Коронавирус. Третья серия.
КОРОНАВИРУС. ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!
Первая серия.
Сценарий Николая Сологубовского
https://www.proza.ru/2020/03/13/1250
КОРОНАВИРУС. ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!
Вторая серия.
Сценарий Николая Сологубовского
https://www.proza.ru/2020/03/13/1283
Синопсис фильма «КОРОНАВИРУС. ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!»
По всему миру распространяется пандемия нового вируса.
Ирина Владимировна, жена главного героя, возвращается из-за рубежа в Москву и посещает сына, больного гриппом. Последствия плачевные… Она заболевает пневмонией и в результате впадает в кому.
Ее муж Сергей, ее дети, врачи и друзья делают все, чтобы вернуть Ирину к жизни .
В фильме рассказывается о реальной истории, которая случилась в Москве. Вкрапления телехроники воссоздают реальный фон беды, которая охватила все человечество.
Осуждается истерия, вызванная СМИ, которые сеют панику и страх среди населения.
Любовь побеждает болезнь. Солидарность и взаимная забота спасут Человечество.
Сценарий Николая Сологубовского
КОРОНАВИРУС. ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!
Сценарий Николая Сологубовского
Серия третья
Лицо Сергея. Закадровый голос Сергея:
– Это мой дневник … Есть записи и в компьютере…Все это очень личное…Но если я сделал эти записи, то для того, чтобы об этой истории узнали вы…
Рука закрывает дневник, берет фотографию, переворачивает ее и…
Голос Сергея:
– Мне хочется сказать вам что-то… очень важное…
(Начинается музыка) Мы читаем на обороте фотографии надпись, сделанную почерком Сергея:
Любите друг друга!
Берегите друг друга!
И все будет хорошо!
CA IRA!
Камера наезжает на буквы CA IRA, затем на надпись на обложке дневника, которые превращаются в название фильма
Все будет хорошо!
На экране идут титры.
На фоне телехроники из разных стран, в которых распространяется коронавирус..
Появляется титр
Третья серия
МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ
Субтитры: Москва.
Владимир Васильевич приглашает Сергея в кабинет. Долго молчит, а потом говорит:
– Надо делать операцию. Надо вводить Ирине Николаевне стволовые клетки . Мы посоветовались. И буду предельно откровенен: нет другого выхода. В данный момент ситуация безнадежная. Пусть один шанс из тысячи, но… это единственный шанс.
И еще. Даже если операция не удастся, это будет успех. Мы тогда поймем, что этот путь – в никуда. И мы будем искать другие пути лечения. Но если операция удастся, она спасет жизнь и Ирины Николаевны, и жизни многих других.
Простите меня за откровенность! Мне кажется, вы с сыном все понимаете, что происходит… Что надежда только на стволовые клетки. Надежда на то, что они или разбудят те клетки, которые еще живы, или…создадут новый мозг …
Сергей едет в машине по Москве. Ведет машину нервно, видно, что он очень переживает. Его голос:
– Я благодарен вам за откровенность, Владимир Васильевич. Но я ничего не понимаю. Стволовые – нестволовые! Клетки и спасение жизней других людей! Ира живая! Живая! Она чувствует и слышит меня. Она живая! Ее мозг просто спит!
Больница. Ирина палата. Сергей набирает телефонный номер:
- Здравствуйте, Анастасия Александровна! Я хотел бы посоветоваться…
Сергей разговаривает с Анастасией Александровной.
Ира открывает глаза и медленно «рассматривает» приборы. Она будто слышит их разговор Сергея и Анастасии.
Сергей набирает другой номер и говорит:
–Я верю вам, мой доктор! Буду молиться за вас! Готовьте операцию!
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Сергей ждет своего доктора, Александра Константиновича, в кабинете главного врача и становится свидетелем спора двух врачей, Ивана Петровича и Владимира Юрьевича.
Иван Петрович уверен в положительной роли стволовых клеток.
– Это же эликсир молодости. Думаю, что лечение стволовыми клетками сделает человека здоровее и продлит ему жизнь. Я предполагаю, что эти клетки проникают именно в заболевшие органы.
Владимир Юрьевич скептически смотрит на Ивана Петровича. Тот продолжает:
– Я попробовал новый метод на себе. Да! Наши светила – Боткин, Пирогов, Мечников, все великие врачи испытывали новые методы на себе. Так и я сделал. Да не смейся, никакой я не великий, но… Тут главное – принцип: сначала на себе – потом на людях. И мой результат положителен. Вот, смотри: цвет кожи улучшился? Да! Мои седые волосы темнеют? Да, пусть немного, но темнеют! И общее состояние? Значительно улучшилось! Это факт!
Владимир Юрьевич смеется:
– Да это на тебя так новая медсестра повлияла!
– Не спорю, возможно, но я считаю, что стволовые клетки – это кирпичики, из которых можно построить новый организм. Нас ждет революция в медицине. Именно стволовые клетки могут помочь излечить многие заболевания. Наступит революция в медицине!
– Главное – не навредить, – возражает Владимир Юрьевич примирительным тоном. – Мы же не знаем, как идет процесс. Сегодня твои волосы потемнели, а завтра – выпадут. Сегодня женщина тебе улыбнулась, а завтра… ушла с другим…
И он серьезно добавляет:
– Ты пойми, что нам неизвестны долгосрочные последствия. Через год, два, десять… Природа создавала человека десятки тысяч лет! Мы хотим применить стволовые клетки, чтобы они заполнили дефицит и изменили…
– …или заменили атрофированные клетки…
– Но это изменение может пойти в любую сторону. Вот что опасно! Разве не так? И почему это не может привести, например, к злокачественным образованиям? Например, к раку твоей кожи, цветом которой ты сегодня хвалишься?
Иван Петрович молчит.
– Вот ты ставишь на себе опыты и говоришь, что все хорошо. Но что будет с тобой через несколько лет? Может, ты стимулируешь свой организм, используешь все его резервы, о которых мы так мало знаем – и он быстрее износится! Риск очень высок, – задумчиво добавляет Владимир Юрьевич.
– И что ты предлагаешь?
Владимир Юрьевич пожимает плечами.
– Не знаю! Думаю…
– А я знаю! – взрывается Иван Петрович. – Надо идти на риск! И использовать не чужие клетки, а собственные клетки из своей крови, как я это делаю. То есть лечить пациента его же клетками. В нашей больнице лежит один… из «бесперспективных»… мужчина, который попал в автокатастрофу и сломал позвоночник. Вот что мы думаем сделать. Мы введем ему его же стволовые клетки прямо в позвоночник. Надеюсь, что эти клетки помогут восстановить часть его двигательных способностей. И, может быть, он снова начнет ходить.
– А если нет?
– Так ведь этот человек уже несколько лет парализован! Понимаешь? Есть другой метод? Нет! Мужчина сам готов взять риск на себя, дать нам расписку. Или пан – или пропал!
– Мы не можем экспериментировать на живых людях!
– А оставлять их, парализованных, умирать можем? А обрекать их родных на мучения и на огромные расходы можем?
Наступило молчание. Лицо Сергея, на глазах которого слезы.
Молчание нарушает Владимир Юрьевич.
– Не думаю, что надо вводить пациенту его же собственные клетки. Могу предположить, что они свой ресурс… уже выработали. Вводить надо зародышевые стволовые клетки. Зародышевые! Именно в них – огромный потенциал созидания.
В кабинет входит Александр Константинович и понимает, о чем речь.
– Что это вы тут расшумелись? Нам, дорогие коллеги, предстоит огромная работа. Да, надо понять механизм развития этих клеток и то, как можно использовать их потенциал. Перечислю, что уже можно лечить…
– Да откуда у вас такая уверенность? – возражает Владимир Юрьевич.
– Это мнение и наших, и зарубежных ученых, – резко отрубил Александр Константинович. – Перечислю: стволовые клетки могут быть эффективными при лечении болезней Альцгеймера и Паркинсона, инсульта, инфаркта, диабета, повреждений спинного мозга, как в случае с вашим пациентом. И, конечно, самого мозга…
Он смотрит на Сергея .
– Мы думаем ввести Ирине Николаевне стволовые клетки.
Теперь все трое молча смотрят на Сергея. И в их глазах один вопрос:
–Вы берете риск на себя?!
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Сергей сидит в кабинете главврача. Он держит в руках страницу с описанием метода, на основе которого будут делать операцию. Сергей начинает читать:
– Метод лечения носит название биоинженерной пластики мозга и заключается в том, что… проводится реконструкция внутренней структуры ткани патологической зоны мозга. Успешность применения предложенного метода базируется на возможности приживления в мозге пациента трансплантированных ранних предшественников стволовых нейронов и нейроглиальных клеток человека (астроцитов, олигодендроцитов и др.)…
Сергей встречается с Никитой и расказывает ему о предстоящей операции. Голос Александра Константиновича:
– Стволовые нервные клетки не распознаются мозгом как чужеродные и не вызывают защитную реакцию их отторжения. Огромный генетический потенциал роста этих клеток позволяет им произвести необходимые этапы деления и установить новые связи в мозге хозяина и влиять на механизмы регенерации и восстановления центральной нервной системы (ЦНС). В результате создаются оптимальные условия для выживания нервных донорских клеток…
Сергей и Никита едут по Москве. Голос Александра Константиновича:
– Опыт показал высокую эффективность данной технологии и открывает новые перспективы лечения пациентов с различными тяжелыми, зачастую считающимися неизлечимыми, заболеваниями и травмами центральной нервной системы…
БОлиница. Кабинет врача. Сергей смотрит на Никиту, поворачивается к Александру Константиновичу и кивком головы дает «добро».
Субтитры: Москва.
Сергей входит в квартиру, берет в руки телефон. На экране надпись: Vae soli! Горе одинокому!
Он набирает один номер, другой. Его голос:
– Звонить друзьям? Зачем? Сказать, что мне плохо? Все и так это знают. Просить о помощи? Они готовы помочь, но у каждого свои проблемы. Да и о какой помощи просить? Снова просить деньги? Друзья и так дали уже все, что могли. И Ваня, и Жора…Просить не у кого и не о чем…
Сергей берет в руки альбом с фотографиями Иры и раскрывает его. На Сергея смотрит улыбающаяся, светлая и радостная Ира...
– Ирка! Моя милая Ирка! Солнышко мое! Все будет хорошо! Держись!
Он рыдает. От отчаяния, от всего пережитого за эти долгие месяцы... Он принимает лекарства и проваливается в черноту…
Субтитры: Бизерта (Тунис). Сергей в доме Анастасии Александровны. Анастасия Александровна:
– Я так переживаю за Ирину Владимировну… Вы рассказали мне о последних минутах перед расставаньем с ней...
–…Боже мой, если бы я знал, что они последние! Если бы хоть какой-то знак, если бы хоть какое-то предчувствие! Нет, все было как всегда: аэропорт, суета сует, подходили знакомые, прощались, говорили Ире теплые напутственные слова...
И вот мы одни, обнялись, поцеловали друг друга, поцелуй был долгим, а потом я сказал, как всегда говорил: «Сa ira! Все будет хорошо!»…
– и она кивнула и ответила «Ca ira!»...
– и вот Ира отходит от меня, ее рука ускользает из моей руки, она отворачивается, я смотрю ей вслед, она оборачивается, грустная улыбка на ее печальном лице, очень грустная... и...
– она исчезает, чтобы остаться навсегда в вашей памяти...
– Да. Я постоянно вижу эту ее грустную улыбку! Да будь я из железа и стали, все равно это так больно, вновь и вновь видеть, переживать уход родной, близкой, любимой женщины, это прощание, которое оказалось роковым...
– и теперь вам остается только вспоминать ее слова, ее жесты, ее лицо, перечитывать ее редкие письма, пытаясь услышать то, что она хотела сказать, но так и не сказала....
– Да. И я знаю, что все сделаю, чтобы она проснулась... Лекарства, операции, все будет сделано....
– Но врачи ведь сказали вам, что той, прежней Иры уже нет... Нет Иры, которая помнит вас, которая сможет узнать детей, улыбнуться матери и друзьям.... Ее нет... Нет женщины, которая будет любить вас…
–Не верю! Не верю! Не могу поверить в это! Я хочу, чтобы она вернулась и была рядом со мной!...
Анастасия Александровна говорит раздумчиво и твердо:
– Помните слова доктора: «Она уже ушла, ее нет здесь, отпустите ее душу»...
– Помню....
Голос Анастасии Александровны четко выговаривает каждое слово:
– Если она...., если ее мозг проснется, то это будет другой человек…
Сергей возражает:
–...Еще есть надежда, еще есть шанс, никто не знает на свете возможностей мозга, и пока есть шанс, этот единственный шанс, врачи будут бороться.....
Сергей просыпается. Ночь. Сергей включает настольную лампу и смотрит на фотографию. Улыбающаяся и радостная Ирочка. Голос Сергея:
– Господи! Если бы мы всегда помнили и свято следовали заповеди: Любите друг друга!
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Сергей в кабинете Александра Константиновича. Он привез результаты анализов из Института Сербского.
Александр Константинович, посмотрев бумаги, говорит:
– Результат отрицателен. Нельзя проводить операцию.
Сергей медленно, отпустив голову, идет в палату, где находится Ира. Медсестра делает процедуры с ее телом. Сергей возвращается в кабинет, куда приходят Александр Константинович и Сергей Михайлович:
Сергей Михайлович:
– Надо ставить стимулятор.
Сергей Михайлович рассказывает о смерти Э.Н., которому две недели назад сделали подсадку стволовых клеток . Сергей Михайлович:
– Все шло хорошо. Его даже перевели в нейрохирургическое отделение и вдруг…
Сергей Михайлович замолчал и стал смотреть в серое небо за окном. Сергей видит его задрожавшие руки, которые раньше никогда не дрожали.
Сергей и Александр Константинович выходят в коридор. Александр Константинович протягивает бумажку:
– Все будет готово, поезжайте завтра утром за стимулятором. Стоит он 1100 долларов.
Субтитры: Хаммамет.
Закат. Сергей вечером, сидя на террасе, перечитывает дневник Иры. Голос Иры…
«Привязанность Мужчины к Женщине может питаться только страстной Любовью. Пока есть Страсть, есть Любовь и есть Верность Мужчины к своей Возлюбленной. И как легко это проверить: пока жива Страсть, Возлюбленный будет целовать вас, уходя от вас и возвращаясь к вам. Если он этого не делает, то…»
«Быть верным Даме, чьи взоры непреклонны.... Так говорил Николай Гумилев. Поэт, который любил Любовь, и .... который был несчастлив с женщинами... В его стихах тема Любви – постоянна. Но это тема не Счастья, а Тоски по Любви. Такой желаемой, но не состоявшейся».
Сергей перелистывает страницу, находит запись стихов и читает их вслух:
«О, не лети так жизнь!
Слегка замедли шаг,
Другие вон живут
Неспешны и подробны…
А я живу: мосты, вокзалы, аэродромы,
Промахивая так, что
Только свист в ушах.
Я ненавижу аэродромы…»
Сергей откладывает записную книжку. Его голос:
Ирочка, милая, я теперь тебя понимаю. Я тоже начинаю ненавидеть аэродромы…
Субтитры: Москва.
Госпиталь. Ира лежит с открытыми глазами и «слышит» голос Сергея, который читает стихи:
«Сей поцелуй, дарованный тобой,
Преследует мое воображенье:
И в шуме дня и в тишине ночной
Я чувствую его напечатленье!
Случайный сном забудусь ли порой –
Мне снишься ты, мне снится наслажденье!
Блаженствую, обманутый мечтой,
Но в тот же миг встречаю пробужденье, –
Обман исчез, один я, и со мной
Одна любовь, одно изнеможенье.
Субтитры: Тунис.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Сергей за рулем. Улицы столицы Туниса. Голос Сергея:
– Прошла еще одна вечность, прошла как миг. Восемь месяцев Ира в глубокой коме. Вечером я улетаю из Туниса в Москву. 17 августа Ире будут делать операцию. Первую из трех. Шанс есть? Есть. Один из тысячи.
Сергей посещает Церковь Воскресения Христова в столице Туниса. Он медленно ставит и зажигает свечки.
Голос Иры: «Боже мой, дай мне разум и душевный покой принять то, что я не могу изменить, мужество изменить то, что могу, и мудрость отличить одно от другого».
Субтитры: Москва.
Сергей из дома звонит в Госпиталь. Александр Константинович:
– Все хорошо… операция прошла успешно…. операция уникальная и первая в России …. Ирина Владимировна держалась молодцом..
– Я могу приехать?
– Нет, не приезжайте, не надо не нервировать обстановку… Я перезвоню вам вечером…
Ночь. Александр Константинович звонит Сергею и рассказывает подробности.
–Сама операция продолжалась два часа, подготовка к операции – 6 часов. Томографию делали два раза. На компьютере «проиграли» операцию, чтобы не задеть кровеносные сосуды, и затем провели саму операцию.
Трубку берет Сергей Михайлович и добавляет к сказанному:
– Ирина Владимировна даже переживала. Да, да, она чувствовала, что с ней происходит необычное. Цвет лица изменился. Ноги вздрагивали…
Сергей разговаривает по телефону с Никитой.
Никита:
– В мозг Иры ввели десять миллионов стволовых клеток! Участвовало в операции десять человек. А делал операцию один. Самый главный хирург, самый-самый. Только один человек на всю Россию был способен это сделать… Накануне у меня взяли подписку: никаких претензий, если.....
Вечером Сергей снова открывает записную книжку Иры. И слышит голос Иры:
Это утро, радость эта,
Эта мощь и дня и света,
Этот синий свод,
Этот крик и вереницы,
Эти стаи, эти птицы,
Этот говор вод,
Эти ивы и березы,
Эти капли – эти слезы,
Этот пух – не лист,
Эти горы, эти долы,
Эти мошки, эти пчелы,
Этот зык и свист…
Госпиталь. Палата. Ночь. Ира лежит с открытыми глазами. И «слушает» голос Сергея:
Эти зори без затменья,
Этот вздох ночной селенья,
Эта ночь без сна,
Эта мгла и жар постели,
Эта дробь и эти трели,
Это все – весна.
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
В кабинете Сергея Михайловича Александр Константинович с осунувшимся лицом рассказывает Сергею:
– После операции температура у Ирины Владимировны скакнула под сорок градусов. Я провел рядом с ней всю ночь. К утру температуру удалось сбить до 37,5. Не волнуйтесь! Это нормальная реакция организма на введенные клетки.
Сергей Михайлович добавляет:
– Я вчера девять часов был с Ириной Владимировной. И я увидел первый фиксированный взгляд. Первый! Но силы ее сразу истощились, и она закрыла глаза. А сегодня я и другие впервые увидели: у Ирины Николаевны распрямились ноги и правая рука. Впервые!
Сергей улыбается. Он обнимает усталого Александра Константиновича, жмет руку Сергею Михайловичу.
Сергей едет по Москве. Голос Сергея:
– Неужели мы победили болезнь? Неужели Ирочка возвращается?
Субтитры: Москва.
Сергей включает телевизор. Последние новости о коронавирусе. Язвительные комментарии журналистов о панике, которая охватила ряд стран.
Звонок Никиты. Сергей говорит ему:
– Никита, состоянии Мамы без изменения. Остается только надеется.
Субтитры: Москва.
Госпиталь. Совещание врачей с участием Сергея. Александр Константинович:
– Я считаю, что есть прогресс. Замечена фиксация взгляда. Редкая, но она есть. Замечено расслабление мышц, движения рук и ног. Вживленный электрод, возможно, уже стимулирует ствол. Завтра встречаемся снова и решаем, когда начать стимуляцию. Вторая операция – вживление – в октябре. И есть идея…
Сергей Михайлович:
– Увеличилось количество белка, а это значит, что мозг функционирует. И органы пищеварения работают нормально.
Доктор, которого мы видит впервые, добавляет:
– Вы хотели услышать мое мнение? У Ирины Николаевны была нейроинфекция. Этот вирус вместе с вирусом гриппа поразил мозг. Отек ствола, затем остановка дыхания и… сердца.
Александр Константинович:
– Надо было раньше, раньше делать эту операцию. Столько потеряно времени!
Печальное лицо Сергея.
Экран телевизора. Печальные новости о заболевших коронавирусом. Сергей опускает глаза и плачет.
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Сергей едет в Купавну. Какая-то московская радиостанция передает зарубежные шлягеры. Он переключает на другую станцию – то же самое.
В Госпитале доктор Мальвина встречает Сергея:
– Температура Иры то повышается, то снижается. Но опасность отторжения введенных клеток уменьшается.
В палате медсестра Ольга встречает Сергея с улыбкой:
– Есть хорошие новости!
Никита слушает рассказ отца по телефону. Голос Сергея:
– Я провел с мамой часа два. Просил, умолял ее открыть рот…
С задержкой – проходит минута, вторая, третья – Ира открыла рот! Открыла сама! Сделал массаж правой руки, рука расслабилась. Ира смотрела в мою сторону.
Лицо Иры, «смотрящей» на Сергея. Голос Сергея:
– Взгляд ее… был ли он фиксированный? Если да, то она меня не узнала…
Перешел к левой руке, начал делать массаж – ее глаза повернулись в мою сторону.
Ирочка, милая, любимая, просыпайся. Ирочка, выздоравливай, все хорошо…
Ее глаза ушли в сторону и снова вернулись…
Субтитры: Москва.
Госпиталь. Александр Константинович говорит Сергею:
– Она реагирует. Значит, есть живые нервные клетки. Когда ее тормошишь, – а сегодня что я только ни делал: и щипал, и щеки теребил, и менял позиции рук и ног! – ее лицо то краснело, то на лице была недовольная гримаса. И мне показалось, что еще немного – и она зарычит на меня…
Все удивлены. Потому что то, что происходит, трудно объяснить. Но есть признаки пробуждения мозга.
– Что от меня нужно еще?
– Ничего. Вы все сделали…
– Могу я с ней проводит больше времени?
– Конечно. Это только на пользу.
Вечер. Сергей дома читает книгу «Великие женщины». Его голос:
– Кто же это решил, что именно эти женщины великие? А другие женщины? И по каким критериям делается выбор? И кто судьи?
Сергей включает телевизор и видит Кикабидзе в фильме Данелия.
«Я хочу видеть только полные бокалы и веселые лица».
«Я хочу при жизни услышать то, что будут говорить после моей смерти.. Говори так, будто ты меня видишь в гробу...
Как ты думаешь, я увижу свою девочку там?»
Голос Сергея:
– И я тоже думаю, кого я увижу там? Неужели всех?
Субтитры: Сахара.
Сергей вспоминает встречу в пустыне с бербером-кочевником. Его голос:
Да, была такая история, когда я, Ира и Никита заблудились в Сахаре. Около оазиса Дуз. И вывел нас на надежную дорогу бербер, прискакавший на коне к нам на помощь.
Бербер на коне, Сергей, Ира и Никита в машине посреди пустыни. Голос Сергея:
– Потом мы доехали до его шатра, из которого высыпала куча детей и вышла красивая женщина, берберка, его жена, удивительно похожая на Аксинью из «Тихого Дона».
Встреча с берберкой.
– Она угостила нас своими лепешками, финиками, напоила молоком Иру и Никиту. Ну, а мы с нашим спасителем выпили «Столичную» за все, что хорошо кончается. За «Ca ira!» И закусили самыми вкусными финиками в мире!
Сергей спрашивает бербера на французском:
– А все-таки трудно без электричества: холодильника нет, да и телевизор не посмотришь. Как же ты без телевизора?
Голос Сергея. Лицо бербера.
– Бербер посмотрел на меня то с удивлением, то с насмешкой: «Телевизор? Зачем мне телевизор? У меня жена есть!»
Я был изумлен этим ответом. Так изумлен, что ничего не ответил. И только теперь, много лет спустя я понял: бербер был прав!
Субтитры: Москва..
Телевизионные новости о коронавирусе.
Вместе с Никитой Сергей едет к Ире. Ее глаза открыты. Никита берет ее за правую руку, гладит ее, говорит слова:
– Мама, проснись, мама, вставай, мама, милая мама, проснись, я прошу тебя..
И вдруг Никита говорит:
– Она сжала мне руку! Она крепко держит мою руку! Папа! Я чувствую маму!
Сергей берет Иру за другую руку, она подается! Он распрямляет пальцы, сгибает их. Рука подается, он снова сгибает ее так, что своими пальцами Ира прикасается своего носа, подбородка.
Сергей шепчет:
– Вчера это невозможно было сделать!
Никита говорит:
– Мама, открой рот, прошу тебя, открой рот, скажи «а», мама, открой рот, открой рот...…
Проходит минута…
Ира открывает рот!
И закрывает глаза.
Палата, тишина, фигуры Сергея и Никиты.
Когда Ира снова открывает глаза, Сергей повторяет просьбу.
Глаза Иры «смотрят» то в сторону Никиты, то в сторону Сергея. Ира медленно переводит взгляд с одного на другого…
Лица Сергея и Никиты. Голос Иры:
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои –
Пускай в душевной глубине
Встает и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, –
Любуйся ими – и молчи.
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, –
Питайся ими – и молчи.
Лицо Иры. Голос Сергея, читающего стихи:
Лишь жить в себе самой умей –
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, –
Внимай их пенью – и молчи!
Субтитры: Москва.
Сергей наедине с Ирой. Он смотрит на Иру. Ира смотрит на него. Сергей не выдерживает и утыкается в теплое плечо Иры мокрым от слез лицом. И Ира вздрагивает! Сергей целует ее губы, нежно прикасаясь.
Ира открывает глаза и начинает глубоко вздыхать.
Сергей застывает. Его рука гладит ее руку, отодвигает простыню, осторожно прикасается ее обнаженной груди и гладит ее.
Ира закрывает глаза…
Сергей возвращается в свой офис. Его встречают сотрудники: Люба, Настя, Лена. Кабинет украшен цветными шарами и большими буквами «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ». Стол накрыт, и Сергея ждет подарок: книга, о которой он мечтал: «ОБНАЖЕННАЯ». Репродукции картин великих мастеров.
Сергей:
– Ирочка держится! Я нужен ей, вам, моим близким и друзьям. Я еще что-то могу сделать. И я хочу все, что есть во мне, передать вам, помочь, поддержать вас. И ваша любовь помогает мне… не упасть духом.
Лица друзей Сергея. Его голос:
– Примите от меня советы человека.....Давайте родным и близким больше, чем они ожидают, и делайте это по зову сердца.
Любите глубоко и страстно. Быть может, это приведет к горьким коллизиям и переживаниям, но иначе не стоит жить.
Когда вы понимаете, что поступили неправильно или совершили ошибку, признайте свою ошибку и постарайтесь исправить ее.
Создайте атмосферу любви и дома, и на работе. Делайте все, что можете, чтобы поддерживать именно такую атмосферу, и пусть от вас струится тепло.
Помните: это очень хорошо, когда вы любите и когда вас любят. Помните, что вы очень нужны.
Помните: чем больше вы думаете о близких, тем больше они думают о вас.
Субтитры: Москва.
Сергей читает Ире вслух ее любимые стихи:
Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумасшедшая.
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую...
...Что прибавится – не убавится,
Что не сбудется – позабудется...
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?
Ира «внимательно слушает», ее губы вздрагивают.
Сергей будто слышит ее голос:
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумасшедшая.
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Голос Сергея:
- ... снова приснилась Ира, она разговаривает, ходит по комнате и меня... критикует! Укоряет! А я пытаюсь оправдаться, улыбаюсь, она может меня укорять сколько угодно и это прекрасно, как все то, что она делает…
Вопрос Сергея: «Что же произошло с тобой?»
Ответ Иры: «Был страх и была боль, будто электричка наехала на меня...»
Сергей читает книгу. Его голос:
Я нашел очень точное высказывание великого человека, С.Н. Рериха: «...Смысл человеческой жизни – в достижении красоты, гармонии, в самовыражении. Самая большая задача – это самосовершенствование во всем. Если каждый из нас каждый день будет делать что-то более совершенно, чем вчера, и делать это сознательно, это его устремление неизбежно отпечатается в его сознании, а сумма устремлений изменит его поведение в лучшую сторону... Когда человек стремится к лучшему, он возвышается. В конце концов, что такое вдохновение? Это как бы внутренняя молитва человека, когда он стремится к возвышенному... Выращивание добра в себе является иммунитетом против зла... Богатство – это наш внутренний багаж, то, в чем только наша ценность, что мы можем и должны развить в себе... Надо стараться избегать дурных мыслей, не допускать их и, напротив, стремиться к положительным. Попробуйте – в сущности, это очень просто...»
С.Н. Рерих приводит слова Конфуция, который говорил: «То, что ищет человек совершенный, находится внутри него, а то, что ищет несовершенный, – у других».
Я попробую «вырастить добро» внутри самого себя. Ведь оно есть во мне, это зерно добра, которое посеяли в меня мои родители. Мне осталось самое простое: дать этому зерну возможность прорасти и принести новые зерна добра.
«Попробуйте – в сущности, это очень просто!»
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Госпиталь. Сергей читает вслух любимые стихи Иры:
Жизни податель,
Светлый создатель,
Солнце, тебя я пою!
Пусть хоть несчастной
Сделай, но страстной,
Жаркой и властной
Душу мою!
Жизни податель,
Бог и создатель,
Страшный сжигающий свет!
Дай мне – на пире
Звуком быть в лире, –
Лучшего в мире
Счастия нет!
Сергей заканчивает чтение, смотрит на нее. Голос Сергея, смотрящего на Иру:
– Ирочка держится. Я это чувствую! Чувствую, когда прикасаюсь до ее рук, когда глажу ее волосы, когда наши взгляды «встречаются»...
Сергей склоняется над Ирой и шепчет:
– Любимая! Пока я жив, пока ты жива, последнего счастья во имя быть солнцем хочу над твоей головой, Землей – под ногами твоими. Ты слышишь меня?
Ирины глаза «устремлены» на Сергея. Сергей шепчет:
– Ирочка, и будет чудо, и все еще будет, и как мы с тобой отпразднует встречу! Все будет! Держись!
Он нежно дотрагивается до ее губ, они начинают дрожать…
Субтитры: Тунис. Кайруан.
Из-за поворота вылетает на огромной скорости серый «Мерседес», водитель явно не справляется с управлением, и «Мерседес» летит на такси, идущее впереди машины Сергея. Такси, виляя, уходит на обочину, подставляя машину Сергея под Мерседес. Сергей резко берет вправо. «Мерседес» уходит юзом на свою сторону, перелетает через кювет и исчезает в клубах пыли в оливковой роще. Сергей останавливается, молча обводит глазами туристов. Они молча смотрят на него.
Сергей выходит из машины. Пыль рассеивается. Сергей протягивает водителю такси свой мобильный телефон и говорит по-французски.
– Звони в полицию.
Он звонит. Сергей смотрит на перевернутый Мерседес. Никаких признаков жизни! Оливковая роща, залитая солнцем, и будто ничего не случилось
Сергей берет свой телефон, который ему протягивает таксист.
– Аллах Акбар! – говорит таксист.
– Слава Богу! – тихо шепчу Сергей.
Машина трогается. Панорама мусульманского город Кайруан. Сергей показывает туристам знаменитую мечеть Окба и рассказывает туристам легенды о великом арабском полководце Окбе ибн Нафаа.
Субтитры: Тунис.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Сергей едет по Тунису. Взлетает самолет. Сергей в самолете.. Встреча с Никитой в аэропорту.
На этом фоне идут титры фильма.
И все время Сергей слышит голос Иры:
А знаешь, все еще будет!
Южный ветер еще подует,
и весну еще наколдует,
и память перелистает,
и встретиться нас заставит,
и еще меня на рассвете
губы твои разбудят.
Понимаешь, все еще будет
В сто концов убегают рельсы,
самолеты уходят в рейсы,
корабли снимаются с якоря...
Если б помнили это люди,
чаще думали бы о чуде,
реже бы люди плакали.
Счастье - что онo? Та же птица:
упустишь - и не поймаешь.
А в клетке ему томиться
тоже ведь не годиться,
трудно с ним, понимаешь?
Я его не запру безжалостно,
крыльев не искалечу.
Улетаешь?
Лети, пожалуйста...
Знаешь, как отпразднуем
Встречу!
Конец третьей серии
КОРОНАВИРУС. ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!
Сценарий Николая Сологубовского
Серия четвертая
ПРОБУЖДЕНИЕ
Телевизионные новости о коронавирусе.
Субтитры: Москва.
Сергей в палате около Иры. Его голос:
– Провожу у Иры день за днем… Делаю ей массаж, ласкаю руки, рассказываю новости, десятки раз повторяю «открой рот» и надавливаю пальцами на подбородок….Нет ответной реакции.
Десятки раз сжимаю ее пальцы и повторяю слова «сожми пальцы».
Безрезультатно. Но ведь было, было ее ответное движение месяц назад. Или я все придумал?
Неужели я бессилен? Неужели врачи ничего не могут? Ведь были случаи, когда люди возвращались из глубокой комы!
В палату входит Александр Константинович. Он настроен оптимистично:
– Введенные нейроны прижились, но им нужно время. Месяцев шесть. Думаю взять ее к себе в отделение. Отдельная палата, постоянное дежурство медсестры…
Титры:
Четвертая серия
ПРОБУЖДЕНИЕ
Голос Иры. Она читает стихи:
Опустите, пожалуйста, синие шторы.
Медсестра, всяких снадобий мне не готовь.
Вот стоят у постели моей кредиторы
молчаливые: Вера, Надежда, Любовь.
Раскошелиться б сыну недолгого века,
да пусты кошельки упадают с руки...
– Не грусти, не печалуйся, о моя Вера,
– остаются еще у тебя должники!
И еще я скажу и бессильно и нежно,
две руки виновато губами ловя:
– Не грусти, не печалуйся, матерь Надежда,
– есть еще на земле у тебя сыновья!
Протяну я Любови ладони пустые,
покаянный услышу я голос ее:
– Не грусти, не печалуйся, память не стынет,
я себя раздарила во имя твое.
Но какие бы руки тебя ни ласкали,
как бы пламень тебя ни сжигал неземной,
в троекратном размере болтливость людская
за тебя расплатилась... Ты чист предо мной!
Чистый-чистый лежу я в наплывах рассветных,
белым флагом струится на пол простыня...
Три сестры, три жены, три судьи милосердных
открывают бессрочный кредит для меня.
Сергей снова за рулем. Его машина едет по Москве. Телефонный звонок. Взволнованный голос сотрудницы Лены:
– Сергей Алексеевич, звонили, вам надо срочно приехать в Госпиталь.
В полной растерянности Сергей тормозит и останавливается посреди потока машины, перекрывая движение. Он набирает один номер. Занято. Второй номер. Гудки машин. Голос Александра Константиновича:
– Случилась беда. Срочно приезжайте. У нее инфаркт миокарда. Обширный. Состояние критическое.
– Еду, – выдавливает из себя Сергей.
Сергей трогается с места и разворачивается через сплошную линию.
Александр Константинович, огорченный и печальный, встречает Сергея в своем кабинете.
– В 22.00, во время обхода Мальвина заметила, что у Ирины Николаевны снижается давление. Она вызвала Сергея Михайловича, тот поднял других врачей. Общее мнение: обширный инфаркт миокарда. Принимаются все меры, вводятся лекарства, поднимается давление. Что дальше? Этого никто не знает. Все возможное сделано.
Они вдвоем идут к Сергею Михайловичу.
– Состояние критическое… Очень критическое, – говорит Сергей Михайлович, глядя в окно. – Ей нужен абсолютный покой.
Он переводит взгляд на Сергея.
– Нет, и вам нельзя к ней. Ирине Николаевне не нужны сейчас эмоциональные переживания. Внешне ничего не изменилось, она все та же. Но приборы показывают инфаркт. Мы не можем не верить приборам… Позвоните вечером.
Сергей звонит по телефону.
- Петр Сергеевич, ваше мнение. Что случилось?…
Сергей за рулем. Голос Сергея:
– И вот что я понимаю из его объяснения: длительное пребывание в коме, тем более глубокой и продолжительной, представляет прямую угрозу сердечной деятельности. Что чаще всего происходит, когда человек выходит из комы? Не выдерживает сердце, когда мозг просыпается. Ведь сердцу тоже нанесен ущерб. И когда мозг, проснувшись, дает большую нагрузку на сердце, оно не выдерживает. Оно перестает биться. Оно останавливается! И тогда наступает непоправимая физическая смерть! Господи! Помоги! Дай мне силы – и я передам все Ирочке!
