О выборе семейного врачаhttps://new.vk.com/lubovlurie?z=photo210025412_372442678 Так как я покинул Ваш район, то у меня появилась нужда, помочь в которой, я уверен, Вы можете, а потому я обращаюсь к Вам с просьбой. Так происходит с большинством рекомендаций, и тот, кто доверяет им, вынужден будет примириться с мошенничеством; я им не доверяю, а я должен быть вполне удовлетворен в своем понимании, прежде чем смогу сделать свой выбор. Но скажите мне, уважаемый доктор, как я могу не попасться в ловушку? На каких принципах должен я основать свой выбор врача, чтобы избежать приманок, присущих обычно рекомендациям, относительно которых мы не всегда достаточно прозорливы, чтобы не попасться на крючок? Прошу Вашего совета и проч. Князь фон *** Дорогой князь, Вы правы, полагая, что я не могу близко знать врачей из Вашей столицы; я не знаю ни одного из них достаточно хорошо, и мне нравится, что Вы возражаете против получения рекомендаций тех, кто Вам неизвестен. Не будучи очень хорошим врачом, невозможно прийти к немедленному решению относительно научной квалификации другого врача, поэтому, чтобы иметь возможность выбрать действительно хорошего специалиста в этой профессии Вы, как человек, не занимающийся медициной, должны отправиться обходными путями, которые должны привести Вас к Вашей цели с не меньшей уверенностью, чем может даровать знание, постигнутое при профессиональном обучении. Определенные мелочи, касающиеся внешнего вида, определенный способ поведения в профессиональных занятиях, а также некоторые другие детали характеризуют различные группы врачей. Посмотрите, как степенно, размеренным шагом, расправив грудь и подняв голову, входит А. в собрание, которое благоговейно ожидает его; как он подчеркивает свое достоинство великого человека милостивым медленным наклоном своего тела, и как он решает самые важные вопросы посредством нескольких коротких слов и пренебрежительного вида. Он чтит своим вниманием только великих людей в собрании, он льстит им высокопарными фразами, чтобы они, в свою очередь, обратили на него внимание, и он говорит о высочайших персонажах в этих краях и самых крупных ученых так, словно говорит о заурядных мелочах, не стоящих внимания. Заслуженные награды или недооцененные заслуги, душераздирающие события, происходящие по соседству, опасности и избавление от них, жизнь и смерть — ничто не вызывает никаких изменений в его холодных манерах, или, в лучшем случае, они вызывают у него остроумные замечания, которые толпа его поклонников не упустит вознаградить своими аплодисментами. Он говорит на новых языках с самым изысканным акцентом; его дом — образец высокой моды, и мебель в доме в лучшем вкусе. Вы, конечно, никогда не поступите настолько неосмотрительно, уважаемый князь, чтобы выбрать подобного хана среди врачей. Такое эксцентричное поведение должно занимать весь ум даже у лучших актеров; это требует изучения, репетиций, игры; кто обвинит его в том, что детали истории болезни скучны ему и что он откладывает на завтра решение по поводу срочных симптомов у бедняков, служащих единственной опорой несчастный семьи, потому что он должен явиться к какому-то графу, который проезжает через его город, и оставить ему свою визитную карточку. Его медицинская мудрость должна, перед лицом всех этих модных аксессуаров, служить лишь тонкой оболочкой, которая только полируется ложью, так что все нежелательные вопросительные взгляды могут задержаться на ее зеркальном глянце и оттолкнуться, не проникнув на мелководье. Если бы я должен был посоветовать B., я бы чувствовал себя наполовину склонным сделать это! Смотрите: в половине пятого утра он в своей карете, сегодня утром он должен нанести тридцать визитов своим пациентам; его лошади взмылены от такой скорости и должны быть заменены новыми через несколько часов. Во время езды он углубляется в длинный, четко написанный список, в котором аккуратно отмечены имена и адреса пациентов, поджидающих его, а также минута, в которую он рассчитывает прибыть к каждому из них. Он смотрит на часы с секундной стрелкой, кричит кучеру: "Стой!", выпрыгивает, говорит несколько слов и взбегает по лестнице. Двери распахиваются при его приближении, в три шага он приближается к пациенту. Он задает ему пару вопросов, слушает его пульс и, не дожидаясь ответа, требует перо, чернила и бумагу и, сидя в кресле, после глубоких размышлений в течение двух секунд, вдруг стремительно выписывает сложное лекарство, вежливо протягивает его пациенту для беспрепятственного изучения, говорит несколько высоких слов, достойных момента, потирает руки, кланяется и исчезает, чтобы оказаться через шесть секунд после этого рядом с другим пациентом, которому он также дарует свои две минуты советов, ибо его присутствие в такой степени востребовано, что он совершенно не в состоянии уделять больше времени каждому пациенту. Он вытирает пот со лба, жалуется, что слишком много надо сделать, заставляет своего слугу вызывать его полдюжины раз со званого ужина, где он находится всего лишь полчаса; его подзывает к себе каждый хирург, которого он встречает, чтобы прошептать несколько важных слов на ухо, указывая в это время на некоторые дома или улицы. В часы его консультаций его приемная кишит сопровождающими больных медсестрами, акушерками, хирургами и самими больными. Здесь он раздает в изобилии рецепты, рекомендации, советы — как билеты в театр. Вы все еще колеблетесь, князь, относительно выбора этого самого известного в городе практика, которого знает каждый ребенок; врача, чья блестящая известная каждому репутация обязана, по единодушному мнению публики, его неутомимому трудолюбию, его огромному опыту и знанию болезней, что с необходимостью должно обеспечить ему такую обширную практику? Мне кажется, я слышу, как Вы намекаете, что с такой безразмерной практикой человек не может посещать каждого из своих пациентов должным образом, не может за несколько минут здраво обдумать все обстоятельства в каждом конкретном случае и еще менее способен найти правильное лекарство, учитывая, что величайшим, самым лучшим врачам иногда требуется полчаса или несколько часов для рассмотрения подобных случаев. Несомненно, Вы сочтете его иллюзорным, мимолетным призраком, шарлатанство которого состоит в том, что он слишком многим занимается, и его единственной рекомендацией являются легкая рука, проворные ноги и быстрые лошади. — И, я полагаю, Вы будете склонны искать кого-то другого. Возможно, Ваших аплодисментов удостоится следующий знаменитый врач, д-р D., бывший полковой хирург. Он соединяет в своем лице в совершенстве все искусства, которые могут придать ему вес как врачу. Его появление придает нашей науке некоторое аристократическое достоинство. Он одет по последней моде. Ткань его костюма, за который он, кстати, еще не заплатил, не может стоить меньше, чем тридцать шиллингов за ярд, и модель его расшитого золотом жилета возбуждает восхищение у каждой дамы. Божественные кудри его волос, форма которым придается трижды за день, являются трудом лучшего парикмахера в городе. Видно, как элегантно он отставляет мизинец на левой руке и как четко он ставит ногу (клеветники утверждают, что он делает это для того, чтобы показать свои кольца с бриллиантами и достойные внимания сверкающие пряжки). Посмотрите, с какой грацией он целует лилейные руки дам и девиц, как очаровательно усаживается рядом с ними на диван, чтобы в своей неподражаемой манере проверить у них пульс; какими сладкими словами начинает, как восхитительно продолжает и как искусно его человеколюбивый дух возрождает разговор посредством скандальных наполовину выдуманных анекдотов о других семьях, к несчастью поверившим ему свои секреты. Чтобы уши его любопытных слушателей открылись ему шире, он никогда не забывает рассказать им обо всех вставных зубах, с трудом сгибающихся спинах, влагалищных выделениях и других секретных болезнях всех их знакомых и соседей, но все это он произносит таинственным шепотом и с торжественным обещанием не нарушать тайну, которую поклянется соблюдать и во всех остальных домах. Если он когда-либо, себе не в убыток, решит поговорить еще о чем-то, то, конечно, порадуется злобным отзывам о своих коллегах: одному недостает общей образованности, другому не хватает знаний по анатомии, третий имеет отталкивающий внешний вид, четвертый недостаточно одарен, у пятого плохое произношение, шестой не умеет танцевать, седьмой лишен практического таланта, и так он переходит ко всем последующим, приписывая им бог знает какие еще недостатки. Каждая неудача его коллег передается от дома к дому, и он заботится при этом, с помощью тонких намеков, чтобы превозносить замечательную силу своего не имеющего равных гения. Жене, которая жалуется на своего мужа, он искусно указывает на доводы, подтверждающие ее подозрения; с другой стороны, он выражает мужу, с помощью нескольких ловких пожатий плеч, искреннюю симпатию, которую он к нему испытывает из-за поведения его жены. Те, кто обращается к нему, должны предпочесть его всем его коллегам, потому что он щедро сорит похвалами пациентам. Так, любые посредственные дети превращаются в дорогих ангелов, новая мебель в комнате — в лучшем стиле, модель вязаного кошелька не имеет равных по мастерству и изобретательности, вырез нового платья создает новую эпоху в моде, жалкое бренчание любимой дочери на пианино превращается в музыку сфер, а ее глупые замечания — в яркую гениальность. Он услужливо позволяет своим пациентам пить их любимые минеральные воды, а также принимать их любимые лекарства так часто, как они хотят, и почтительно относится к их фантазиям относительно получения лекарств в виде порошков, таблеток, напитков или электуариев. Он может дать их им в виде ликера, лепешек или сладостей. Он шепчет много коварных слов на ухо горничной, и никто не дарит таких рождественских коробок слугам, которые приносят ему ежегодные подарки. Он прекрасно осознает свои таланты, перед дамами он демонстрирует свое глубокое знание древнегреческого и иврита и хвалится ночным изучением латинского автора Гиппократа, перед председателем полицейского суда выставляет свои знания ботаники, священнику демонстрирует свои приобретенные анатомические знания, а мэру — свое мастерство в написании рецептов. "В клеветническом уме не может пребывать никакая любовь к человечеству, — слышится мне, как Вы говорите это, — и тот, чья голова занята попытками снискать доверие элегантным туалетом, косвенным самовосхвалением и всякой бесчестной практикой, не может обладать реальными заслугами". Страх утомить Вас, мой князь, не позволяет мне продолжить дальше неприятное занятие отображения некоторых карикатур, состоящих из фрагментов, но таких врачей следует всеми путями сторониться. Слава Богу, их число с каждым днем уменьшается, и для вас найти хорошего врача, если вы будете руководствоваться только своими чувствами, не составит особого труда. Ищите простого человека со здравым смыслом, который усердно старается установить истину в отношении всего, что он слышит и о чем говорит, а не ограничивается беглым взглядом; который знает, как дать четкую и краткую информацию относительно всего, что относится к его искусству, и никогда не навязывает своего мнения непрошено или в неподходящее время, и для которого не чужды все остальные знания, важные для людей как граждан мира. В особенности, чтобы человек, которого Вы выбираете, был таким врачом, который не показывает свой характер и не злится, кроме случаев, когда он видит несправедливость; который никогда не отворачивается равнодушно ни от кого, кроме льстецов; который имеет мало друзей, но это люди высокой морали; который прислушивается внимательно к жалобам тех, кто обращается к нему за помощью, и не выражает своего мнения без зрелого размышления; который назначает мало, как правило одно-естественное лекарство; который держится в стороне, пока к нему не обратятся; который не замалчивает достоинств своих коллег, но не хвалит себя; сторонник порядка, спокойствия и доброты. И когда, мой князь, Вы найдете такого человека, что не так уж трудно сделать в наши дни, никто не будет радоваться больше, чем Ваш P. S. Еще одно слово! Перед тем, как вы окончательно остановитесь на нем, посмотрите, как он ведет себя с бедняками, и занимается ли он дома, для души, какой-нибудь полезной работой © Copyright: Наталья Алексеевна Исаева, 2016.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
