Толстой чувствовал и боролся с дьяволом в себе, Андреев остро, до болезненности ощущал присутствие дьявола в мире и пытался докричаться до мира, сообщить ему об угрожающей опасности.
сам Андреев, при всей своей бешеной прижизненной славе, всегда был странно неуверен в себе, поразительно несамодостаточен, всегда ему нужна была подпорка чужим мнением, чужим взглядом, чужой оценкой
Он не оказался ни чистым реалистом, ни чистым символистом, скорее, импрессионмстом по отношению к слову мистиком
повесть «Иуда Искариот». Должно быть, с чисто церковной, догматической точки зрения она действительно «грешна», но по сути повесть — все та же борьба против дьявольского в человеческой природе, низкого, темного, корыстного
Толстой, Достоевский, Чехов.Как художник — что же, Андреев им уступает. Но по уровню личности — нет, вровень. Он тоже наш несомненный классик. Только иной. По-иному, через другую дверь входящий в зал классического культурного достояния России. Не осознать того, оставить явление Леонида Андреева за пределами этого зала — значит совершить против российской духовной жизни преступление.
