О женской логике

Будучи сексистом и male-chauvinist'ом до мозга костей, должен всё-таки отметить, что т.н. "женская логика" - никак не является результатом дефекта аналитического аппарата, якобы исключающего применение "правильной", рациональной, "мужской" логики, но попросту обусловлена иной мотивацией, нежели поиск истины и рациональное решение логических задач. Мотивация - удовлетворение своих эмоциональных потребностей наиболее выигрышными средствами (и в этом-то как раз прослеживается вполне человеческая, резонная логика). Потребности же сии могут быть как желание самоутвердиться и добиться своего, так и просто склока сама по себе, как способ эмоциональной разрядки.

В действительности, и большинство мужчин, осознанно или нет, порою прибегают к "женской" логике (скажем, вся риторика В.И. Ленина - это одна сплошная женская логика, построенная исключительно на эмоциях, "недопониманиях" и передёргиваниях). Однако ж, женщины, как существа более эмоционально-зависимые, делают это, конечно, чаще. Но в свою очередь нелогичны те мужчины, которые, досадуя, пеняют своим подругам: "Милая, что за чушь ты несёшь? Как будто бы только ради того, чтобы поругаться!"

Разумеется, именно ради этого она и несёт свою чушь. Ссора и ругань - объективная потребность человеческого существа (особенно женского). Но и мужчины скисли бы с тоски, будь мы все степенными мудрецами, эмоциональными кастратами, помешанными на корректности общения во имя поиска некой истины ("в спорах рождается истина"? В спорах рождается спор - и это уже великое дело!)

Ей-богу, Женька, моя дражайшая супруга - существо необычайно высокого интеллектуального развития (необычайно - с учётом того, насколько всё же проигрывает физически женский мозг человеческому :-) ).
Она серьёзный адвокат по корпоративным делам, прекрасно выступает в международных арбитражах, блестяще умеет анализировать информацию и использовать её в наилучших традициях самой что ни на есть "мужской" логики.

Она нисколько не феминистка, но ещё со студенческих времён (когда мы познакомились) - крайне презрительно относилась к большинству девичьих "финтифлюшных" ценностей, вроде мечтаний о принце на белом коне и всякое такое. Она даже была маньячкой в своём стремлении добиться всего самой и "никогда не встречаться с парнями богаче и влиятельней себя".
Она едва не разругалась со мной, когда узнала, что я не студент-журналист в потёртых джинсах, а топ-менеджер крупнейшей корпорации и "мильонщик" в потёртых джинсах (я всегда одеваюсь и веду себя очень просто). Впрочем, именно рациональность и отвратила Женьку от мысли расстаться со мной во имя какого-то умозрительного кредо. Что уж поделать: мой шарм таков, что ломает самые стойкие принципы :-)

Однако ж, порой и такая рациональная особа, как Женька, не может не впадать в капризы и "женскую" логику. Это именно эмоциональные, психологические штучки, которые отличают людей от компьютеров. Я отношусь к таким вещам совершенно благосклонно, поскольку не отрицаю и собственной потребности повыяснять порой отношения на высоких нотах (оно "прочищает карму"), и мы обычно сговариваемся, по какому поводу и когда будем ругаться, но чего я не могу всё же терпеть - когда наши капризы задевают интересы подрастающего поколения. Конкретно - Лёшки, которому сейчас уже почти семь.

Вот уже больше месяца мы торчим на Гавайях. Точнее, на островке P51D, нашем корпоративном "военно-курортном аллоде", что в трёхстах милях от Оаху. Этот островок в своё время Кеннеди подарил Говарду в знак примирения (Кеннеди легко было это сделать, поскольку островок был необитаем и официально не принадлежал никакой державе), а Говард назвал его по имени Мустанга, на котором прошёл бОльшую часть Войны. Сейчас там у нас военно-морская база и, как говорилось, курорт для сотрудников.

Мы так задержались здесь, поскольку в Москву соваться реально страшно. Говорят, там такая жара, что святых выноси. Свой департамент я давно уж перевёл в "расслабленный" режим, на рабочих местах остаются только дежурные (но у них хорошие кондиционеры), и то же сделано по всей Корпорации (честно, случись война - никогда ещё Ауэрз не был такой лёгкой добычей; мы сейчас подобны слону, купающемуся в реке; вот только не слышал я, чтобы тигры бросались даже на таких слонов).

И вот на днях Женька заявляет: "Знаешь, пожалуй, Лёшке надо всё же запретить купаться с орками!"
Я опешил. И сказал: "Ты чего, Гражданка Мама, с дуба рухнула? Что, ради всего святого, есть плохого в купании с орками?"

Ах да, орки. Мы тут привыкли называть их на английский манер, поскольку эти ребята живут в здешних краях едва ли не с самого основания колонии на острове, уже много поколений. И, конечно, они вызывают дикий восторг у всех, кто имеет счастье с ними познакомиться.

В воде они похожи на огромные резиновые игрушки, до того ненатуральной кажется их чёткая, "иньянная" раскраска. Но когда узнаёшь их ближе - начинаешь верить, что это истинно живые и разумные существа, безо всякого преувеличения.

Здесь их все, даже русские, кличут на латинско-английский манер, "орками", но говоря по-русски - это касатки.

Собственно, одной из целей привлечения бродячего "пода"(клана) в наши воды - было повышение "противоакульей защиты" курорта. Ибо акул, в том числе опасных, в тех водах действительно дофига. Было (сейчас, понятно, ни одна самая отмороженная акула не сунется туда, где тусуют касатки; и мы научили ребят патрулировать акваторию). С тех пор учёные много наблюдали наших "федератов" - и сейчас уже точно можно утверждать, что это очень умные дельфинчеги.

Они довольно проказливые (как и человеческий персонал базы), но никогда - не агрессивны или злонамеренны. К обоюдному кайфу, мы используем их для розыгрышей новичков. Скажем, отплыв на пару миль от берега, новичка просят заменить аккумулятор на буе, и пока он это делает - катер "сносит течением" метров на сто. А потом ему кричат: "Слушай, сонар зафиксировал каких-то крупных рыб. Возможно, акулы. Греби-ка ты лучше сюда!"

И он гребёт. Когда видит за спиной высокие плавники над водой - хляби океана умалчивают, чем он с ними поделился из собственного организма.
Ему кричат: "Греби быстрей, они настигают!", но - куда там? Конечно, касатки окружают его, и делают несколько синхронных "спайхопов" - это когда касатка высовывается из воды на треть и как бы обозревает окрестности.

Надо сказать, это впечатляющее зрелище. Особенно, когда в десятке метров от вас оно происходит. Не говоря уж о том, когда касатка целиком выбрасывается из воды и вся эта многотонная туша плюхается обратно (там и волна идёт мама-не-горюй).

Когда, в первый мой приезд на P51D, меня так "крестили" - должен признаться, я смазал удовольствие. Поскольку с детства увлекался биологией и, когда мне указали на плавники за спиной, ответил: "Да это касатки. Акулы стаями не охотятся. И по плавникам - однозначно касатки".

"Орки", которым было поручено меня напугать, исполняли обязанности добросовестно. Проплывали и "спайхопали" очень близко, даже поддевали рылами, но с тем - я с ними очень скоро подружился.

Их язык в принципе расшифрован (конкретно нашего пода), и было установлено, что они награждают именами собственными тех двуногих, которые входят с ними в контакт. Они реально сообщают друг другу, что, мол, приплыл такой-то. Они нас различают, как и мы их, при должном опыте.

И вот как я гордился тем, что они имели особое слово для меня, - так тем более радостно было Лёшке, что его они тоже выделили очень быстро. Многие наши отвозят своих детишек поплавать с "орками", и те обозначают такие пришествия словом "детвора" (или "мелкотня двуногая"), но с появлением Лёшки - у них появилось уникальное слово, используемое только для него.

Надо ли говорить, что значит для Лёшки общение с касатками?
Но Гражданка Мама вдруг сказала: "Это надо запретить, поскольку это может быть опасно!"

На резонный вопрос "Чем опасно?" она ответила, что прочитала, будто бы всё-таки предполагаются случаи нападения касаток на людей. Причём, не в океанариумах, где действительно касатки бывали недовольны, когда дрессировщик навязывал им свою подругу, и могли, легонько прикусив за ногу, протащить по бассейну (без тяжких последствий, впрочем), но, как узнала Женька, и дикие касатки порой нападали на людей в открытом море.

Должен честно сказать, таких случаев было, наверное, два. И в обоих - трудно с уверенностью утверждать, что виновниками были именно касатки. В конце концов, это могла быть и большая белая, совершавшая тест-байт. Но как бы то ни было, даже в таких случаях человек отделывался лишь травмой, и нет никаких свидетельств, чтобы касатки реально жрали людей.

С другой стороны, сказал я Гражданке Маме, в мире происходит за год где-то сотни тысяч, если не миллионы, случаев погрызания людей домашними собаками. Это вполне реальная опасность - подвергнуться нападению собаки, даже - собственной.

И значит ли это, - продолжал я, - что мы должны изолировать Лёшку от нашего Нерри?

Тут надо заметить, что наш Нерри - это не болонка. И не пудель. И не немецкая овчарка. Он - дворняжка, метис. Мама - хаски, папа - тундровый волк. Видимо, из-за такого генного разврата сбилась в нём какая-то программа, ограничивающая рост, и пёс получился не крупным, не большим, не огромным, а - ГИГАНТСКИМ.

Реально, я не видел в жизни пса крупнее Нерри. 122 сантиметра в холке, 110 кило живого мускулистого мяса. Он был Женькиным псом, когда мы познакомились (и что он полюбил меня - было решающим фактором в Женькиных глазах; а что Женька умела управляться с таким монстром - было решающим фактором, влюбившим меня в неё), но сейчас - он наш общий, семейный пёс. И Лёшка с младенчества играл с ним, катался на нём верхом, порой и засыпал, устроившись на Нерри, а тот лишь старался сделать из себя наилучшую "колыбельку".

При этом Нерри, положа руку на сердце, физически способен растерзать за пару секунд не то что шестилетнего мальчика, но и любого боксёра тяжеловеса. Благо, он не только по габаритам монстр - но и по обучению.