Голос Иры:
Неистов и упрям, гори, огонь, гори.
На смену декабрям приходят январи.
Нам все дано сполна – и горести, и смех,
одна на всех луна, весна одна на всех.
Прожить лета б дотла, а там пускай ведут
за все твои дела на самый страшный суд.
Пусть оправданья нет и даже век спустя...
Семь бед — один ответ, один ответ — пустяк.
Неистов и упрям, гори, огонь, гори.
На смену декабрям приходят январи.
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Сергей на Петровке, в Институте реанимации. Галина Владимировна и Владимир, ее сотрудник, ждут его. Они едут в Купавну.
Сергей Михайлович показывает Галине Владимировне записи из истории болезни Иры, кардиограммы, рассказывает, что делали врачи. Потом он, Галина Владимировна и Владимир уходят к Ире. Сергей остается в кабинете один с книгой «Анатомия человека».
Все трое вернулись в кабинет сосредоточенными и задумчивыми.
– Она перенесла минимиокард, – только и сказала Галина Владимировна, даже не садясь на предложенный Сергей Михайловичем стул.
Сергей по дороге в Москву спрашивает ее:
– Что дальше делать? –
– Вы знаете, ее состояние сейчас такое же, что и четыре месяца назад, когда я ее видела в Первой Инфекционной. Сергей Михайлович сказал, что ее состояние сейчас лучше, что из Института ее привезли совсем плохой.
– А господин …вы догадаетесь, о ком я говорю, он из известного вам Института… так вот он мне сказал на прощание: «Отпустите ее, не мучайте больше...»
– Он не имел права так говорить. Врач должен все делать, чтобы спасти больного. Все!
–– И еще я слышал, как врачи Института говорили о ней как о… бесперспективной.... Вот такой термин... медицинский… пришлось... услышать...
Сергей с горечью добавляет:
– У вас тоже такой термин используют?
– Держитесь. Многое зависит от вас, – печально, не ответив на вопрос, говорит Галина Владимировна. – Я вам лучше расскажу одну историю, она произошла совсем недавно…
Галина Владимировна рассказывает:
– Маргарит впала в глубокую кому в результате черепно-мозговой травмы во время столкновения машин. Она пролечилась у меня шесть месяцев, потом ее муж забрал, а спустя шесть лет муж прилетел в Москву и сказал:
– Я за вами, Галина Владимировна, Маргарита хочет вас видеть.
И Маргарита, парализованная, говорившая с большим трудом, рассказала мне, что она, находясь в коме, все слышала и видела, как за ней ухаживали, как ее спасали и возвращали к жизни, и что она благодарна врачам за все то, что они сделали…
Задумчивое лицо Галины Владимировны.
– Конечно, жизнь не стоит на месте, – она мельком бросает взгляд на Сергея, – у мужа уже другая семья, другой ребенок. Маргарита все это понимает, говорит, что она научится и ходить, и говорить как все, и что она вылечится и сама всему научится снова...
Вот такая история. А ее тоже называли бесперспективной…
Сергей продолжает молча вести машину .
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Госпиталь. Сергей склоняется над Ирой и шепчет:
– Ира, милая Ира! Что происходит с тобой? Что ты чувствуешь? О чем ты думаешь? Ты молодец! Ты держишься!
Я умоляю тебя! Не сомневайся в том, что я сделаю все для того, чтобы тебя спасти, чтобы ты вернулась на нашу землю. Я все сделаю, клянусь!
И когда ты очнешься, когда ты придешь в себя, я готов выслушать все твои слова, и сделаю так, как ты скажешь.
Господи! Вернись, Ирочка!
Если же ты, милая, меня не узнаешь, если я для тебя чужой, незнакомый человек, то знай, что я все равно буду ухаживать за тобой, как и раньше.
Я все сделаю для тебя!
Я все сделаю, заработаю деньги, оплачу все.. врачам, медсестрам, Госпиталю, всем и за все…
только живи, только живи, Ирочка!
Субтитры: Тунис.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Аэропорт Тунис-Картаж.
Сергей с туристами. Нуреддин за рулем автобуса.
Сергей, погруженный в свои думы, слышит Ирин голос:
«Сто часов счастья...
Разве это мало?
Я его, как песок золотой,
намывала,
собирала любовно, неутомимо,
по крупице, по капле,
по искре, по блестке,
создавала его из тумана и дыма,
принимала в подарок
от каждой звезды и березки...
Сколько дней проводила
за счастьем в погоне
на продрогшем перроне,
в гремящем вагоне,
в час отлета его настигала
на аэродроме,
обнимала его, согревала
в нетопленном доме.
Ворожила над ним, колдовала...
Случалось, бывало,
что из горького горя
я счастье свое добывала.
Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце
лениво, спесиво,
чтоб за малую малость
оно говорило «спасибо».
Сто часов счастья,
чистейшего, без обмана...
Сто часов счастья!
Разве этого мало?»
Голос Сергея:
– Если в жизни были эти сто часов, то разве можно допускать даже в мыслях, что жизнь не удалась?
Субтитры: Хаммамет.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Сергей звонит Александру Константиновичу.
– Как Ирина Владимировна?
– Не волнуйтесь, она молодцом!
В голосе его слышится надежда.
– Дай Бог вам здоровья, Александр Константинович...
– Не волнуйтесь. Работайте спокойно. Мы делаем все возможное…
Сергей едет в церковь Воскресения Христова на авеню Мухамеда Пятого, в центре Туниса. Вместе с батюшкой Дмитрием он молит Бога и Святых помочь Ире.
Сергей в Бизерте. Разговор с Анастасией Александровной.
Субтитры: Хаммамет.
Телевизор. Новости о распространении коронавируса. Сообщается об аннуляции авиарейсов и крахе туристических компаний.
Голос Сергея:
– Как свести концы с концами? Как и где заработать, чтобы покрыть расходы? И надо улетать в Москву. И пережить двухнедельный карантин. Кому и как здесь работать? На кого оставить фирму?
Терраса белого дома. Вечереет. Заходящее солнце освещает оливковые деревья и цветущие бугенвильи. Голос Сергея:
– Есть слова, которые я говорю только самому себе. Что произойдет, если я не смогу заработать денег?
Господи, нет, только нет, это не безнадежность! Есть шанс!
Ира лежит в палате. Рядом - букет цветов. Ира смотрит на цветы и «слышит» голос Сергея:
– Только ты держись! Умоляю тебя, милая, держись! И я надеюсь, придет день, ты проснешься, выйдешь долгого сна и улыбнешься мне! Я виноват перед тобою. Ты просила об отдыхе, о передышке, я старался все взвалить на себя, но тебе было все равно трудно. Как я жалею, что что так прошла наша жизнь! Прости меня! Это единственное, о чем я прошу. Прости меня! Прости!
... Раннее утро. Светает… Сергей смотрит видеокассету. На экране Ира, она слушает голос французского певца Адамо и его песню «Tombait la neige»....
... «Tu ne viendras pas ce soir...»
Сергей всматривается в Ирины черты. Она пристально смотрит с экрана на Сергея и молчит... Звучит песня.
Голос Сергея:
-О чем она думала тогда? Отчего в глазах ее боль? Ирочка, милая, не молчи, скажи, скажи хоть что-нибудь...
Сергей слышит ее голос, который так долго ждал. Голос Иры:
-Ты всегда будешь одиноким, пока снова не найдешь меня. А я…я буду ждать тебя... потому что... я люблю тебя...
Сергей и Ира сидят на террасе дома в Хаммамете. Ира читает Сергею стихи:
Я прощаюсь с тобою
у последней черты.
С настоящей любовью,
может, встретишься ты.
Пусть иная, родная,
та, с которою - рай,
все равно заклинаю:
вспоминай! вспоминай!
Вспоминай меня, если
хрустнет утренний лед,
если вдруг в поднебесье
прогремит самолет,
если вихрь закурчавит
душных туч пелену,
если пес заскучает,
заскулит на луну,
если рыжие стаи
закружит листопад,
если за полночь ставни
застучат невпопад,
если утром белесым
закричат петухи,
вспоминай мои слезы,
губы, руки, стихи...
Позабыть не старайся,
прочь из сердца гоня,
не старайся,
не майся -
слишком много меня!
Сергей отвечает Ире стихами:
... все это не от того ль,
что Любовь настолько редка,
что увидеть ее – словно почувствовать сладкую боль,
обмереть, задохнуться, загрустить,
не поверив глазам…
Субтитры: Хаммамет.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Офис Сергея. Сергей звонит Александру Константиновичу. Его голос:
– Ирина Владимировна находится в депрессии, в подавленном состоянии. Не знаю почему… Это следствие эмоционального пробуждения. У нее страдальческое выражение лица. Как у Христа. Думаю, что она начинает понимать, в каком состоянии она находится... И это еще одна драма. Переживания сами по себе опасны. А для Ирины Николаевны – особенно. Когда с ней начинаешь разговаривать, упрекать ее, говорить: «ну что же ты, пора вставать, просыпайся!», то на лице появляется грустное выражение, она отворачивается и на ее глазах выступают слезы...
– Она видит? Она слышит?
– Трудно сказать, видит она или нет, но реакция на слова есть...
Сергей звонит Никите:
– Александр Константинович говорит, что ее лицо стало грустным, печальным, то есть эмоциональным. Раньше было другой выражение лица… она начинает приходить в себя. Да, у нее очень грустное, печальное лицо, но это же пробуждение, это хорошо! Никита, это хорошо, понимаешь?
Но, Никита, новая опасность: мама начинает понимать, что с ней произошло, что она в больнице, и… нам нужно быть с ней рядом. Она должна чувствовать, что мы рядом! Ее нельзя оставлять одну!
– Хорошо, папа, я слышу тебя, хорошо, – доносится тихий усталый голос Никиты. – Я постараюсь завтра съездить к маме…
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Самолет прилетает в Домодедово рано утром. Москва окутана густым туманом. Сергея встречают Никита и Татьяна. Они обнимаются, смотрят в глаза друг другу.
Дома их ждет Нина Дмитриевна. Хлопоча по кухне, она рассказывает:
– Вчера Ира была гораздо лучше. Она даже пыталась лечь на бок. Она смотрела на меня. Дотрагиваюсь до ног – они начинают дрожать. До рук – она тоже реагирует. Дыхание ровное, спокойное. Неужто и вправду она выздоравливает?
– Конечно, Нина Дмитриевна, – Сергей обнимает ее, осунувшуюся и бледную.
Сергей едет в госпиталь. Его встречает Александр Константинович. Слова доктора:
– Состояние Ирины Николаевны к вечеру опять ухудшилось. Вчера мы радовались, что она полностью расслабилась, прошла спастика, она лежала свободно... А ночью опять давление упало до 85 на 50 и сейчас она снова на допамине. То есть, с одной стороны, у нее есть позитивные изменения, а с другой стороны, у нее слабое сердце… и возможны любые варианты....
Он делает паузу, чтобы до Сергея дошел смысл его последних слов:
–...слабое сердце.... – прошептал Сергей.
– Я вам говорю все честно. Как мы договорились, да? Одиннадцать месяцев такого напряжения и одновременно такого неподвижного состояния, столько лекарств – это все сказывается на ее состоянии, – донесся до него голос доктора. – Не волнуйтесь, она под постоянным контролем. Проходите к ней.
Сергей в палате Иры. Голос Сергея:
– Ира меня почувствовала. Это была неуловимая, необъяснимая, но тонкая связь, которая то возникала, то пропадала между нами. Мне передалась от нее… ее боль, которая отчаянием отозвалась в моей груди. Но я нашел нужные слова, сказал их, глядя Ире в глаза, и успокоил и себя, и Иру.
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Сергей снова едет в госпиталь. Его голос:
– Прочитал про удивительную историю одной женщины, которая погрузилась в глубокую кому 16 лет назад – ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД! – и вот сама вышла из нее. Ее звали Патриция и ее знак Зодиака тот же, что и у Иры – Рыба. Ученые не могут дать никакого объяснения тому, как Патриция пережила остановку сердца и непоступление кислорода в мозг. Астрологи объясняют пробуждение Патриции движением планет и Солнца. Что ж, пусть Светило и планеты будут тоже покровительствовать нам! Ирочка, держись! Они нам тоже помогут!».
У Николая Федоровича Федорова, русского мыслителя, нашел такую фразу: «Самое общее, общее для всех зло, или точнее злодеяние, есть смерть, а потому самое высшее дело или благо есть воскрешение».
В Госпитале Сергея встречает дежурный врач, симпатичная женщина с грустным лицом.
– Людмила Петровна, как Ира?
– Давление упало...
Она смотрит в сторону, мимо Сергея, и говорит, как бы размышляя вслух:
– Что больше страдает? Отчего это? Церебрального характера?
Она смотрит на свои руки, перебирает пальцами.
– Температура снова повысилась.... и тахикардия снова появляется... А главное – давление...снова.... упало...
– Есть хоть какие-то позитивные изменения?
– Спастика ушла. Раньше с трудом было ее руку распрямить, а сейчас мышцы сами расслабляются. Или это результат стимуляции? Или подсаженные клетки действуют?
Она продолжает размышлять вслух:
– Но взгляд она не фиксирует.
– А на голос... реагирует?
– Ее зовешь – она не реагирует... Да, вам можно только на минуту… Не больше! Понимаете?
Сергей в палате, подходит к Ире, ее лицо измучено страданиями. Она спит. Сергей берет ее за руку, рука слабая и горячая. Другую свою руку Сергей кладет ей на лоб. Долго сидит рядом. Она спит. Сергей не выдерживает, начинает шептать:
– Ира... Ирочка... все идет на поправку... Ира... просыпайся...
Ирины глаза медленно открываются, ее рука вздрагивает и сжимает руку Сергея. Голос Сергея:
– Сжимает или мне показалось? Сжимает! Сжимает!
– Ира, Ира, Ира, ты проснулась, – Сергей горячо шепчет ей прямо в ухо. – Я рядом, Ира, Ира, Ира, это я, Сережа, все хорошо, не волнуйся, это я, Сережа. Я люблю тебя! Все хорошо, сожми мою руку, прошу тебя, не волнуйся, сожми руку, умоляю, дай знак, сожми руку…
Ира не реагирует. Ее рука снова безжизненна, взгляд блуждает по сторонам не останавливаясь. Медленно подходит Людмила Петровна.
– Вам пора...
– Сейчас, еще немножко, ей же лучше... когда я... рядом...
Дыхание Иры становится прерывистым, с шумом.
– Ира, Ира, посмотри на меня, Ира, Ирочка, это я, Ира, милая, любимая, выздоравливай, держись, все тебе передают привет, и бабуся, и Никита, и Танечка, ты выздоровеешь, держись, ты молодец, очень трудно тебе, очень больно, но все пройдет, держись, не волнуйся, мы с тобой, мы тебя очень любим, держись, я рядом, я рядом, любимая моя.... держись ... ты обязательно выздоровеешь…
Людмила Петровна кладет руку мне на плечо. Ира закрывает глаза.
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Госпиталь. Палата Иры. Врачи около нее. Голос Сергея:
– В 8 часов утра давление Иры снова упало до нуля. И снова начали ей давать самые сильные лекарства.
Грустный разговор Сергея с Сергей Михайловичем.
– Ситуация непростая, непростая, – размышляет он. – Что у нас произошло? Да. Что же произошло вечером? Все дело в том, что изменился мышечный тонус, стало давление низким... Это потребовало применения лекарств... как и две недели назад, когда мы лечили.... и тоже не без трудностей. Почему? Потому что настолько все нестабильно... то давление уменьшается, то пульс меняется. Мы пришли к выводу, что происходят какие–то изменения в стволовых структурах мозга... Там находятся центры по регуляции всех этих функций: дыхания, кровообращения... и вот там идет какой-то процесс, не очень понятный... то ли это воспаление, аутоиммунное, о чем показывали анализы Центра Сербского... помните... и вот это воспаление спустилось с корки ... сюда, в ствол... То ли это реакция на стимулятор... А может, это клеточная ситуация, ведь прошло полтора месяца после операции...
Сергей Михайлович опустил голову и задумался.
– Вот такая неспокойная ситуация... Постоянно происходят какие-то перемены... Поэтому нужно сейчас очень внимательное отношение.... нужно слежение, постоянное, за ней......но что-то происходит....что-то изменилось... в неврологии. Появились какие-то рефлексы....да...
Прошу вас: нельзя ее ни шевелить, ни радио включать, никаких эмоций.... никаких привходящих моментов....никаких посещений...
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Госпиталь. Сергей открывает дверь в кабинет Александра Константиновича. Он занят, разговаривает по телефону, но делает ему жест рукой, чтобы он вошел.
– Во первых, хочу вас обрадовать, – говорит он неизвестному собеседнику. – Ваш больной, тот, который в вегетативном состоянии, рядовой, да, тяжелораненый, да, из Сирии, стал реагировать на команды, открывает и закрывает глаза, поднимает руку. Да, да, да....
Александр Константинович улыбается.
– Мама его так счастлива, и мы счастливы, не зря стимулятор ставили, не зря трансплантацию делали... А Ирина Владимировна, вторая больная, да, которой первой сделали такую операцию, она нестабильная, я все выходные сидел с ней. Похоже, стволовая симптоматика нарастает, даже понять не могу, отчего это....Нестабильное давление... очень нестабильное, упало до нулей... Я понимаю, что это ствол, стволовые расстройства... Но интересная вещь: как только падает давление, так сразу она становится нормальным человеком… То есть, с одной стороны – очень хорошо, с другой – очень плохо... Да, конечно, я вам сообщу.
Александр Константинович кладет трубку и с виноватой улыбкой обращается к Сергею:
– Видите, сколько врачей в курсе. И все хотят помочь. Но… Намаялся я с ней. Уже нету сил. Мы с Андреем Алексеевичем ее стабилизировали, вся неделя была изумительная, мы начали снова делать стимуляцию мозга, продолжили лечение... никаких проблем...И вдруг в пятницу вечером давление падает до нулей, она расслабляется, уходит мышечное напряжение... руки становятся мягкие, ноги мягкие, она их вытянула, нормальный человек! Поэтому назвать ее состояние атонической комой уже нельзя. Рефлексы хорошие. И вдруг, эти два дня, идут стволовые расстройства. Давление то поднимется, то упадет, то поднимется, то упадет... В-общем, ясно одно, что если нам удастся ее восстановить, то мы из нее человека сделаем! Нормального! Потому что ничего никогда не потеряно!
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Госпиталь. Сергей снова у Александра Константиновича.
– Мы ее длительное время держали на допамине. И это чревато… Сейчас у нее давление нормальное, 110 на 60. Лишь бы она продержалась! Но... Но играет ствол. То ли это инфекция, то ли... ну не совсем понятно, что происходит. Сегодня утром мы собрали консилиум. Непонятно, что делать. Весь комплекс лечения мы делаем, но...
Мы такого не видели, чтобы вот так играл ствол. Это явно особенность того, что такую больную нам удалось держать такое длительное время в нормальном состоянии.
То есть мы задаем вопрос: что это? Разрегулировка механизма адаптации давления?
И проблема: нельзя ее пунктировать! Ствол неустойчивый, и можно вызвать ликвординамику и тогда состояние ухудшится, и потом мы ее вообще не вытащим.
Поэтому приняли на консилиуме такое решение: никакого ажиотажа, родственников и вообще никого не пускать, чтобы не провоцировать ситуацию. Потому что ясно: она понимает и видит, она уже воспринимает окружающий мир и реагирует на него, но неадекватно...
Сергей слушает его, затаив дыхание. Александр Константинович подумал и продолжил:
– Но и это еще не решение. Я не знаю, что делать. Ее состояние крайне нестабильное. Утром вчера все нормально, а вечером буквально снова реанимировали. Черт знает, что с ней произошло, давление опять было на нулях...
Александр Константинович смотрит на Сергея:
– Все безрадостно...
– Но... если она понимает и видит, если она воспринимает, то, может, положительные эмоции ей помогут...
– В таком состоянии, – резко перебивает Александр Константинович, – положительные эмоции для нее крайне опасны. Она сейчас между жизнью и смертью, между жизнью и смертью... И любая эмоция может иметь непредсказуемые последствия…
– Мы делаем нейростимуляцию, – он снова погрузился в размышления вслух, – неделя, никаких проблем, и вдруг – падение давления. Может, не надо стимулировать? Может ли сам стимулятор вызывать расстройство ствола? Нет, не может... не знаю... будем думать. А когда будет понятно, будем принимать решение.
Голос Сергея:
– Есть надежда. Ира просыпается! Она понимает и видит, она воспринимает окружающий мир... Это потрясающая победа! Только бы она выдержала, только бы она перешла этот рубеж возвращения, пережила эту боль и эти страдания. Господи, за что ты ее обрек на такие страдания! Почему ты не выбрал меня?
Субтитры: Москва.
Телевизионные новости о коронавирусе.
Госпиталь. Андрей Алексеевич говорит Сергею тихим усталым голосом:
– Состояние Ирины Николаевны без изменений. С одним пролежнем почти справились, появился новый. И еще хрипы в груди. Это не воспаление легких, в легких все чисто, это... нарушение дыхания.
– Можно мне ее увидеть?
Андрей Алексеевич смотрит на Сергея и видит в его глазах боль и мольбу.
– Только на минуту. Только на минуту...
И вот они вдвоем около Иры. Сергей берет ее за руку. Свою другую руку кладет на лоб Иры.
– Ира Ира Ирочка Ира милая Ира Ира Ирочка Ира Ира Ирочка Ира милая прими мою энергию… Ира, Ирочка, милая, держись.
Андрей Алексеевич настоятельно:
– Сергей Алексеевич, пора. Нельзя больше.
У него в кабинете Сергей сказал то, что чувствовал:
– Она в очень плохом состоянии. Эти два кризиса... изменили ее ... у нее нет сил....
Андрей Алексеевич ничего не ответил и опустил голову.
Сергей за рулем. Едет в Москву. Телефонный звонок Никиты.
– У Ильи не грипп. Коронавирус! Этот диагноз сказали врачи, приехавшие по вызову Светы.
– Какой ужас! – Машина Сергея съезжает на обочину.
–...Илюша очень ослаб, его качает... Я еду домой....
Сергей звонит Петру Сергеевичу.
– Не может быть! Надо госпитализировать! Срочно! – отвечает он. – Я сейчас обзвоню больницы!
Сергей звонит Никите:
– Надо везти Илью в больницу, его нельзя оставлять дома. И будем надеяться, что предположение врачей -это не диагноз - ошибочно. Так сказал Петр Сергеевич.
Скорая с Илюшей и Светой мчится в Первую инфекционную больницу. За скорой летит Никита на своей машине. Голос Сергея:
–Илюшу отвезли туда, куда тогда привезли Иру. Нина Дмитриевна сидит на кухне, схватившись за голову, На столе лежит прибор для измерения давления. Сергей:
– Сколько?
Нина Дмитриевна:
– 240 на 180….Это какое-то наваждение! Это какое–то наваждение…
Сергей подходит к ней и опускается на колени:
– Нина Дмитриевна, мы же с вами материалисты. Я не верю в Рок, который обрушился на нас. Перед Роком мы бессильны. Это просто стечение обстоятельств. И пока мы в него не верим, у нас есть шанс: и спасти Иру, и вылечить Илюшу.
Звонит Никита:
– В Первой Инфекционной подтвердили диагноз врачей скорой помощи: коронавирус! Уму непостижимо. Хочется выть от отчаяния!
Субтитры: Москва.
Радионовости о коронавирусе.
Сергей мчится в Купавну. Андрей Алексеевич, узнав от него о госпитализации Илюши и его заболевании, не смог сдержать своих эмоций:
– За что же это все на вас?
Александр Константинович, протянув Сергею руку:
– Это рок какой-то. Вы уж сами-то держитесь. А Ирина Владимировна…– не знаем, что и делать. Состояние критическое. Наши усилия ничего не дают. Не надо вам видеть ее. Она очень плохо выглядит. Спасайте Илюшу. Езжайте туда. И держитесь сами. Да! Вот вам лекарство, проверено подводниками! Примите его!
Сергей едет в Первую инфекционную. Охранники удивленно смотрят на Сергея. Но, видя его лицо, ничего не спрашивают. Знакомый желтый корпус. Здесь в отдельном боксе 25 лежала Ира. А за ним – корпус 3. Здесь теперь лежит Илюша. Грустные детские глаза молча смотрят на Сергея. Он обнимает Илюшу. И тогда Илюша спрашивает первым:
– Бабушке лучше? Это правда? Мне мама сказала…
– Правда! – шепчет Сергей и еще крепче прижимает к себе маленькое мальчишеское тело.
Субтитры: Москва.
Сергей около Иры:
– Ира, милая Ира. Ира, Ирочка, Ирочка, держись, мы тебя любим, все будет хорошо, Ирочка, держись, солнышко мое, любовь моя...
Строгое лицо Иры, без эмоций, ввалившиеся щеки, тонкие бессильные руки, глаза смотрят вдаль, мимо Сергея, на его голос, на прикосновения – никакой реакции.
– Самое тяжелое – сознавать свое бессилие. Что я еще могу сделать? Что? Все, что я зарабатываю сейчас, я отдаю на лечение Иры. Через месяц деньги кончатся. Что же делать?
Сергей едет в Москву. Телефонный звонок. Татьяна Ивановна из бухгалтерии:
– Извините, что вынуждена сказать, но Вы должны оплатить Госпиталю еще 60 тысяч.
Голос Сергея:
– Шестьдесят тысяч рублей! Ах да, ведь дни пролетают один за другим. Как же это я не рассчитал?
– Да, конечно,– отвечает Сергей. – Обязательно заплачу.
Субтитры: Москва.
Сон Сергея. Голос Сергея:
– Я все видел отчетливо, в красках. Ира сидела сама, сидела на кровати, облокотившись на подушки и спинку кровати и улыбалась мне. Улыбка была слабая, тихая, движения губ были медленные, так же медленно она шевелила пальцами руки, которую я держал в своей руке. Она шептала слова, их невозможно было понять, но она пыталась говорить! – и это было главное! Я гладил ее руки и волосы и приговаривал: «Ирочка, милая, я люблю тебя...»
Долгая дорога в Купавну. В пути Сергей звонит Свете.
– Как Илюша?
– … без изменений. Врачи делают все необходимое.
У входа в госпиталь Сергея окликает Александр Константинович. Лицо его озабочено.
– Ничем порадовать не могу. Ситуация вновь обострилась. Поднимайтесь к Андрею Алексеевичу. Я сейчас приду.
Андрей Алексеевич немногословен:
– Ситуация тяжелая... что-то тревожит ствол... и это вызывает... как это назвать... и слов простых не подберешь.. а день прошел нормально... пульс... стул нормальный... все подключено... больше сделать не можем... беспокоит меня выраженная одышка... высокая температура ...39...40... тахикардия зашкаливает… надо делать пункцию, но это опасно. Вы понимаете?
– Надо делать! – твердым голосом говорю я.
– Хорошо. И нужен тиенам, один из самых мощных антибиотиков...
– Знаю. Его уже Ире давали...
– Да... нужно четыре флакона... для внутримышечного введения... Его трудно найти…
– сегодня достану... Обязательно достану…
Александр Константинович входит в кабинет:
–Но есть шанс! Надо срочно делать пункцию. Что крайне опасно! Но…если не сделаем, то…
– Делайте! – чуть ли не приказывает Сергей.
Сергей звонит Александру Константиновичу. Он говорит:
– После пункции нейрохирург смотрел, главный хирург смотрел... Теперь мы знаем, как быть и что делать...
Субтитры. Москва.
Никита за рулем.
– Папа, три дня назад я встретился с одним человеком, он сказал, что ничего сделать невозможно... Он говорил о Карне, о том, что за наши грехи расплачиваются наши самые близкие.... Он сказал, что я должен изменить свою жизнь. И я решил ее изменить…
Сергей молчит, слушая исповедь Никиты. И шепчет, повторяя его слова:
–.... за наши грехи расплачиваются наши самые близкие....
–... я должен изменить свою жизнь...
Никита грустно спрашивает:
– Неужели все усилия напрасны? Неужели мы бессильны вернуть маму?
– Она вернется. Вот увидишь. У меня хорошее предчувствие. За эти месяцы я о многом передумал. Как бы пережил свою жизнь заново. Мы должны заботиться друг о друге, помогать друг другу. Посмотри, сколько добрых людей пришло нам на помощь! Сколько сделано! Ирочка будет жить! Врачи теперь знают, что надо делать. И мы с тобой тоже. Ведь мы с тобой никогда не упадем духом!
И они крепко пожали друг другу руки.
Субтитры: Москва.
Церковь Святого Николая, рядом с Ленинкой. Сергей идет к церкви. Голос Сергея:
– Отец Димитрий сказал, что я должен прийти именно сюда.
Сергей читает молитву и просит помощи у Николая-Чудотворца. Он выходит из церкви просветленным и уверенным в себе.
Субтитры. Москва.
Ночная Москва. Сергей едет домой.
Звонок Александра Константиновича.
– Сергей Алексеевич, меня просто замучили, требуют оплату от вас...
– Завтра я все оплачу.
Нина Дмитриевна не спит, приняла лекарства, ждет его. Открыв дверь, она пристально смотрит Сергею в глаза.
– Что, хоронить будем Иру?
Сергей выдерживает ее взгляд.
– Нет! Нет! Она просыпается! Мы еще повоюем! Главное – чтобы она нашла в себе силы!
Сергей говорит эти слова как можно спокойнее. Говорит так, чтобы его спокойствие передалось Нине Дмитриевне.
Голос Сергея:
– Господи, помоги ей. Мы прошли такой трудный путь, такой долгий путь. Ира просыпается, она мне ответила, я услышал ее... Господи, помоги! Еще немного, и она выйдет из комы! Господи, помоги!
Субтитры. Москва.
Сергей едет в Купавну. Оплачивает счет госпиталя. Просит Александра Константиновича разрешения побыть с Ирой.
– Я не советую вам, подумайте о себе. Она в очень тяжелом состоянии.
– Я хочу ее видеть.
– Это ваше право. Но только на пять минут.
– Нет! На столько, на сколько…
Александр Константинович кладет руку на плечо Сергея и долго смотрит в глаза. Потом он кивает, и вдвоем они идут в палату.
Сергей подходит к Ире, рядом с ней сидит медсестра Люся, берет Иру за руку, рука начинает дрожать. Она опять подключена к аппаратам. Дыхание – искусственное. Ира вся в проводах. Сергей шепчет:
– Ира, милая, я люблю тебя....
Александр Константинович и медсестра уходят. Сергей смачивает ее лоб, щеки, руки святой водой, которую Аня привезла из Греции.
– Ира, открой рот, открой рот, открой рот....
Без реакции.
– Ира, закрой и открой глаза...... закрой и открой глаза..... закрой и открой глаза…
Нет реакции. Сергей берет ее снова за руку. И рука Иры начинает дрожать. Он продолжает говорить ласковые слова...... Дрожь исчезает... Лицо Иры успокаивается… Сергей говорит:
– Ирочка! Мне пора на работу. Я поеду.
В руке Иры снова появляется дрожь.
– Ирочка, хорошо, я не уезжаю. Я остаюсь.
Дрожь исчезает. Сергей снова продолжаю говорить ей ласковые слова, успокаивать. Но когда он медленно начинает убирать правую руку, то снова появляется дрожь. Так повторяется несколько раз.
Входит доктор Мальвина:
– Я вас умоляю, уходите, придет главный, будет ругаться...
Сергей наклоняется и целует Иру в губы. Ее рука вздрагивает и начинает сжимать его руку. Ее глаза приходят в движение и, сделав круг, смотрят на Сергея. Губы сжимаются и открываются. Она хочет что-то сказать. По ее лицу видно, что она прилагает усилия, чтобы сказать слова…Сергей снова целует ее в губы и чувствует, как она ему отвечает. Сергей застывает ошеломленный и не верящий, что ТАКОЕ ВОЗМОЖНО! Доктор Мальвина видит, что происходит, видит реакцию Иры и, тоже потрясенная, дотрагивается до плеча Иры:
– Это может отнять ее последние силы…
– Ирочка, я люблю тебя! – шепчет Сергей, гладя ее волосы.
Ира явственно сжимает его руку, легкая улыбка появляется на мгновенье на ее лице, впервые за эти долгие месяцы! Впервые! …И она разжимает руку…
– Я вернусь завтра, милая Ира! Ca ira, mon amour! – и Сергей нежно целует ее снова ослабевшую руку.
У дверей палаты он останавливается и поворачивается в ее сторону. Их взгляды встречаются, в глазах Иры Сергей читает мольбу «Не уходи!».
Субтитры. Москва.
Доктор Мальвина в палате рядом с Ирой. И вдруг Ира открывает глаза, медленно протягивает к ней руку и тихо говорит: «Пить!»
Александр Константинович радостно говорит другому врачу:
– Я влетел в палату и увидел глаза Ирины Владимировны, которая смотрела на меня, на все вокруг с огромным удивлением. И я сказал: «Здравствуйте, Ирина Владимировна!» Она долго и внимательно разглядывала меня и прошептала: «Сережа». И я понял, кого она ждала.
Сергей за рулем. Он медленно едет по МКАД, забитой машинами. Через пробку безуспешно пытается пробиться «Скорая помощь», отчаянно сигналя. Люди пытаются оказать помощь водителю «Жигули», которому стало плохо.
Сергей стоит в потоке, думает. Его голос:
– Пусть я многого не понимаю в этом Огромном, Бесконечном Мире, в этой Вселенной, в котором мы все живем. Но если когда-нибудь, уходя в другую часть Вселенной, я смогу сказать, что делал добрые дела, то, значит, жил не зря. Милая, Ирочка, хорошая моя, прости меня, прости... Я храню нашу любовь….
– Она простила вас! – Сергей слышит голос Анастасии Александровны. – Она передает вам, что любит вас.
– Спасибо вам, мой ангел!
– Только одно будет приносить избавление от мучений. Теперь вы знаете это:…думай о тех, кто тебе дорог… кому ты очень нужен… приди к ним на помощь… не опоздай!
– Не опоздаю. Теперь никогда не опоздаю!
История болезни Ирины Владимировны. Доктора Мальвина делает запись:
«… 12 часов 15 минут дня, Ирина Владимировна открыла глаза, медленно протянула ко мне руку и прошептала: «Пить!».
Андрей Степанович:
- В этот день я влетел в палату и увидел глаза Ирины Владимировны, которая смотрела на меня, на все вокруг с огромным удивлением. И я сказал: «Здравствуйте, Ирина Владимировна!» Она долго и внимательно разглядывала меня и затем прошептала: «Сережа». И я понял, кого она ждала».
Никита:
- Да, и именно в этот день мама вышла из комы…
И в этот же день начал поправляться мой сын Илюша.
Я ничего не могу ни понять, ни объяснить…
Да, маме с каждым годом лучше, она уже начала ходить и говорить… Мы делаем все для нее…Она многое не помнит. Может, это и к лучшему? …
Сергей улыбается и смотрит в камеру. Впервые за весь фильм. И он говорит прямо в камеру:
– Мне кажется, что человек рожден для того, чтобы делать добрые дела и помогать своим ближним.
Мне кажется, что есть в этом мире близкий мне человек, который прочитает эти страницы в трудную минуту, когда я не смогу к нему прийти, потому что буду очень далеко – и на сердце ему станет легче и светлее…
Я хочу протянуть тебе руку…
Полные титры фильма.
И звучит то же стихотворение, которое читает сначала Ирин голос, потом Сергея, потом они читают вместе это стихотворение, как и в начале первой серии:
– Если мужчина и женщина проходят по улицам,
которые только им и видны,
По окраинным улицам, впадающим в сумерки,
в бриз, в океан тишины,
С древним или современным пейзажем,
больше похожим на музыку, чем на пейзаж…
Если там, где ступают они,
вырастают деревья,
И засохший асфальт начинает сверкать
как витраж…
Если при виде мужчины и женщины
Кварталу горластому не до речей,
Замирают дети у дома
И падают на мостовую связки ключей,
И одышки становятся вздохами…
– то все это не от того ль,
Что любовь настолько редка,
Что увидеть ее –
Словно почувствовать сладкую боль?
Обмереть, задохнуться, загрустить,
не поверив глазам,
Словно услышать наречье,
на котором когда-то разговаривал сам,
От которого что-то такое осталось
на кончике языка –
Что-то на шепот похожее, на шепоток,
шорох замерзшего шепотка…
Конец четвертой серии
Другие статьи в литературном дневнике:
