вересаев пришвинВикентий Вересаев. Настоящая фамилия — Смидович, русский прозаик, литературовед, поэт-переводчик. Ученый. Врач. Свободный художник и честный человек. Ровесник Бунина, Куприна, Мережковского; чуть старше Вересаева: Короленко, Чехов… Кому не знакомы эти имена. Но мало тех, кто знаком с его творчетвом. В общем — надо относиться ко всем людям вокруг себя с сочувствием и пониманием, а не видеть всех людей как ресурс, который можно пустить на дрова — а не то увидишь, сколько крови пролил, и тебе плохо станет. Легенда. Викентий Вересаев Эту легенду мне когда-то рассказал путешественник-англичанин. Однажды пароход заночевал из-за туманов близ острова Самоа. Толпа веселых, подвыпивших моряков съехала на берег. Вошли в лес, стали разводить костер. Нарезали сучьев, срубили и свалили кокосовое дерево, чтобы сорвать орехи. Вдруг они услышали в темноте кругом тихие стоны и оханья. Жуть их взяла. Всю ночь моряки не спали и жались к костру. И всю ночь вокруг них раздавался судорожный какой-то шорох, вздохи и стоны. А когда рассвело, они увидели вот что. Из ствола и из пня срубленной пальмы сочилась кровь, стояли красные лужи. Оборванные лианы корчились на земле, как перерезанные змеи. Из обрубленных сучьев капали алые капли. Это был священный лес. В Самоа есть священные леса, деревья в них живые, у них есть душа, в волокнах бежит кровь. В таком лесу туземцы не позволяют себе сорвать ни листочка. Веселые моряки не погибли. Они воротились на пароход. Но всю остальную жизнь они никогда уже больше не улыбались. Мне представляется: наша жизнь- это такой же священный лес. Мы входим в него так себе, чтобы развлечься, позабавиться. А кругом все живет, все чувствует глубоко и сильно. Мы ударим топором, ждем — побежит бесцветный, холодный сок, а начинает хлестать красная, горячая кровь… Как все это сложно, глубоко и таинственно! Да, в жизнь нужно входить не веселым гулякою, как в приятную рощу, а с благоговейным трепетом, как в священный лес, полный жизни и тайны. 44444444444444444 Уже который раз ловлю себя на мысли, что хочется перечитать книги из прошлого — Пришвина и Паустовского. У мудреца Пришвина есть такой замечательный оборот речи — «неоскорбляемая часть души». Неоскорбляемая, то есть, не поддающаяся действию извне, свято хранимая тобой и тебя хранящая. Возможно, это оборот речи и не более. Как можно оскорбить какую-то часть чего-то несуществующего? Как можно разделить душу на части? И нужно ли написанное считать за аксиому? А если все-таки она есть, то ей вратник или цербер требуется, чтобы не допускать тех, кто хочет ее растоптать. А еще лопата, а лучше бульдозер, чтобы накопившийся хлам из нее выгребать. Хлам из телевизора, интернета. Хлам от соприкосновения с миром. © Валентина Ерошкина 729 © Copyright: Валентина Ерошкина, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
