Брэдбери. Семен Липкин
Книгу чаще всего считают критикой цензуры
«451 градус по Фаренгейту» был опубликован в 1953 году, в самый разгар второй «Красной угрозы» – периода с конца 1940-х до конца 1950-х годов, когда в США был очень велик страх перед шпионажем коммунистов. В политической и культурной жизни страны тогда царила паранойя. Многие американцы опасались влияния коммунистов на свои ценности и общины. Эти опасения вылились в «чёрные списки», аресты и депортации лиц, подозреваемых в симпатиях к коммунизму. Из-за того, что роман вышел в такое напряженное время, некоторые критики решили, что история Монтэга – это вызов цензуре и «охоте на ведьм», начатой американским сенатором Джозефом Маккарти.
Но на самом деле Брэдбери писал об опасности телевидения
Брэдбери боялся, что телевидение похоронит чтение и приведет к уничтожению книг как части человеческой культуры. «Телевидение расскажет вам о датах рождения и смерти Наполеона, – сокрушался писатель, – но не сможет показать, каким он был человеком». Он также неоднократно говорил в интервью, что по телевизору показывают «в основном один мусор».
Сам Брэдбери считал, что это его единственная книга в жанре научной фантастики
Хотя писателя считают мастером фантастического жанра, Брэдбери относился к подавляющему большинству своих произведений, как к фэнтези. Свою позицию он объяснял так: «Я не пишу научную фантастику. Я написал только одну научно-фантастическую книгу, и это «451 градус по Фаренгейту», который действительно в чём-то основан на реальности. Научная фантастика всегда основана на реальности. Фэнтези – это изображение нереального. Именно поэтому «Марсианские хроники» не научная фантастика, а фэнтези. Такого просто не могло случиться, понимаете?».
В пору «хрущевской оттепели», когда у «шестидесятников», которым было тогда около тридцати или тридцать с небольшим, появились не только надежды, но и некоторая вера в «светлое будущее», зрелый поэт Семен Липкин написал в 1960 году стихотворение «Мертвым».
В долгой, замкнутой, душной
чугунности,
Где тоска с воровским улюлю,
Как же вас я в себе расщеплю,
Молодые друзья моей юности?
К Яру Бабьему этого вывели,
Тот задушен таежною мглой.
Понимаю, вы стали золой,
Но скажите: вы живы ли, живы ли?
Вы ответьте, – прошу я немногого:
Там, в юдоли своей неземной,
Вы звереете вместе со мной,
Низвергаясь в звериное логово?
Или гибелью вас осчастливили,
И, оставив меня одного,
Не хотите вы знать ничего?
Как мне трудно! Вы живы ли,
живы ли?
Другие статьи в литературном дневнике:
