1. Необъяснимое порой бывает?
Мы встречаемся с удивительным поэтом А.С.Пушкиным ещё в самом раннем детстве. Кто из нас не помнит, как старательно учили известное: "У Лукоморья дуб зелёный.Златая цепь на дубе том. И днём, и ночью кот учёный Всё ходит по цепи кругом..." Подрастая, девушки наизусть читали "Письмо Татьяны Лариной к Онегину:"Я к вам пишу. Чего же боле?" А юноши: "Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей..." Люба мечтала всю жизнь побывать в селе Болдино, и в селе Михайловское на малой Родине Пушкина. Так уж случилось, что она потеряла мать шестнадцатилетней девочкой, а после школы - десятилетки вместо поступления в университет должна была прожить целый год в Болдинском районе, чтобы ухаживать за старшей и бездетной сестрой отца, живущей в одиночестве на старости лет... В посёлке Разино Горьковской области автобус с экскурсантами всегда шёл в село Болдино, к Дому-музею А.С.Пушкина.
Казалось бы, она была совсем-совсем рядом, но не было у неё ни копейки, а попросить денег на билет у тёти никак не решалась, поэтому посетить музей так и не смогла. Тётушка давала деньги только на продукты,Люба стояла в очередях, покупала и несла в дом тяжеленные сумки и всю сдачу, до последней копейки, отдавала тётушке Даже в кино не была ни разу . Кроме неё у израненного и контуженного отца, потерявшего жену после окончания войны, подрастали сестра-девятиклассница, сестра-второклассница, братишка-подготовишка. Так что у неё не было денег даже для поступления в институт. Мечту о Болдино пришлось забыть...
2. Неожиданная поездка к "Пушкину"
Когда муж Любы, копивший сорок лет деньги на машину, наконец-то получил на работе открытку с правом купить "Жигули" без всякой очереди прямо с конвейера в городе Тольятти, он позвонил жене, уселся за руль и приехал к московской школе, где она преподавала историю, экономику, МХК*, была классным руководителем и с нуля создавала школьный Музей русской культуры. Даже в свои выходные дни она возила активистов музея на выставки, концерты, в театры и копила отгулы. Так вот, однажды во дворе школы её ждала новенькая машина чёрного цвета.
- Поехали?
- И куда же? Неужели на Кудыкину гору? - пошутила Любовь Алексеевна.
- Ты в Михайловском была?
- Нет, конечно. Сорок лет мечтала, а теперь уже выросли дети, подросли внуки...Так что я - свободная птица! И несколько дней отгулов есть!
- Полчаса на сборы и - в путь!
Так они оказались у ворот перед зданием Музея в Михайловском , где висело объявление, что в Музее, конечно же, выходной день... Муж был огорчён ещё более. Компьютера и Интернета тогда ни у кого, ещё не было. Да и купить было им невозможно: все средства "съела машина". Слева от ворот виднелся вход на аллею А.П.Керн, перегороженный музейной красно-бархатной "защитой".
- Ты посиди вот тут на скамейке, никуда не уходи, а я поищу сторожа или охранников, может, можно будет договориться с ними. Заплачу, может откроют и проведут..."- предложил муж.
- Хорошо, я посижу, подышу здесь воздухом, почитаю что-нибудь...
Как только он скрылся за деревьями, Люба перепрыгнула верёвку и пошла по аллее, ахнув восхищённо перед видом высоких, могучих лип, подобных которым ей не приходилось где-то увидеть, да ещё двухсотлетних! Разглядывая аллею, она решила почитать вслух на Природе любимые пушкинские стихи, представила себе юного, но уже называемого гением поэта, и, наконец, решилась в одиночестве озвучить именно в этой аллее незабываемые стихи, то есть "читать на Ветер!"
-"Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты, Как мимолётное виденье, Как гений чистой красоты..."Но к удивлению её память наталкивалась на какие-то препятствия, то на второй же строфе, то на первой же строчке, иногда она не могла вспомнить, как ни старалась, даже начало ранее любимого произведения...
С ней такого никогда не было: она тихо шла, разглядывая небо и деревья. Аллея свернула налево, и открылся вид на знакомую по иллюстрациям и фотографиям скамейку, на которой когда-то, очень давно, сидели поэт и его возлюбленная, очень красивая девушка. Люба тоже села на скамейку и снова ахнула, но уже не от восхищения, а от ужаса. Липы, которые казались, пока она шла, прекрасными,вдруг, оказались с другой стороны погибающими от безжалостной, неумолимой старости. Все они поддерживались прибитыми досками, привязанными жердями,с искусственными ветками, как в театральных кулисах. "Умирающая аллея", спрятанная от посетителей подкрашенными муляжами...
