Вторая часть. Начало первой части здесь http://proza.ru/2024/04/19/1015
Начало второй части здесь http://proza.ru/2024/05/13/431
Ничего-Себе совсем не поняла, о чём говорил пещерный мальчик. И где уж было ей понять, что «кораби» означает «корабль». А тамо-сторонцы, называя так колдуна, хотели этим сказать, что он из рода людей с того самого судна, что явилось на затерянный остров однажды из океанских далей. О том, что такие большие лодки называются кораблями, пещерным людям из племени Ухлых гораздо позже (три десятилетия спустя) рассказал сам Ё-ё-Кораби, родившийся на этом острове от внебрачной связи сына шамана и потерпевшей крушение и чудом выжившей кельтской девушки. То есть колдун действительно являлся внуком покойного шамана и жил в его доме по праву, только всякого рода суеверия и предрассудки не давали Наводящему-Панику его вовремя признать и объявить «солнцеволосого» мальчика своим наследником. Потому он сделал это только перед своей смертью, основательно прослезившись и покаявшись перед вождями и жрецами своего племени.
Другие же люди с этого судна погибли все до единого. Произошло это действительно давно, около тридцати шести лет назад. Тогда каннибалы из пещерного племени Ухлых подняли большой крик, увидев, как этот самый корабль несёт океанским течением прямо на скалы. Они наблюдали за катастрофой с берега, находясь не так уж и далеко от места крушения. Смотрели с высокого утёса, потому своим замечательным зрением хорошо видели, в каком страхе находились иномирные люди, предчувствуя свою гибель, и как отважно боролись за свою жизнь. А своим острым слухом слышали, как они кричали, взывая не то друг к другу, не то к своим каким-то божествам. Каннибалы вопили при этом: «Ё-ё-ё-ё-ё-ё!!!», таким образом выражая свои переживания. Они хоть и были людоедами, но всё же имели сердце.
Дикие свидетели кораблекрушения не могли знать, что это был византийский корабль типа дромон (бегун), который назывался «Ангелос» (Ангел). И это было написано у него на борту, но читать они, конечно же, не умели. Данное парусно-гребное судно военно-морского флота империи отплыло из Константинополя 17 числа месяца Афродиты 774-го года по Византийскому календарю, выполняя важное задание по приказу византийского императора Константина V Копронима, и направилось в один из британских портов. Но корабль по трагическому стечению обстоятельств сбился с курса и потерял управление. Потом его долго носило по океанским далям пока не прибило течением к этому острову. Капитан пытался отыскать правильный курс, ориентируясь по положению Солнца и звёзд, но тщетно, потому что судно унесло уже в такие края, что его ориентиры, известные мореплавателям VIII века, уже не работали.
По истечении большого промежутка времени корабль находился в бедственном положении, а запасы воды и еды были на исходе. Потому, увидев землю с мачты корабля матросы сначала обрадовались, думая о том, что хотя бы смогут пополнить запасы пресной воды и еды. Они не знали ещё о том, что этот кусок суши, берега которого усеяны мрачными скалами, вскоре станет их могилой, настоящей смертоносной ловушкой. Но вскоре им пришлось это понять, когда их подхватило сильным течением и понесло на огромной скорости к юго-западным скалистым берегам, рядом с которыми, как нарочно, из воды, словно зубы дракона, торчали оголённые огромные камни. Потом судно, напоровшись на одно из каменистых препятствий, начало стремительно погружаться в воду. Матросы усердно гребли до последнего, пытаясь справиться с коварным течением. Некоторые из пассажиров не нашли ничего лучше для своего спасения, чем в панике прыгать с корабля в воду, надеясь вплавь достигнуть берега, другие же стремительно пересели в маленькие лодки, что были в спешном порядке спущены на воду, желая доплыть на них в нужном направлении. Но тщетно. Всё это оказалось лишь глупыми попытками отчаявшихся людей. Вскоре огромная приливная волна, поднявшись выше самой высокой горы, вознесла на своём гребне корабль на недосягаемую высоту и швырнула его, а также людей и все лодки, словно жалкие яичные скорлупки, со всей силы о чёрную скалу, громадной своей массой возвышающуюся над береговой линией, тут же отступив с такой же скоростью, как и нахлынув, как будто нарочно исполнив свою фатальную роль.
Ухлые, жалобно воя, поспешили скорей к месту крушения, но обнаружили там только обломки корабля и тела мертвецов. Дикари действительно страшно расстроились. Женщины плакали. Мужчины всплёскивали руками и вопили. Никто не знал: кто были эти люди и откуда пришли. Но внезапная гибель их всех очень впечатлила.
- Если бы то быть здеся-люд, что мы люто ненавидеть, мы бы смеяться! – скорбно возгласил вождь Ухлых , - Но те, что приплывать из Поднебесная водная даль не сделать нам ничего плохой. Оттого нам надо поступать хорошо с иномирный люд, чтоб их души возрадоваться в мир духов и упокоиться там.
Потому Ухлые поступили с останками погибших и обломками корабля согласно их миропониманию. Конечно, возможно, каннибалы и приняли бы людей с иномирного судна за богов, как это обычно у дикарей водится, если бы они благополучно достигли острова и гордо с достоинством вышли на его берега. Но видя отчаяние морских пришельцев и их полное бессилие перед стихией, они просто не могли так подумать, потому поступили с погибшими не как с богами, а как с людьми, «облагодетельствовав» их по мере своих скромных сил. Они разграбили и растащили до основания корабельный хлам, раздели и съели тела погибших, совершив при этом у огня над ними свои ритуальные обряды с песнями и танцами. В том выразилось их сострадание, уважение к праху усопших и их имуществу. И это было, видимо, именно то, по их мнению, что должно было «обрадовать души мертвецов в мире духов и успокоить их там». Ну, что ж, всякий по-своему воздаёт дать усопшим. Дикари-каннибалы с юго-западного берега реки Каменной Атлантиды поступили именно так.
С точки зрения морали судить о поступке пещерных людоедов можно, конечно, разно. Вопрос о каннибализме и отношении к нему в историческом контексте действительно сложный и обсуждается до современности, не найдя однозначного отношения. В прошлом, немало земных культур на других континентах и островах практиковали так называемый ритуальный каннибализм, который мог включать поедание частей тела умерших или убитых врагов. Подобное было основано на убеждении, что сила и другие качества съеденного переходят к поедающему. Потому в данном случае людоедство пещерных островитян следует рассматривать, как особую форму уважения и способ усвоения прекрасных качеств умерших. С точки зрения каннибалов морские пришельцы были настолько умны, чтобы суметь сделать большую и красивую лодку, и настолько смелы, чтобы мужественно бороться со стихией, потому вполне имели право на продолжение в НИХ своей жизни.
Однако люди с правобережья, тем более сами погибшие, были бы в шоке от таких обрядов, если бы узнали о них. Их верования и понятия не просто осуждали каннибализм, а противились ему до предела, вызывая чувство самой острой брезгливости. И это понятно с точки зрения принципов уважения к человеческой жизни и достоинству, которые несовместимы с людоедской практикой. Может, потому и ненавидели пещерных людей их соседи здеся-сторонцы, отчасти из-за их непохожести, а отчасти по причине их омерзительных верований. Но каннибалы, как мы уже поняли, были совершенно другого мнения по поводу поедания Ё-ё-ё (так они стали называть людей, прибывших на «большой лодке» из «поднебесных водных далей»).
- Теперь Ё-ё-ё стать наши родственники, наши братья и продолжают жить в НАС! – возгласил вождь после совершения обряда поедания.
- У-у-у-у-х!!! – в знак согласия со словами вождя торжественно возгласили Ухлые, радуясь и веселясь такому окончанию дел всю последующую ночь напролёт.
Это было просто неописуемое пиршество, праздник – из тех «вечеринок», которые происходили на видавшей виды старушке Земле далеко не каждый день, ведь дикие мародёры облачились при этом в одежды ими съеденных. Можно только представить островного аборигена-людоеда в богатых византийских далматиках, туниках, брюках, плащах, украшенных причудливыми орнаментами из геометрических фигур, а также растительных и животных мотивов. Не разбирая пола и возраста, людоеды напяливали на себя женские платья из тонкой материи, роскошное нижнее бельё, драгоценности, отражающее статус и богатство своих прежних носителей. Ухлые хвастались друг другу награбленными трофеями – шкатулками из слоновой кости, а также многими другими, связанными с бытом и мореплаванием, совершенно непонятными им предметами, назначение которых оказалось им нисколько неведомо, но которые они теперь по праву считали своими.
Продолжение здесь http://proza.ru/2024/05/16/1599