ГЛАВА 14. ПИТЕР
Антон простоял в тамбуре до тех пор, пока первые, самые ответственные пассажиры, не выстроились в очередь умываться и не только. Из купе Антона выглянула мать двойняшек, чтобы оценить тяжесть положения. Антон подозвал ее:
– Я так, по сути, здесь самый первый.
– А вы не посмотрите за дочкой, пока я мальчика свожу в туалет?
Антон пошел в купе. Девочка сидела на второй полке. Волосы у нее были распущены, и Антон сразу заметил, как она и мать похожи. Девочка тут же начала сообщать новости:
– Мама Демика повела умываться, а я здесь вот сижу, жду, когда же вы придете. Мама сказала у вас бестсоница.
– А ты откуда знаешь про бессонницу?
– У бабушки бестсоница. Она ночью читает, а как придет за нами присматривать, сядет в кресло и спит. А мы с Демиком туалетной бумагой ей ноги замотали. Она проснулась, хотела встать и упала. Нас мама очень ругала, думала – убьет.
– Она ничего себе не поломала, бабушка-то?
– Немного поломала.
Антон реально ужаснулся, когда все это представил. Тут вернулась мама девочки и забрала ее умываться, на немой вопрос о сыне, пояснила, что он в соседнем купе смотрит щенка. Еще Антон предложил помощь на вокзале с вещами, на это женщина уверила его, что их встретят.
Он воспользовался отсутствием попутчиков, забрал свою сумку и скрылся в тамбуре, так и ехал до самого Питера и вышел из вагона первым.
Ночью он опять имел контакт с доброй проводницей, и она подарила ему адрес хостела на площади Восстания, совсем близко от Московского вокзала.
Было неприлично рано и буквально все в городе еще досыпало свою ночь, но проводница предупредила, что в хостел запускают в любое время.
Антона, действительно, запустила вовнутрь заспанная девушка-администратор. Сказала, что свободный номер есть, но его еще не убирали. «Вообще-то там никто не ночевал, просто вещи постояльца хранились, если хотите побыстрее, давайте я не буду менять постель, только протру там».
Антон немного засомневался, так ли уж там никто не ночевал, но голова соображала очень плохо, и он просто кивнул:
– А если я душем пока воспользуюсь?
– Да, пожалуйста, там, на кухне можно чай попить с баранками, заварка, песок – все есть.
Антон после душа, переоделся в белый махровый халат, предложенный девушкой за дополнительные деньги, и пришел на кухню. Пока грелся чайник, Антон наблюдал как разбуженная им девушка-администратор, убирала на сервировочном столе и мыла второй электрический чайник. Она насыпала лимонку, потом кипятила, потом терла изнутри прозрачный корпус и все была чем-то недовольно, опять кипятила, опять терла, чем закончилась эта борьба за чистоту, Антон так и не дождался. Выпил крепчайший из трех пакетиков взвар и поплелся в свою комнату. К его удивлению, там все было чисто, проветрено и постельное белье белое в полоску, как в дорогих отелях, хрустело. Антон уснул сразу. Крепко. Его разбудил телефонный звонок. Это была Марша. У нее был встревоженный голос:
– Антон, ты где? У тебя все в порядке?
– Да, Марша, я в хостеле отсыпаюсь, ночью совсем не спал. А теперь который час? Правда, двенадцать, ну ничего себе!
Она сказала, что будет кормить его завтраком в кафе рядом с конторой. Антон оставил вещи в хостеле до вечера, и налегке пошел к станции метро.
Марша заказала ему добрую половину не слишком обширного меню, утверждая, что открылось заведение недавно, но у них лучше, чем «по-домашнему».
Она не расспрашивала его, дала спокойно поесть, сама пила черный с дурманящим запахом кофе.
Антон расправился с омлетом, принялся за сырники, тихонько постанывая от удовольствия.
Марша гордо резюмировала:
– Ну, я же говорила, что прямо очень достойно готовят.
Антон налил из чайника крепкий красновато-янтарный напиток и с улыбкой глядя на Маршу, спросил:
– Ну что ты смотришь на меня так жалостливо?
– Мы волновались за вас, хочется узнать подробности, как все прошло.
Антон слегка задумался, пока вытирал губы салфеткой.
– Мне сейчас это кажется каким-то фильмом, будто не со мной происходило. Представляешь, мы только приехали, и ей сразу стало лучше! На следующее утро заходим в палату, а Саши там нет, я чуть с ума не сошел от мысли, что могло случиться. Идем по коридору, а ее в кресле с процедур катят, и она нам улыбается, рукой машет, всех узнала, абсолютно такая как раньше. Правда, потом неприятный случай произошел: мы с доктором Коровиным отправились к лечащему врачу поговорить и подписать еще кое какие бумаги, а Лейла осталась с мамой. Выходим, дочь в слезах, Саша тоже расстроена. Как потом мне Томас рассказал, Саша вдруг внезапно начала что-то эмоционально говорить на совершенно непонятном тарабарском языке. Лейла испугалась и принялась рыдать. А Саша после этого замкнулась, даже не пыталась разговаривать. На момент моего отъезда она произносила: Лея, Том и Тон, Тон – это я. Мы каждый день к ней приходили - я, доктор Коровин, Томас и Лейла. Потом Олег разговаривал с врачом, и они с Томасом исчезали, а мы с Лейлой оставались. Дети по такому случаю взяли отпуск. Мы Томасу поручили Олега, чтобы он гостя поводил по городу и окрестностям, не зря же я его в Германию заманивал. Томас, в результате, забрал Олега жить к себе, в их с Лейлой квартиру, а я и Лейла в доме родителей Томаса обосновались, там есть комнаты для гостей. Но мы тоже в клинике не весь день проводили, обычно до дневного сна, а потом еще вечером посещали. Так что я с дочерью от души наобщался. Мы все с ней продумали: Саша пока поживет в Германии, там проще уход организовать, а я буду прилетать, как только смогу. Поэтому мне надо на полную вкалывать, чтобы все это осуществилось.
После разговора с Маршей и вкусной еды Антон повеселел, и него затеплилась надежда, что, может, все образуется. Они заспешили в офис - надо успеть решить деловые формальности до конца рабочего дня. По дороге Марша засыпала Антона вопросами.
– Получатся они там, в Германии знают, как быстро на ноги поднимать?
– Я тоже сразу так подумал, даже горько от этого было. Но доктор Коровин сказал, мол просто уже время подошло, подействовало лечение, он не удивился.
– А твой Коровин, что говорит по поводу Сашиной речи?
– Он утверждает, что такое иногда бывает, при этом человеку кажется, будто он произносит все правильно, просто его не понимают.
– Вот это да! Получается, происходит такая трансформация в голове, что мозг ее мысли ретранслирует в непонятную речь?
– Да если б я в этом разбирался! Воспринимаю поверхностно, на уровне ощущений и эмоций. Вижу, что происходит, реагирую. Проанализировать и сделать вывод не получается…
Антону заметил, что в офисе «Высотки» все поменялось. Да и атмосфера какая-то иная. Тихо. Работники уткнулись в компьютеры, отгородились от мира наушниками с музыкой или аудиокнигами. Исчез центральный «банкетный» стол. У Алексея новый кабинет большущий. Теперь совещания проводят здесь. Алексей тоже какой-то другой, современная бритая голова – вот как он избавился от ненавистной лысины, костюм с воротником стойкой, похудел.
Сели разбираться с бумагами и ТЗ (техническим заданием).
– Печати организации у тебя с собой, конечно, нет, давай все подпишем в трех экземплярах и поставим наши грифы. Один комплект договора останется у меня, просто на всякий случай, два вы возьмете с собой и там проштампуете. Мы бы себе эту работу не брали. Хотя реставрацией занимаемся постоянно и руку набили. Просто Тамбов от нас далековато, самолетом не налетаешься, а до вас пара часов на машине. Направляю к вам Маршу, она все наладит, и будете работать с нами на субподряде. Гонорар весь ваш, за исключением командировочных и зарплаты Марии. Хотим вас поддержать, там деньги хорошие, но без опыта вам реставрацию сразу не осилить, вся документация оформляется по-другому, я вот так и не разобрался, пожертвовал Маршей. Но она, по-моему, не в обиде, – заключил Алексей, и подмигнут жене.
– Не в обиде…
Алексей позвонил по местному и сказал: «Зайди!».
В кабинете возникла манерная девица на высоченных шурупоподобных каблуках, которые как-то не прибавляли ей роста. У нее были черные длинные волосы, огромные ненастоящие ресницы и яркая помада. Антон невольно посмотрел на Маршу. Она читала договор и не обращала на вошедшую внимания, вероятно уже привыкла.
– На сегодня остались только СВ, завтра купе и плацкарта, – медленно произнесла девица, при этом подкатывая глаза.
– Ну конечно СВ! Сегодня или завтра, без разницы, иди, я позвоню, когда определимся с отъездом.
– Мы решили ехать сегодня, – сказала Марша за них двоих, хотя они ничего еще не решали.
– Антон, у тебя правда нет в Питере никаких дел? – уточнил Алексей, – получается, ты и у нас не поживешь.
Антон удивился такому решению Марши, но тут же мысленно воспринял его как благо.
– Нам лучше поехать пораньше, может, успеем до выходных сгонять в Тамбов. В субботу у нас мероприятие торжественное. «Форма парадная», — конец фразы Антон произнес для Марши.
– Почему у нас не побывает? Мы сейчас поедем к нам домой, я соберусь и на поезд.
– Да нет, у меня вещи в хостеле, ты поезжай, я немного с Сей-Сеичем пообщаюсь, встретимся на вокзале.
Пообщались они не долго, Алексей успел показать проекты, что были в работе, вызвал этим у Антона нерегулируемую внутреннюю зависть от размаха и целеположения задач. В кабинет опять заплыла Оксана, она что-то долго и медленно произносила. Антон совершенно не мог воспринять смысл, подумал: “как на русском языке люди говорят абсолютно не понятно?”.
Алексей извинился, он должен где-то присутствовать с заказчиками, предложил Антона подвезти, и они вместе вышли из здания. Погода была очень приятная, вечерело и Антон решил прогуляться до площади Восстания по Невскому.
Купе СВ оказалось совсем узким, с вертикальным расположением спальных мест. Так что сидели они рядышком, пили чай и болтали всю ночь о прошлом, потому что прошлое в их понимании было гораздо комфортнее невнятного будущего.