523-й
Когда на тебя обрушится дом,
Ты лежишь и понимаешь с трудом,
Какая из бывших комнат давит сильнее –
Спальня, где вы лежали вдвоём,
Вспыхивая, переливаясь, как водоём
На закате, или кухня – она левее,
Дальше, но волна борщей,
Чая, ухи – помнишь, из тех лещей –
Плещет в лицо, и облако разговоров
Пухнет, густеет. Но кухня теперь – труха.
Это под нею так затекла рука,
Или под – губы кривятся – детской –
Может, её обломки впились в бедро?
Тьма такая – точно туннель метро,
Некуда деться.
Тихо лежи. Стены и пол жалей –
Им теперь ещё тяжелей –
Вспоминать твой голос, твои причуды,
И от конфорки волну тепла,
Нежные утренние колокола
Гуляющей по столу посуды.
Сквозь кирпичную пыль и куски стекла
Гадать – умерла или не умерла,
Вдруг тебя не найдут –
Так и останешься тут,
Закатившись под бывший уют
Мелкой синей деталькой LEGO.
Татьяна Вольтская.
Лидер соседней страны, стоя с бокалом игристого вина, с лёгкой улыбкой на устах ведёт разговор с лауреатами госпремий. Несколькими минутами назад он собственноручно вручал им медали. И теперь со стороны кажется, что это непринуждённая светская беседа.
— Я сейчас не буду говорить о причинах, о том, об этом, вдаваться в политические дебри. Но зачем, прямо скажем, противник бьёт по жилым кварталам? Ради чего? Зачем? В чём смысл? По гуманитарным объектам. Удивительно просто. Военного смысла нет никакого — он пытается убедить собеседников, что ВСУ, несмотря на полное отсутствие смысла таких действий, бомбят жилые районы.
Я немею от такого уровня цинизма, вспоминая Мариуполь, который бомбили с неба самолёты захватчиков: жилые дома, больницы, драмтеатр, в котором прятались местные жители. Перед которым на земле была надпись огромными буквами «ДЕТИ», не увидеть которую сверху было просто невозможно!
Вспоминаю, как в начале этого года под завалами снесённых ракетой страны-агрессора двух подъездов жилой многоэтажки в моём городе погибло 45 человек и было ранено 79.
Как год назад такая же ракета, разбомбив торговый центр в Кременчуге, убила 21 человек и ранила 59.
Я вспоминаю маленькую трёхмесячную Киру из Одессы, о которой я писала в прошлом году. Её жизнь тоже оборвала ракета оккупантов и захватчиков, когда влетела как раз в их квартиру многоэтажного дома, где она жила с мамой, папой и бабушкой.
Тогда говорящая голова в телевизоре отчиталась, что «высокоточными ракетами большой дальности ВКС России выведен из строя логистический терминал на военном аэродроме в районе Одессы. На нём хранилась крупная партия иностранного вооружения».
Видимо, памперсы, соски-пустышки и молочные бутылочки, и были той самой «крупной партией иностранного вооружения», а многоэтажный дом — «логистическим терминалом».
А солнечная девочка Лиза четырёх лет с мамой, которые шли домой после развивающих занятий в городе Винице? Они были среди тех 28 жертв очередного ракетного обстрела страны-террориста по клинике и многоэтажному зданию с офисными помещениями в центре города.
Ракетный обстрел жилого квартала Львова три недели назад, когда повреждения получило 49 домов, 5 человек погибло и больше сорока было ранено.
А полностью уничтоженная ветклиника в моём городе, в которой проводились уникальнейшие операции для животных и работал единственный в своём роде в Украине специалист-нейрохирург, из которой после ракетного обстрела выносили обгоревших питомцев и погиб врач? И разрушенная поликлиника для больных с психическими расстройствами рядом?
Они считаются «гуманитарным объектом», о котором вёл речь лидер страны, которая запустила эти ракеты?
Это лишь крохотная часть упомянутых военных преступлений за прошедшие полтора года, когда объектами обстрелов становились жилые дома, школы, детские сады, музеи, высшие учебные заведения. Все они, видимо, являлись «центрами принятия решений» или «расположением иностранных советников», как рапортуют обычно пропагандисты после очередного попадания ракет. Куда упала ракета, там и «наёмники», и «нацисты», и «базы НАТО», и «иностранные советники», и «рептилоиды», и «зелёные человечки»...
Прилёт ракеты в частный сектор в моём городе в начале лета, когда были разрушены жилые дома, погибла двухлетняя малышка и было ранено больше 20 человек, пропагандисты назвали «уничтожением цеха по сборке беспилотников».
31 июля. Солнечное летнее утро. Кто-то уже ушёл на работу, кто-то собрался завтракать и заваривал ароматный кофе. Детвора, наверняка, ещё нежилась в постели, никаких школьных занятий — каникулы ведь!
Мирный город потрясли два взрыва. Одна ракета влетела в техникум, другая разрушила целую секцию с четвёртого по девятый этаж жилого дома в Кривом Роге. На текущий момент известно о 6 погибших и 75 пострадавших, из них восемь детей. Под завалами ещё могут быть люди и поисковая операция, вероятно, продлится до утра.
Среди погибших мама с десятилетней дочкой — Наталья и Дашенька. Возле дома дежурят психологи и работают спасатели. Неподалёку стоит девочка, возрастом погибшей Даши. Она говорит и голос её дрожит:
— Мені так стало боляче за Україну! За людей… цих, які були… Мені так боляче за них… — она едва сдерживается, чтобы не расплакаться, — Вони спали, напевно… і не прокинулися.
— Зачем, прямо скажем, противник бьёт по жилым кварталам? Ради чего? Зачем? В чём смысл? По гуманитарным объектам. Удивительно просто. Военного смысла нет никакого, — держа бокал вина, с лёгкой улыбкой говорит лидер страны, в очередной раз сегодня обстрелявшей жилой дом и убившей мирных жителей.
Думаю, в будущем в учебники по психиатрии эта речь войдёт тоже. А феномен помешательства целой страны будут изучать на соответствующих кафедрах.
Другие статьи в литературном дневнике:
