Рецензии на произведение «Гора»
На странице отображаются все рецензии к этому произведению в обратном порядке, с 7 по 1
Показывать в виде списка | Развернуть сообщения
Показывать в виде списка | Развернуть сообщения
Рецензия на «Гора» (Петро Домаха)
Добрый день, Петро.
Чудесный расказ, как легенда современная.
Ляксандра Зпад Барысава 08.10.2014 12:32 • Заявить о нарушении
Добрый день, Петро.
Чудесный расказ, как легенда современная.
Ляксандра Зпад Барысава 08.10.2014 12:32 • Заявить о нарушении
Хочется чтобы наказание было неотвратимым. А мажоры множатся плодятся... Остается уповать на гору.
Спасибо Вам, Ляксандра, за внимание и теплоту!
Петро Домаха 08.10.2014 22:21 Заявить о нарушении
Спасибо Вам, Ляксандра, за внимание и теплоту!
Петро Домаха 08.10.2014 22:21 Заявить о нарушении
Рецензия на «Гора» (Петро Домаха)
Дуже цікаві у Вас твори. Яскрави написано.
Шон Маклех 04.12.2012 23:20 • Заявить о нарушении
Дуже цікаві у Вас твори. Яскрави написано.
Шон Маклех 04.12.2012 23:20 • Заявить о нарушении
Дякую за оцінку! Мені приємно, що завітали.
А я зізнаюся в неймовірній принаді Ваших творів.
В них дивовижно поєдналися захопленість світом закоханого парубка, неймовірна образність поета і мудрість багацько пережитого чоловіка.
Хай щастить!
Петро Домаха 05.12.2012 20:25 Заявить о нарушении
А я зізнаюся в неймовірній принаді Ваших творів.
В них дивовижно поєдналися захопленість світом закоханого парубка, неймовірна образність поета і мудрість багацько пережитого чоловіка.
Хай щастить!
Петро Домаха 05.12.2012 20:25 Заявить о нарушении
Рецензия на «Гора» (Петро Домаха)
Епічно, відверто і народно. )))
Із задоволенням
Динка Галчонок 19.11.2011 19:28 • Заявить о нарушении
Епічно, відверто і народно. )))
Із задоволенням
Динка Галчонок 19.11.2011 19:28 • Заявить о нарушении
Дякую, Діно!
Чужинці топчуть нашу землю...
Захотілося щоб у них під ногами земля розступилася, нехай казково, нехай на мить.
Петро Домаха 19.11.2011 23:44 Заявить о нарушении
Чужинці топчуть нашу землю...
Захотілося щоб у них під ногами земля розступилася, нехай казково, нехай на мить.
Петро Домаха 19.11.2011 23:44 Заявить о нарушении
Рецензия на «Гора» (Петро Домаха)
Гарно Ви пишете , Петре! Бажаю Вам натхнення та сил на розквіт та продовження :)
Мира Мора 29.09.2011 12:46 • Заявить о нарушении
Гарно Ви пишете , Петре! Бажаю Вам натхнення та сил на розквіт та продовження :)
Мира Мора 29.09.2011 12:46 • Заявить о нарушении
Та й Ви,Іро,теж - Смачно, образно та незвично.
От тільки прошу не забігати надовго.
З повагою.
Петро Домаха 29.09.2011 13:34 Заявить о нарушении
От тільки прошу не забігати надовго.
З повагою.
Петро Домаха 29.09.2011 13:34 Заявить о нарушении
Мав на увазі не щезати з цього сайту. Бо відверто скучив за Вашими творами.
Дякую!
Петро Домаха 29.09.2011 14:24 Заявить о нарушении
Дякую!
Петро Домаха 29.09.2011 14:24 Заявить о нарушении
Рецензия на «Гора» (Петро Домаха)
Замечательный рассказ!!! Интересный, глубокий, отлично написан!
Спасибо, Петро!
Алла Ребенко 25.09.2011 00:08 • Заявить о нарушении
Замечательный рассказ!!! Интересный, глубокий, отлично написан!
Спасибо, Петро!
Алла Ребенко 25.09.2011 00:08 • Заявить о нарушении
Спасибо и Вам, Алла!
Что забежали на страничку, откликнулись.
С уважением.
Петро Домаха 25.09.2011 09:25 Заявить о нарушении
Что забежали на страничку, откликнулись.
С уважением.
Петро Домаха 25.09.2011 09:25 Заявить о нарушении
Рецензия на «Гора» (Петро Домаха)
Мушу роздрукувати це оповідання у вигляді листівки і весь тираж подарувати нашим начальникам і начальничкам:)
Сильне оповідання, пане Петре. Дуже рада Вашому черговому здобутку:)
Ирина Мадрига 24.09.2011 10:12 • Заявить о нарушении
Мушу роздрукувати це оповідання у вигляді листівки і весь тираж подарувати нашим начальникам і начальничкам:)
Сильне оповідання, пане Петре. Дуже рада Вашому черговому здобутку:)
Ирина Мадрига 24.09.2011 10:12 • Заявить о нарушении
А я радію кожному Вашому відгуку, бо відчуваю в них Посестру по думках і світосприйняттю.
Дякую, пані Ірино!
Петро Домаха 24.09.2011 10:47 Заявить о нарушении
Дякую, пані Ірино!
Петро Домаха 24.09.2011 10:47 Заявить о нарушении
Рецензия на «Гора» (Петро Домаха)
Просто восхитительно, дорогой Пётр!!! Правда, кое-какие слова я так и не сумела перевести, жду подсказку.
ГОРА
На краю широкой речной долины вздымалась гора. Наверное, еще в период последнего оледенения на Земле намылась эта возвышенность и выдавилась долина. За тысячи лет река передвинулась на восток, проторяла другой путь. Глубокая, быстротекущая, без печати лет на виду. А унылая гора осталась. Старела, постепенно садилась, округлялась. Ручей ледяной воды выбегал из подгорья, спешил глубоким яром к большой воде.
Сотню лет назад крутой склон горы засадили американскими деревьями. Белые акации (точнее робинии) чувствовали себя здесь как и в Оклахоме или в Айове. Другие породы деревьев не приживались.
Зато человеческие поселения существовали давно. Начиная со стоянок охотников палеолита. Об этом свидетельствуют ископаемые останки мамонтов и каменные орудия, найденные в покинутом глиняном карьере. Позже люди охотно брали отсюда жирную гончарную глину для обжига крынок и мисок и обмазывания завалинок и полов. Остатки той керамики красноватого оттенка еще и сегодня хрустят под ногами на покинутых двориках. А побитый дождями, обросший полынью карьер стал убежищем для береговых ласточек. Они сильно изрешетили глиняную стену норами.
Новые человеческие жилища перекочевали к реке, а под горой остались две усадьбы, разделенные яром и ручьем. В одной доживала свой век одинокая баба Ярына. Хата на две половины, сарай, кусок огорода, коза, кошка да десяток кур - вот и всё ее подворье. Пенсию и необходимые продукты 75-летней женщине привозила почтальонша.
Соседа же напротив - Феодосия - забрали полгода назад дети в город. Присматривать, потому что уже не поднимался на ноги. В городской квартире дед загрустил и быстро помер.
Когда-то грозный соседский пес, брошенный на произвол судьбы, некоторое время приходил ночью и выл под хатой. А потом смолк, слонялся голодный двориками, заходил и к Ярыне. Напуганный, с хвостом между ног, готовый дать стрекача. Бабушка выносила псу замоченный в молоке черствый хлеб. Грустно и отстраненно посматривала на жадное, звериное поглощение еды и вылизывание миски.
Зрелище напомнило ей проклятый сорок седьмой год, который забрал деда и искалеченного войной отца. Тогда пятилетний мальчик Фесько с опухшими от голода ногами так же вылизывал у нее на глазах миску. Девушка затерла-перемешала в ней горсть украденных у матери отрубей с щирицей и несколькими ложками молока.
Сегодня пережитые лихолетья казались Ярыне далекими и не такими страшными. Их заслонили ежедневные хлопоты. Чувствовала, как неумолимо тает здоровье. Каждый следующий день все делается будто медленнее. Вон коза нервничать начала: "Чего меня так долго доят?" Но больше всего Ярына боялась, что внезапно занеможет, сляжет, не справится.
А так ежедневный размеренный ритм, который задавался движением солнца. Вечером она садилась уставшая на удобную дедову скамью и задумчиво созерцала, как остывший солнечный диск прятался за маковку горы. Длинная тень ее подкрадывалась к хате. Сначала несмело частила подворьем, а потом стремительно, длинноного набегала на крыльцо, упиралась в двери и заглядывала в окна. Ярына ожидала, пока тень не перескочит через гребень крыши. Тогда закрывала кур и козу и шла в хату.
А гора оставалась. Молчаливая, невозмутимая внешне, будто мертвая. Но там, внутри, существовала своя жизнь. Что-то рождалось, дышало, прорастало, разветвлялось и отмирало. Чистые подземные воды непрестанно двигались, будто сосудами – от мелких капилляров к мощным венам. За последнюю сотню лет в них проникли тысячи корешков насаженных робиний. Все-то переплелось на двадцатиметровую глубину колоссальной сеткой. Ближе к поверхности толстые корни-канаты завязали взгорье в единый монолит.
Это был своеобразный симбиоз. Гора благодарно наполняла щедрой влагой жаждущие деревья. В конце мая робинии пенились белым цветом. Ажурные листья от легкого ветерка трепетали беззвучными опахалами над белыми гроздьями. Крона полнилась солнцем, энергией и ароматами.
Наверное, сюда слетались все окружающие пчелы. Хитрые пасечники подгоняли под гору передвижные платформы с ульями. А через неделю-две, весьма довольные, качали прозрачный душистый мед. Наполняли сорокалитровые молочные бидоны под завязку.
Симбиоз начал разваливаться однажды, когда мощный бульдозер свернул хату и сараи на подворье Феодосия вниз на сотню метров. Потом зубастый бульдозер сгрёб хату и сараи и стал вгрызаться в подножье горы. Вынутые сотни тон глины гребли вниз, накрывали остатки соседской усадьбы. В подгорье пилили и корчевали акации, ровняли горизонтальную строительную площадку.
Гора кровавила. Ей будто отсекли ногу от туловища. Порванные, обнаженные сосуды выносили наружу жидкую глину. Муть быстро наполнила яр, начала растекаться во все стороны.
Ярына усмотрела красную лаву, которая надвигалась, обула сапоги и пошла к соседу. Там, среди озабоченных строителей, грохочущей техники, наваленных куч песка и камня, нашла черный джип. В нем сидел толстенький молодой человек и бойко разговаривал по телефону. Бабушка спокойно дождалась конца разговора. Наконец двери авто отворились, только нога в лакированном ботинке не осмелилась ступить в расквашенную глину. На Ярыну вопросительно посмотрели кругленькие глаза без ресниц, будто рыбьи.
- Это ты всем заправляешь здесь? - спросила.
- Привет, бабуля! Заправляю я. Чего хочешь? Говори быстро, потому что некогда.
- Не трогай гору, сынок! Те робинии насадил еще мой дед. Из Крыма семян привез... А ты все порочишь, оскверняешь. Вода из ручья хорошая была для стирки. Мягкая. А теперь глина на грядку ползет.
- Теперь, теперь. Это моя территория, – холодно блеснул рыбий глаз, – я ее купил. Не переживай, бабуль. Воду из-под горы загоним в трубы.
- О каких трубах говоришь? - не понимала. – А как тебя звать?
- Звать… Антал я.
Он не любил своего имени, а заодно и родителей, которые назвали его в честь заграничного курорта. Это же надо увековечить таким способом... процедуру оплодотворения под шорох морских волн.
- Слушай,– продолжил Антал, – давай купим тебе другую хату. Такого добра сейчас полно. А ты отпишешь мне свою усадьбу.
Ноздри юнца хищно вздулись, как в предчувствии добычи. Ярына задумалась.
- Спешишь, Антал… Буду умирать здесь… Не торопи.
И побрела напрямик по грязи к своей хате.
Строительство набирало обороты. За лето выросли дом на два этажа, два гаража, сауна и огромный бассейн рядом. Воду добывали из глубокой скважины для хозяйственных нужд. Ручей от подгорья заключили в тюрьму, загнали в бетонные трубы. Туда же направили канализационные стоки из зданий.
Дважды в месяц Антал приезжал на свою территорию. Раздавал из авто указания прислужникам и ни разу не заночевал. Зимой, необычно снежной, дачу вообще оставили в покое.
Ярына ходила к соседу, рассматривала дворик, испещренный заячьими следами, засыпанный снегом бассейн. Слушала, как под землей в трубе журчит неугомонный ручей. "Столько переколошматить, настроить. И не жить. Для кого и для чего оно?" – спрашивала себя.
Весной бурные талые воды хлынули с горы грязным потоком. Бетонная труба быстро закупорилась илом. Тот заполз в бассейн и выкрасил красным соседский двор. Быстрая, неугомонная вода искала каждую щель, чтобы выбежать на простор, на луга. На пути подтопила гаражи и подвалы, нанесла во дворик кагаты стручков-бобов от акаций.
Разъярённый Антал объявил горе войну. Все акации напротив усадьбы спилили и вывезли. Оставили одно дерево, ободранное, опутанное проводами. На нем установили камеры видеонаблюдения за зданиями. На верхушке горы забетонировали площадку. Крытая беседка, столы и стулья, качалка, мангал. Полный набор для пира и отдыха.
Площадку отгородили от поля искусственным валом. Теперь лишняя вода сбегала в долину подальше от подворья Антала. Она спадала в покинутую глиняную брачу. Постепенно слизывала на пути часть ласточкиных гнезд. От бассейна наверх к площадке пролегли металлические извилистые ступеньки. Между пеньков робиний.
Анна Дудка 24.09.2011 16:32 • Заявить о нарушении
Просто восхитительно, дорогой Пётр!!! Правда, кое-какие слова я так и не сумела перевести, жду подсказку.
ГОРА
На краю широкой речной долины вздымалась гора. Наверное, еще в период последнего оледенения на Земле намылась эта возвышенность и выдавилась долина. За тысячи лет река передвинулась на восток, проторяла другой путь. Глубокая, быстротекущая, без печати лет на виду. А унылая гора осталась. Старела, постепенно садилась, округлялась. Ручей ледяной воды выбегал из подгорья, спешил глубоким яром к большой воде.
Сотню лет назад крутой склон горы засадили американскими деревьями. Белые акации (точнее робинии) чувствовали себя здесь как и в Оклахоме или в Айове. Другие породы деревьев не приживались.
Зато человеческие поселения существовали давно. Начиная со стоянок охотников палеолита. Об этом свидетельствуют ископаемые останки мамонтов и каменные орудия, найденные в покинутом глиняном карьере. Позже люди охотно брали отсюда жирную гончарную глину для обжига крынок и мисок и обмазывания завалинок и полов. Остатки той керамики красноватого оттенка еще и сегодня хрустят под ногами на покинутых двориках. А побитый дождями, обросший полынью карьер стал убежищем для береговых ласточек. Они сильно изрешетили глиняную стену норами.
Новые человеческие жилища перекочевали к реке, а под горой остались две усадьбы, разделенные яром и ручьем. В одной доживала свой век одинокая баба Ярына. Хата на две половины, сарай, кусок огорода, коза, кошка да десяток кур - вот и всё ее подворье. Пенсию и необходимые продукты 75-летней женщине привозила почтальонша.
Соседа же напротив - Феодосия - забрали полгода назад дети в город. Присматривать, потому что уже не поднимался на ноги. В городской квартире дед загрустил и быстро помер.
Когда-то грозный соседский пес, брошенный на произвол судьбы, некоторое время приходил ночью и выл под хатой. А потом смолк, слонялся голодный двориками, заходил и к Ярыне. Напуганный, с хвостом между ног, готовый дать стрекача. Бабушка выносила псу замоченный в молоке черствый хлеб. Грустно и отстраненно посматривала на жадное, звериное поглощение еды и вылизывание миски.
Зрелище напомнило ей проклятый сорок седьмой год, который забрал деда и искалеченного войной отца. Тогда пятилетний мальчик Фесько с опухшими от голода ногами так же вылизывал у нее на глазах миску. Девушка затерла-перемешала в ней горсть украденных у матери отрубей с щирицей и несколькими ложками молока.
Сегодня пережитые лихолетья казались Ярыне далекими и не такими страшными. Их заслонили ежедневные хлопоты. Чувствовала, как неумолимо тает здоровье. Каждый следующий день все делается будто медленнее. Вон коза нервничать начала: "Чего меня так долго доят?" Но больше всего Ярына боялась, что внезапно занеможет, сляжет, не справится.
А так ежедневный размеренный ритм, который задавался движением солнца. Вечером она садилась уставшая на удобную дедову скамью и задумчиво созерцала, как остывший солнечный диск прятался за маковку горы. Длинная тень ее подкрадывалась к хате. Сначала несмело частила подворьем, а потом стремительно, длинноного набегала на крыльцо, упиралась в двери и заглядывала в окна. Ярына ожидала, пока тень не перескочит через гребень крыши. Тогда закрывала кур и козу и шла в хату.
А гора оставалась. Молчаливая, невозмутимая внешне, будто мертвая. Но там, внутри, существовала своя жизнь. Что-то рождалось, дышало, прорастало, разветвлялось и отмирало. Чистые подземные воды непрестанно двигались, будто сосудами – от мелких капилляров к мощным венам. За последнюю сотню лет в них проникли тысячи корешков насаженных робиний. Все-то переплелось на двадцатиметровую глубину колоссальной сеткой. Ближе к поверхности толстые корни-канаты завязали взгорье в единый монолит.
Это был своеобразный симбиоз. Гора благодарно наполняла щедрой влагой жаждущие деревья. В конце мая робинии пенились белым цветом. Ажурные листья от легкого ветерка трепетали беззвучными опахалами над белыми гроздьями. Крона полнилась солнцем, энергией и ароматами.
Наверное, сюда слетались все окружающие пчелы. Хитрые пасечники подгоняли под гору передвижные платформы с ульями. А через неделю-две, весьма довольные, качали прозрачный душистый мед. Наполняли сорокалитровые молочные бидоны под завязку.
Симбиоз начал разваливаться однажды, когда мощный бульдозер свернул хату и сараи на подворье Феодосия вниз на сотню метров. Потом зубастый бульдозер сгрёб хату и сараи и стал вгрызаться в подножье горы. Вынутые сотни тон глины гребли вниз, накрывали остатки соседской усадьбы. В подгорье пилили и корчевали акации, ровняли горизонтальную строительную площадку.
Гора кровавила. Ей будто отсекли ногу от туловища. Порванные, обнаженные сосуды выносили наружу жидкую глину. Муть быстро наполнила яр, начала растекаться во все стороны.
Ярына усмотрела красную лаву, которая надвигалась, обула сапоги и пошла к соседу. Там, среди озабоченных строителей, грохочущей техники, наваленных куч песка и камня, нашла черный джип. В нем сидел толстенький молодой человек и бойко разговаривал по телефону. Бабушка спокойно дождалась конца разговора. Наконец двери авто отворились, только нога в лакированном ботинке не осмелилась ступить в расквашенную глину. На Ярыну вопросительно посмотрели кругленькие глаза без ресниц, будто рыбьи.
- Это ты всем заправляешь здесь? - спросила.
- Привет, бабуля! Заправляю я. Чего хочешь? Говори быстро, потому что некогда.
- Не трогай гору, сынок! Те робинии насадил еще мой дед. Из Крыма семян привез... А ты все порочишь, оскверняешь. Вода из ручья хорошая была для стирки. Мягкая. А теперь глина на грядку ползет.
- Теперь, теперь. Это моя территория, – холодно блеснул рыбий глаз, – я ее купил. Не переживай, бабуль. Воду из-под горы загоним в трубы.
- О каких трубах говоришь? - не понимала. – А как тебя звать?
- Звать… Антал я.
Он не любил своего имени, а заодно и родителей, которые назвали его в честь заграничного курорта. Это же надо увековечить таким способом... процедуру оплодотворения под шорох морских волн.
- Слушай,– продолжил Антал, – давай купим тебе другую хату. Такого добра сейчас полно. А ты отпишешь мне свою усадьбу.
Ноздри юнца хищно вздулись, как в предчувствии добычи. Ярына задумалась.
- Спешишь, Антал… Буду умирать здесь… Не торопи.
И побрела напрямик по грязи к своей хате.
Строительство набирало обороты. За лето выросли дом на два этажа, два гаража, сауна и огромный бассейн рядом. Воду добывали из глубокой скважины для хозяйственных нужд. Ручей от подгорья заключили в тюрьму, загнали в бетонные трубы. Туда же направили канализационные стоки из зданий.
Дважды в месяц Антал приезжал на свою территорию. Раздавал из авто указания прислужникам и ни разу не заночевал. Зимой, необычно снежной, дачу вообще оставили в покое.
Ярына ходила к соседу, рассматривала дворик, испещренный заячьими следами, засыпанный снегом бассейн. Слушала, как под землей в трубе журчит неугомонный ручей. "Столько переколошматить, настроить. И не жить. Для кого и для чего оно?" – спрашивала себя.
Весной бурные талые воды хлынули с горы грязным потоком. Бетонная труба быстро закупорилась илом. Тот заполз в бассейн и выкрасил красным соседский двор. Быстрая, неугомонная вода искала каждую щель, чтобы выбежать на простор, на луга. На пути подтопила гаражи и подвалы, нанесла во дворик кагаты стручков-бобов от акаций.
Разъярённый Антал объявил горе войну. Все акации напротив усадьбы спилили и вывезли. Оставили одно дерево, ободранное, опутанное проводами. На нем установили камеры видеонаблюдения за зданиями. На верхушке горы забетонировали площадку. Крытая беседка, столы и стулья, качалка, мангал. Полный набор для пира и отдыха.
Площадку отгородили от поля искусственным валом. Теперь лишняя вода сбегала в долину подальше от подворья Антала. Она спадала в покинутую глиняную брачу. Постепенно слизывала на пути часть ласточкиных гнезд. От бассейна наверх к площадке пролегли металлические извилистые ступеньки. Между пеньков робиний.
Анна Дудка 24.09.2011 16:32 • Заявить о нарушении
Через два месяца почерневшие и притихшие пеньки внезапно ожили. Около каждого проросли десятки упрямых побегов. Они быстро выпустили листья и ополчились двухсантиметровыми колючками-шипами.
В ход пошла химия. Арборициды. Пиклорам. Ярына грустно созерцала, как два человека лазают по склону. Одетые в специальные комбинезоны, защитные маски, с наплечниками и длинными трубками в руках, они смахивали на воинственных инопланетян. Побеги акаций и пеньки щедро заливали жидкостью, которая пенилась. Кошка сбежала куда-то от страха. Ярына не осмеливалась подойти ближе, чтобы спросить. Закрыла кур и отвела козу на луга и привязала.
Наконец Антал одолел проклятую гору. На лысом склоне, который напоминал лунный ландшафт, постелили искусственный газон, который прибили к земле металлическими шкворнями. Везде - асфальтовые дорожки, тротуарная мозаичная плитка. Однако дорожки топтали и жилище полнилось людьми нечасто. Раз или два в месяц. На выходные хозяин привозил компанию веселых, неистовых гостей.
Ярына узнавала о нашествии загодя. Потому что накануне там появлялся краснолицый сморщенный дядя неопределенного возраста. Убирал, чистил и наполнял бассейн. Готовил дрова, косил сорняки. Дальше все развивалось по одному и тому же сценарию, расписанному Анталом. Только женские роли в нем перепадали каждый раз новым артисткам.
Сауна, бассейн, выпивка, сауна. Жадные объятия, совокупление. Потом буйная гульба на верхней площадке. Музыка, песни, танцы, выпивка, шашлык. Окрики, беготня. Спускание вниз. Громкий цокот дамских каблуков по металлическим ступенькам. Сбрасывание одежды, хихиканье, бассейн, прыгание, хохот. Стимуляция инстинктов. Частое интенсивное сопение и расшатывание диванов.
Под утро все заползали в дом. Наступала относительная тишина. До полудня на следующий день. Потом хаотическое передвижение полураздетых. Приглушенные голоса. Медленное питие-опохмеление. Длительное отмачивание в воде. Повторный пир. Вялый и негромкий. Такая себе уставшая, запененная волна, которая уже разбилась о скалу и докатывается до берега. Поздним вечером отбывали в город.
Краснолицый прислужник очень тщательно чистил, мыл, отскребал. Доедал и допивал оставленное. Набивал мешки мусором и бутылками. Ярына мысленно называла его бабуином. Рожей и надбровными дугами напоминал виденного в телевизоре африканского обезьяньего самца. Почти не разговаривал. А нескольких фраз, которые пробормотал упившийся дармовой водкой, бабка не разобрала. Слышались одни матерные слова.
Однажды, готовясь к приезду хозяина, прислужник заглянул на чердак дома. Там под навесом висели куколками, дремали летучие мыши. Краснолицый замуровал вентиляционные отверстия и перебил палкой около двух десятков рукокрылых. А потом развесил их вдоль забора. Ярына не выдержала:
- Ты, турок восемнадцатый! Зачем извёл летучих мышей? Мешали они тебе?
У примата шевельнулась шерсть надбровных дуг.
- Молчи, старая. Они того… бешенство разносят. И кровь сосут у животных.
- Какую кровь? Насекомых ловят, недоумок! А чтоб ты сам взбесился! И чтоб тебя о сухую дорогу бросило! Шкура!
Бабушка не могла успокоиться. Ходила по двору и продолжала вдохновенно ругаться. Бабуин награждался необычными эпитетами: пропойцей, подлипалой и харцизякой. Но это напоминало скорее ритуал, чтобы выпустить негатив.
В конце лета пошли ливни. Нахмурившееся небо гремело, сбрасывало воду тоннами, но не прояснялось надолго. Всем поднадоела такая погода. Ненастье нарушило ритм жизни Антала, спровоцировало депрессивные настроения. Едва ли не ежегодно на него находило. На несколько месяцев наваливалось гнетущее ощущение, что все его используют. Вокруг топчутся лукавые и хитрые попрошайки. Все хотят одного: на халяву похлебать из его корыта.
"Как же осточертели деланные улыбки - оскал зубов, демонстрация преданности - позы повиновения. Ригачка скоро нападет от навязчивого, ритуального грумминга приматов вожаку", – думал Антал.
Ехал на дачу сам. Водителя прогнал, потому что чересчур осторожный. Дал пинка высокомерной девице-секретарше. Она почему-то представила себя в львином прайде доминантной альфа-самкой... гиенового клана. Невиданная дерзость.
Приехал, а здесь этот лакей усердно гнется, вертится. Мимикой и жестами демонстрирует.
"Какой паскудный раб. Вонючий и захланний".
С такими мыслями прогнал и лакея. Внутреннее напряжение не исчезало. Хмурый, враждебный мир. Гремело за окном. От нечего делать пил Richard Hennessy и долго не пьянел. Дождался, когда по телу расползется тепло. Полез в бассейн.
Гроза понемногу утихала. Приятная прохлада воды и легкие капли, которые сеются сверху. Монотонный звук убаюкивал. Медленно загребал руками, почти лежал на воде. И тут разомлевшему Анталу послышались необычный стон и вибрация, будто из-под земли. Усиленные водой, они сильно тряханули. А дальше всё нарастающие зловещий гул и скрежет.
Перепуганный мужчина неотрывно смотрел на склон горы. Бетонная площадка, ощетиненная вырванным арматурным железом, стремительно приближалась вместе с частью горы. Металлические ажурные ступеньки сминались, вертелись в глине анакондой. На пути подхватило и ту одинокую акацию. Она жутко вспыхнула порванными электрическими кабелями и первой нырнула в бассейн.
Антала, как перышко, снесло вместе с водой, прижало к стенке, раздавило и накрыло сверху многометровым слоем. Последние нейронные сцепления его сознания, угасая, отстучали телеграфным ключом:
- Не… трогай… гору… сынок...
За быстрым могучим движением, за обвалом - внезапная тишина. Лишь прозрачная тучка тумана зависла под горой. Остаток возвышения, который напоминал грубо надорванный каравай, растерянно молчал. Как молчат люди над покойником.
Когда начинается гроза, Ярына всегда выключает телевизор, а кабель от антенны запихивает в глубокую калошу. И пусть молнии судорожно вспыхивают за окном, зато не наделают вреда в хате. Сидела на кровати, подпоясанная клетчатым платком с кистями, листала толстый журнал, похожий на старую конторскую книгу. Перечитывала, потому что память уже не та.
На пожелтевших страницах ученическим почерком записаны: рецепты лекарственных растений от недугов, рецепты необычных кушаний, даты праздников и правила поведения людей (например, почему 4 и 13 декабря не пускают посторонних женщин в хату). Еще в книге хранились вырезки старых газет. Об огороде, козах и курах. О народных приметах на каждый месяц.
За окном дождь медленно стихал. В хате, среди разложенного на полках зелья, доминировали ароматы мяты, чабреца и канупера.
"Частые громы в августе, – читала Ярына, – к теплой осени".
"Да они гремят чуть не каждый день с самого Спаса! А сегодня Успение. А дождь на молодое бабье лето - то всегда к плохой осени", – растерянно думала старушка.
Когда выглянуло наконец солнце, Ярына поспешила из хаты. Удивлялась необычному прояснению вокруг. Дворик казался светлее и просторней. Еще ничего не осознавая, подняла голову и увидела слегка выщербленную гору. В ту зазубрину на горизонте смело ступила дугой радуга. На какое-то мгновение морщинистое лицо старой женщины разгладилось-высветилось перевернутой маленькой копией её.
Анна Дудка 24.09.2011 16:32 Заявить о нарушении
В ход пошла химия. Арборициды. Пиклорам. Ярына грустно созерцала, как два человека лазают по склону. Одетые в специальные комбинезоны, защитные маски, с наплечниками и длинными трубками в руках, они смахивали на воинственных инопланетян. Побеги акаций и пеньки щедро заливали жидкостью, которая пенилась. Кошка сбежала куда-то от страха. Ярына не осмеливалась подойти ближе, чтобы спросить. Закрыла кур и отвела козу на луга и привязала.
Наконец Антал одолел проклятую гору. На лысом склоне, который напоминал лунный ландшафт, постелили искусственный газон, который прибили к земле металлическими шкворнями. Везде - асфальтовые дорожки, тротуарная мозаичная плитка. Однако дорожки топтали и жилище полнилось людьми нечасто. Раз или два в месяц. На выходные хозяин привозил компанию веселых, неистовых гостей.
Ярына узнавала о нашествии загодя. Потому что накануне там появлялся краснолицый сморщенный дядя неопределенного возраста. Убирал, чистил и наполнял бассейн. Готовил дрова, косил сорняки. Дальше все развивалось по одному и тому же сценарию, расписанному Анталом. Только женские роли в нем перепадали каждый раз новым артисткам.
Сауна, бассейн, выпивка, сауна. Жадные объятия, совокупление. Потом буйная гульба на верхней площадке. Музыка, песни, танцы, выпивка, шашлык. Окрики, беготня. Спускание вниз. Громкий цокот дамских каблуков по металлическим ступенькам. Сбрасывание одежды, хихиканье, бассейн, прыгание, хохот. Стимуляция инстинктов. Частое интенсивное сопение и расшатывание диванов.
Под утро все заползали в дом. Наступала относительная тишина. До полудня на следующий день. Потом хаотическое передвижение полураздетых. Приглушенные голоса. Медленное питие-опохмеление. Длительное отмачивание в воде. Повторный пир. Вялый и негромкий. Такая себе уставшая, запененная волна, которая уже разбилась о скалу и докатывается до берега. Поздним вечером отбывали в город.
Краснолицый прислужник очень тщательно чистил, мыл, отскребал. Доедал и допивал оставленное. Набивал мешки мусором и бутылками. Ярына мысленно называла его бабуином. Рожей и надбровными дугами напоминал виденного в телевизоре африканского обезьяньего самца. Почти не разговаривал. А нескольких фраз, которые пробормотал упившийся дармовой водкой, бабка не разобрала. Слышались одни матерные слова.
Однажды, готовясь к приезду хозяина, прислужник заглянул на чердак дома. Там под навесом висели куколками, дремали летучие мыши. Краснолицый замуровал вентиляционные отверстия и перебил палкой около двух десятков рукокрылых. А потом развесил их вдоль забора. Ярына не выдержала:
- Ты, турок восемнадцатый! Зачем извёл летучих мышей? Мешали они тебе?
У примата шевельнулась шерсть надбровных дуг.
- Молчи, старая. Они того… бешенство разносят. И кровь сосут у животных.
- Какую кровь? Насекомых ловят, недоумок! А чтоб ты сам взбесился! И чтоб тебя о сухую дорогу бросило! Шкура!
Бабушка не могла успокоиться. Ходила по двору и продолжала вдохновенно ругаться. Бабуин награждался необычными эпитетами: пропойцей, подлипалой и харцизякой. Но это напоминало скорее ритуал, чтобы выпустить негатив.
В конце лета пошли ливни. Нахмурившееся небо гремело, сбрасывало воду тоннами, но не прояснялось надолго. Всем поднадоела такая погода. Ненастье нарушило ритм жизни Антала, спровоцировало депрессивные настроения. Едва ли не ежегодно на него находило. На несколько месяцев наваливалось гнетущее ощущение, что все его используют. Вокруг топчутся лукавые и хитрые попрошайки. Все хотят одного: на халяву похлебать из его корыта.
"Как же осточертели деланные улыбки - оскал зубов, демонстрация преданности - позы повиновения. Ригачка скоро нападет от навязчивого, ритуального грумминга приматов вожаку", – думал Антал.
Ехал на дачу сам. Водителя прогнал, потому что чересчур осторожный. Дал пинка высокомерной девице-секретарше. Она почему-то представила себя в львином прайде доминантной альфа-самкой... гиенового клана. Невиданная дерзость.
Приехал, а здесь этот лакей усердно гнется, вертится. Мимикой и жестами демонстрирует.
"Какой паскудный раб. Вонючий и захланний".
С такими мыслями прогнал и лакея. Внутреннее напряжение не исчезало. Хмурый, враждебный мир. Гремело за окном. От нечего делать пил Richard Hennessy и долго не пьянел. Дождался, когда по телу расползется тепло. Полез в бассейн.
Гроза понемногу утихала. Приятная прохлада воды и легкие капли, которые сеются сверху. Монотонный звук убаюкивал. Медленно загребал руками, почти лежал на воде. И тут разомлевшему Анталу послышались необычный стон и вибрация, будто из-под земли. Усиленные водой, они сильно тряханули. А дальше всё нарастающие зловещий гул и скрежет.
Перепуганный мужчина неотрывно смотрел на склон горы. Бетонная площадка, ощетиненная вырванным арматурным железом, стремительно приближалась вместе с частью горы. Металлические ажурные ступеньки сминались, вертелись в глине анакондой. На пути подхватило и ту одинокую акацию. Она жутко вспыхнула порванными электрическими кабелями и первой нырнула в бассейн.
Антала, как перышко, снесло вместе с водой, прижало к стенке, раздавило и накрыло сверху многометровым слоем. Последние нейронные сцепления его сознания, угасая, отстучали телеграфным ключом:
- Не… трогай… гору… сынок...
За быстрым могучим движением, за обвалом - внезапная тишина. Лишь прозрачная тучка тумана зависла под горой. Остаток возвышения, который напоминал грубо надорванный каравай, растерянно молчал. Как молчат люди над покойником.
Когда начинается гроза, Ярына всегда выключает телевизор, а кабель от антенны запихивает в глубокую калошу. И пусть молнии судорожно вспыхивают за окном, зато не наделают вреда в хате. Сидела на кровати, подпоясанная клетчатым платком с кистями, листала толстый журнал, похожий на старую конторскую книгу. Перечитывала, потому что память уже не та.
На пожелтевших страницах ученическим почерком записаны: рецепты лекарственных растений от недугов, рецепты необычных кушаний, даты праздников и правила поведения людей (например, почему 4 и 13 декабря не пускают посторонних женщин в хату). Еще в книге хранились вырезки старых газет. Об огороде, козах и курах. О народных приметах на каждый месяц.
За окном дождь медленно стихал. В хате, среди разложенного на полках зелья, доминировали ароматы мяты, чабреца и канупера.
"Частые громы в августе, – читала Ярына, – к теплой осени".
"Да они гремят чуть не каждый день с самого Спаса! А сегодня Успение. А дождь на молодое бабье лето - то всегда к плохой осени", – растерянно думала старушка.
Когда выглянуло наконец солнце, Ярына поспешила из хаты. Удивлялась необычному прояснению вокруг. Дворик казался светлее и просторней. Еще ничего не осознавая, подняла голову и увидела слегка выщербленную гору. В ту зазубрину на горизонте смело ступила дугой радуга. На какое-то мгновение морщинистое лицо старой женщины разгладилось-высветилось перевернутой маленькой копией её.
Анна Дудка 24.09.2011 16:32 Заявить о нарушении
Я внесла Ваши правки, дорогой Пётр!
Что касается "Ты молчишь" - может: Во мне всё кричит: или: Душа кричит:
А? Как Вы думаете?
Анна Дудка 24.09.2011 16:34 Заявить о нарушении
Что касается "Ты молчишь" - может: Во мне всё кричит: или: Душа кричит:
А? Как Вы думаете?
Анна Дудка 24.09.2011 16:34 Заявить о нарушении