Меж тем, спутница принесла меня к торговцу и тот заломил такую цену, что женщина аж присвистнула. Полагаю, отдать пришлось последнее. Я подумывал о том, чтобы заявить, мол, являюсь последним шансом мира на спасение, не хочешь ласты склеить, сотрудничай и отдавай бесплатно, потому как в аду злато и серебро не пригодятся, да побоялся. Или вправду потребует гор золота, решит продать какому-нибудь королю, типа, хочешь продолжать царствовать, плати. Или обвинит мою новую знакомую в чародействе, типа, свиток заколдовала специально, чтобы без денег получить, и обоих на костёр. Пока ещё не готов мстить волшебнице и целому измерению, лишив возможности спастись. Плюс, а вдруг понравится то, чего предложит Анна? Например, не знаю, провести с ней ночь. В общем, попытался смолчать. Наверняка, не получится пережить интереснейшее приключение, но хочу ли так резко начать жизнь авантюриста. Подруга уже отстегнула кошель от пояса, когда в лавку или где мы там находились, вошла какая-то женщина, я видел её перевёрнутой, веки опущены, видать, слепая, ощупывает путь палкой.
— Опять торгуешь зачарованными предметами, Пыльный Том? — спросила незнакомка строгим голосом. — Думаешь, вечно сможешь отделываться исключительно штрафами и небольшим тюремным заключением?
— Зачарованными предметами? — переспросил торговец. — Но, я не...
— Ты же знаешь, я такие вещи чувствую даже на расстоянии, — прервала его слепая, — губишь свою душу из корысти, да и чужие так же.
— Простите, достопочтенная, это, наверное, от меня магией пахнет, — вмешалась Анна, — между прочим, имею официальное разрешение и лицензию травницы и белого друида. Господин Том вообще не при чем, не надо его запугивать.
— Не лги мне, мерзкая ведьма, — слепая фыркнула, — я могу отличить магическую силу живого существа, а твоя почти отсутствует, от чар вещи. Здесь определенно есть что-то зачарованное. Советую выдать добровольно, пока не позвала стражу, иначе оба познакомитесь с дыбой и костром.
Такой расклад меня совершенно не устраивал, подозреваю, без моей обидчицы-волшебницы не обошлось, попытался проявить малодушие и благоразумие, и сразу ситуацию усугубила. Ладно, в подобных ситуациях лучше всего выкинуть нечто такое, чего не ждут, заставить врага растеряться. Потому...
— Шубись, братва, это облава, выследили, волки позорные, — завопил я во всю глотку, — не возьмёте голыми руками, мусора поганые, Анка, рви когти, пока пятки не поджарили!
Как и ожидал, торговец с доносчицей замерли в ужасе, с открытыми ртами, а очкастая рванула прочь, не забыв свой кошелёк, ещё и слепой по палке ударила, выбив из рук, выскочила из двери и понеслась прочь, как антилопа. Мимо проходили четыре мужика в латах и с алебардами, наверное, как раз стража, попытались сцапать, но ловкая беглянка не далась, вывернулась из рук, с ело бросилась под копыта лошади, тащившей телегу, проскочила перед ней, в последний момент, нырнула в переулок ближайший. Миновала ещё две или три улицы, пока дорогу не преградила крепостная стена. Нашла потайную панель, часть кладки отъехала, открытая потайной проход, теперь в него, оказались, как я понял, в местных трущобах. А там, конечно, обитают нищие, грабители, убийцы, насильники и проститутка. Не прошло и пары мгновений, как появились несколько оборванцев весьма зловещего вида, с палками и ножами.
— О, какая красотуля к нам спешит, — заявил один из них, — и что подобная очаровашка делает на улице одна?
— Конечно, ищет жертв для своих кровавых ритуалов, — заявил я страшным голосом, — подними меня вверх, рабыня тьмы, сейчас поглощаю души сих несчастных и утяну в самые глубины ада.
Больше всего, в таком случае, подошла латынь, или просто слова, подходящие на заклятья, но языков я не знал, увы, фантазии придумать чего, не хватало, тем паче, в стрессовой ситуации, потому просто принялся материться по-русски, вкладывая всю душу. (На каком языке говорила Анна и остальные, почему понимал их, понятия не имею, полагаю, вложили эти знания с перерождением). Оборванцы так и замерли, не знаю, возможно, и раскусили хитрость, коли имели дело с обычными смертными, тем паче, шитую белыми нитками, но, когда подобное заявляет тебе живой говорящий свиток, с лицом человеческим, да ещё и кривляется при этом, точно перепугаешься и не захочешь проверять, правду ли говорит, или так лопочет чего-то. Быстро опомнились, развернулись и дали деру. А мы, соответственно, на соседнюю улицу. Спутница показала себя умницей, быстренько одежду поправила, как и причёску, и пошла себе, словно так и надо, придав лицу лишь чуточку озабоченное выражение.
— А ты молодец, с такой юбкой и бегаешь, — похвалил я.
— Зато ты явно источник неприятностей, — спутница потёрла переносицу, — теперь мне не только в лавку Пыльного Тома не попасть, а у него одного, лишь, постоянно появляются самые свежие научные труды и просто полезные книги и свитки, но и в город ни ногой. Да и домой так же, опознают легко, внешность приметная, значит, схватят и на правеж. Дороговато ты мне обошёлся, все научные эксперименты и имущество пропадёт.
— Нашла, о чем тревожиться, — я поджал губы, — получила шанс мир спасти и стать великой героиней. Не справишься и все одно сгинет все, а получится, прославишься и купишь новое на награды. Но, если поторопимся, собрать вещички успеем, пока слепая доберётся до стражей, объяснит, чего и как, пока они лошадей оседлают, да до твоего дома доскачут, успеем обернуться и скрыться. Кстати, а какими видами чар владеешь, способна огненными шарами бросаться, перемещаться на расстоянии и все в том же духе?
— Боюсь, что нет, — Анна покачала головой, — иначе не бегала бы от стражников и грабителей. Могу читать любые тексты, даже написанные давно забытым мертвым языком, разговаривать с волшебными существами, животными, птицами, и различать полезные, да вредные растения, и минералы.
— Понятно, почему встретились, точнее, почему волшебница организовала встречу, подсунув меня именно в ту лавку, которую часто посещаешь, — я облизал свои тонкие губы, — мне ведь как раз и нужна грамотная соратница. Кстати, посмотри, пожалуйста, не появилось ли новых символов?
Соратница развернула, глянула и покачала головой с печальным видом.
— Наверное, требуются эмоции сильнее, — пояснила она, — ты, в силу того, что недавно прибыл, ещё не веришь в реальность происходящего, и реагируешь не так, как в родном мире, да и хорошо, уверена, там запаниковал бы и, максимум, выл от ужаса, не сумел ни торговца с видящей сразить, ни грабителей одолеть. Молодец, кстати. А что за «волшебные слова» использовал, я не поняла смысла.
— И хорошо, такие слова не для нежных женских ушей, — я смутился, — говоря проще, назвал противников мужеложцами-импотентами и посоветовал отчпокать друг друга деревянными самотыками. Ну, и другое, в том же духе, включая нелицеприятные оценки их родственников. Непереводимая лексика, в кино такое запикивают, обычно.
— Понятно, а ты ещё тот шалун, — хмыкнула собеседница.
Я опасался, что наши проблемы только-только начинаются, тем паче, местная шушера вела себя подозрительно и даже немного агрессивно, выглядывали из чёрных прямоугольников окон без рам, из дверей, из-за углов и с крыш. Ободранные собаки полудикие злобно рычали. Вся эта масса преступников и неудачников рада была бы накинуть, наверняка, слухи распространялись со скоростью лесного пожара, но не решались, вдруг мы вправду колдуны? Потому, Анна поспешила к ближайшей лазейке, надеясь выбраться, но там тоже уже ждали, с полсотни добрых молодцев, уже с ржавыми мечами, цепями прочим вооружением, где-то украденным или подобранным. Средь других выделялся широкоплечий здоровяк, одноглазый, с повязкой, как у пирата. Стандартный задира, но жутковатый. Наверняка, местный лидер или вожак.
— О, ведьма, — произнес он, оскалившись, — если схватим, заплатят неплохо слуги инквизиции, тем паче, доказательство вот оно, в руках таращится.
— Повежливее, жалкий смерд, — я вложил в эту фразу максимум презрения, — пред тобой не какое-то там доказательство, но великий артефакт, единственное средство, способное спасти этот мир. Тропите нас и, после, года не протяните.
— Мы же преступники, — великан сощурился, — и без того можем умереть, в любой момент, и на мир нам наплевать, сгинет, туда ему и дорога, куда привлекательнее кошель с монетами. Пропьём их уже сегодня и как раз это вполне реально.
— Полагаешь, таких, как мы, можно просто схватить, как зазевавшихся купцов или подвыпивших горожан? — решил я взять врага на понт. — Тем паче, имея под рукой лишь кучку оборванцев и дубину, ха. Конечно, мы с вами мигом разделаемся, да уже начали, собственно говоря. Не чувствуете разве холодный ветерок, что покусывает кожу? Прислушайтесь к собственным ощущениям. Сначала, начнут неметь конечности и бросит в холодный пот, потом, станет трудно дышать, сердца забьются, словно птицы в клетке, дальше, заболят головы, так сильно, словно выпили по бочке эля каждый, глаза вылезут, а закончится все тем, что ваш мозг взорвется, разбрызгиваясь во все стороны. Ха-ха-ха!!! Мое слово верное, как сказал, так и будет, аминь.
Надо добавить, что выдавал я это все исключительно жутким, замогильным зловещим голосом, перемежая фразы матерными выражениями и вращая глазами. Силу внушения ведь никто не отменял, как-то читал в интернете отзыв на рассказ, автора не запомнил, и там женщина избавилась от маньяка-убийцы, внушив ему, что подсыпала яд в пищу. А тут вовсе нищие, весьма суеверные и недалекие, не слишком храбрые, действительно задрожали многие, некоторые хватались за сердце, или голову. Один вовсе завопил и кинулся прочь, сломя голову. Другой к стене дома привалился и сполз на землю, упал в обморок, здоровяк лишь побледнел, как полотно.
— Да мы же вас сейчас порежем раньше, чем закончите, — начал он.
— Так мы уже, полагаешь, надо час терять, чтобы произнести заклинание? — фыркнул я. — Нет, приятель, ты уже мёртв, на самом деле, просто по привычке ещё подергиваешься, а попробуешь атаковать, не выйдет, слабость в ногах ведь есть, они дрожат, с места не двинуться, мочевой пузырь готов опорожниться? Но, не только вы под ударом, продолжаем удерживать в этом мире, дабы познали весь ужас происходящего, потому как ваши близкие, родители, дети, жены, любовницы, наложницы, рабыни, домашние животные прямо сейчас корчится в агонии, ногтями сдирают с себя кожу, хрипят, и тянут руки, умоляю о помощи, но не получат её никогда. И наша смерть ничего не изменит. Точнее, моей апологетки, я ведь не живое существо, а Темный артефакт ста тысяч проклятий двойного назначения, спасаю и гублю.
— Нет, Рекки, Бека, — застонал один из бандитов и метнулся куда-то, очевидно, имел, за кого волноваться.
Остальные так же отступили на пару шагов, чувствовали себя не лучшим образом. Здоровяк оглянулся, ища поддержки, потом решил, что есть лишь один выход, как вернуть бойцов в строй, кинулся на Анну с ревом, и получил ногой в пах, сложился вдвое, а девушка ткнула его пальцем в единственный глаз, да ещё мною в висок ударила. Крепыш покачнулся, рухнул на колени и схлопотал повторно, с другой стороны, завалился на землю.
— У-у-у, какая сладкая душонка, ням-ням-ням, проглотил со всеми потрохами, — я облизнулся, — первая из жертв, теперь пришла очередь остальных. Судя по тому, как глаза пучат, сейчас как раз начнётся следующая стадия. С радостью на это полюбуюсь, нет ничего приятнее в целом свете.