Она снова вернулась к давно заученным строкам:"И сердце бьётся в упоенье, И для него возникли вновь...", но опять споткнулась с "забывчивостью", которой никогда до этого момента не страдала.
- Что это со мной? Может быть здесь надо читать вслух свои собственные стихи,-громко спросила она у Природы, глядя вверх, на чистое безоблачное небо.- Неужели на суд великого любимого поэта надо читать что-то своё? Но как же мне решиться?
К тому времени она уже была членом Народно-педагогической партии России и официально была избрана редактором Народно-педагогической газеты "Звонок звенит на перемену" с девизом "Добро должно стать сильным", со звоночком в заголовке. Таковым решением некоторые московские педагоги-патриоты встретили перестройку. Именно с началом перестройки Любовь Алексеевна стала писать свои стихи, чтобы участвовать в жарких спорах, где надо было быть убедительнее, но говорить кратко и ярко. Она часто читала вслух, сочинённое в бессонные ночи, а то и даже во сне.. Читала не только когда была наедине с Природой, нет, она читала при любом случае во вспыхнувших мимолётных дискуссиях: в аптеке, в подъезде, в длинной очереди на приём к врачу, на транспортной остановке, иногда даже во время поездки, и в электричке, и в автобусе, в трамвае, в такси, даже "бомбилам". И не было случая, чтобы кто-нибудь её "послал". Надо было использовать любую возможность для создания хоть маленькой организации, такой, какой была народно-педагогическая газета "Звонок звенит на перемену". Сидя в тишине, присматриваясь к погибающим деревьям, она вспоминала "лихие девяностые..."
3. Неожиданный подарок в Международный Женский день
Первое "перестроечное" стихотворение она прочла на митинге, организованным через московскую Мэрию 08.03.1992 года для патриотически настроенных женщин и девушек Москвы. Митинг прошёл удачно, без срывов, без провокаций, выступали представительницы поспешно созданных партий, общественных движений. На митинге неожиданно появился молодой человек, которого заметили все участницы.
Молодой человек,хорошо играющий на гармошке, выглядел как всем известный поэт двадцатых годов. Это было удивительно: в вышитой холщовой косоворотке, с домотканым поясом с узором "меандр". Рубашка, как в древнем мире, была чуть выше колен. Жилет и шаровары, убранные в голенища хромовых сапог, дополняли впечатление. Он был повыше, чем Сергей Есенин, но с точно такой же стрижкой светлых волнистых волос, с голубыми глазами, с озорной, задорной улыбкой. Он играл легко и свободно русские мелодии, запевал известные всем с детства частушки и народные песни. Это было удивительно и непривычно в перестроечной Москве с западным уклоном культуры...Когда митинг закончился, Люба заметила, что он записывает в блокнот слова стихотворения со свежего плаката, над которым Люба трудилась всю ночь. Она подошла к нему:
- Вы уже закончили? Мне надо сложить плакат. Мы уезжаем.
- А мне очень надо узнать имя автора...
- Зачем?
- Видите ли, я - журналист, работаю в заводской газете, редакция готовит последние выпуски, два цеха у нас уже закрыты. Я хотел бы поместить это стихотворение... Нужно только согласие автора! Иначе нельзя!
- Можете считать, что вы его получили. Я - автор и всем разрешаю его использовать, если нужно для дела.
- Вы - литератор? - обрадовался он.- Что заканчивали? Я - Литературный институт имени Максима Горького. А вы?
- О, у меня всё посложнее! Я культ-просвет работник, учительница истории, преподаватель политической экономии. Из ВУЗа я вернулась в школу, потому что главное сейчас - дети, подростки и молодёжь. Без этого всё погибнет... Вот, возьмите мою газету, я теперь главный редактор, тут мой контактный номер телефона...
- Давно пишете стихи?
- Я их не писала, но всю жизнь сочиняла и читала всем, кто был рядом со мной. Записывать было некогда! Работа, заочная учёба, подготовки к лекциям и семинарам, постоянное повышение квалификации, дочка и сын, да ещё и вечно занятый сложной работой муж. Так что в сутки у меня было почти три рабочих дня. И длится это уже тридцать с лишним лет без выходных, каникул и летнего отдыха. Такая вот жестокая, но очень интересная у меня профессия. Всю душу приходится ей отдавать.
- Странно, а стихотворение хорошее, профессиональное... Вы обязательно пишите!
- Вот я и пишу. Точнее - читаю на Ветер! А вам спасибо! За участие в митинге, за добрые слова! Я даже сама удивляюсь, что мои стихи часто одобряют... Они - злободневные, но я даже не думала, что могут походить на профессиональные...
- Пишите, записывайте, не теряйте мыслей и найденных строчек и необычных рифм... И читайте, хоть на Ветер, вы это умеете делать. Не у всех поэтов получается...
-У меня театральная студия "Патриот" и школьный музей Русской культуры. Мы во многих конкурсах участвуем... Продолжайте делать такое нужное именно сейчас дело!
Они простились... И больше Люба никогда не встретилась с ним. Словно сам Сергей Александрович с небес спустился, чтобы поддержать её, идущую трудными путями с раннего детства и одобрил её форму борьбы за сохранения всего лучшего, накопленного советской властью. По старому: Он её благословил! Так она встретилась с "Есениным"... Потом муж в аллее сфотографировал её у московского памятника погибшему поэту...
4. В погибающей Липовой аллее
Вспоминая в тишине эту запомнившуюся навек встречу, она увидела мужа.
- Осторожнее! Видишь погибающую Липовую аллею? Даже на душе становится тоскливо. А у тебя что-нибудь получилось?
- Мне посоветовали проехать к Тригорскому, там где-то монастырь, сегодня в него можно ещё попасть. В его ограде могила А.С.Пушкина и его матери... Поедем?
- Только цветов надо где-то найти. Тут, в сельских магазинах едва ли их где-то продают.Ромашек найдём? Или астры у кого-нибудь на огороде купим... И ещё: здесь где-то есть в парке речушка, где Пушкин ходил босиком. Я тоже хочу! Это ненадолго.
Потом они отыскали могилу знаменитого и признанного даже в Европе нашего, русского гениального поэта. Видно было, что посетители тут бывают не часто...Люба снова, в который уже раз прочла своё второе стихотворение, запоминая все свои запинки, забытые места,думая, что всё это подверглось редакции: критике, чистке и поправкам невидимого Александра Сергеевича. Как она рассказывала друзьям, с её стихотворением он повозился,сократил, покритиковал и одобрил великий,ушедший из нашего мира, погибший от пули иностранца "Гений русской поэзии.**
5. ХХ век: "Нео-цыганы "
Люба с мужем из своих воспоминаний вернулись в ХХ век и перестройку всей нашей страны, то есть направились к московской трассе. На прощании с псковскими землями они издалека с холма увидели, что через всю проезжую часть выстроился с мала до велика предприимчивый цыганский табор. Взявшись за руки, крепко сцепив кисти. Они настороженно и решительно ждали приближения единственной на трассе, новенькой машины. Воспетые Пушкиным и другими классиками русской культуры "Цыганы" не пели, не плясали, не гадали, но к чему-то готовились. Красть коней было уже невозможно, развивался и расцветал "угон машин"... Но и Владимир Леонидович, полковник, орденоносец, самоотверженно выполнявший долг защитника советского народа, был не промах. Он нажал на газ, развил предельную скорость и направил машину точно в центр живой бандитско-воровской преграды. Его руки спокойно и твёрдо держали руль. Люба молча следила за табором и дорогой. Никого, кроме их машины и табора, не было поблизости. Выскочил из засады Барон и видны стали приготовленные лопаты и верёвки...
Барон что-то крикнул по-цыгански своей своре, они расцепились, а "Жигули" на предельной скорости промчались мимо.
- Если бы они не расцепились? Что бы ты сделал, неужели проехал, там были дети и с тяжёлыми животами несколько беременных женщин...
- Нас на курсах и в Тольятти предупредили о всевозможных посягательствах. Машина ещё не застрахована, и кто-то дал "наводку"... Смотри внимательно по сторонам. Капитализм шутить не любит, зато "опосля гнусно хихикает"над русскими
"простофилями". Ну их, лучше расскажи мне что-нибудь. Пригодилась поездка?
- А как же! Вместе с Пушкиным редактировала своё старое стихотворение начала девяностых годов. Кажется, получилось! Спасибо чистому воздуху! Говорят, надо записывать, не упускать найденное "наитие", то есть непонятно как пришедшее сверху вдохновение. А, кроме того, вспомни, я тебе рассказывала, что мне сказал Он, ТОТ, когда я была в состоянии клинической смерти:
- Мне известно, что у тебя большой запас слов. Ты пишешь стихи, рассказы, повести?
- Нет! Я пишу только планы, отчёты, конспекты для лекций, создаю картотеку для семинаров, подбираю подходящие иллюстрации для занятий... Сейчас всё это - бесполезно!
- Надо писать!
- Так ведь не напечатают...
- Почему?
- Мохнатой руки нет, ни у меня, ни у родственников, а взяток я не даю, я считаю себя педагогом...
- Всё равно пиши и читай вслух!
= На ветер что ли?
- Вот! На Ветер и пиши, и читай!!
- Сейчас я и тебе прочту, что сегодня получилось во время разговора с Ветром, может быть с ТОТом, то бишь с так и неувиденным мною Александром Сергеевичем.**
**Примечание: См.: Стихи. ру Нина Похвалинская "Вставай для дел, моя Россия!