Однако ж, мысль о какой-то опасности нашему отпрыску от Нерри - показалась Женьке кощунственной. Она помотала головой:
"Нет, ну Нерри-то мы знаем, как самих себя! Но орки..."

А что, орки? - сказал я. - Ей-богу, Жень, если заподозрить в орках хоть каплю агрессии - к чему они повода ни разу не давали - нам всем нужно отказаться от их общества. Ведь для них реально пофиг будет, кто перед ними: шестилетний мальчик или взрослый человек. Боюсь, если орке взбредёт в голову сожрать тебя - ты ойкнуть не успеешь, как это будет исполнено. Но и я, боюсь, не смогу долго сопротивляться орочьей стае в воде. Ведь это - не наша стихия, а их. И пусть я довольно легко сумею совладать с одиночной акулой, вывернув ей жабры наружу, но с орками это не прокатит. Вынужден признать: я бы почувствовал себя обречённым, случись мне схлестнуться с касаткой, которая точно хочет меня убить. По счастью, впрочем, такого желания у них никогда не отмечалось. Ну и при том, что мы все были бы равно беспомощны против этой гипотетической, мифической даже, агрессии касаток - какой резон ограничивать в кайфе общения с ними лишь нашего сына? Давай, откажись уж и ты за компанию!"

Естественно, Женьке вовсе не хотелось ограничивать и себя за компанию, и она признавала разумность довода, а потому, в духе вполне логичной "женской" логики, переключилась на другое. И сказала:
"Слушай, ты вообще ему готов позволить что угодно. Ты будто бы не понимаешь, что это ребёнок. Ты хочешь в нём видеть "маленького себя", который все проблемы решит сам. Но это ж - ребёнок. Вот взять хоть эти походы на карьер...".

Это уже относилось не к Гавайям, а к нашей вилле в Воскресенском районе Подмосковья. И тут действительно дилемма.

В нашем детстве всё было проще. Мы говорили родителям, что идём к приятелю поиграть в карты, у него дома, а сами убегали во всякие стрёмные места, где было много опасных индустриальных объектов или, наоборот, была глушь и, соответственно, риск нарваться на опасных людей.

Покой наших родителей оберегался нашей способностью ко вранью и их верой в то, что мы не умеем врать (самые прозорливые из родителей, впрочем, всё же догадывались).

Но сейчас всё сложнее. Сейчас Лёшка насквозь экипирован девайсами, позволяющими отследить его в любой момент времени, и я чётко вижу, когда он, заявив о визите на соседний участок, на самом деле идёт на карьер.

Естественно, я мог бы очень легко пресекать такие путешествия (впрочем, ещё легче было бы посадить его на цепь сразу). И я волнуюсь за сына, когда вижу, что он находится в потенциально опасном месте, где к нему может пристать какая-нибудь шпана, или же он сам сломает себе шею, лазая по ржавым останкам карьерных экскаваторов (а это титанические сооружения).

И Женька, бывало, упрашивала: "Да наподдай ты ему ремня, в конце концов, чтобы туда не лазил!"

Но я говорил: "Мамаша! То, что мы знаем, где сейчас наше Исчадие, - не означает, что мы должны его тотчас оттуда вернуть. Мы-то с тобой сполна вкусили счастливого рискованного детства, пользуясь неведением родителей, - так нельзя лишать нашего ребёнка того же, пусть оно даже опасно для него. Иначе, если постоянно держать его под колпаком, - кем он вырастет? Что точно: если к нему пристанет какая-то шпана, они нахамить толком не успеют, как почувствуют на плечах бампер моего Туарега! И если выйдет какой несчастный случай - мы сразу об этом узнаем, и парамедики прибудут очень быстро. Но в остальном - пусть он будет ребёнком, пусть утверждает свою независимость, и пусть себе вкушает все радости, а также горести детства! И пусть, в конце концов, учится врать, отличая себя от животного, как бы ни было бесплодно сие враньё!"

К этой моей "проповеди" и аппелировала Гражданка Мама, призывая запретить Лёшке плавать с касатками. "Нет, он, конечно, будет это делать по-любому, но - тайком".

Но как бы ни заманчива была мысль о создании для нашего сына ещё одной "тайны" и ещё одного повода для вранья, - это уж слишком абсурдно, лишать его общества касаток безо всякой причины. Это был бы подрыв родительского авторитета, когда родители выставляются маразматиками.

Когда я изложил Женьке эти соображения, она махнула рукой: "Да ладно! Я просто поругаться хотела. Надоели эти скучные дискуссии в Стокгольме - хотелось живой человеческой перебранки!"

Ну да, Женька действительно очень умная барышня, одна из немногих, кто на рациональном уровне способен отдавать отчёт в своих побуждениях...

Другие статьи в литературном дневнике:

• 29.07.2010. О женской логике
• 23.07.2010. Снова о любимом предмете
• 19.07.2010. В завершение разговора о социально-экономических
• 18.07.2010. О социально-экономических формациях
• 17.07.2010. Как бы я боролся с христианством
• 13.07.2010. К вопросу о римском бетоне