Кому читатьКому, кому… можно детям, можно себе, можно тому, кого нет. Забрался в нору, спрятался от жизни, от простого повторяющегося, и листаешь, листаешь… шуршишь, мышь в подвале дня. Читать и пересказывать сразу, эхо текста. Можно посмотреть, что там, в начале. А это кто? Кажется, упоминался… упоминалась… поминки по памяти, по рассеянному, размытому, разбросанному. Быков. Дмитрий, конечно. Прошёл мимо, рукой подать. Не подал. Кажется, мы не знакомы. С Примаковым тоже не был знаком. Думал, он уже отбыл, скрылся за чертой. Ничего подобного – вот он, и мой сосед рядом с ним, хирург, научивший пить хороший виски. Что там учить-то, виски надо иметь в баре. А что было на сцене? – Не помню. Что-нибудь юбилейное. Зал помню, а зачем там появился и с кем, не помню. Меня там словно и не было. Эту книгу листать обратно плохо получается. Тогда открываю Быкова и продолжаю чтение… беру быка за обложку. Небольшой бычок, но плодовитый. Страница 334, первое, что вижу: «Здесь абсолютным стало то, что называется лицемерный словом "близость", и здесь, пожалуй, началась близость подлинная – не псевдоним секса, но полное родство». Да, это Крым, помню. Не мой, автора. А что за места? – Санаторий близ Массандры. Кто оказался в крымском родстве? – Боря и Аля, труженики издательства, командировка. «… обязали … написать серию очерков о Крыме глазами русской иностранки». Это в начале части второй, на странице 332. Иностранка, поскольку на странице 333 выясняется, что Аля была тут лишь зачата: «Крым весь был пограничен, на краю моря, России, жизни, потому что слишком много туберкулёзников отправлялись отсюда дальше, чем за море. Ты знаешь, говорила Аля, ведь и отец здесь воевал, и уехал отсюда. Это было самое мучительное. Я могу понять людей, которые прощаются с Россией ноябрьской, но уезжать из России вот такой…». "Уехал" – ещё 333-я страница, "отсюда" – уже 334-я. А дальше фраза, с которой начал сие действо извращённого чтения – «Здесь абсолютным стало то, что …». Странное занятие, чтение с пальцами на клавишах. Крым ноябрьский. Было дело. Прошли пешком с товарищем и школьницами-дочерьми от Фороса до Большого Каньона. Потом уехали к Бахчисараю. Потом совсем уехали. Нет, улетели. Славный был поход – холмы и леса, камни и небо. Странно и то, что вчера вспоминал именно эту поездку, когда перемещался с товарищем из посёлка в точку, где Истра и Москва-река сходятся в одно. За рулём был товарищ. Скорее, знакомый. Деловой человек, содержит пару художественных галерей, вторая на Тверской. Это с его полки снял "Влюблённого агента" Виктора Пивоварова. Сергею этот мастер безразличен, а мне пришёлся как раз. Решили, что книгу он мне подарил. Я всё ещё на странице 334. Не у Виктора, у Дмитрия. Вот так и читаю… © Copyright: Владимир Каев, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
