Отрывок из романа «Информационный шум»
По задумке Уильяма (нашего) Шекспира юная Джульетта принимает снадобье и лишь спит, а Ромео, думая, что возлюбленная мертва, выпивает настоящий яд, поэтому в фамильном склепе случается непоправимое... Тут надо заметить, что морг столь же печальное место, как склеп. Возможно, и чей-то злой замысел совпадал с классическим, да новый сценарий немного его покорёжил. Покойный полковник сидел в кресле у монитора и смотрел футбол, а его столь же покойный телохранитель сопел на диванчике в комнатке по соседству. Такая история, Шекспир отдыхает…
Заметив нас, болельщик крикнул:
- Ромка вставай, к тебе невеста приехала!
Получилось громко, примерно так, как кричат «гол»! Сам крикун при этом вставать и здороваться не стал. И правильно, зачем? Утром, ведь, уже виделись, а то, что вновь в морге встретились, не в счёт, бывает, служба такая… Вместо приветствия Сергей лишь пригласил присесть и попробовать печёной картошечки. Довольно крупные обугленные катышки лежали в чёрном поддоне на низком тёмном столике, обставленном несколькими старыми креслами, и вся эта сумрачная «начинка» едва помещалась меж кирпичных стен под сводчатым потолком. Картофелины ещё дымились, очевидно, их только вытащили с пылу, с жару. Рядом в стене был настоящий камин, где тлели головешки. Кованная решётка камина стояла у стены рядом, наверно, её сняли, чтобы не мешала закапывать и вытаскивать картофелины. Тут же имелась забавная кочерга из кручёного прутка с закопчённой деревянной ручкой, и ещё ютился такой же тяжёлый совочек. Я огляделся, окон в помещении не нашёл, зато рассмотрел старые дощатые двери под округлыми арками и ещё иконки. В интерьер этой кельи не вписывались лишь современные светильники да монитор с футболом. Для декораций печальной повести Шекспира старинная постройка, пожалуй, вполне годилась. И несомненно то, что её можно было назвать семейным склепом, особенно после того, как за нами вошла испуганная Уитни. «Учредители» трёх семей объединились: моей, нормальной, плюс распадающейся полковника и ещё одной, будущей.
Увидев мужа при футболе, Уитни сразу успокоилась и повеселела, к счастью, офицер, который провожал её до нашего «склепа», догадался не пугать даму словом морг. Тем не менее, для волнения оказалось достаточно неожиданного приглашения проехать в Кронштадт для беседы. Слова о том, что всё в порядке не успокоили, но насторожили…
Меня и Олю так не щадили, и про морг проболтались с растерянной улыбкой на лице, правда, успокаивать пришлось не нас. Галя перенервничала гораздо больше. Такую реакцию можно понять, невеста ещё, в переделках не была, хотя как бы тоже офицер. И, похоже, её нормальное состояние никак не возвращалось даже здесь в объятиях жениха, то есть Ромки. Он её успокаивал, как мог, да не очень умел это делать. Другое дело полковник, можно сказать преподал неопытному товарищу урок практической психотерапии. Как только Сергей увидел Уитни, так сразу с места ехидно спросил:
- И ты тут, когда уж мы разведёмся?
- Милый, теперь никогда, - ласково парировала смуглянка, с акцентом подчеркнув свои намерения словами:
- Теперь нас может разлучить только смерть!..
В этот момент забили гол, да не в те ворота, в которые хотел болельщик, и он с досадой тяжело, но наиграно выговорил:
- Ну, что ж, смерть, так смерть. Здесь и место подходящее…
Однако, никто из нас не обратил внимания на эти шутки юмора, поскольку из-за влажного и холодного воздуха горячая картошка оказалась боле уместным угощением, чем упражнения в острословии.
Через несколько минут не только Уитни, но и все кроме меня стали походить на негритят. Мне картошку чистили, одной рукой это не сделаешь. Зато Галька особенно перепачкалась. Она по-прежнему не могла отойти от волнений и, не скрывая, как переживала из-за случившегося, рассказывала и рассказывала всем присутствующим про взрыв и эвакуацию. Впрочем, не стоит удивляться, ведь, выговориться или поплакать - естественная реакция на стресс. Лить слёзы причины не нашлось, а само произошедшее из присутствующих видели только Сергей и Рома, но дополнять или поправлять девичьи фантазии они не спешили. Вместо этого наш начальник сказал:
- Вам тут хорошо, картошку лопаете, а Дима, между прочим, в тюрьме!
- Как так, почему? – поинтересовался я и получил интригующее разъяснение:
- Так взрывное устройство он в машину поставил, потом, когда мы погибли, пытался уйти через границу, его в нейтральных водах сообщники ждали, да не дождались…
- Так что по поводу прослушивающего устройства и бомбы ты почти угадал, однако всё это находилось не в трекере, а банально под сидением.
После этих слов перепачканные любители картошки остановились, замерев от неожиданного заявления. Даже Ромка сделал вид, что удивился, хотя, конечно, знал детали оперативных действий. Возникла пауза, после чего из-под арки входа раздался голос:
- Сергей Павлович, - разрешите я доложу наш план.
Так вмешался офицер, который сопровождал Уитни. За гостевым столиком он, как и я, не поместился и стоял рядом. Спасибо ему, иначе испытание наших нервов продолжалось бы ещё и продолжалось, так как Палычу доставляло удовольствие тянуть резину и скрывать суть. А дело заключалось в том, что нам предназначались лишь роли второго плана, многого знать не следовало, но играть «спектакль» полагалось по правилам. Выступление же на публике намечалось через два дня во время похорон. Там мы должны были вести себя, как убитые горем близкие люди. При желании в крематории даже разрешалось сказать речь, только с заранее согласованным текстом. В общем ничего сложного, главное, искренне грустить и не переигрывать. Ещё офицер сообщил, что «драмкружок» может и не понадобиться, если преступников возьмут до похорон. Итак, мы попали в план «Б», который требовался как запасной парашют хитроумной операции управления. План «А» нам не раскрывали, но не трудно было догадаться, что в нём участвует второй телохранитель, не мог же он на самом деле взорвать шефа.
Из присутствующих опыт пребывания под арестом, кажется, имелся только у меня, поэтому я и поинтересовался:
- Диму, наверно, сейчас пытают, на дыбе?
- Помню, помню, как вы истязали пожилого мастера, сатрапы!
- Однако, полковник, вы повторяетесь, али нет ничего более оригинального? Чуть что, так сразу в тюрьму…
Из моего вертикального положения с очищенной картохой в целой руке предъявлять претензии сидящему было очень удобно, чувствовал себя надсмотрщиком или как минимум воспитателем в детском саду. В случае ненадлежащего поведения виновному сверху вниз и гаркнуть в ухо удобно, и даже по голове настучать легко. Тем не менее тактическое преимущество не помогло.
- Тюрьма самое то, что таким как ты идёт на пользу, - огрызнулся Палыч. Поэтому пришлось задать ему другой, примиряющий вопрос:
- Чем же теперь в тюрьме кормят? Надеюсь, не таблетками и не печёной картохой?
Такая «военная» хитрость помогла больше, чем расположение на доминирующих высотах, и мгновенно выявила злопамятство собеседника, поскольку последовало сверхважное кулинарное признание:
- Не волнуйся, Димочка с голоду не помрёт.
- После твоего урока повара освоили «Огурчики» по-Тираспольски, теперь это наше фирменное блюдо для заключённых…
Тут уж офицер, который проводил инструктаж, не выдержал нашу старческую болтовню и вновь вмешался в разговор со словами:
- Извините, разрешите продолжить?
- Разрешаю, но не раньше, чем завершится футбол, - ответил Сергей.
Пришлось болеть ещё минут пятнадцать. Мне было без разницы, кто играет, но симпатии намеренно отдал противникам команды полковника. То есть я принялся переживать не за футболистов, а против своего оппонента. Правда, его игроки наседали и дрались очень жестоко. Только в итоге, ура, мы победили! Счёт остался 2:1, а тот гол, который случился вначале разговора, оказался решающим. Можно подумать, причём тут гол и футбол? А при том, что болеть я стал, задумав, что развода Уитни и Сергея не будет, если команда Палыча проиграет! Теперь оставалось набраться терпения и долго-долго ждать, чтобы проверить такую странную примету.
После матча всех пришлось собирать у монитора заново, поскольку Рома увёл Галю отмываться от картошки, а Оля с Уитни чего-то обсуждали, заняв освободившийся диванчик в соседней комнатке. То есть прошло время, а когда все вернулись Сергею позвонили. Он кого-то выслушал и довольный сказал офицеру одно слово:
- Сработало!
Затем отправил с каким-то поручением, пообещав завершить инструктаж самостоятельно. Впрочем, «режиссёр» никаких репетиций затевать не стал. Без объяснений было понятно, что реализуется план «А», и «бродячие артисты» не понадобятся. Труппу распустили, пообещав утешительный приз в виде доставки домой с ветерком, минуя пробки на скорой помощи.
Пока ждали машину и охрану мы вновь разбрелись по разным углам. Не следовало и собираться. Я остался наедине с полковником, взял кочергу, поправил угли в камине, и вдруг Сергей заговорил, но вовсе не о том, что нас должно было беспокоить. Не об обстоятельствах подстроенного взрыва и инсценировки гибели людей. Нет. Разговор пошёл такой, какой бывает меж мужиками, когда в гости приходят родственники, всё уже съедено, и дамы отправились на кухню мыть посуду. Однако, наш случай был похож на подобный званный обед или ужин лишь тем, что гости действительно слопали картошку. В остальном и повод, и родство не вмещались ни в какие «футбольные» ворота. Тем не менее, вкрадчиво сказано было именно то, что можно услышать только от близкого человека, а именно:
- Не знаю, что делать?
- Так не хотел ехать в Питер, надеялся, что разбежались и разбежались…
- И вот, опять, случай свёл. Ну, ты сам знаешь, почему мы здесь.
- Уитни просит, чтоб я переехал к ней в квартиру, и главное, Сашка достал уже…
- Мама хорошая, я плохой, не ценю, не восхищаюсь, не помогаю и так далее по списку…
Тут, очевидно, из элементарной вежливости мне ничего не оставалось, как пожалеть страдальца и поинтересоваться:
- Так в чём или в ком проблема?
- Уитни нормальная, музыкой увлекается, возвращайся.
- По поводу работы, кажется, тоже проблем не будет, переведёшься. Здесь у вашего управления отделение даже больше и интереснее столичного.
- С работой, наверно, да, - согласился Палыч, но о другом возразил:
- Живём, как в анекдоте: «Дорогая, можно я скажу, что я не подкаблучник» …
- Надоело, на корабле не может быть двух капитанов.
- На Ленинском мне уютно и спокойно, так уже там прижился.
- Сам себе хозяин, день прошёл, и слава богу, вечером никаких раздражителей.
- Никто никуда не тянет, концерты-центры, всё побоку, футбол смотрю, когда хочу…
- А на днях встретились, двух часов хватило, из-за ерунды поцапались.
- Даже уже не помню причину, просто так на ровном месте…
Всё сказанное, мне, к сожалению, было хорошо знакомо. У меня самого со многими человечками тяжёлые конфликты приключались. И повод находился. Назад взглянешь, иногда вспомнишь, что причина годами копилась. Тогда ответить, почему, несложно. Но были и совершенно необъяснимые случаи. Как верно подметил Сергей, на ровном месте. Бывает люди дружат, дружат, вдруг бац, враги и ненавидят друг друга. Причём часто переключение возникает за секунду. Если бы прибор какой подключить, возможно, показания из мозга или желудка помогли бы подобные житейские загадки разгадывать. Осциллографа межличностных отношений нам не хватает. Впрочем, на совместимость тестов полно, для экипажей на длительную работу людей не только по уму подбирают, но и по тому, что за этим умом прячется. Одно неизвестно, на сколько времени организм рассчитан, и каким будет, когда сломается. Такая домашняя заготовка по теме во мне зачем-то сидела и была озвучена, с одной стороны обосновано, а с другой, чтобы сбить собеседника с толку.
- Алгоритм биологической катастрофы похоже во всём виноват, - сказал я, ожидая молчания или размышления, но ошибся поскольку Сергей тут же выпалил:
- Мастер, это ты у Ольги умных слов понабрался или сам придумал?
- У нас, между прочим, несколько отделов только и делают, что биологические катастрофы расследуют! Не военная тайна, у них открытых публикаций полно.
После сего научного заявления задуматься пришлось мне. Чего сказать, сообразил не сразу, но всё же ответил:
- Чудесно, к коллегам и обращайся. Они помогут найти неисправность и отремонтировать.
- Спасибо, ты советы даёшь, как в автосервисе, - немного обиженно заметил «клиент». Пришлось исправляться, чтоб не посчитал порочное мнение про железо и живую душу моим основным кредо.
- Ну, извини, - выговорил я, ещё не зная, куда «рулить», и на автомате зачем-то выдал доверенную мне семейную тайну:
- Вы же познакомились в Питере, когда Уитни была школьницей, потом к ней в Америку уехал, значит сломалось что-то позже?..
Наступила тишина, Сергей был удивлён от того, что мне известно чуть больше, чем он ожидал, и помолчав сам проболтался о неожиданном уже для меня:
- Я к Кате привязался, а она пропала…
- С этим тоже не знаю, чего делать?
За такое откровение не заставил себя ждать и мой ответ:
- Ты дурак, она же кукла!
- Сам дурак, я не в том смысле, - отбился откровенный собеседник, и зачем-то, видимо, растерявшись, завёлся да принялся объяснять функции андроида вперемешку со своими нравами:
- Она за домом следит и по работе помогает. Слушается, ещё не поёт не по делу, пение не люблю. Мне слон на ухо наступил. Люблю футбол!..
Ясно, ясно, остановись, - пришлось попросить мне и резюмировать:
- Слон в Америке за Республиканскую партию играет против Демократического осла, а у нас говорят медведь на ухо наступил, это раз.
- Во-вторых, очевидно, что у тебя с Уитни кризис, и у этого есть рациональное объяснение.
- Если не станешь разбираться и бросишь, допустишь ошибку, большую чем между слоном и медведем.
- Катя слишком умная, чтоб твоей домохозяйкой служить.
- Может, от того и ушла. Как ты сказал, на корабле не должно быть двух капитанов.
- Верно, вот и отстань от неё, не получится, вызову на дуэль!
- Говорю тебе это, как отец!
Зачем такая бравада, и зачем в принципе мне все эти шекспировские страсти, сходу понять было невозможно. Гормоны, наверно, взыграли, чего ж ещё можно ожидать от посещения морга или семейного склепа, вот и наплёл чушь какую-то про дуэль и отцовство. Само собой вырвалось, помимо воли и сознания. Однако произвело впечатления и на меня, и ещё больше на собеседника. Сергей, гад, прищурился, как вождь мирового пролетариата, мгновенно вычислив мою буржуазную тайну, да выдал:
- Э-э, кукольный папаша, брось, даже не мечтай, Катьку не отдам!
- Думаешь, её в твоём автосервисе ждут? Она будет диагностику делать, а ты деньги получать? Или ещё лучше, шиномонтаж откроете? Не, ну на крайний случай можно мойку, и рекламу выпустить: «Барышня с модельной фигурой душевно обласкает ваш лимузин от крыши до колёс, снаружи и внутри!»
Короче, барина понесло, и неизвестно на какую орбиту возвысилась бы его фантазия, если бы не приехала машина с охраной. Пора было закругляться и сворачивать наш семейно-дискуссионный клуб. Впрочем, по моему мнению всё уж было сказано, наговорились вперёд на три боя без правил. Котелок лопнет, переварить бы… Только мы никак не расходились.
Поэтому финальная фраза здесь, под сводами старой постройки, содержала обращение:
- Ало, гараж, можно вы без свидетелей как-нибудь в другой раз убивать друг друга будете? Поехали уже!
Так жена поторопила меня, услышав завершающие аккорды из «музыкальной» пьесы про автосервис. Между тем, организаторы нашей тайной встречи про скорую помощь не шутили, за нами действительно прислали белый микроавтобус с красными крестами и мигалкой. Внутри тоже всё имелось для реанимации, разве что носилок для меня не нашлось, и хорошо, достаточно было наклонить спинку одного кресла, иначе бы мы все не поместились…
Из Кронштадта на Большую Морскую нашёлся маршрут мимо дома Уитни на Коломяжском проспекте, и она упросила заглянуть хоть на несколько минут к ней в гости. Галя только отказалась. Решили, что мы зайдём, а машина отвезёт девушку и потом вернётся за нами. Так и сделали.
Раньше мне никогда не приходилось бывать в новой части города. Дворцы да соборы не «отпускали», и вот, наконец можно было воспользоваться случаем, оглядеться и просветиться. Могу сказать, что первое впечатление сложилось очень хорошее. Район уж точно ничем не хуже того в столице, где жил Сергей. Просторно, дома приличные, не человейники-небоскрёбы. Только мест для машин мало, так это везде так, глаз привык уж, куда ни ткни везде авто, встать негде. Наша страна, ведь, самая «маленькая» на планете, потому площади для стоянок и не сыскать. А в остальном всё замечательно, место нашлось деревьям, газонам и, само собой разумеется, пустым спортплощадкам… Говорят, их строят для гуманоидов, когда прилетят, точно пригодятся! Пришельцам в волейбол поиграть захочется, а гостеприимные хозяева тут как тут: пожалуйте, дорогие товарищи по разуму, вот вам и сетка, и мячики… Ну, мы не те гости, которые играть прибыли, мы сразу по делу в подъезд нырнули. Поднялись на этаж и, как двери лифта открылись, услышали очень знакомое, почти родное:
- Тётя Оля, дядя Вадим, заходите, заходите…
Было похоже, что не только Саша, но Дина и Рита тут обосновались, как прежде в гостинице на море, по-домашнему, без церемоний. Дальше мы разбрелись, кто-куда. Дамы отдельно, кавалеры отдельно. Квартира понравилась, трёшка, лучше нашей, более современная. Обставлена скромно, ничего лишнего, чистенько, аккуратненько, а большая комната оказалась переделанной в студию. Пол поднят, потолок опущен, стены задрапированы, двери двойные тяжёлые с обивкой. Внутри диванчик, музыкальная аппаратура и тройной монитор на стойках, точь-в-точь, как в офисе. Сразу подумал, что полковник всё ж наш человек, как же иначе, как же жить, если с работы домой хоть «скрепки» не унесёшь!..
- Мы тут репетируем, - пояснил наш сынок, показывая, что на одном экране расположен виртуальный режиссёрский пульт, на центральном - виртуальный дирижёр, а на третьем - телесуфлёр с текстом на чужом языке.
- Итальянский? - спросил я, но ошибся.
- Корсиканский, – поправил меня Саша, и пояснил:
- Песня называется «Боргу», в переводе «Деревня», очень красивая!
Он включил запись, сразу на трёх дисплеях появилась тёмная сцена и хор (дюжина мужчин) плюс музыканты, скрипки, гитары. Мы немного послушали, исполнение оказалось действительно приятным, однако напоминало что-то очень, очень знакомое. И я сказал:
- Не могу вспомнить, по-моему, это не «Деревня», как-то иначе называется.
Сашка хитро улыбнулся, промолчал и пустил другую запись: «Белая армия, чёрный барон…». Мне оставалось с удивлением подтвердить:
- Точно, точно, она!
И поинтересоваться:
- А чего эти корсиканцы про Красную армию поют?
На это Александр ответил:
- У них слова другие, про своих врагов и своих героев.
И пока мы дослушивали припев про то, что «Красная армия всех сильней», у меня вырвалось несколько мыслей:
- Да, да, люди везде воюют! Тысячи лет уже. Наш вид без войны не может. От первобытных в шкурах до наших детей с мобильниками эта болезнь с генами передаётся. Многие элементарно не находят себя в мирной жизни, сидят на «печке», ждут, когда «винтовку» в руки дадут, или сами врагов ищут. Найдут с кем воевать, появится смысл всей жизни!
Как-то сказал такое одному бандиту, про то, что на обычной работе он никто, так человек в бутылку полез. Угрожать стал тем, что теперь «беспокоится» за моё здоровье. Не учёл, что, когда старику далеко за шестьдесят, ему от пули лучше помереть, чем от болячек в помоечной больничке. То ему и поведал:
- Можешь застрелить, как раз докажешь, что без войны ты никто…
На фронт, в окопы, в расход, если кого посылать, то нас, стариков, молодых жалко, из них ещё для мира может чего-нибудь полезное получиться, если, конечно, сами воевать не станут. Такая мораль. Все нормальные люди войны боятся, говорят, что за мир, но так устроены, что вольно или невольно создают конфликты, то по глупости, то из подлости.
Жить без войны – особый талант, которого у нас нет! Войну, как только Лев Толстой не называл, и самым гадким делом, событием, противным человеческому разуму и всей человеческой природе, только сам он известен благодаря войне. Откуда ещё, как ни на войне, впечатлений набрался для самых упитанных томов сочинений, даром, что Толстый…
Искажение фамилии писателя оживило несвязанную речь, чуть взбодрило уже скучающего с «философии» молодого слушателя, и это было вполне очевидно, соответственно от нудной «лекции» пришлось переходить к чему-то более практическому. Мне же, как человеку нетоксичному, даже сподручнее стало беседовать о быте и спросить:
- Как вы тут репетируете, соседи-то на шум не жалуются?
- Жаловались, полицию вызывали, - подтвердил Сашка, а затем рассказал, как отец ругался, ругался, но в итоге заплатил за звукоизоляцию…
Определённо, домашней студии молодёжи не хватало, нужна была настоящая площадка. И просьба Уитни, в связи с такой проблемой, прибрела вполне ясный материальный смысл. К слову, я даже вспомнил фойе нашего автосервиса на Коломенской, там вполне можно шуметь круглосуточно и развлекать посетителей. Ещё подумал:
- Хорошая идея, надо бы запомнить на будущее, совместим «культурку» и сухую «штукатурку»! Правда, музыкантам придётся перебираться в столицу. Поэтому следовало поинтересоваться тем, что их держит в Питере, и спросить:
- Вы эту квартиру арендуете?
- Нет, папа купил, - ответил музыкальный ребёнок.
- О-о! Какой папка хороший, - восхитился я и зачем-то полез в семейные дела дальше:
- А чего же мама, говорит, что плохой?
На это получил предельно короткое пояснение:
- Из-за Катьки!
Всё срослось. Во всяком случае стало понятно, что в семье полковника сын и жена нашли причину: старый дурак связался с молодой девкой, крыша поехала, любовь-морковь и результат налицо... Такое ж на каждом шагу, стереотип, поэтому копать дальше не стоило. Обвинение доказывалось просто!
Мне ж со стороны разобраться было гораздо сложнее. Во-первых, я знал, что Катя не человек. Знали про это Уитни и Саша или нет, неизвестно. Во-вторых, Катя сама ушла, и одна причина такого решения действительно могла быть семейной, но, возможно, дело совсем в другом. Работа Сергея тоже подкидывала самые неожиданные варианты. В общем нарисовался ещё один очень серьёзный повод для встречи с Катей, только она могла объяснить происходящее и как-то исправить ситуацию.
(продолжение следует)