Анастасия Ширинская. Воспоминания...
Анастасия Ширинская: "Я хотела остаться русской!"
Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн, дочь командира эскадренного миноносца "Жаркий" Александра Сергеевича Манштейна. Восьмилетней девочкой она прибыла в декабре 1920 года в Бизерту, где нашли свою последнюю стоянку корабли Русской эскадры.
Публикую отрывки из моей книги «Анастасия Александровна Ширинская. Судьба и память», написанную на основе записей бесед с нею и изданную в 2012 году …
"…Я родилась в той поместной России, которую вы знаете по пьесам Чехова. Мое детство прошло на берегу Балтийского моря, но каждое лето мы ездили в Рубежное, имение моих предков, на берегу Донца… Помню я и наш дом на холме - со множеством окон, с большими белыми колоннами и дверями, выходящими в прекрасный вишневый сад. Летними вечерами здесь собиралось всегда много народу…И еще помню, так забавно, хор лягушек поднимался от Донца…
…Моя жизнь делится на две части: до и после 17-го года. Мой отец командовал посыльным судном "Невка", и его за смелость и справедливость очень уважали матросы. В 18 году мы уехали на юг. В Новороссийске весной 19 года возрождался Черноморский флот. Папа ремонтировал эсминец "Жаркий". В ноябре 20 года его корабль стал одним из кораблей русской эскадры, которая ушла сначала в Константинополь, а затем в Бизерту. Эскадра спасала жителей Крыма. Все моряки считали, что они вернутся, как только перевезут людей в Константинополь…
О Новороссийске у меня осталось одно воспоминание - ветер! Ветер сумасшедшей силы и улицы, запруженные беженцами... Я и сейчас вижу толпы людей, куда-то спешащих, в руках узлы, чемоданы, баулы… И далекие огни уходящих в море кораблей…Мне прислали семь кассет с фильмами Никиты Михалкова "Русский выбор". С каким талантом он передал ту трагическую эпоху!
…Как эскадра попала в Бизерту? О, это длинная история!.. Нас с мамой, как и других членов офицерских семей, доставил в Бизерту пассажирский пароход "Великий князь Константин". Помню, 23 декабря 20 года мы увидели с палубы этот тунисский порт, в котором многим из нас предстояло прожить всю жизнь. Мы пришли одни из первых. Военные корабли стали прибывать группами уже вслед за нами. Всего их было 33, включая два линкора - "Генерал Алексеев" и "Георгий Победоносец", крейсеры "Генерал Корнилов" и "Алмаз", десять эскадренных миноносцев, - среди них был и эсминец "Жаркий" под командованием моего отца, он пришел 2 января - а также канонерские и подводные лодки, ледоколы, буксиры, другие суда.
Мы приветствовали появление каждого нового корабля. Праздником стал день 27 декабря, когда за волнорезом появились огромные башни линкора "Генерал Алексеев". Он доставил в Бизерту гардемаринов и кадетов Севастопольского морского корпуса. Всего же на кораблях, ушедших из Константинополя, было перевезено в Тунис около шести тысяч человек. Так на земле Туниса, под синим небом, жарким солнцем, среди пальм и минаретов, возникла небольшая русская колония!
Семьи офицеров, дети жили на броненосце "Георгий Победоносец". Мне часто снится этот старый корабль - какие-то странные картины металлических помещений, таинственных коридоров, огромных и пустынных машинных отделений. Мы, дети, знали "Георгий" от глубоких трюмов до верхушек мачт. Помню, мы любили подниматься вверх, внутри мачт, чтобы устроиться на марсах и "царить над миром". Мы видели море, уходящее за горизонт… Там, далеко, была Россия…
… Да, мы надеялись. Мы жили с надеждой, что вернемся. Но у многих надежды сменялись самым глубоким отчаяньем. И все-таки больше помнится не это, а те редкие праздники, которые отмечались на кораблях. Прежде всего - 6 ноября, этот день - праздник Петербургского Морского корпуса, выпускниками которого было большинство офицеров эскадры. Его отмечали по традиции гусем с яблоками…
… И грустное тоже помню…Помню, как по требованию французского правительства, это было 29 октября 24 года, на эсминце "Дерзком" прошла церемония последнего подъема и спуска Андреевского флага. Собрались все, кто еще оставался на кораблях эскадры, - офицеры, матросы, гардемарины; были участники Первой мировой войны, были и моряки, пережившие Цусиму. И вот прозвучала команда: "На флаг и гюйс!" и спустя минуту: "Флаг и гюйс спустить!" У многих на глазах были слезы... Помню взгляд старого боцмана, смотрящего на молодого гардемарина, взгляд непонимающий. Никто не понимал, что происходит. Веришь ли ты, Великий Петр, верите ли вы, Сенявин, Нахимов, Ушаков, что ваш флаг спускают? И французский адмирал переживал все это вместе с нами… Стоит посмотреть фильм Михалкова, чтобы увидеть хотя бы этот эпизод…
А недавно мне подарили картину, художника Сергея Пен, "Спуск Андреевского флага на "Дерзком"…
…Мы еще продолжали жить на "Георгии", когда в Бизерту прибыла советская комиссия по приемке кораблей Русской эскадры. Возглавлял комиссию из пяти человек известный ученый академик Крылов. Был среди ее членов и главнокомандующий Красным Флотом Евгений Беренс, старший брат адмирала Михаила Андреевича Беренса, командующего эскадры. На период осмотра кораблей советскими экспертами Михаил Андреевич уехал в Тунис. Не видевшись и не переписываясь многие годы, братья так и не встретились! Почему?
