***Лютер Мартин (А. В. Шувалов) ЛЮТЕР (Luther) МАРТИН (1483–1546), глава бюргерской Реформации в Германии (1517), основатель немецкого протестантизма (лютеранство); реформатор немецкой культуры. Перевёл на немецкий язык Библию и установил отличающийся от традиционного католического порядок богослужения.
НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ «Отец и мать отличались крайне крутым и жестоким характером... применяли телесное наказание слишком часто и в жестокой форме и по пустячным поводам» (Сегалин, 1925: 49).
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЛИЧНОСТИ «Мои родители обращались со мной очень сурово, и от этого я сделался очень робок. Отец высек меня однажды так больно, что я его возненавидел, стал от него убегать, и много времени прошло, пока я опять с ним сжился. Однажды из-за ничтожного пустяка мать высекла меня до крови... Однажды я за одно утро, до обеда, был высечен пятнадцать раз подряд... Суровая и строгая жизнь, которую вела моя мать, была причиной того, что я ушёл в монастырь и сделался монахом» (Лютер, 1950: 106). «Первой подсознательной реакцией Лютера на унижения был «уход»: он замкнулся в себе, сник и перестал учиться, за четыре года едва одолев два класса» (Гарин, 1994: 139). (Лютер-студент) «Чем усерднее Мартин работал, тем больше отчаивался в своих силах. Им овладело ощущение какой-то всесторонней неполноценности. Ни одно дело не спорилось, ни одна мирская проблема не казалась более привлекательной. Лютер вспоминал позднее, что «проводил свои дни в печали» и испытывал приступы tentatio tristitiae — страха перед внезапной смертью» (Соловьёв, 1984: 36). «В его пылкой душе скопилось столько напряжённых сомнений и столько тревожной, религиозной экзальтации, что он чувствовал себя бессильным побороть обычным путём. Он должен был обратиться к очищающей силе подвига. Он надеялся, что монастырская келья даст успокоение его встревоженной совести, как давала его в средние века. Но времена были не те... Лютер много подвергал истязанию свою неспокойную плоть и ещё более своё непокорное, мятежное я. Всё было напрасно» (Дживелегов, 1910: 543). «В июле 1505 года Лютер «оставляет мир». Он выбирает монастырь августинцев — известный особой строгостью уставов. Свои послушнические обязанности Лютер исполняет с тем же упорством, с каким его отец выбивался из бедности... Он подвергал себя всевозможным лишениям, умерщвлял плоть, проводил ночи в молитве, по целым дням не принимал пищи, испытывал на себе всяческие истязания, на которые были так изобретательны средние века» (Соловьёв, 1991: 73). «Действительно, что ни предпринимал Мартин, его душевный покой не восстанавливался: он чувствовал себя раздражённым, злобным, сомневающимся в доброте бога… Какие же искушения неотвязно преследовали Мартина и укрепляли его в мысли о божественном проклятии? Это были непристойные эротические сновидения, внезапные приступы раздражения против собратьев и, наконец, какое-то фатальное богохульство (Мартин признавался, что, читая молитвы, он порой испытывал желание надерзить всевышнему именно тогда, когда подобало произнести слова благодарности и хвалы)… В конце 1512 года Мартином вновь овладела меланхолия. Как и прежде бывало, она следовала сразу за внешним успехом: в октябре двадцатидевятилетнему Лютеру присудили степень доктора богословия» (Соловьёв, 1984: 50–51, 56). «Три молодых современника Лютера... сообщают о том, что однажды (в то время он уже разменял третий десяток) он неожиданно упал на хорах в монастыре в Эрфурте, неистовствуя, как одержимый, и ревя бычьим голосом... Упомянутые свидетели считают, что молодой Лютер был одержим бесами (характерный в средневековье «пограничный» религиозно-психиатрический случай), и сам выказал эту одержимость... ...датский психиатр д-р Пауль Й. Рейтер приходит к однозначному выводу, что припадок на хорах представляет собой явление острейшей психопатологии. В лучшем случае он согласен рассматривать это событие как относительно мягкий эпизод истерии; но даже в таком случае он оценивает его как симптом стабильного, неотвратимого «эндогенного» процесса, который кульминировал у Лютера в его сороковые годы в явный психоз» (Эриксон, 1996: 50, 56). «Лютер приписывал свои физические страдания и сновидения дьявольскому наваждению, хотя все описанные им недуги доказывают, что они были вызваны нервным расстройством. Напр., он нередко жаловался на ужасное удушье, причиняемое ему разгневанным божеством. В 27 лет с ним начали делаться головокружения, головные боли, шум в ушах, что повторялось потом у него довольно часто, особенно во время путешествия в Рим. Кроме того, Лютер страдал галлюцинациями всегда одного и того же содержания, что, может быть, обусловливалось постоянным уединением. Вот как описывает он их: «Когда в 1521 году, пишет он, я находился на своём Патмосе — в комнате, куда никто не входил, за исключением двоих слуг, приносивших мне пищу, то услышал однажды вечером, лёжа в постели, что орехи начали шевелиться в мешке и выскакивать из него, стукаясь в потолок около моей кровати»» (Ломброзо, 1892: 148). «Другой автор приводит следующие слова Лютера: «Я проснулся среди ночи. Мне явился сатана. Я был поражён ужасом, был покрыт холодным потом и дрожал. Сердце моё готово было разорваться. Дьявол разговаривал со мною. Он говорил таким страшным голосом, что кровь застывала в моих жилах»» (Винслов, 1810: 146). «…у доктора Мартинуса было вполне средневековое и вполне простонародное представление о нечистом. Дьявол представлялся ему существом грубо телесным, видимым, занимающим совершенно определённое место в окрестном пространстве. Когда Лютера постигала депрессия, бессонница, смятение, он искал чёрта где-нибудь по соседству и, как правило, находил — в углу, под кроватью, на дворе за окном. В Вартбурге это случалось с ним особенно часто» (Соловьёв, 1984: 175). «У Лютера мы видим резко выраженное чувство неполноценности, депрессии, сильные страхи, постоянную неуверенность при принятии решений и почти навязчиво-невротическое цепляние за традиционные символы. Наряду с этим у него присутствуют почти мужицки здоровая витальность, большая речевая выразительность, победоносный юмор, устойчивость в ситуациях личной опасности, чисто физическая импозантность и работоспособность в смысле литературной продукции» (Kretschmer, 1931: 162). (Входит в перечень великих деятелей, обладавших гиперурикемическим (подагрическим) синдромом) (Эфроимсон, 1998: 134). «Психоорганического психоза нет, скорее всего — преждевременное постарение и присоединившийся алкоголизм. Вследствие этого усилились существующие параноидные черты характера... Маниакально-депрессивный психоз... отнюдь не лишил его ореола гения, а явился существенным составным элементом данного обстоятельства и превратил его в великого вождя Реформации. Без психопатического расстройства Лютер едва ли стал бы гением» (Reiter, 1941: 553–554, 566, 574). «Циклоидная бионегативная личность с чрезмерной аффективностью, доходящей до лёгкой циклофрении, которая иногда (напр., в 1527 г.) переходила границы психопатичности вплоть до душевного заболевания. Много гипоманиакальных черт характера, вероятно лёгкие фазы. Иногда видения, псевдогаллюцинации. Лютер представляет собой доказательство всемирно-исторического значения бионегативности» (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967: 459). «Циклофрения» (Berkhan, 1881: 798). «Циркулярный психоз» (Hausrath, 1904/5: 574).
ОСОБЕННОСТИ ТВОРЧЕСТВА
«Если мне скажут, что завтра наступит конец света, то ещё сегодня я посадил бы дерево». Лютер
«...в отличие от абсолютного большинства циклотимиков, периодически впадающих в депрессию, Лютер проявлял необычайно высокую работоспособность даже в периоды спадов, обычно бесплодных у других гениев, можно даже сказать, что большая часть его гениальных идей была результатом этой «маниакальности» — сверхнапряжённых ночных бдений в наикризиснейшие моменты жизни» (Гарин, 1994: 175). «Мы полагаем, что эта способность к творческой работе даже в состоянии глубокой депрессии является одной из характерных особенностей именно подагрических циклотимиков» (Эфроимсон, 1998: 182). (1525 г.) «Новый памфлет назывался «Против разбойничьих и грабительских шаек крестьян». Он лёг несмываемым пятном на имя Лютера… Давно замечено, что «Послание…» зафиксировало резкий перелом в самом темпераменте бюргерского религиозного идеолога. С лета 1525 года Лютер делается мнительным, населяет мир враждебными демоническими силами, опасается сговоров и интриг, торопится первым нанести удар тем, кого подозревает. Начинается тяжёлая депрессия, которая — с короткими просветами — будет длиться в течение двух лет» (Соловьёв, 1984: 217, 219). «Лютер, сообразно своему сангвиническому характеру, боролся за синтонно-полнокровное христианство (лютеранство)» (Бурно, 1999: 51).
Если обратиться к психиатрическому диагнозу, то есть основания предполагать у Лютера выраженные колебания настроения в рамках циклотимии. Но они могли быть и проявлением более серьёзного психического заболевания — биполярного аффективного расстройства. Есть данные и за истерическое развитие личности с субпсихотическими эпизодами, что подтверждается наличием религиозной экзальтации, истерических припадков и галлюцинаций религиозного содержания. По-своему может быть интересна и попытка психоаналитического подхода. Не найдя любви у родителей, Лютер обращается к Папе (отцу) и Церкви (матери), стремясь найти у них отсутствовавшие в детстве заботу и ласку. Но католические догматы его не удовлетворили. Однако, если он не имел возможности изменить своих родителей, то вполне мог попробовать реформировать церковь. И только достигнув своей цели, т. е. создав новое вероисповедание, отвергающее саму необходимость церкви и духовенства при обращении человека к Богу, Лютер достиг внутреннего удовлетворения и согласия. Таким образом, он доказал (в первую очередь самому себе), что можно реализовать себя и стать счастливым БЕЗ родителей. © Copyright: Хома Даймонд Эсквайр, 2013.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
