываться здесь, в Сибири. Чивилихин задал впрямую, неотвязно вопросы нашей совести: насколько лично и конкретно у каждого их нас чувство родины, знаем ли мы историю своей ближней, малой родины или безразличны к ней.
Тема Родины ненавязчиво проходит через творчество Чивилихина и особенно проявляется там, где писатель опирается не столько на наблюдение, сколько на пережитое им самим – переживание истинное как бы само определяет ритм, строй, даже язык фразы, и как раз тогда достоверность искусства становится фантом подлинности описываемой жизни.
Как-то Чивилихин сказал, что писатель, по его мнению, непременно исследователь и участник жизни.
Малой Родиной В. А. Чивилихина по праву считается маленький сибирский городок Мариинск. Но с 1929 по 1946 год он жил и трудился на станции Тайга, Кемеровской области. Об этом мы узнаем из его автобиографического очерка.
Из воспоминаний В. А. Чивилихина о его детстве из публикации Елены Чивилихиной: «У каждого из нас в детстве были милые сердцу речки, леса, поля, и тропки, и небеса, дворы и улицы, которые спустя много лет греют нас золотыми снами воспоминаний. К родному моему поселку почти вплотную подступала тайга, кустарником и мелколесьем начиналась она сразу же за последними огородами; сердчишко мое с детства поселилось в ней, однако самые первые, еще младенческие впечатления связаны все же не с тайгой.
Железная дорога незаметно входила в мою жизнь, и, с рождения слыша круглосуточно гудки, я потом, когда стал понимать, уже не замечал их совсем.
Среди наших первых детских игр была игра в поезда, и мы, ребятня, не научившись еще как следует выговаривать слова, уже спорили, кто будет машинистом, а кто кондуктором…
Надо бы тут несколько слов сказать о происхождении Тайги. Когда и как она возникла? Никакого «культурного слоя» под ней не лежит, однако я еще в юности выяснил, хоть и косвенно, с одним любопытным эпизодом новой истории русской Сибири, с именем интересного, большого, необыкновенно талантливого человека, а через него, косвенно, с историей русской культуры. Тепло, вдохновенно писал о нем один из его современников – Александр Куприн: «Этот человек провел яркую… жизнь. Он – то бывал миллионером, то сидел без копейки денег, в долгах. Он исколесил всю Россию, участвовал в сотнях предприятий, богател, разорялся и повсюду оставлял золотые следы своей необузданной кипящей мысли…»
Родную мою станцию Гарин-Михайловский так и назвал «Таежной», и под этим именем она прошла через нижайшее ходатайство Томской городской думы 1896 года о строительстве к губернаторскому городу ветки и даже через последующее Высочайшее, то есть царское, утверждение сего победоносного для Гарина-Михайловского проекта».
В Тайге В. А. Чивилихин окончил неполную среднюю школу с хорошими отметками в 1942 году и железнодорожный техникум. Он рано начал свою трудовую биографию. Был слесарем, кочегаром, помощником паровозного машиниста, бригадиром в депо, мастером железнодорожного училища.
На вопрос: «Откуда вы родом?»- В. А. Чивилихин писал:
«- Откуда я родом? Расскажу по этому поводу одну смешную и печальную историю. Десять лет назад в журнале «Молодая гвардия» было напечатано, что я родился в Чернигове – это написал мой товарищ по университету, помнивший, что летом я уезжал к родным на Украину. А в первом молодогвардейском сборнике «Мы – молодые» сказано, будто родился я на станции Зима – очевидно, ее спутали с Тайгой, а меня с кем-то другим. Писали также о том, что я эвакуированный в Сибирь ленинградец, полагая, что герой-рассказчик и я, автор повести «Про Клаву Иванову», - одно лицо. А недавно вышла интересная книжка о современном языке, где цитируется одна фраза из той же вроде бы автобиографической повести, и я назван рязанцем, хотя с Рязанщины происходят только мои родители и родители моего героя. Чаще всего, однако, называют моей родиной станцию Тайга, где я прожил восемнадцать первых лет своей жизни. Короче, можно было самому запутаться, где родился…
Есть такой старинный сибирский городок Мариинск, куда из России переехали после революции мои родители. Отец работал на железной дороге, потом его перевели в Тайгу, где он погиб перед войной на работе. Только что получил письмо из Мариинска. В городском архиве нашелся документ, подтверждающий, что домик по улице Льва Толстого, 7, принадлежал в 1928 году моему отцу. В этом домике я и родился. Мама, умершая недавно, успела увидеть фотографию домика и поплакать над ней – они с отцом его строили своими руками… Домик уже старый стал, скоро на снос, и я написал в Мариинск, чтобы мне загодя прислали телеграмму, когда его решат разбить или сжечь, - прилечу и погляжу на него».
Небольшой городок на северо-востоке Кузбасса с поэтическим названием – Мариинск. Городок, каких в России не счесть, и неповторимый – своим обликом, своей судьбой, своими людьми. История Мариинска и Мариинского уезда началась с той великой эпопеи, которую называют освоением Сибири. Первые упоминания о месте, на котором впоследствии возник город, относятся к 1630 году. В то время на современной территории района существовало административное деление – Кийские волости с подчинением томскому воеводе.
Когда и откуда появились первые русские поселенцы, облюбовавшие глухой таежный уголок на берегу реки Кии, на котором вырос город? Кем они были? Эти вопросы до сих пор волнуют краеведов. Одна из легенд гласит о том, что основали село Кийское примерно в 1699 году ссыльные казаки, оклеветанные Мазепой перед Петром I и сосланные им в Томск.
Шло время, в 1856 году село было преобразовано в окружной город Кийск. А спустя год он был переименован в Мариинск в честь императрицы Марии. В конце XIX столетия город Мариинск – самый крупный населенный пункт на территории нынешней Кемеровской области.
Но бурный процесс урбанизации XX века его почти не коснулся. Он так и остался небольшим, деревянным, провинциальным.
Провинция всегда питала и питает центр умами и талантами. Сколько сыновей и дочерей, как птицы, оперившись, покинули ее, выбрав свою дорогу в жизни. И можно только удивляться этому неисякаемому источнику. Никакая тина, никакой бурьян не могут заглушить его, он пробивается – чистый и звенящий.
Мариинск называют музеем под открытым небом, город издавна славится своей деревянной резьбой. В памяти горожан сохранились фамилии некоторых мастеров по резьбе: Черкунов, Мартынов, Зверев, Ушаков, Редькин… В городе жили известные в России люди. Здесь творил писатель-народник Николай Наумов. На приисках Мартайги отбывал ссылку революционер-демократ журналист Леонид Блюммер. Деревня Усманка тогдашнего Мариинского уезда – родина писательницы лауреата Государственной премии СССР Галины Николаевой, автора известных в свое время романов «Жатва» и «Битва в пути».
Так ли уж давно Мариинские художники Юрий Михайлов и Валерий Томилин по крупицам взялись постигать тайны старинного берестяного промысла? Теперь их работы – во многих странах мира. Выросла целая плеяда мастеров. Сегодня уже можно говорить о Мариинской школе бересты. И не случайно единственный в своем роде музей «Сибирская береста» обрел прописку в Мариинске
Из произведений Владимира Чивилихина
У В. Чивилихина не было определенного хобби, как теперь говорят. Но он был увлекающимся человеком, радовался жизни, любил ее и умел активно жить. На даче… он создал настоящий дендрарий, за которым увлеченно ухаживал. На небольшом участке были собраны основные виды хвойных деревьев России, алтайский багульник соседствовал с маньчжурской аралией, облепиха, актинидия, лимонник, барбарис радовали своим экзотическим видом; сибирские кандыки, золотой корень, бадан, безвременники напоминали о родной тайге, а плантация кавказской и алтайской черешни снабжала витаминами всю округу.
…Мечтая украсить своим любимым сибирским кедром всю землю, В. Чивилихин не только засадил кедрами участок на даче, но дарил их знакомым, сажал в укромных уголках Москвы и Подмосковья, в Звездном городке и даже в далекой Японии у подножия горы Фрудзи. Было время, когда В. Чивилихин увлекался прививкой кедра на молодые сосенки.
«Если мы живем лишь для себя и только сегодняшним днем, то вообще все на свете, не говоря уже о нашем кедре, - трын-трава. На если мы хотим серьезно думать о нашем времени, которое неразрывно связывает прошлое с будущим, если мы будем помнить, что наши дети должны жить счастливее, лучше нас, то поневоле в половодье наших больших забот маленьким ручейком втечет мысль о кедре…
Без леса русский народ не жил и не будет жить никогда. Культурные ландшафты даже очень отдаленного будущего непременно включают в себя оптимальные лесные площадки. Это будет надежные стражи вод, почв и здоровья людей – парковые зоны вокруг городов и сел, защитные полосы по озерам, мощные зеленые массивы на водоразделах. И кедр… обязательно станет основой, главной породой в таких лесах».
Дело, имеющее целью процветание Родины
Все, что волновало В. Чивилихина, отражалось в статьях, очерках, повестях. «Вопрос выбора жанра и формы произведения каждого писателя очень индивидуален. Жизненный материал сам требует сделать нужный выбор… Если писатель живет не в отвлеченном, замкнуто-литературном мире, а в мире забот, идей и страстей своих современников, то эта жизнь сама заставит его выбрать и жанр, и тему, и способ ее выражения, подскажет нужные слова».
А волновало его многое, даже трудно перечислить: загрязнение воздушного бассейна городов, вод Волги, Балтики и Байкала отходами промышленных производств, гибель земли от эрозии, лесов от истребления, переброска части стока наших северных рек в бассейн Волги, строительство гидросооружений на равнинных реках, в результате чего уходили под воду пойменные плодородные земли, а городам грозило единовременное и полное уничтожение, его волновало облесение железнодорожного полотна на Крайнем Севере и борьба с оврагами, пожиравшими земли юга. Он стремился донести героические страницы прошлого, воскресить из небытия, напомнить имена великих подвижников, патриотов, героев ратного дела и мирного труда.
Проблемы властно захватывали его, и он не успевал подумать ни о себе, ни о своем здоровье. И как бы тяжело ни было, он доводил начатое до конца. «Если я сбегу, ты, он, кто же будет налаживать дела на нашей родной земле.
О природе
Лес – это не только деревья. Это также вода и почва, на которых живет лес, это птицы и звери, населяющие его, это кустарники и травы, микробы и насекомые, климат и пейзаж. Лес – это сложный и устойчивый биологический организм, все части которого неразрывно связаны между собой. Стоит убрать какую-то часть, оборвать сложившиеся за миллионы лет прочные связи – и равновесие природного комплекса будет нарушено.
Естественный лес – живой саморегулирующийся организм, в нем идет постоянная смена поколений, он всегда так же стар, как молод. И если какое-то дерево стоит в лесу, отнесенном к первой группе, живет, не болеет, не распространяет лесной заразы, оно прекрасно, будучи даже старым, выполняет свой долг – защищает родник или поле, вырабатывает кислород, радует глаз, останавливает ветер, дает приют птицам, соболям, белкам, оленям.
Лес – это просто лесная растительность на почве, как считают некоторые недалекие юристы, лес не только источник строительных материалов, разнообразного технического и химического сырья, наиболее важная, обширная и сложная саморегулирующаяся экологическая система планеты.
Необыкновенно важна роль леса в истории народов и цивилизаций, в жизни и даже становлении человека. В самом деле, ни одна природная стихия Земли – ни ледяные либо песчаные пустыни, ни водная либо воздушная среда, ни степные либо горные просторы – не могла создать разумное существо. Главный наш рабочий орган – рука с ее хватательной функцией могла сформироваться только в лесу. Наше зрение, слух, обоняние приспособлены к параметром лесной среды. Наш мозг с его удивительной способностью к анализу, синтезу, к обобщению фактов и явлений отражает полную динамики, разнообразия и единства жизнь леса. Лес дал человеку первые орудия труда, познакомил с огнем и снабдил материалом для первых костров, а исчезая, оставлял после себя плодородный прах. Лес кормил наших отдаленных предков, снабжая их углеводами, жирами, белками и витаминами, давал им кров, защищал от солнца, ветра, дождя и мороза, спасая от хищных зверей, гадов, иноплеменников. Из дерева делались дом и лодка, острога и соха, колыбель и гроб. Лес предоставил человеку энергетическую основу для изначальной бронзовой и железной металлургии – древесный уголь. Подлинная же история современной цивилизации началась с изобретения бумаги и книги, материал для которых дал все тот же лес.
Жизнь дерева полна такой же сложности и совершенства, что все достижения нашей технической цивилизации по сравнению с ней – жалкое подражательство и примитив. Рядом с живой природной нельзя быть самодовольным. Дерево умно расположилось на Земле, оно давно узнало ее малые размеры и сделало все, чтоб увеличить площадь соприкосновения земли с Солнцем.
Взаимоотношения человека с природой
Общественный труд есть взаимодействие между природой и человеком. Стенать по поводу гибели природы бессмысленно и бесполезно – человек всегда пользовался и вечно будет пользоваться ее дарами…
Мы – часть природы. И когда ма неразумными, бесконтрольными, стихийными воздействиями на природу обедняем ее, мы обедняем себя. Природа непременно отомстит нам, если мы будем «побеждать» ее, не познав ее законов или неправильно их применяя… Пора закрыть дорогу односторонним, ведомственным проектам «переделки» природы, которые не основываются на знании ее законов и нередко идут вразрез с общегосударственными и общенациональными интересами.
Все виды природных ресурсов не разложены по полочкам изолированно друг от друга, чаще всего они находятся в тесном взаимодействии, а одна из главных бед современного природопользования – односторонний, узковедомственный подход к природным ресурсам.
Мне кажется, что подошло время проблему бережного отношения к природным богатствам поставить в качестве важнейшей общегосударственной практической цели…
Наступила пора провести и законодательные акты, в корне пресекающие нарушения научно-технических правил при пользовании источников сырья, браконьерство, хищничество.
Охрана природы и защита среды – не ради среды или природы, а ради людей и, по сути, говоря об охране и защите чего бы то ни было, мы должны иметь в виду и защиту человека.
Принцип природопользования
Пришла пора задуматься нам об их исходных принципах нашего природопользования. И хотя теснейшая связь их с другими общественными явлениями ни у кого в наши дни не вызывает сомнений, я не буду касаться этических и социальных аспектов проблемы, а возьму только ее организационно-экономическую сторону. Не потому ли мы так расточительны подчас с землей, например, что в основе взглядов наших экономистов и плановиков лежит некий абстрактный теоретический феномен, одна нелепая и косная условность, согласно которой природные ресурсы вроде бы не входят в понятие народного богатства? Земли, леса, воды, в которые не вложен труд, не могут, дескать, согласно закону стоимости, оцениваться в рублях. Этому умозрительному взгляду давно уже противостоит неоспоримый тезис об истощимости наших природных ресурсов, противостоит обыкновенный здравый смысл и каждодневная реальность жизни…
Оцененная природа помогла бы нам находить наиболее выгодные варианты приложения общественных сил, устранила бы многие межведомственные противоречия, сама сохраняла бы свои богатства, рублем бы дисциплинировала любителей непродуманных, «волевых» решений.
Сейчас, когда проблемы использования природы так обострились в мире, что ими вплотную занялись государственные деятели, экономисты и юристы, исследователи космоса и математики, философы и обыкновенный земляне, когда народы постепенно осознают, что после сохранения мира на Земле важнейшей заботой человечества становится рациональное использование и приумножение природных богатств, дорог всякий поиск, мало-мальски ценный опыт, любое разумное предложение, интересны подробности борьбы, без которой нет движения вперед, поучительны и в итоге плодотворны даже ошибки и заблуждения на трудном, подчас мучительном пути к оптимизации отношений между людьми и природой.
Преобразование земной природы в интересах людей неизбежно. Однако леса нуждаются в истинно разумном отношении к себе, иначе они будут в конечном счете не помогать обществу, а вредить ему. Бездумная вырубка их выводит из равновесия природные силы.
Люди неизбежно придут к деланию земли, к более углубленному (тесно и плодотворно связанному с практикой) пониманию влагообеспечения, аэрации, жизни червей, насекомых, микробов в почве, подлинному знанию роли удобрений, ее тонкостей, в точности, органики, к управлению комплексом всех этих и многих иных компонентов земледелия.
Если мы живем лишь для себя и только сегодняшним днем, то вообще все на свете, не говоря уже о нашем кедре,- трын-трава. Но если мы хотим серьезно думать о нашем времени, которое неразрывно связывает прошлое с будущим, если мы будем помнить, что наши дети должны жить счастливее, лучше нас, то поневоле в половодье наших больших забот маленьким ручейком втечет мысль о кедре. Без леса русский народ не жил и не будет жить никогда. Культурные ландшафты даже очень отдаленного будущего непременно включат в себя оптимальные лесные площади. Это будут надежные стражи вод, почв и здоровья людей – парковые зоны вокруг городов и сел, защитные полосы по озерам, рекам и дорогам, живые заслоны на пути оврагов и суховеев, мощные зеленые массивы на водоразделах. И кедр – самое наше высокое, «кубатуристое» и долговечное хвойное дерево – обязательно станет основной, главной породой в таких лесах.
Только три проблемы существуют в сегодняшнем мире – они, эти три важнейшие заботы-работы, неразрывно сплетены друг с другом, а все остальные зависят от них и будут решаться только в связи с совокупным разрешением изначальных, основополагающих. Это – разоружение и сохранение мира, социальный прогресс, охрана и рациональное использование земной природы.
В. А. Чивилихин о кедре
Давняя и трудная любовь моя – кедрачи! Нет Сибири без кедра, этого царственного дерева, о котором люди еще так мало знают. Густа его крона, могучи корни, темен и грузен ствол. Бескорыстный друг всего живого, он щедр, как сибирская природа, и крепок характером – неохотно гнутся под ветром его тяжелые ветки, им лучше уж сломаться, чем уступить. Недвижно стоят эти зеленые исполины, будто думают тяжкую думу, роняя чистые вязкие слезы…
Если бы вся тайга была живой! Лесные кладбища наносят обществу незаживающие раны. Вы никогда не были на шелкопрядниках? Представьте себе голый лес, в котором нет ничего, кроме мертвых древесных скелетов. Будто атомная вспышка сожгла все живое: птиц, грызунов, листья и даже траву кое-где.
Тайга – сложный и биологический организм. Живет он стихийно, неторопливо, и человек не может подчиняться его замедленным темпам. Вмешательство людей в жизнь леса неизбежно, однако это вмешательство не должно нарушать его биологические законы, выводить природный комплекс из равновесия, снижать его устойчивость.
Пока не поздно, надо спасать лесное хозяйство от тех бед, что навалились на него в последние годы. Хоть это звучит дико, но всюду в Сибири есть люди, даже заинтересованные в хищнической эксплуатации тайги, в том, чтобы лесное хозяйство велось неправильно.
Лес молчалив, кроток и беззащитен, однако может наступить момент, когда он жестоко отомстит за глубокое вмешательство в его жизнь, за незнание его природы. Если тайгу свести под корень, это обеднит землю, изменит климат и географический ландшафт.
Больше половины сибирской тайги – это горные леса, и когда сплошные рубки оголяют склоны, то почвы с них смываются, и тайга перестает сдерживать ливневые и паводковые воды.
Воздух…
Воздух, которым мы дышим,- особая часть нашей природы.
Воздух – ежесекундная твоя потребность, и потеря его чистоты немедленно сказывается на здоровье каждого человека, живущего в отравленной или запыленной зоне (поэтому мы должны добиваться повышенной ответственности за порчу этой природной среды, строгих мер к злостным нарушителям законности).
Чистота воздуха зависит еще и просто от того, любим или нет мы свой город, заботимся ли о себе и своем здоровье.
…О зелени надо сказать особо. Деревья, кусты и цветники не только украшают город или поселки, но и делают огромную работу. Фильтруют воздух, собирая на листья пыль, выделяют фитонциды, убивающие вредных микробов, смягчают температурный режим города, пригашивают шумы. Деревья воспитывают и помогают.
В. А. Чивилихин о Байкале
Воды Байкала – продукт чудесного взаимодействия природных сил. Горы, окружающие озеро, сложены из архиерейских и протерозойских пород, которые очень медленно выщелачиваются.
В байкальских глубинах живет тьма особых водорослей. Когда говорят о животном мире Байкала, обязательно вспоминают нерпу. В самом сердце Евразии, за тысячи километров от океанов, живут себе и не тужат большие тюленьи стада, и тут издавна ведется промышленная добыча этого осторожного зверя. Около тысячи нерп убивают за зиму байкальские охотники.
И уже непременно упомянут про байкальского олеуля – знаменитую деликатесную рыбу. Байкал богат рыбой. Кроме олеуля и голомянки, тут живет осетр, сиг, хариус, ленок, сорога, целых тридцать три формы бычка.
Слово о кедре
Еще полтора века назад Василий Дмитриев, один из первых родителей кедра сибирского, писал: «Славьтесь места, любимые солнцем, гордитесь, высоты ливанские, своими кедрами; не видя вас в моем отечестве на матерой земле во России, принадлежащей, не смею и величать Вас в моем отечестве, но зато в глазах моих тенистый кедр богатой Сибири не уступит Вам в красотах своих и мне не заменит. Какое величие в осанке сей дерева, какая священная тень в густоте лесов его!»
Воистину кедр красив, и никогда хлебом единым не был жив человек. Сибиряки отдавали должное этой красоте, создав пословицу: «В ельнике – трудиться, в березняке – веселиться, в кедраче – богу молиться».
В дореволюционной России валовой сбор кедрового ореха составлял 200-220 тонн, а в 1964 году – около 12 тонн, в 1965 году – 7 тонн, 1966 году – 9 тонн, а последних данных нет.
По калорийности мало продуктов может потягаться с кедровым орехом. Если сравнить в поставляемых единицах калорийность яиц, говядины, молочных сливок, шпика и кедрового ореха («кедровых сливок»), то получается следующий ряд: 1858, 214, 243, 615, 688.
Жирность ядрышек кедрового ореха по весу составляет 60-80%, но даже обезжиренный жмых – замечательный пищевой концентрат, на 9% состоящий из белка, крахмала, глюкозы, причем в 4 раза больше, чем в пшенице. Орех способствует росту человеческого организма, предупреждает и лечит туберкулез, «бери-бери», почечные заболевания, целебный сок сибирского дерева – ореховой сосны смолистой – назван живицей.
Сырая кедровая живица хорошо лечит ожоги, порезы, гнойные раны, а хвоя – ревматизм и цингу.
Еще в XVIII веке об этих качествах кедра писали первые исследователи Сибири Петр Паллас и Семен Крашенников
Кедровая живица – ценнейшее техническое сырье. Из нее получают кедровый бальзам и оптические масла, незаменимые при научных исследованиях.
Оно используется при склеивании телескопических стекол. Кедр полон тайн. Никто не знает, почему в кедровой посуде долго не скисает молоко, почему в шкафу из кедра не заводится моль, почему клещ и комар боятся эфирных запахов, источаемых кедром, а пчелы, наоборот, лучше всего чувствуют себя в кедровом улье.
Карандашное дерево у нас – кедр.
Мягкая, красивая по текстуре, розоватая древесина кедра идет на музыкальные инструменты, мебель, тару под мед и масло, на аккумуляторный шпон.
Кедр вырубают в устрашающих размерах. Каждый год оголяется около 50 тысяч гектаров кедровой тайги.
Сейчас кедровое масло не найти, хотя на заре советской власти было открыто несколько заводов, вырабатывающих этот ценный продукт. Кстати, мы ежегодно покупаем до 2 тысяч тонн оливкового масла, затрачивая на оплату золото. А у нас есть свои резервы замечательного дикорастущего эфира…
Кедр живет в 3-4 раза больше сосны, ели, пихты, не говоря уже об осине или березе.
Сибирские старожилы веками ходили в кедровые рощи, заложив начало оригинального, нигде больше в мире не встречающегося хвойного садоводства.
Кедр исчезает или распространяется?
К сожалению, исчезает, потому что старые деревья погибают, а естественное возобновление пока отмечено только в Савватеевской роще на островах… Кедру трудно дать потомство, семя его тяжелое, не имеет крылышек. Так что кедру, пока он не укоренится у нас как следует, не выжить без человеческой заботы.
Только в кедровых лесах живет драгоценный сибирский пушной зверь – соболь. Лишь в кедрачах Саян и Алтая обитает особый подвид благородного оленя – марал с его чудодейственным пантокрином, получаемым из пушистых и мягких, наполненных густой горячей кровью весенних рогов животного. Под пологом кедровой кроны меж корней в Приморье растет легендарный женьшень.
А один ученый установил, что в кедровом лесу меньше микробов, чем допускается в операционных помещениях. Желтая кедровая шишка, похожая на маленький ананас,- это генетическое сокровище…
Владимир Алексеевич Чивилихин в воспоминаниях современников
Сергей САРТАКОВ, писатель:
Он всегда в движении, в беспокойном поиске… Любовь к своей родной земле у него не пассивная, созерцательная, не сентиментальная, а действенная, мужественная, любовь смелого, сильного сына, всегда готового грудью встать на защиту матери – посмей только кто обидеть ее. И с великолепной настойчивостью Владимир Чивилихин защищает от покушений… живую природу. Он делает это серьезно, умно, доказательно, не поддаваясь лишь чувствам… Прежде чем отрезать, он примерит семь раз, перевернет архивы, соберет документы, исследует труды авторитетнейших ученых, лично побеседует с ними, съездит на место сам… (1966 г.)
Валентин РАСПУТИН:
У Чивилихина сам вид был такой: я есть русский, и ничего вы со мной не сделаете. И лицом, простоватым и умным, открытым, выносящим душу наружу, и осанкой, коренастой и прочной, и даже мужицкой походкой – всем в себе он казался до того ясен, что скрывать что-либо было бессмысленно. Если бы он говорил и думал по-иному, лицо у него как-нибудь перекосилось бы от возмущения, а речь сделалась невнятной. Есть сосуды, в которые что попало не нальешь. Такими были Юрий Гагарин, Владимир Солоухин, Василий Шукшин, Анатолий Передреев, а раньше – Сергей Есенин, Федор Шаляпин. Таким был и Владимир Чивилихин. В них сама природа позаботилась о содержании, и к ним и свои, и чужие отнеслись бы с подозрительностью, если бы они попытались стать другими… (1998 г.)
Егор ИСАЕВ, поэт:
Он исследователь и в такой же степени художник. Стремление проникнуть мыслью и ощутить нервом – в генах его дарования… Как всякий настоящий художник, Чивилихин любил слово с корешком, с нервом – слово, которое можно увидеть. Он знал лицо слова
Леонид ЛЕОНОВ (1899–1994), писатель:
Дневников не веду и оттого не могу поэтапно проследить истоки нашей поздней дружбы с милым моему сердцу Владимиром Алексеевичем Чивилихиным. Помимо ремесла, нас с этим хорошим, не успевшим в полную силу высказаться писателем сближала родственность по теме (и острейшей надобности!) зачастую обоюдно спорных раздумий наших о будущности мира. Различие их диктовалось тем единственным, пожалуй, преимуществом возрастного опыта перед чисто литераторским, что в равных условиях знаний и таланта обогащает современников бесценным сегодня критерием сравнения полярно смежных эпох. Мы вступаем в пору надежд и оздоровления, и чем справедливей будет оценка всего накопленного человечеством и архиве памяти, тем глубже будет доставляемое литературой прозрение – в помощь людям сделать правильный выбор на историческом распутье. Последняя работа Чивилихина как раз и называется “Память”, большой емкостью которой в данном случае наглядно мерится интеллектуальная значимость литератора.
Часто вспоминаю и сожалею о его раннем уходе из жизни! (1988 г.)
Полный текст здесь:
Использованные источники:
http://www.istoki2006muk.narod.ru/chiwilichin.html
Другие статьи в литературном дневнике:
