По просёлочной дороге, от шоссе, в сторону посёлка Лёвино, уверенной походкой шёл мужчина, не молодой уже, за пятьдесят.
Станислав – а это был он, не был на своей родине более тридцати лет. Уехал сразу после армии, на заработки, стройка канала, затем ещё дальше, на север подался, потом с геологоразведкой работал, по островам и весям. И так его судьба носила по миру тридцать два года. Потому и семьёй не обзавёлся. И вот, наконец, он вернулся на родину. Решил, что хватит, пора и осесть, как говорят – где родился, там и пригодился. Здесь был добротный родительский дом, в котором он вырос вместе с младшим братом. Брат уехал в другую страну по контракту, там и пропал, связь утеряна. Родители уже ушли, он даже не смог похоронить их. Был в это время далеко на чужбине, на острове. Когда вернулся с острова на материк, в конторе лежало письмо на его имя, от сельсовета. Его мать и отец умерли в один день, так вышло. Похоронили за счёт лесничества. Отец проработал всю жизнь лесником, потому и дом построил в сторонке от Лёвино, прямо у леса, на берегу озера, рядом с огромнейшей пихтой Нордмана.
Самое огромное дерево в округе. Ей было, по оценкам знающих людей, более ста лет. В диаметре более двух метров. Они как-то перед его уездом, вместе с братом и отцом, пытались обхватить ствол, взявшись за руки, и не смогли это сделать. Высота пихты была огромная. Специально никто не измерял, но предположительно, в пределах пятидесяти метров. Это был местный великан. Нередко приезжали люди, чтобы посмотреть на этого великана.
Задумавшись, вспоминая всё это, Стас не заметил, как подошёл к пихте, потрогал её руками, обошёл, за ней был густой кустарник вишни, и за вишней дом. Стас обошёл разросшийся куст вишни и, остановившись, замер. Дома не было…
Он вдруг услышал тишину. Она была такая, что давила на уши. В этой тишине шума было больше, чем на городской автостраде. Пожаловал его величество стресс.
Стас стоял и смотрел на монолитный фундамент, словно покрывалом накрытый иглами, пылью и мелкими ветками пихты. В ногах появилась слабость, он с трудом сделал два шага к фундаменту и присел на него.
— Вот так дела – тихо произнёс он. Приехал. Последняя надежда была. И вот что от неё осталось. Круг замкнулся. Откуда начал свой путь, туда и вернулся. А дома нет!
Он достал сигарету, прикурил, быстро её выкурил, достал вторую, прикурил, затянулся и, медленно выпуская дым, вдруг услышал:
- Стасик? Это ты? Он повернул голову на голос: под кустом вишни стояла бабушка.
- Тётя Зина?
- Я сынок, я. Узнал. Это хорошо, значит, ещё похожа на себя. Не совсем усохла – грустно улыбнулась она. А я иду, смотрю, знакомый вроде, не ошиблась. Вернулся, а дома нет. Горюешь небось.
- Горюю, тёть Зин, горюю. Как? Куда? Кто? Зачем? Не могу понять. Огромный домина был. Думал, вернусь и заживу, остаток своей жизни у себя, в своём доме – Стас тяжело вздохнул и глубоко затянулся, смотря себе под ноги.
- Разобрали его по брёвнышку и увезли на другое место. Ворьё. Поселковые на это бы не пошли, все знали твоих родителей, да и тебя помнят ещё. Кто-то со стороны это сделал, залётные, как сейчас говорят. Я ведь после каждого дождя, до сих пор хожу за грибами в рощу за озером, там их много, хорошо растут. Сначала заметила, что на доме, на брёвнах кто-то нарисовал цифры, по порядку. Ну, подумала, что детвора играют, мало ли что им взбредёт в голову. А потом положили в больницу меня. Около месяца там провалялась. Выписали, иду, как обычно, за грибами, а дома уже нет. Когда рассказала своему деду про это, и про то, что видела цифры на брёвнах раньше. Он сразу всё понял и отругал меня, что я ему не сказала про цифры в то время. Пронумеровали брёвна, разобрали по брёвнышку, а потом, где-то на другом месте, как конструктор соберут. Он говорил, что мог бы и присмотреть за ним, если бы сказала ему тогда. Но, к сожалению, не подумала. Что теперь-то говорить. Ты то, что теперь будешь делать с этим? Куда подашься?
- Строить буду, тёть Зин, на этом вот фундаменте и буду строить, хороший фундамент, отец сделал когда-то, не единой трещины нет. Сначала построю времянку, чтобы было где спать и время коротать. Ну а затем, по кирпичику или по брёвнышку буду строить, не спеша, с любовью, как-то так.
- Ой, Стасик, денег то сколько нужно будет, хватит ли у тебя их?
- Хватит, тёть Зин, не зря же я полжизни по миру мотался, скопил кое-что, тратить не на кого, было, один я. Да и некогда. Часто и магазинов рядом никаких нет. То на острове, то у чёрта на куличках, где-нибудь в дебрях, там и люди не живут, а мы все искали, нефть, золото. А золото, оно здесь, рядом. А сейчас смотрю на него, а его уже нет. Стас развёл руки в стороны.
- Эх, Стасик, может, это и к лучшему? Не убивайся так, позже поймёшь всё. Сразу никогда непонятен замысел божий, только потом будет ясно. Не зря говорят: пути Господни неисповедимы. Я ведь долгую жизнь прожила и всякое повидала. Да и сама много чего пережила. Вот так как ты сейчас убивалась. И казалось, что всё. Это конец. Смысла дальше жить не видела. Да, было и такое. Хорошо, что руки на себя не наложила. А потом, позже, всё прояснилось. Потому что сложилась моя ситуация, как и должно быть. Во всём есть замысел. Просто так, ничего не происходит. Поверь мне и успокойся. Живи дальше, делай, что должен. Строй, раз так решил. Может, не стоит на этом же месте строить? Вдруг нельзя.
- С чего бы это нельзя, тёть Зин? Здесь стоял дом, много лет, и ему было нипочём. Стоял как идол, огромный. Один, на отшибе, рядом с этим исполином – Стас показал рукой на пихту. И фундамент какой, лучшего и не пожелаешь. Я помню, как мама ворчала на отца, за этот фундамент. Что дорого очень, зачем такой, можно и ленточный, как у других. Знаете, что он ответил на это?
- Я хочу, чтобы этот фундамент пролежал столько, сколько будет стоять эта пихта! Не меньше! А ленточный, просядет через 30-40 лет. Уже, сколько лет прошло, уже дома нет. А фундамент лежит, ни одной трещинки даже нет. Потому что монолитный.
Так что тёть Зин, буду строить только на этом фундаменте и постараюсь, чтобы дом был не меньше и не хуже. Зачем? Не знаю. Хочу. Чтобы не нарушать отчётности перед этой пихтой. Как-то так, в двух словах. А если короче – из вредности! Здесь стоял отчий дом и будет стоять! Потрачу все деньги, которые накопил, но дом построю. Стас закончил свою речь и снова присел на фундамент. Видно было что он настроен решительно, и очень огорчён.
- Эх, Стасик. Ну что поделать? Жизнь такая штука - то даёт, то отнимает, и не спрашивает, за что и для чего. Может, помощь какая нужна? Я помогу, да и дед ещё кое-что может. Помнит, как строить.
- Спасибо, тёть Зин, я сам. За свою трудовую деятельность я столько времянок построил, что и не счесть. С закрытыми глазами построю часов за пять, а то и меньше. Ведь нас не баловали бытовками, домиками в собранном виде. Опускали с вертолётов на остров или в лесную глушь, инструмент и стройматериалы. И всё. И мы обживались. Сразу строились времянки для жилья, склады и прочее. Так что, для меня построить подобный домик, всё равно что собрать детский конструктор.
- Ну и славно. Бог в помощь тебе, сынок. Доски и прочие материалы, можешь обратиться в лесопилку. Она до сих пор там работает. Там же, где и была. Ты помнишь. Мужики тебя ещё помнят. Там Петька руководит, с которым ты к нам в сад за кислыми яблоками по ночам приходил, через дырку в заборе. Помнишь ещё? – Улыбнулась тётя Зина.
- Помню тёть Зин. Как же, помню.
— Вот хочу спросить тебя за это. Ведь яблоки те, невозможно есть. Кислые — ужас. Но вы всё равно приходили ночью, ели и плевались. Мы с дедом смотрели в окно и смеялись. Её потому и не спилил дед. Потому что вам было весело. Хотел было. А потом передумал. Пусть детвора хоть поедят. Раз у них забава такая, по ночам кислятину есть. Так и стоит эта яблоня. Другие уже пришлось выкорчевать, усохли. А эта стоит. Хоть бы что ей. Всё нипочём. Почему вам это нравилось?
- Хм. Тёть Зин, есть такая поговорка в народе, правда, тема другая, но можно и к этому случаю её применить. Она звучит примерно так: в чужом саду и уксус слаще. Нам было интересно, риск, адреналин. Вдруг хозяин поймает, уши надерёт. Хотя знали, что никто не будет нас гонять за это. Вот как на духу признался вам – улыбнулся Стас. Больше не буду, чес слово!
- Ой, да приходи, ешь, коли нравится – посмеялась тётя Зина. Я буду приносить тебе обеды, изредка, пока ты кухоньку себе не организуешь. Чтобы было на чём готовить.
- Спасибо. Думаю, что за пару дней всё построю и организую.
Тётя Зина попрощалась, вздохнула, посмотрев на фундамент – а дом всё-таки жаль, жаль – повторила она. И не спеша пошла в посёлок.
Стас не привык долго размышлять, видимо, поэтому и накуролесил в своей жизни столько, что если всё начать распутывать, то и жизни не хватит. И по своей привычке, долго не думая, пошёл на лесопилку.
Не успел войти на территорию, как услышал своё имя:
- Стас?! Ты ли это?
- Здорово Петька! Я, кто же ещё. Они обнялись.
- Мать честная, сколько же мы не виделись?
- Поди, уж, более тридцати лет, точнее, считать нужно. А математику мы с тобой прогуливали, в совхозном саду, под яблонями, если не забыл.
- Не забыл, помню, как же. Они посмеялись.
Пообщались с часик, махнули по пятьдесят грамм.
— Значит, решил строиться? Отчий дом восстанавливать. Это хорошо. Жаль, дом хороший был. Отцовский. Ну что ж поделать, недосмотрели мы. Помогу чем смогу. Стройматериал, выбирай, бери что надо. Инструменты также все есть, в избытке. Так что мужики сейчас загрузят всё, что пригодится, в фургон – москвич. И фургон забирай. Не раз придётся в район съездить, магазины, то да сё. Доверенность есть, все мужики на нём гоняют, когда нужно, по работе, да и не только. Машину инспектора все знают, так что проблем не будет. Даже не останавливают. Могу приютить дома, комната есть, если что.
- Спасибо, не нужно. Достаточно будет фургона, на первое время. Я быстро времянку построю, а потом дом вокруг времянки.
- Ну как знаешь. Может, тебе бригаду подогнать в помощь?
- Нет, спасибо. Батя один строил, и я один буду. Принципиально. Дом роднее будет.
- Понял. Ну если что, обращайся. Поможем.
Мужики инструмент загрузили в москвич, полный фургон, так что всё есть, даже необязательный инструмент загрузили, на всякий случай. Пользуйся. Заходи, не забывай. Да и я зайду как-нибудь, время мало, работы много. Заказов уйма. Сезон, что поделать.
Они попрощались, Пётр передал ключи от машины, доверенность, и Станислав уехал.
Лето в непредвиденной суете прошло незаметно быстро. Наступила осень.
Стас сидел на берегу озера, и молча смотрел на то, как водная гладь становилась серой от падающего, словно снег – пепла. Догорал очередной, недавно построенный его временный домик. Это уже седьмой. И всегда, один и тот же сценарий. Он уезжал по делам в посёлок или в район. А когда возвращался, домик уже горел ярким пламенем. И он не мог понять, почему это случается. В домике нет ничего самовозгорающегося, даже спичек. Электричества также нет, не подключал. Освещение: подвесной фонарь, на светодиодах, с батарейками. Но, каждый раз, как под копирку, будто заколдовано. Но он, словно одержимый, зачищал фундамент от сгоревших досок и головешек и строил заново, такой же, один в один. И так каждый раз.
Кто это делает? – Размышлял он, глядя куда-то вверх. Всё равно не уйду отсюда! Я здесь родился и вырос. Это моя родовая часть земли! Не дождёшься! Ругался он и показывал неприличные жесты, кому-то вверх, будто там есть тот, кто устраивает эти пожары и вредит ему.
- Не дождёшься! – Повторил Стас, и, наконец, успокоившись, притих, глядя себе под ноги.
- Что делать? Что? Какая сволочь всё это вытворяет?
- Не буду я больше строить! Всё! Надоело! Но всё равно не уйду отсюда! Закопаюсь как крот в землю, но не уйду! Нору буду копать, рядом с этим местом, землянку, бункер! И он снова показал неприличный жест небу. Вот тебе! Это моя земля! Дрожащими от расстройства руками попытался вынуть из кармана сигареты, но у него не получилось, пачка порвалась, и сигареты рассыпались у его ног.
- И курить брошу! Пообещал он, неизвестно кому и чуть было не расплакался от досады. Ругнувшись матом, растоптал лежащую на земле пачку с оставшимися сигаретами, сплюнул. И вновь присел на камень. Который здесь лежал всё то время, которое он помнил.
- Да, Станислав Алексеевич – тихо произнёс он, обращаясь к себе. Крыша-то у тебя съезжает потихоньку от этих пожаров. С кем ты разговариваешь? Кому свои кренделя показываешь?
- То-то же – уже спокойнее ответил себе Стас. К чёрту эмоции. Надо действовать, а то ненароком вместо своего дома, психушку в голове построишь. Может быть, тётя Зина права, нельзя строить здесь? Ну, мало ли. Тёмные силы, аура в этом месте плохая или ещё чего, в чём я не разбираюсь. Может, по этой же причине и дома теперь нет. Странно всё. Вокруг никого, кроме меня. Никаких шалопаев вблизи не видел. Кто бы мог это делать. На ровном месте, ни с того, ни с сего. Хоть расследование проводи. Стас помолчал, задумался. Долго думал.
Итак, буду копать землянку! – Твёрдо решил он. Там гореть нечему будет. Где-то нужно перекантоваться временно. А не в этой жестяной коробке, где даже ноги вытянуть невозможно как следует. Осень, дожди, ветры и холод скоро. А потом, видно будет, что к чему. Встал и пошёл в подсобные помещения, куда он сложил весь привезённый инструмент. Взял нужные инструменты для земляных работ: лопата штыковая, лопата совковая, лом, если земля твёрдая, или камень попадётся, чтобы было чем сковырнуть. Хорошо, что мужики с лесопилки, предусмотрительно все инструменты собрали для него. Мало ли чего, пригодятся. Пригодились. И, не откладывая в долгий ящик, отметил контур в сторонке от фундамента, стал копать землянку.
До вечера выкопал яму нужных размеров, ночь провёл в фургоне. А с утра принялся за постройку крыши у землянки. В одном из подсобных помещений нашёл хорошие, ровные брёвна. Видимо, отец для чего-то готовил, доски, и брезент огромный.
Стас был рад брезенту. Не придётся крышу застилать ветками и соломой, которые пришлось бы искать и заготавливать. Так делали раньше. С брезентом проще. Брёвна, поперёк доски как можно плотнее, затем брезент и сверху земля. Дворец готов. Только с входной дверью придётся повозиться, либо, на худой конец, крышку как в погреб.
Перетащив всё то, что нашёл, к яме, Станислав приступил к дальнейшему строительству.
Уложил брёвна, поперёк доски. Закрепил всё это гвоздями, прибив доски к брёвнам. Затем расстелил брезент. На всякий случай прибил его по краям гвоздями с широкой шляпкой, что для шифера используются. И всё это засыпал землёй. В спешке увлёкся и только после того, как всю площадь землянки засыпал, понял, что он ни дверь, ни крышку не сделал.
- Чёрт побери! - Выругался он. Тьфу ты, мать нехорошую! Построил. Могила, это, а не землянка. Влад посмеялся, присел. Решил перекур устроить. Достал сигарету, прикурил. Уставшие руки отдыхали тем временем.
- Мяу! Услышал он. Откуда-то появился рыжий кот и стал беспокойно бегать от строения к строению. Пытаясь периодически спрятаться в укромных местах строений. Но подходящего ничего не мог найти. Кот был взволнован.
- Дождь чувствует – понял Стас и посмотрел на небо. С запада надвигалась тёмная туча, огромных размеров. И стало заметно холодать.
Ёпрст! Надо срочно закрывать яму, иначе зальёт её, и все труды напрасны. И он поспешно стал строить люк, на двери — времени уже не было. Не успеть. Откинул край брезента, выпилил быстро отверстие в досках, сразу же принёс лестницу, чтобы теперь и про неё не забыть, установил её, закрепил. Из других досок вырезал и сбил люк, пошире вырезанного отверстия, прикрепил навесы, ручки с двух сторон. Кот уже не бегал по строениям, стоял неподалёку и ждал, видимо понимал, что человек строит укрытие. Всё! Закончил.
Проверил, как открывается, прикрутил изнутри щеколду, чтобы люк можно было плотно закрыть. Посмотрел на тучи, ближе и холоднее. Побросал в яму обрезки досок и брёвен, чтобы было на чём сидеть, лежать. И инструменты, что были, не оставлять же.
Открыл люк, стал спускаться, кот смотрел на него. Кис, кис, иди ко мне – позвал его Станислав. Кот тут же отозвался: уговаривать не пришлось. И сам забрался на руки к Стасу. Спустились. Закрыл люк на щеколду. Темно. На ощупь нашёл обрезки. Уложил брёвна наверх доски, расстелил их впритык. Чтобы не на земле лежать, сидеть. Получилась широкая лежанка.
Нормально – пропыхтел уставший Стас. Ногами раздвинул инструмент по углам, чтобы не мешался и не поранится. И прилёг на доски. Кот тут же составил компанию. Вдвоём теплее, правильно.
Ну что, рыжий? Переждём дождь? Жаль, толком не успел всё оформить. А то бы и поужинали здесь, и свет был бы. Он погладил кота. Кот отозвался на ласку и сильнее прижался к нему.
Послышался приближающийся шум дождя и завывание ветра. Кот плотнее прижался к Стасу, ему было явно страшно.
- Ты чего так трясёшься? Не бойся, переждём. Это всего лишь дождь, возможно, ливень. Стас погладил кота успокаивая.
Ветер усиливался, завывание стало громче.
У-у-у-у! - Завыл, словно зверь какой-то. Кот вжался в Стаса, забравшись под его куртку: мяу!
Стасу тоже стало не по себе, предчувствие какое-то нехорошее.
- Ш-ш-шмак! – раздался протяжный шипящий звук. Земля вздрогнула, осыпались края в землянке, потекла сверху по периметру вода, по всем возможным щелям. В люк, также через щели ручьями полилась вода.
- Ураган, понял Стас. Видимо, воду из озера поднял.
Кота трясло, словно в лихорадке. Появился давящий на уши звук, больно. Стас зажал уши. Земля вздрогнула ещё раз, и землянка по краям рухнула, присыпав их с котом землёй. Стало вдруг тихо. Медленно сползала крыша по мокрым обвалившимся стенам. И застыла на расстоянии полуметра над ними.
Стас скатился с лежанки, встал на колени и согнулся, в полный рост уже невозможно встать, даже на коленях прямо. Воды было чуть ниже пояса. Кот стоял на досках. Взял кота, дотянулся до топора, ухватил его. Подобрался к лестнице. Крышка, к счастью, была открыта. Крыша, сползая вниз, упёрлась крышкой в лестницу, и крышка открылась. Благо, щеколда не выдержала, иначе пришлось бы топором работать. Стас посадил кота на плечо, встал в рост и осторожно стал подниматься по лестнице, опасаясь, чтобы на мокрой земле она не ускользнула. Ухватился за края проёма люка, но не опирался на него: опасно. Прошёл выше крыши, она сползла до самого низа. Вовремя вышли – подумал он. Кот сразу спрыгнул с плеча, как только оказался на уровне поверхности. И вот, наконец, свобода. Стас вздохнул с облегчением и уставился на лежащую пихту.
- Ничего себе! Перед ним лежал великан, ствол в лежачем положении был выше его роста. И он лежал на фундаменте.
Стас медленно приходил в себя от увиденного. Заметил на фундаменте сбоку широкую трещину. Подошёл, осмотрел её, ему показалось, что там, дальше, пустота, пространство, он присмотрелся, не видно, темно. Что там, может, быть? Погреб? Не было у них погреба здесь. Он в подсобке, в хоз помещении за домом. Странно. Стас задумался. Вспомнил, что в фургоне есть фонарик. Пошёл к нему, фургон, оказалось, тоже пострадал, он стоял не на своём месте и был помят. Попытался открыть дверь – заклинило. Окно в дверке было открыто, через окно дотянулся до бардачка, взял фонарь и вернулся к трещине.
Посветил туда, присмотрелся. Стеллажи, в осыпавшейся земле и пыли. Кирпичи на стеллажах, в пыли и земле. Внизу на полу, также кирпичи, упавшие со стеллажей, стеллажи покосились, похоже, от вибрации, удара пихты по фундаменту.
Стас присел на фундамент. - Помещение под фундаментом? Он ещё раз осмотрел, более внимательно. Заметил подпорки, подпорки из лиственницы. И отметил то, что отец заливал фундамент сверху, над этим помещением, он о нём не знал.
-Хм. Что бы это могло быть? Подвал когда-то стоявшего здесь дома, в котором хранили кирпичи? Может, какой-то заводик был, кирпичный. Решил ещё раз осмотреть более внимательно, он был заинтригован. И сходил ещё раз, к фургону за батарейками, так как эти уже были слабоваты. Заменил, присел удобно на корточки у щели и посветил туда.
- И только сейчас заметил: форма-то у кирпичей необычная, на конус. Он замер от неожиданной мысли. Слитки золота имеют такую форму.
Не может быть – подумал он. Выкурил сигарету размышляя. Ладно, чего гадать-то. Проверю. И отправился в подсобку. Выбирать не пришлось, подсобка была разрушена в хлам. Взял первый попавшийся тонкий длинный брус, подошёл к трещине, установил фонарь удобно, чтобы можно было двумя руками манипулировать брусом. Дотянулся до ближайшего кирпича и концом бруса потёр его, счистив грязь и пыль.
- Жёлтый! и даёт смутный блеск от света фонаря.
— Это золото. И лет ему, очень много, гораздо старше моих родителей. Мысли его не стояли на месте, путались, он волновался: ещё бы. Заглянул ещё раз в трещину. Обратил внимание, что помещение гораздо больше контура фундамента. И по всему помещению, стеллажи со слитками и россыпью, в тех местах, где стеллажи упали.
- Мать честная! И сколько же его там? Он снова присел на фундамент и закурил. К нему подошёл кот, сыто облизываясь. Стас заметил, что в небольших лужах недалеко от озера, барахталась рыба, выброшенная ураганом на берег. – Э, бедолаги, непорядок это. Он встал, и пошёл к лужам, кот за ним. Стас подбирал рыбу и отпускал её в озеро, рыба приходила в себя и уплывала. Он продолжал заниматься спасением рыбы. Кот понаблюдал за ним, затем взял рыбу из лужи в зубы и отнёс её к озеру, отпустил и наблюдал за ней, подталкивая её лапой. Влад улыбнулся.
- Молодец, урок спасения был на пользу. Надо помогать друг другу, только так мир может выжить, и у него всегда будет шанс на это.
Наконец, операция по спасению обитателей озера подошла к концу, и Станислав в очередной раз присел покурить. Кот устроился рядом. Стас затягивался и размышлял, уже спокойно.
- Да. Дела. Если бы я был в домике, то от меня не осталось бы мокрого места. Не потому ли они горели так настойчиво? Ему стал доходить смысл этих пожаров. Он посмотрел вверх и стал разговаривать:
- А что? Обязательно надо было вот так? Пожары один за другим. Мог бы и смску прислать, например. Я бы сразу выкопал землянку, — Стас посмеялся. Ну извини, за танцы с жестами. Нервничал я очень. И спасибо за золото. Пригодится в хозяйстве. Но зачем такие сложности – не понимаю. Хотя над смской я бы посмеялся – Стас улыбнулся. А вот так – универсальный язык. То есть – кнут. Он встал, и, глядя куда-то вверх, обратился:
- Спасибо тебе, Господи, что уберёг от лютой смерти и за остальное спасибо – И демонстративно низко поклонился.
- У каждого свои пути к господу – раздался голос тёти Зины. А твой путь, сынок, через подзатыльники. Но всё-таки пришёл к нему – она довольно улыбалась. Я боялась, что с тобой не дай бог, что случилось. Такая махина упала.
- Да это я так, шутя — оправдывался Стас
- Ну да, ну да. Я видела, как ты, стоя, лбом о землю, стучал, шутя: ага, охотно верю – смеялась тётя Зина. Вот видишь как. Я же говорила, что всё не зря. Если бы ты в это время был во временном домике, то пихта тебя раздавила бы вместе с домиком. Даже фундамент отцовский не выдержал, лопнул. Ух, какая трещина. А ведь так и получилось, как хотел твой отец. Фундамент прожил ровно столько, сколько стояла пихта. Умерли в один день.
- Фундамент не умер, тёть Зин. Там под ним, хорошее укрепление стоит, подпорки из лиственницы. Реставрирую трещину, она сбоку, большой роли не играет. И фундамент ещё послужит. Если бы у пихты не было веток, фундамент бы рассыпался от такого удара весом. Ветки роль амортизатора выполнили.
Вы присядьте, тёть Зин, в ногах правды нет. И Стас вытер рукавом куртки фундамент рядом с собой. Тётя Зина охотно присела.
- Тёть Зин, а что здесь было, на этом месте. Задолго до того, как отец построил дом? Может, знаете, слышали, рассказывал кто-то, родители, бабушка или ещё кто. Место ведь хорошее, вряд ли всегда пустовало.
- Знаю, Стасик, знаю. Бабушка рассказывала. А ей её мама рассказывала. Она хорошо помнила то время, молодая ещё была. Здесь, где-то у озера, был женский монастырь и церковь рядом. В каком месте именно я, конечно, не могу сказать. Где-то здесь. А потом, после революции, чуть позже, приехали чекисты. Долго что-то искали, так и не нашли ничего. Погрузили в машины монахинь, паству и увезли. Церковь со временем разграбили, те, кому не лень было, безбожники всякие. Строения тоже постепенно разобрали. Ходили слухи, что монахинь увезли в другое место, не в тюрьму. Ну а зачем было их по тюрьмам определять, за что? С остальными не знаю, что было, и слухов никаких о них нет. Может, и посадили паству. Ведь тогда боролись с религией. Вот и всё, что я знаю.
- Спасибо вам, тёть Зин.
- За что, сынок?
- За то, что вы освободили меня от шальных мыслей.
- Загадками ты говоришь, Стасик, не понимаю.
- Я хотел строить дом и много ещё чего, но вы мне подсказали кое-что. Буду теперь строить дом, женский монастырь и церковь. По соседству они мне не помешают. Это лучше, чем что-либо другое. Долги нужно отдавать господу. Золото не моё. На чужой каравай, рот не разевай, как говорят в народе.
- Ой, Стасик, что это с тобой. Тебя, случайно, пихтой по голове не ударило? Какие планы ты на себя взвалил, унесёшь ли? Выдержишь? Это очень дорого будет, вряд ли ты столько заработал. И о каком таком золоте ты говоришь сейчас?
Стас понял, что проговорился. Но сказал А, говори и Б. Он какое-то время молчал, раздумывая, как быть дальше теперь.
- Стасик. «О каком таком золоте ты говоришь?» —уже заинтригованно спросила тётя Зина и смотрела, заглядывая ему в лицо, так как, сидя рядом, по-другому не посмотреть.
Стас вздохнул.
- Тёть Зин, там, он показал рукой на трещину, под фундаментом, находится кладовая с золотом. И его много, очень. Комната по периметру дома завалена золотом.
- А! Да неужто правда? Старушка прикрыла ладонью рот, затем подозрительно посмотрела на Станислава, заглянула ему в глаза и прислонила ладонь к его лбу. Прислушалась к ощущениям.
- Вроде не горишь, не болен. Или всё-таки бредишь? Она смотрела на него, как судья на подсудимого, пытающегося её обвести вокруг пальца.
- Эх, тёть Зина, тёть Зина, не верите. Он достал из кармана куртки фонарик, проверил, не села ли батарейка – нет. Ну, смотрите. Он встал, подошёл к трещине и присел на корточки.
- Подойдите, посмотрите. Тётя Зина встала, кряхтя - ох, старость не в радость. Присела рядом с ним, опираясь о его плечо.
- Ну, показывай. Стас включил фонарик и направил луч в трещину, тётя Зина присмотрелась.
- Ну, кирпичи, грязные, землёй засыпаны частично и что? А где золото? Я не вижу его.
- Тёть Зин, ну а как вы себе его представляете? Бусы и цепочки? Это и есть золото, я проверял, кирпичи ровные всегда. А эти на конус, в такие формы льют золото. Вот рядом, видите, я зачистил одну форму, она жёлтая и блестит, тускло, да, но так оно сколько лет тут лежит? Потускнело чуток. Это нормально. Золото это, нет сомнений!
Тётя Зина долго смотрела на Стаса, словно изучая его надёжность.
- Стасик, ты только никому не вздумай об этом говорить, ни-ни! Иначе неприятностей не оберёшься. Лихие люди прознают, жди беды тогда. Никому. Ты меня понял?
- Да я-то понял, тёть Зин. Новости обычно от женщин идут – он улыбнулся, глядя на старушку.
- Одна баба сказала? Ты это имеешь в виду? Тётя Зина отрицательно замотала головой. Нет, я никогда не любила бабьи сплетни. И потом, когда дойду до дома, уже не буду помнить об этом. Старая я стала, памяти нет. Так что не волнуйся. Она похлопала его по плечу. Не волнуйся за это.
- Но что теперь делать будешь с этим? Надо ведь как-то, чтобы не было неприятностей. Ну, чтобы всё согласно закону, понимаешь?
- Теперь есть о чём подумать, пока не знаю, как быть. Сразу так, с бухты-барахты нельзя. Законники тоже могут обмануть. Ведь это целое состояние, гораздо больше. Надо аккуратно всё организовать и никого не обидеть. Потому я и спросил, что здесь было, теперь знаю. Церковь, монастырь. Может, сначала к епископу сходить, у них ведь свои архивы есть. Он тоже к закону повернёт, придётся. А там делиться с кем-то надо будет. Я в этом полный ноль. Не умею, ни брать, ни давать, не сталкивался. И не хочу. Что делать с этим и как быть.
Не было печали – черти накачали. Стас тяжело вздохнул и расстроился в очередной раз.
- Ну, тебе не угодишь, — посмеялась старушка. Домики горели один за другим – плохо. Жив остался после такого урагана, был в самом эпицентре – плохо. Золото подвалило – тоже плохо! Всё хорошо, Стасик! Мы живы, остальное порешаем. У страха глаза велики. Главное — начать – уверенно, как атаман, произнесла свою речь тётя Зина.
Только дом пока нельзя строить, я так думаю. Надо сначала всё это как-то утрясти с законом. Они ведь сами туда полезут, тебе нельзя ни в коем случае, и не трогай там ничего. Они, и дверку тебе туда сделают, потом подвал будет, подвал — это хорошо. Огромный получится, цокольный этаж! О как!
**********
Стас не спешил к закону, нужно всё обдумать как следует. Изучить пути, возможности и прочее. Всё-таки это не кусок золота, а, по всей видимости, более тонны, грузовик понадобится, если его загружать, не меньше.
В первую очередь закрыл щель досками. Уложив в том месте весь материал, от разобранной крыши землянки, чтобы не привлекать стороннего внимания. Так как землянка уже была непригодна из-за слишком мокрой земли, он её засыпал, от греха подальше. Чтобы животные не упали ненароком, да и сам мог по неосторожности, как на лыжах, туда съехать. Земле необходимо время, чтобы просохнуть как следует. Тем временем размышлял о том, как ему быть дальше.
В субботу к вечеру к нему приехал Пётр. Поздоровались.
- Наслышан я про результаты урагана. Меня не было в посёлке, отъезжал на неделю. В области был. Ураган мимо города прошёл, повезло им. А то бы наворотил дел. Рад, что ты жив остался.
- Если бы ты знал, как я этому рад – улыбнулся Стас. Думал, что всё, пришли за мной, все черти, ада, чтобы и сопротивляться не смог. Но мы с котом выстояли.
Пётр потоптался у пихты, разглядывая её, и как-то уж слишком внимательно фундамент осматривал, — заметил Стас.
- Понятно – догадался он, видимо, тётю Зину видел. Разведданные получены.
- Что будешь делать с пихтой теперь?
- А что с ней можно сделать? Мешает, надо как-то убрать, да не знаю, как именно с этим великаном справиться.
- Могу помочь с этим и заплачу тебе за разрешение её распилить на ломтики. Ценный материал, можно столы сделать, круглые, много. Хвоя хорошо ценится.
- Ой, Петь, да не нужно ничего платить, пили. Только позже, нужно переждать какое-то время.
- А чего так-то. Деньги не нужны, что ли? – Пётр хитро улыбнулся.
- Нужны, конечно, но не настолько, чтобы с друга, за ненужное, деньги брать. Надо? Бери, пили. Только как ты этого великана пилить будешь, мне интересно.
- Обижаешь – Пётр улыбнулся. Я же мастер, с деревом на ты. Привезём сюда ленточную пилу, удлиним и аккуратненько, по ломтику её распилим. Тебе столик в гостиную сделаем, на память. Ну не хочешь денег, тогда я тебе бытовку привезу, вместо времянки, которые у тебя не прижились ни одна. А ведь это был знак свыше! Не нужно здесь строить пока. Опасно! Но ты же упрямый, я помню. Сколько времянок успел построить?
- Семь. А потом землянку стал копать.
- Я бы после третьей задумался и махнул рукой. Но ты упёртый, даже с высшими силами будешь спорить. Не оправдывайся, это так.
- Спорить не буду, ты прав.
Пётр говорил, конечно, по делу и без умолку, но постоянно глазами что-то искал, поглядывая на фундамент. Станислав понимал, что его интересует, но тянул время.
- Петь, а что ты так внимательно ищешь? Пихта, вот она, мимо не пройдёшь. А ты на фундамент пялишься, его пилить не нужно. Он ещё послужит. Стасу было уже смешно.
- А, ладно. Сдам тётю Зину, он посмеялся. Но ты её не осуждай, она всё правильно сделала, что сказала мне. Так как знает мои знакомства и переживает за тебя, чтобы не вышло чего плохого с тобой от этого подарка.
- Ясно. Сдала, значит. Ну ладно, не в мир же новость ушла, а к другу в руки. Переживу. А что за знакомства?
— Вот с этого и надо было мне начинать, а я всё старался не выдавать её, но не получилось.
В области, в прокуратуре, работает наш общий знакомый, Костян, помнишь его? Мой двоюродный брат. Мы втроём, ты, я и он, впервые опробовали алкоголь, всё там же, в совхозном саду под яблонями. Ну и набрались как следует, по неопытности. Помнишь?
- Помню – Стас улыбнулся.
- Так вот, он сейчас не Костян, а Константин Васильевич. Советник прокурора.
- О как!
- В общем, вот, не буду ходить вокруг да около – Пётр вынул из кармана лист бумаги. Я записал тебя к нему на приём. В четверг, 16 часов. Здесь всё написано: адрес, кабинет, время и прочее. Он будет тебя ждать. Обещал помочь, он в этих кругах вращается. Это чтобы всё прошло как надо и без лишних бюрократических проволочек, а то могут затянуть надолго всё это, да и отхапают не хило, постараются. Сволота везде найдётся. Он передал Стасу лист. Стас взял, просмотрел, кивнул головой: – Спасибо.
- Бытовку привезут тебе на днях. Она уже готова. Там всё есть. Оформлено как надо. Кровать, кресло, стол, стул, шкафчик небольшой, розетки, чтобы было к чему подключить чайник и прочее. Подключим тебе электричество, оно рядом, хорошо, что столб не пострадал. Всё оформим как надо, у нас есть штатный электрик.
Москвич заберут, ремонт там не нужен, он на ходу. Но помят, исправим, потом вернём. Пользуйся. Занимайся своими делами, езжай к Костяну. Бытовка, электричество и москвич, всё это твоего присутствия не требует, так что сделаем и установим без тебя.
И это – Пётр замолчал, задумавшись – что даже не покажешь? Интересно ведь ё-моё. Он улыбнулся.
- Покажу, конечно, Петь. Стас посмеялся. Вот здесь, за досками щель, надо чуток их отодвинуть, специально от стороннего глаза прикрыл.
- Пётр, не мешкая, тут же разобрал доски, открыв щель. Заглянул.
- Блин, темно там, Стас, не видно.
- Фонарик в бардачке – Стас указал на фургон.
- Я мигом! Пётр быстрым шагом направился за фонариком. Стасу было смешно: интрига, любопытство, не каждый день горы золота можно увидеть. Он понимал его любопытство. Сам бы не устоял перед соблазном посмотреть.
*********
Константин красавчик — Организовал всё правильно, быстро. Пётр тоже не отставал. Пока Стас был на приёме у Константина, Пётр привёз бытовку, обустроил её, установил, подключил электричество. Стас приехал - всё готово!
Затем через пару дней приехали службы, проверили, задокументировали всё. Ещё через два дня, прибыли машины с людьми: рабочие, инспектора какие-то представители из банка, инкассаторские машины с вооружёнными инкассаторами и ещё какие-то люди. Свидетели так же. Вырезали проход в том месте, где щель образовалась, сделав удобный вход, с дверью и ступенями. Вынесли все слитки, взвесили, пересчитали, задокументировали, поставили подписи все, кому нужно. Юрист также был с ними. Он подробно объяснил Стасу, что будет дальше с золотом и когда и как он получит свои положенные проценты от найденного клада. И только тогда уехали в сопровождении группы инкассаторов.
Станислав, наконец, успокоился, вздохнув с облегчением.
- Не было печали, да богатство нежданно подвалило – молвил он, глядя на свой преобразившийся двор и новое временное жилище. Аккуратненькая бытовка, теперь и сплю нормально, с вытянутыми ногами во весь рост, на кровати, по-человечески. Москвич, Пётр забрал, пообещал, что вскоре вернёт. И со стройкой дома поможет обязательно. Отказ – Я сам! Не принимается! Пётр был настойчив, понимая и зная своего давнего друга и его упрямство. На том и порешили. Всё равно Стас уже решил, что будет нанимать бригаду, так уж лучше своих мужиков привлечь и деньги заплатить не кому-то, а своим. И стройматериал у них свой. Не придётся искать.
И началась стройка. Дом рос как на дрожжах. А у Стаса, наконец, появилось свободное время и спокойствие. Которого ему не хватало в последнее время. Периодически заходила тётя Зина, узнать, как идут дела. Без её ведома никаких дел в посёлке не случается. Она всё про всех знает, и даже то, что они сами не знают о себе. Да, такие вот бывают тёти Зины в каждом селении, без них никак.
Станислав скучал без работы, не привык подолгу быть без дела и построил у бытовки столик, уличный и скамейки со всех сторон. Мужики — строители, обедали за этим столом, всё-таки не на стройматериалах, как часто бывает. Затем и навес построил, получилась вполне приличная беседка.
Сегодня выходной, у строителей. Воскресенье. Решили отдохнуть, всё-таки живые люди, а не роботы. Станислав сидел в беседке и, задумавшись, покуривал, поглаживая рядом сидящего рыжего кота. Тот самый, с которым они спасались от урагана в землянке. Он так и не ушёл от него, прижился. Ну и ладно, вдвоём веселее.
Из-за куста вишни появилась тётя Зина и направилась к нему, Станислав заметил, что она взволнована.
- Ой, Стасик – произнесла она с трудом, задыхаясь от поспешной ходьбы.
- Что случилось, тёть Зин?
- Ой, погоди, отдышусь, голова в порядок придёт. Что я видела ночью, не поверишь!
- Тётя Зина! Не пугайте меня! Успокойтесь, всё решаемо, чтобы ни случилось, мы с вами живы, и значит, всё порешаем. Ваши слова, между прочим. Тётя Зина улыбнулась, присела на скамью, погладила кота, вроде успокоилась.
- Погоди, Стасик, надо всё по порядку, иначе и я запутаюсь и тебя запутаю, а потом и не вспомню, что хотела сказать. Погоди, не торопи меня. Я посижу немного, с котом, вот пообщаюсь, животина хорошо успокаивает.
Станислав не стал её больше теребить и спокойно прикурил очередную сигарету, выпуская дым в сторону, чтобы не дымить на старушку.
Она посидела в спокойствии какое-то время помолчала, о чём-то размышляя. И наконец, стала говорить.
- Стасик, для начала, это важно, я тебе буду задавать вопросы, а ты, отвечай мне, пожалуйста, честно, очень честно, как перед богом, иначе ничего не получится ни у тебя понять, ни у меня, довести до сведения. Ты меня понял? Она смотрела на Стаса, словно следователь. Стасу даже немного весело стало, но он не стал это показывать, дабы не обидеть её.
- Хорошо, тёть Зин, я готов. Спрашивайте.
- Я переживаю, что у тебя нет семьи до сих пор. А могла бы быть, тебя же Катька ждала и дождалась. Но ты, вернувшись из Армии, почему-то уехал. Почему? Вы же встретились, что там у вас случилось, я не знаю, но ты уехал, и надолго, на четверть века, даже больше.
- Тридцать два года я отсутствовал, тёть Зин.
— Вот. Тридцать два. А что с Катькой-то у вас не срослось, как вы сейчас выражаетесь? Почему ты уехал? Я думала, что вскоре свадьбу сыграем. А вы расстались, поссорились, что ли? Вот так? Приехал, два года не виделись и раз! Поссорились! Странно, очень, и непонятно. Ответь, как на духу, это важно.
Станислав подумал, почесал затылок, посмотрел на старушку внимательно.
- Я выяснил, что она меня не ждала, обвинил её, мы из-за этого поссорились и я на следующий день уехал.
- И как же ты узнал?
- Сказали мне, неважно кто.
- Эх, Стасик, Стасик. И кто же тебе сказал, не Колька ли Берёзкин?
- Он: а какая разница, тёть Зин?
- Мужики, мужики. Вы как дети, ей-богу. Эта сволочь, Колька, пока ты служил, ухлёстывал за ней, но не тут-то было. Она его послала куда подальше. И я свидетельница этому.
— Это как? Действительно? Что-то я впервые слышу.
А я расскажу тебе. Тут ничего тайного нет.
Лето, жара, даже ночью, спать в доме невозможно было, открытые окна не спасали от духоты. Я взяла раскладушку, вышла в садик и расположилась под клёном, у забора. Ну, там, где со стороны улицы лавочка стоит, где вы частенько с ней обжимались, — она улыбнулась.
- Да, я помню эту скамейку – ответил Стас, ожидая услышать что-то важное, наконец.
- Так вот, лежу, не спится, но гораздо легче, ветерок, воздух свежий. Слышу, кто-то на скамью присел, двое. Стали разговаривать. Ну что, я же не буду уши закрывать или заклеивать, слушаю, куда деваться. Интересно, да! Бабий интерес — он священен, — она улыбнулась в оправдание своё.
Это были Колька Берёзкин и твоя Катя. Он к ней и так и эдак, но она от него шарахается, ну, я по словам это понимала. Отодвинься, убери руки и прочее. Потом такое, мм, видимо, он её поцеловать попытался и слышу – Шлёп! Потом ещё два раза! Врезала она ему по мордасам. А он гад! Знаешь, что сделал? Э, ты бы его за это избил. Он оклеветал тебя. Сказал, что ты там в Армии, нашёл себе девку и скоро на дембель с ней приедешь, чтобы свадьбу сыграть, якобы ты писал кому-то письмо об этом. Даже я не поверила и хотела было встать и вмешаться. Но она молодец, его матом за это, по-мужицки! Резко и грубо. Ну он и ушёл быстрым шагом. Она поплакала немного на скамье и ушла.
Так что Стасик, он со зла это тебе наговорил. Вот же вражина. Носит ведь земля таких сволочей зачем-то.
- Так, это уточнение. А теперь я тебя буду допрашивать, как следователь – она улыбнулась. А ты честно отвечай – хорошо?
- Допрашивайте, тёть Зин – Стас огорчился, узнав эту новость для него.
- Когда ты вернулся из Армии, вы встретились, и у вас всё было хорошо, вроде как, это так?
- Так.
- Когда вы встретились, давно не виделись, соскучились. Встреча была по-взрослому? Далее, чем поцелуи и обнимашки. Стас не ожидал такого прямого вопроса.
- Стасик! В глаза мне смотреть! Сюда! Она показала себе на переносицу. Стасу стало немного смешно.
- Тёть Зин, вы, случайно, в КГБ не работали?
- Работала стенографисткой, когда в городе жила. И знаю, как ведут допросы. Отвечать! Честно! И смотреть мне в глаза.
- Ну, да. По-взрослому, дело, молодое всё-таки.
- Понятно. Спасибо за сотрудничество – она улыбнулась. Я не шибко тебя застращала?
- Да нет, тёть Зин, нормально, но непривычно.
- А теперь, по существу! Что случилось, ты спрашивал. Так вот, рассказываю, случилось! Сегодня ночью.
Просыпаюсь, от знакомых звуков. Хи, хи, тьфу, тьфу! Ну, думаю, опять детвора, кислятину едят и плюются, знакомое дело. Раз проснулась, думаю, посмотрю, кто это. Дед спит, похрапывает. Приоткрываю шторку чуток и вижу – Ты Стасик, малец ещё! И ещё один. Один под яблоней стоит, а второй на ветке сидит, грызут яблоки, плюются и смеются оба. А! Ну думаю, всё, Зинаида, вот и смертушка твоя пришла, пора в путь, только, видимо, сначала с ума сошла, подготовка к раю или к аду, кто же знает, что мне уготовано. Страшно так стало, хочется ведь пожить ещё. Тормошу деда, он просыпается, ворчит: чего тебе? Я ему – так и так, сам посмотри, вижу, два Стасика в саду, кислятину едят. Он встал, смотрит:
- Да ты что, Зинаида? Какие Стасики? С ума сошла, что ли? Это Мирон с Лёвкой, Катькины внуки. Дочка её, Женька, приехала, дом хочет восстановить и жить. Домик-то никудышный уже.
Тётя Зина замолчала и внимательно смотрела на Стаса
- Ну и что? Что-то я не понял вас, тёть Зин. Чьи-то внуки, Какой Катьки?
- Стас! – Заревела почти басом тётя Зина и ударила кулаком по столу, кот вздрогнул и убежал. Мы говорим только об одной Катьке, твоей. Других Катек у нас в посёлке нет и не было.
Стас погасил сигарету, прикурил следующую, затянулся, тряхнул головой.
- У Кати дочь, Евгения. А я-то тут при чём? Это Катина дочь и внуки. А я? Он замолчал, тётя Зина тоже молчала, наблюдая за ним.
- Её внуки, похожи на меня? А… А Катя где?
- Нет её, семь лет назад похоронили. ДТП в городе. Она там и жила. Как ты уехал, и она уехала в город, родила, жила в семейном общежитии, выделили комнату, как матери-одиночки. Приезжала с дочкой к родителям, пока они живы были. Теперь вот дочка её решила дом восстановить.
- Может, это не мои? – Неуверенно спросил Стас, глядя на тётю Зину, ему было трудно осознать всё это.
- Когда ты увидишь их, у тебя не возникнет ни малейшего сомнения. Ты увидишь в дочери свою Катю, а внуки, оба твоя копия, близнецы. Я тебе их приведу, если хочешь.
- Не надо, я боюсь. Страшно, непомерно страшно. Я же не думал и не гадал, а тут – бац! И дочь, и внуки. Я сегодня напьюсь в стельку.
- Напейся, я в это время и приведу их, пусть посмотрят на своего отца и деда, полюбуются.
- Тёть Зин, так нечестно.
- Честно Стасик! Честно, очень честно! Это ты нечестно поступил с ней. Поверил на слово какому-то прощелыге.
- Этот прощелыга ещё здесь живёт?
- Нет, спился он и сдох! Туда ему и дорога.
- Жаль, я бы ему с удовольствием рожу набил. А рожу, надо бить мне.
- Ну так что? Я приведу их?
- Нет! Я сам. Завтра. Они там, где Катя жила?
- Да.
- Я сам.
Помолчали несколько минут. Стас медленно приходил в себя от такой неожиданной новости.
— Вот тебе, Стасик, и семья, и большой дом, с цокольным этажом! Тётя Зина потрепала его за волосы, погладила вернувшегося кота и пошла на выход.
У кустарника вишни остановилась, обернулась, глядя на Стаса:
– Пути господни, неисповедимы. Украденный дом, падение пихты, золото, подвал – цокольный этаж, дом просторнее, будет. Дочь, внуки и рыжий кот. Полный комплект! Я молодец? Я молодец! Похвалила она себя, подняв указательный палец вверх, и, довольная собой, ушла.
- Ну что, рыжий, пойдёшь со мной завтра, знакомиться?
Кот потёрся о его руку ухом, что означало согласие. Он с тех самых пор, как они укрывались от урагана, не отходил далеко от Стаса. Всегда был где-то рядом. И за территорию двора никуда не ходил.
********
На следующий день с утра, Станислав стал собираться на встречу с дочерью и внуками. Привёл в порядок свою одежду, насколько смог, обувь так же. Побрился тщательно, в кои веки раз. В последнее время делал это не регулярно из-за событий, которые происходили чаще, чем когда-либо.
И к 16 часам был готов. Оделся, причесался, посмотрелся в зеркало. Перед выходом из бытовки перекрестился
- Господи, присмотри, пожалуйста, за мной, — и пошёл, бухтя себе под нос, словно оправдываясь перед кем-то.
- Верю я в него или не верю. Кому какое дело? Но отношения у нас с ним, определённо какие-то есть, и это доказывать кому-либо, я не собираюсь. Моё личное дело.
За ним увязался кот. Ну а куда же без него теперь? Семья как никак.
Ещё издали Стас заметил, что на территории сада Катиного дома, в грядках копошится молодая женщина. Подойдя к забору, он остановился и облокотился о забор, глядя на неё.
- Здравствуйте, бог в помощь. Женщина отложила в сторону окучник, не спеша разогнулась и посмотрела на него. Стас обомлел от неожиданности. На него смотрело лицо его когда-то Кати. Он на какое-то время потерял дар речи.
- Здравствуйте. Вы, вероятно, Станислав?
- Да, это я – заикаясь, ответил Стас, его охватило волнение. Настолько она была похожа на Катю, он не ожидал – одно лицо. И был в ступоре. Ситуацию разрядила ребятня.
Послышался шум, смех, из кустов смородины выбежали два мальца и стали бегать вокруг Станислава, прячась друг от друга. Станислав посмотрел на них, ухватил обоих за руки, остановил. Присел на корточки рядом с ними. Посмотрел на них внимательно.
- Где-то я вас видел, молодые люди.
— Это не мы! – поспешно стали оправдываться оба, непонятно за что, переглядываясь друг с другом. Стас понимающе улыбнулся.
- Видел. Давным-давно, дома, в своём зеркале. Он смотрел сейчас на себя и вспоминал кислые яблоки, на душе стало легче. Отпустил их, и они тут же убежали, продолжая бегать друг за другом. Он встал с корточек на ноги.
- Вас зовут Евгения? Вы дочь Катерины?
- Да. Я дочь Катерины. Как же вы так? Евгения посмотрела на него, ожидая ответа. И, как показалось Стасу, взгляд был осуждающий, с презрением. И понял, что он здесь чужой. Ему стало невыносимо плохо, смешанное чувство обиды и стыда. Станислав опустил голову, не выдерживая её взгляда, извинился, развернулся и медленно побрёл обратно домой…
- Папа не уходи. Я тоже волнуюсь, и мне страшно, так же как и тебе. Не уходи, всё хорошо, мы ждали тебя. К сожалению, мама не дождалась только.
Стас остановился.
- Твой взгляд. Ты осудила меня, отчуждение невозможно скрыть. Я прочитал это по твоему лицу.
- Нет. Я всё знаю, баба Зина мне рассказала вашу с мамой историю. Ты не знал обо мне. А взгляд, это из-за шрама на лице. Порезалась нечаянно в саду. Дети тоже реагировали на этот взгляд, не понимая причины, за что я на них так смотрю. Потом привыкли.
Станислав выдохнул с облегчением. Они оба сделали несколько шагов навстречу друг другу и обнялись. Евгения тихо заплакала. Стас гладил её по голове и незаметно вытирал свои слёзы.
- Мам! Рыжик вернулся! Живой! – Кричали радостно дети, неся по очереди в руках кота.
- Ой, как хорошо. Мы думали, что он погиб где-то во время урагана – всплеснула руками Евгения.
- Он со мной был всё это время. Предупредил меня о надвигающемся урагане. Мы с ним спрятались в недостроенной землянке, переждали вместе, и после этого он от меня не уходит никуда, всегда рядом. И к вам идти, мне компанию составил.
— Это очень даже хорошая примета! – Раздался голос тёти Зины, она стояла за забором. А я иду, смотрю лужи, слёзы, сопли. Ну думаю, не иначе как на ужин кто-то хочет пригласить – она смеялась, глядя на семейство Станислава.
Вот теперь я спокойна, Стасик. Можно и помирать спокойно.
- Баб Зин, ну зачем помирать-то? Проходите, будем ужинать. Пельмени уже сделаны, мальчишки сами лепили, без моей помощи. Они у меня молодцы, трудолюбивые.
- Ну, это в деда Стаса. Он полстраны изъездил и обустроил, только мимо своей жизни чуть было не проехал. Но вмешалась тётя Зина: то есть я. Ну, конечно, не без участия господа нашего. Пихту даже пришлось свалить во благо.
Тётя Зина, она же баба Зина, она же прабабка Зина, охотно согласилась на приглашение к ужину, и они пошли в дом ужинать, с котом, естественно, куда же теперь без него. Почти глава семейства, как минимум заместитель.
Фамилии, имена, явки, пароли – считать совпадением.