Разгадку нашли в архивах: французы взяли с членов комиссии подписку, что у них не будет никаких контактов с русскими офицерами!
Комиссия ни до чего не договорилась с французами. Франция соглашалась передать военные корабли только в том случае, если Советский Союз признает дореволюционные долги России…. Переговоры длились годами, русские корабли так и стояли в озере и в арсенал Ферривиль. Потом Франция начала продавать их на металлолом...
…Постепенно число русских в Тунисе уменьшалось. Они уезжали в Европу, Америку, даже в Австралию… В середине 30-х зародилась мысль построить храм в память о Русской эскадре. Завесой на Царских вратах храма стал сшитый вдовами и женами моряков Андреевский флаг. Иконы и утварь были взяты из корабельных церквей, подсвечниками служили снарядные гильзы, а на доске из мрамора названы поименно все 33 корабля, которые ушли из Севастополя… В этом храме я прощалась в феврале 1964 года со своим отцом. Его гроб был покрыт старым, некогда развевавшимся над его кораблем Андреевским флагом… Потом провожала и других… Все они умерли в большой бедности…»
…Из нескольких тысяч русских людей, лишившихся Родины и приплывших в двадцатом году в Бизерту, осталась теперь в Тунисе я одна - единственный свидетель!
…Меня часто спрашивают, почему я не покинула Бизерту…. У меня не было никакого другого гражданства. Я хотела остаться русской! Здесь я вышла замуж, мои трое детей родились в Бизерте. Здесь жили мои родители. В Бизерте живут мои первые ученики; мне выпало учить их детей и внуков. Я зарабатывала частными уроками математики, и только потом, после 56 года, когда Тунис стал независимым, мне разрешили постоянно преподавать в лицее. Так Бизерта стала частью моей души…
…Да, теперь о Бизерте, о русских людях и кораблях в России вспомнили. И я уверена, сбудутся пророческие слова контр-адмирала Александра Ивановича Тихменева о том, что этот город будет служить местом паломничества будущих поколений россиян. Ко мне часто приезжают русские туристы, приходят работающие здесь русские специалисты; целые делегации навещают меня из Севастополя, из Петербурга, из Киева, из других городов. Из Тулы недавно приехали, с самоваром и с пряниками, как же иначе, а из Петербурга картошку привезли и я ее храню как бриллиант!»
«… Очень вкусная картошка! А с Алтая привезли алтайский мед! И даже из Сахалина приезжали! И не только из России и Украины приезжают. Из Германии, Франции, Мальты, Италии, потомки тех, кто пришел с эскадрой в Бизерту, и мои ученики, которым я преподавала. Мне многие помогают, чем могут. Передают деньги на церковь. Вы знаете, в каком состоянии находился "русский уголок" на бизертинском кладбище? Разбитые плиты, разоренные могилы, запустение... Но с помощью посольства России и Российского культурного центра в Тунисе на кладбище воздвигли памятник офицерам и матросам эскадры. Все больше и больше русских людей приезжает на древнюю землю Карфагена, чтобы найти следы своей собственной национальной Истории. Это, я считаю, - великий знак!
А 11 мая 2003 года, когда Петербург праздновал трехсотлетие, раздался звонок и знакомый голос Бертрана Деляноэ, мэра Парижа, моего ученика, мне говорит: "Угадайте, откуда я вам звоню?" - "Из Парижа, конечно!" - А он говорит: "Я стою перед Петропавловской крепостью, в Петербурге день солнечный, прекрасный, и над Адмиралтейством развивается Андреевский флаг!" Представляете, флаг Великого Петра развевается снова! И я хочу написать о "reversibilite des temps" (это были единственные слова Анастасии Александровны, произнесенные по-французски, их можно образно перевести как "неизбежное повторение исторических эпох"), как закрывается один цикл времени и начинается новый, который повторяет его…
И вот в этот момент и бывают встречи или, словами Пушкина, " странные сближения". Время действительно все необыкновенно меняет. Но надо прожить очень долгую жизнь и быть близким к Истории, чтобы стать свидетелем этих странных сближений, о которых говорил Пушкин.…»
Анастасия Александровна как-то сказала за чаем:
«Ну вот, теперь русские приезжают в Тунис посмотреть на Карфаген и на меня». И рассмеялась. А в глазах ее заблестели огоньки, похожие то на слезинки о пережитом, то на далекие огни кораблей русской эскадры, уходящих от родных берегов.
Книга воспоминаний Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн «Бизерта. Последняя стоянка» вышла на русском и на французском языках и выдержала уже несколько изданий. Это и семейная хроника, и хроника послереволюционной России, а главное – волнующий до слез рассказ о трагической судьбе русских моряков и русского флота, что нашли свой последний причал у берегов Туниса. Приведу отрывок из нее:
«Существуют личности, которые занимают исключительное место в окружающем их обществе. Близость к ним придает особый смысл повседневной нашей жизни. Их душевное богатство не имеет никакого отношения ни к уму, ни к образованию, ни – еще меньше – к их внешнему облику: часто они даже совсем непохожи друг на друга. Одно лишь общее есть у таких людей: они любят жизнь с благодарностью. Их никогда не забудешь! Но когда их теряешь навсегда, в душе остается место, которое ничем и никем уже заполнено быть не может.
Это о них думал Жуковский, когда писал:
Не говори с тоской – их нет,
Но с благодарностию – были!»
Анастасия Ширинская об исламе
« Анастасия Александровна сказала мне:
- Пророк Магомет был очень добрым человеком. И первая жена его была очень разумная. Коран ближе к Старому завету, чем Откровение Божие. Я прожила столько дел среди мусульман и у меня всегда были самые хорошие отношения с ними. Мусульмане с пониманием отнеслись к нашим просьбам разрешить построить православные храмы. Тунисцы народ очень терпимый к другим религиям. И это у них - в крови, это уважение к другим.
Был в Тунисе на улице Селье большой арабский дом, многочисленные комнаты которого выходили на внутренний двор. Памят¬ная история связана с этим домом, который принадлежал тунисцу Бакушу, директору Абуса, мусульманское административное учрежде¬ние, занимающееся вопросами недвижимости. Когда русские пришли просить его сдать дом в аренду, он поинтересовался, для чего им нужно такое большое помещение. Узнав, что в доме предполагается устроить церковь, Бакуш ответил, что совесть никогда не позволит ему, во-первых, отка¬зать людям в возможности молиться и, во-вторых, брать с них деньги за предоставленную возможность.
- И посему, - добавил он, - берите дом и служите Богу!
Духовная жизнь русской колонии долго оставалась связанной с этим домом. В самой большой из комнат был алтарь. Когда места не хватало, люди молились во дворе. Отец Константин олицетворял с боль¬шим достоинством моральные ценности русского православия, и ма¬тушка была ему доброй и разумной помощницей. Русская церковь на авеню Мухаммеда V будет построена только в пятидесятые годы».
Отрывок из моей книги «Анастасия Александровна Ширинская. Судьба и память».
Анастасия Ширинская: "Какие прекрасные люди в России!"
- Я Бунина почувствовала… Бунина выгнали из страны, но он русский. Только русский может так написать: "И цветы, и шмели, и трава, и колосья…" Это моя Россия. Это так верно написано, что я вижу цветы русских лугов, вижу, как колышется трава, как наливаются золотые колосья, и как неустанно трудятся шмели. Все мои воспоминания раннего детства в этих словах. Я вспоминаю тропу к Донцу, цветы, до которых я дотрагивалась руками. Когда я была в Лисичанске, то увидела бурьян. Какие краски! Как чудно пахнет трава! Это все мое. Оно со мной...
И какие прекрасные люди в России! Я о них тоже хочу написать…О боцмане Демиане Логиновиче Чмеле, о капитане Мордвинове, о всех тех, кого мне посчастливилось узнать и чья судьба стала и моей судьбою.
Другие статьи в литературном дневнике:
