Лина Костенко Племя тода
ПЕРЕВЕЛА НА РУССКИЙ АННА ДУДКА
http://www.proza.ru/2013/11/27/1247
Беда, когда есть цитрусы и кофе,
Когда в земле есть золото – беда!
Беда, когда земля как на голгофе,
Когда она извечно молода.
Тогда её приветят и обнимут.
Тогда её оценят и отнимут…
О щедрости Ост-Индского застолья!
Оставьте им хоть сказку, хоть струну!
Вся их земля раскопана на штольни,
Стальные когти вгрызлись в глубину.
И нет уже в цвету весной долины.
Не слышен на предгорьях топот стад.
Лишь чёрный иероглиф стебелиный
Над мёртвою водою ветру рад.
Девчат красивых тащат по гаремам.
Родной язык все стали забывать.
На скалах клинописных теоремы
Никто уже не сможет прочитать.
Всё исчисляют в стерлингах и центах,
И племя тода* – больше не народ,
Бездумно юность даже без акцента
Чужой язык за местный выдаёт.
А своего и слышать уж не хочет.
Неужто всё?! И тодам всем - конец?!
…Что он поёт и что он там бормочет,
Этот предсмертно поседевший жрец?
Он стену подпирает в древнем храме,
В том храме, где огонь уже погас.
Над ним звезда тожественно сияет,
Плывет молитва в этот поздний час.
Последний жрец печального народа
Бормочет гимны, вечные, как жизнь.
Он тодам объяснил бы язык тода,
Да ведь они ж от веры отреклись!
И юные, все в новомодном тесте,
Как пирожки, все на чужой фасон,–
Так почему ж глаза на мокром месте
И снится им забытый, давний сон…
* Последними из сохранившихся поныне лемурийцев является племя тода, обитающее в Голубых горах в Южной Индии. У тода большие, выразительные, зеленоватого оттенка глаза, «римский» нос, высокий рост, довольно светлая кожа, тонкие губы, каштановые или рыжеватые волосы. У этого народа, живущего высоко в горах, сохранились легенды о семи великих царствах за морем, которыми повелевал один «властелин кораблей». Жрецы тода помнят еще свой родной язык, который называется «кворжа».
Сведения и оригинал со страницы Татьяны Столяренко-Малярчук https://www.proza.ru/2013/11/27/715
***
ОРИГИНАЛ
Лiна Костенко. Племя тода
Біда, коли є цитруси і кава,
коли в землі є золото,– біда!
Біда, коли земля така ласкава,
коли така правічна й молода.
Тоді її пригорнуть і обнімуть.
Тоді її розгорнуть і однімуть…
О пестощі Ост-Індської компанії!
Залиште їм хоч казку, хоч струну!
Вже їх земля – копалини й копальні,
залізні кігті шахт у глибину.
Уже нема квітучої долини.
Не чути в передгір’ях череди.
Лиш чорний ієрогліф бадилини
щось шелестить до мертвої води.
Дівчат красивих тягнуть у гареми.
Страх і покора множать недорік.
На скелях клинописні теореми
вже не вчитає жоден чоловік.
Вже все іде у стерлінгах і центах,
і плем’я тода – це вже не народ,
і безтурботна молодь без акценту
вже розмовляє мовою заброд.
Уже своєї слухати не хоче.
Здається, все. Здається, вже кінець.
…Що він співає, що він там бурмоче,
цей передсмертно посивілий жрець?
Він прихилився в храмі до одвірка,
у тому храмі, де погас вогонь.
Стоїть над ним одна-єдина зірка,
пливе молитва в човнику долонь.
Останній жрець печального народу
бурмоче гімни, складені колись.
Він пояснив би тодам мову тода,
але ж вони вже віри відреклись!
І юнаки, верткі від мімікрії,
вже перешиті на новий фасон,–
хто зна од чого очі щось мокріють,
і сниться їм якийсь забутий сон…
Другие статьи в литературном дневнике:
