Глава 13. Алекс
Алекс ее звали от фамилии Алексеева. Даже не вспомнить, кто придумал. Это прозвище подходило ей больше, чем любое женское имя. Она немного смахивала на мальчишку, постоянно носила джинсы и довольно коротко стриглась. Алекс была подругой его юности. Его девушкой, предметом зависти многочисленных товарищей. Он же воспринимал ее буквально как друга, с которым хоть в разведку, хоть на нелегальный концерт местных музыкантов. Она была из тех, кто не строил мальчишкам глазки, а стирал кожу пальцев, разучивая очередной аккорд на жестких медных струнах.
Встреча ее с Антоном предопределилась переселением их семей в только что построенный дом. При этом, ее отец был начальником крупной стройки, и они приехали из другого района города. А Антон с родителями перебрались из аварийной пятиэтажки, расположенной неподалеку, так что даже школу не пришлось менять. Идти теперь, конечно, было подольше, но в классе у Антона складывался музыкальный коллектив, ансамбль, как говорили тогда, группа, как сказали бы сейчас, с названием «Лейла».
Родители Алекс консультировались с мамой Антона, в какую школу отдать дочь, присутствующий при этом Антон сразу назвал номер своей и добавил, что там бассейн и второй иностранный язык.
– Зачем бассейн, если нам поступать в строительный на архитектуру? – сомневалась мама Алекс.
Но Алекс восприняла бассейн как огромный плюс и подмигнула Антону.
Он тут же решительно взял над ней шефство еще и потому, что совсем поблизости у него не было одноклассников - все проживали в старом микрорайоне, немного дальше, чем сама школа.
Так получилось, что они стали утром ходить на уроки вместе и много болтали о разном, о своих пристрастиях и планах на жизнь. Антон, естественно, мечтал о карьере рок-музыканта, а у Алекс вектор определили родители - строительный ВУЗ, архитектурное направление. Так Антон впервые столкнулся с понятием своей будущей профессии.
Однажды Антон позвал Алекс посмотреть новые инструменты, которые приобрела для них школа. Две гитары и ударный комплект. Похвастать хотел. Алекс очень серьезно все рассматривала, примерилась к бордовой красивущей “Тонике”.
Спросила, на чем они раньше играли?
– Мы сами сделали электрогитары из фанеры по типу флаинг, хотели стратокастер, но трудно было эти дуги выпиливать. Потом покрасили и все такое.
– Да, ладно, а покажите!
Самодельные фанерные гитары V-образной формы произвели на Алекс непередаваемое впечатление, она заставила ребят поиграть и очень хвалила, чем расположила к себе всю команду. Она стала регулярно приходить на репетиции, и была самым преданным фанатом.
Алекс буквально каждый день во время утреннего пути на занятия ныла Антону, как ей тяжко ездить на подготовительные курсы по рисунку в строяк. Она так его разжалобила, что он неожиданно для себя вдруг сказал:
– Ну, хочешь, я тоже буду с тобой ходить на твои курсы.
– Это ведь по рисунку, я в прошлом году художку закончила, теперь мне вообще не интересно.
– Так я тоже до седьмого класса ходил в изостудию ДК Кирова. Там сильный художник преподавал, у нас приличные результаты были. На городских выставках участвовали, у меня и дипломы есть.
– Так что ж ты медлишь, давай готовиться и поступать вместе!
– Не, на курсы походить могу, исключительно по-дружески, а поступать ведь не обязательно. Я в группе играть хочу.
Алекс, конечно, слегка расстроилась, но больше к Антону не приставала с агитацией. А он, как обещал, оплатил курсы, чем осчастливил маму, у которой просто груз с плеч свалился, она уверовала, что сынок взялся за ум. Их родители вообще нарадоваться не могли, как все удачно сложилось. Курсы проводились по вечерам, заканчивались поздно, и мама Алекс теперь не беспокоилась, что «детка одна возвращается по темноте».
Подготовительные занятия вел Владимир Иванович - строгий мужчина средних лет. Он подхваливал Антона, отмечал его чувство пропорций, хороший глаз и уверенную руку. Антон шутил, что видимо, он прирожденный снайпер. Но на самом деле ему курсы пришлись по душе. Они занималась в большой аудитории, где было множество гипсовых изделий и даже несколько статуй, не говоря уже о бюстах различных римских героев. Антон раньше интересовался историей Древнего мира и многих персонажей знал, что называется в лицо.
Алекс за свое прилежную подготовку к поступлению в институт авансом выторговала у родителей электрогитару и сразу же заявилась с ней на репетицию. Буду бас-гитаристом. Никто и не спорил. Она упорная, как уже отмечалось, стирала пальцы в кровь, но твердо шла к своей цели и овладела инструментом. Вообще Алекс была не из робкого десятка и очень напориста, при этом знала меру и никогда не переходила чужие границы, ну если только родительские. Родичи, как она их называла, конечно, избаловали ее, но она сама была трудяга, если видела в этом смысл.
Алекс серьезно готовилась к институту, что-то дополнительно изучала, чертила архитектурные обломы, такие профили декоративных элементов, они могли быть на вступительных экзаменах. Антон смеялся над ней: ”да ты со своим аттестатом всего один экзамен будешь сдавать, наверняка медаль получишь, а если нет, все равно гарантирован средний балл больше четырех с половиной, а это два экзамена – рисунок и математика, так что поступишь спокойно”.
– Ага, а если получу по рисунку четверку или по математике трояк и придется все экзамены сдавать, не хочу рисковать. Я за гитару родителям обещала обязательно поступить, поклялась.
– Ну, это ты рискуешь, конечно, добрым именем.
–Тебе хорошо рассуждать. Рисуешь прекрасно, в математике разбираешься с полпинка, учишься без троек - четыре с половиной запросто вытянешь, даже не вспотеешь, а поступать не хочешь. Твой шанс прямо очевиден.
– Моя судьба – музыка, школу окончу, поедем с ребятами свою удачу искать, так решили. Жаль, что без тебя, но мешать и уговаривать не собираюсь, ты свой путь определила.
– Ну да, я очень хочу поступить и быть архитектором!
Этот разговор происходил на зимних каникулах, оставалось учиться полгода, впереди были многочисленные выпускные экзамены в школе. Все участники ансамбля стали больше времени уделять учебе, на репетиции теперь собирались пару дней в неделю. Разучивали программу на выпускной вечер, с таким условием им инструменты приобрели за счет школы. Алекс тоже всегда приходила. У них сложился определенный репертуар, но набор песен был случайный, что крайне тревожило Антона. Ну, с чем мы поедем в Москву показывать свои умения? Переделанные на русском языке песни Маккартни? Полублатные куплеты из подворотен? А инструменты? Гитара есть только у Алекс, а она и не собирается ехать. Просить средства у родителей – это сразу раскрыть все карты. Заработать на аппаратуру сейчас практически невозможно, чтобы выступать за деньги, нужно время, а соратники сливались один за другим, кое-кто решил все-таки учиться в ВУЗе, дабы не загреметь в армию. Тема армии тоже стала волновать Антона.
Как всегда, все разрешилось самым неожиданным образом. В школу нагрянули люди из военкомата, старшеклассников переписывали, опрашивали, водили на медицинские комиссии. Ощущение нервяка так и висело в воздухе. Даже девочкам передалось. “25 декабря 1979 года ограниченный воинский контингент был введен в Афганистан”. Не сказать, что кто-то из учащихся напрягся по этому поводу, все верили в скорое разрешение конфликта, но их родителей с этих пор стала беспокоить не только дедовщина.
По заключению медкомиссии, Антон был абсолютно годен, правда один доктор, седой мужчина средних лет, посоветовал ему набрать вес и нарастить мышцу, иначе трудновато будет.
Антон отнесся к его словам скептически и даже пожаловался Алекс:
– Хочет, чтобы я по утрам гирьки кидал!
Алекс на это отреагировала очень шумно, мол, человек добра желает, тебя там старослужащие замучают за твою субтильность.
Антон попытался обидеться на субтильность, но раздумал, все справедливо, он, и правда, был утонченного телосложения, как говорила его родная мама.
По-видимому, Алекс не забыла об этом разговоре, и когда на очередной переписи военрук стал допытываться о дальнейших планах Антона, а тот собрался поведать про свое музыкальное будущее, классная руководительница вступила в разговор и потребовала, чтобы Круглову записали: инженерно-строительный институт: «он на подкурсы ходит с сентября, там и кафедра военная есть».
Алекс, конечно, отрекалась от сговора с классухой, но потом выдала: «Пусть в документах будет записано так, ты на подготовку, и правда, ходишь, но это же не значит, что ты поступишь!».
К весне стало понятно: Москву закроют на время Олимпиады, да и не только, а значительно раньше и ничегошеньки у Антона и компании в это лето не может сложиться по объективным причинам, а вот осенний призыв ему уже активно машет ручкой. Что Антон знал точно, он в армию не хочет и даже не хочет военку в институте, НВП в школе достала, но это же меньшее зло, всего один день в неделю.
Препод по рисунку, как назло, все нахваливал и нахваливал, у Антона, неожиданно прекрасно пошел гипс. Владимир Иванович, говорил, что это редкий дар, так передавать материал, так видеть рефлексы.
Короче, Антон сдался! Алекс расписала его новую жизнь, по полочкам разложила. Что группу они сохранят, будут копить стипендию и купят гитары. Найдут место для репетиций, гараж какой-нибудь или дачу.
Ну, в общем, все так и получилось, но сначала предстояли выпускные экзамены, где Антон должен был превзойти себя, потому что сдавать черчение, физику и сочинение вдобавок к рисунку и математике ему не хотелось. Устные ответил очень прилично, получил пятерки, возможно, сыграло собственное обаяние и доброе отношение учителей. Письменные тоже нормально, все в пределах запланированного, последним был инглиш. Он побаивался, потому что три-четыре дня маловато для запоминания пятидесяти текстов, утром в день икс превратившихся в его голове в кашу-размазню. Экзамен принимала учительница Ольга Владимировна, которая в отличие от других ее коллег, Антона просто не выносила, наверное, для этого была причина веская, он уроки прогуливал, практически ничего не учил, тем не менее, как-то умудрялся иметь в четверти четвёрку, выезжал на письменных контрольных и домашних сочинениях. Ассистентом у нее был молодой парень, то ли практикант, то ли новый педагог, которого Антон еще не знал.
Антону нужна была четверка! Не больше и не меньше. С тройкой в аттестате он не проходил по эксперименту (когда сдают два вступительных экзамена не менее, чем на девять баллов).
Ему достался билет, где первым вопросом был: «Любимый литературный герой». Он хорошо знал два текста, которые сгоряча выучил в начале учебного года, один - биография Брежнева, другой про БАМ. Он уже готов был наступить на понятие чести и назначить своим кумиром незабвенного Леонида Ильича, осознавая, что у учительницы вряд ли хватит смелости уличить его в самообмане, как неожиданно дверь приоткрылась, и ее вызвали в коридор. Уходя, она сказала:
– Владислав Юрьевич, заканчивайте без меня!
Антон понял, что его час настал, быстро, как только, мог, пока оставшиеся два лоботряса пытались ответить свои билеты на совершенно чуждом для них языке, написал добуквенно знакомый ему текст. Наконец, он остался с новеньким учителем один на один.
– Can I read you John Lennon's poems? This is my favorite hero in life, he has wonderful poems. (Могу я почитать вам стихи Джона Леннона? Это мой любимый герой в жизни, у него замечательные стихи).
Антон понял, что попал в яблочко, когда увидел расширяющиеся зрачки Владислава Юрьевича. Он положил перед ним листок, написанный почти каллиграфическим шрифтом, и начал декламировать наизусть:
«So long ago
Was it in a dream, was it just a dream?
I know, yes, I know, seemed so very real
It seemed so real to me
Took a walk down the street
Through the heat whispered trees
I thought I could hear
Hear, hear, hear…
– Вообще-то это песня, конечно… Мечта номер девять. Можно будет спеть, у нас ансамбль в школе. Приходите на репетицию.
– Спасибо, обязательно, а можно я вам пять поставлю, у вас такое произношение! Не надо отвечать на второй вопрос, можете еще что-нибудь почитать?
О да! Антон мог! Он читал, потом ему это надоело, и он запел, выстукивая себе ритм по крышке стола, подслушивающие у двери друзья, поняли в чем дело, притащили гитару, вовлекая Владислава Юрьевича в эту импровизацию. У него голос такой приличный оказался, что они с барского плеча, предложили ему попеть с ними на выпускном вечере.
Как потом рассказывал учитель, Ольга Викторова негодовала, увидев у Круглого в табеле пятерку, но Владислав Юрьевич, убедил, что это был лучший ответ из тех, которые он сегодня услышал.
Кстати, Владислав Юрьевич еще раз спас Антона. На выпускном ребята, как водится, пронесли в школу бутылку какой-то паленой водки и замаскировали ее соком, Антон, разгоряченный от бесконечного гитарного соло, сделал несколько глотков апельсинового нектара из стоящего на столике стакана и только под конец разобрался, что это не совсем сок. А потом решил: «Ну и пусть!».
Минут через пятнадцать ему сильно поплохело, он попросил Алекс найти англичанина и сказать, чтобы он за него пел, то, что они отрепетировали. Алекс потащила Антона на выход по лестнице. Он несколько раз останавливался, глубоко дышал и зажимал рукой рот. И вот именно в данной ситуации она его поцеловала в щеку. Нашла, конечно, самый подходящий момент. Он даже прочувствовать это должным образом не мог. Потом жалко было. Во дворе дежурили родители, они там тоже время даром не теряли, группировались стайками и тайно попивали винишко, радовались, что весь этот кошмар с обучением отпрысков, наконец-то закончился. Родители Антона быстро нашлись, забрали сыночка и сопроводили домой. Так что скандала удалось избежать, никто ничего не понял. Владислав Юрьевич, захватил внимание аудитории своим выступлением. Собрал кучу комплиментов, мало того, ему поручили курировать школьный ансамбль в следующем учебном году, ведь текущий состав полностью выпускался.
Алекс все-таки забрала свою медаль и поступила на архитектурный факультет раньше других. Получив пятерку за гипс, она тут же укатила с родителями на курорт, восстанавливаться.
Антон тоже на отлично справился с рисунком. Трудились над заданием три дня. Два раза по четыре часа изображали голову Аполлона и еще четыре часа дорическую капитель. Сидели рядом с Алекс, подбадривали друг друга словом, шёпотом разряжали стресс шутками. Математика тоже не подвела Антона и имея в сумме десять баллов он стопроцентно заслужил не совсем выстраданное место на архитектурном факультете.
Потом была практика, которая заключалась в уборке помещений, мытье окон, на это дело подрядили девчонок. Антона же призвали помогать в деканате с бумагами. Он лично проверил списки студентов и понял, что они с Алекс распределены в разные группы. Он такого поворота не ожидал, стал уговаривать секретаря перевести его в 011 к Алексеевой, но секретарша оказалась вредной, ссылалась на то, что списки утверждены деканом, поэтому, она ничего менять не собирается. И вообще, лекции для всех четырех групп проводятся совместно в больших аудиториях, так что разницы в какой кто группе нет.
Алекс возвратилась с отдыха боевым загорелым чертёнком и узнав новость, сразу же обиделась на Антона. Сказала, что она бы горы свернула, но добилась своего. Это правда, она бы до ректора дошла. Антон стал уверять ее, что на лекциях можно сидеть рядом, да вообще, они ведь живут близко, будут вместе ездить в институт.
Утром, если у них совпадали пары они добирались на занятия вместе, но возвращались почти всегда порознь. У Алекс в группе образовалась компания подружек, в которую она как-то неожиданно для Антона чудесно влилась. Он вообще никогда раньше не видел ее с девушками, она все время отиралась среди мальчишек, то рядом с ним, то в группе «Лейла».
Правда, они непременно делали курсовые вместе. У Алекс в квартире была третья «лишняя» комната, по тогдашним законам на семью с одним ребенком выделяли двухкомнатную квартиру, как в случае Антона, а Алексеевым из-за папы дали сразу трешку. У них получилась маленькая родительская спальня, гостиная и большая «детская», как называла ее мама. Вообще-то от этой затеи была сплошная польза, они спорили, коллегиально приходили к какому-то решению и даже чертили друг у друга на планшетах. И вообще было очень весело, они слушали магнитофон, бесконечно хохотали, потом Алекс пыталась его откормить, но все шло «не в коня корм».
Как-то перед зимней сессией Алекс невзначай сказала:
- Я сдаю зачеты, экзамены и уезжаю в Москву. Переведусь в МАрхИ. Папу будет работать в Министерстве. Он уже с лета в столице живет.
Антон просто остолбенел от такого поворота событий. От ее предательства:
– Ты все время это знала?
Алекс опустила глаза, поникла:
– Когда поступала, не знала, а родители это все заранее подстроили, они мне не говорили, что отца так повысили, я думала, он в Москве в бесконечных командировках. Потом, когда поняла, я боялась тебе сказать. А теперь уж некуда откладывать.
– Ну, это же не честно, ты меня учиться затянула, а сама сбегаешь?
– Ты мне еще когда-нибудь спасибо скажешь, что затянула. Думаю, у тебя прекрасное будущее на этом фронте.
– Ты сама-то хочешь уезжать?
– Уезжать нет, в МАрхИ, хочу.
Он провожал ее на вокзале, они стояли за киоском с минеральной водой и молчали. У Антона слезы подступили к глазам и ресницы от этого слиплись на морозе. Он притянул ее за воротник и поцеловал в губы, так резко, что они столкнулись зубами.
– Но ты ведь тоже можешь поехать в МАрхИ…
– Каким это макаром?
– Давай поженимся!
Антон засмеялся, Алекс тоже, они взялись за руки, добежали до вагона и расстались на тридцать лет на этой мажорной ноте.
Они не договорились писать друг другу, звонить, не обменялись телефонами, ведь номер домашнего телефона Антона у Алекс навсегда останется в памяти. Он проверял.
Когда пришло время дипломного проекта, и он дневал и ночевал в институте или у друзей в общаге, как-то в один из солнечных июньских дней на противоположной стороне улицы он увидел ее среди подружек со своего тогдашнего первого курса. Как понял потом, Алекс приехала поддержать их на защите. Красивая, длинноногая, вроде бы выросла за эти годы или сменила свои полукеды на модную платформу… Она не разыскала его, хотя при желании могла бы. Чего-то боялась? Скорее всего, у нее в Москве уже был другой парень, и она не хотела, чтобы всколыхнулась их первая, такая невинная и такая сильная любовь. Вот так странно закончились эти великие и трогательные отношения с двумя несуразными поцелуями и с нескончаемым списком подвигов ради друг друга.