Поэма в десяти главах.
Набрано с рукописных листков. Корректура минимальная.
Характеры и события вымышлены, с реальными прямо не соотносятся.
Посвящается одной женщине.
1.
Антейка:
Широкою дорогой бесконечной
Бреду без устали, покуда не спешу,
И жарким днем, и ночью скоротечной
Простые радости и скорби нахожу:
Тут птенчик вылетел из вышнего гнезда
И крылышками воздух попирает,
Сквозь камни пробивается трава,
А тысячи мальков ко дну ныряют.
А тут зайчиха, трепетно дыша
Детенышей своих в норе укрыла:
Лиса метнулась мимо, и нашла
Лишь заросли терновника пустые.
Во ржи блестящей девушка, стремглав,
Розовощекая бежит, оставя томность:
За ней юнец спешит, и уж догнал,
И оба скрылись средь густых колосьев...
Здесь солнца беззастенчивого бег
Закрыла тучка, мрачною тревогой
Покрылось поле и смутился лес,
И радость растворилась понемногу...
Вот коршун яростный из чащи вековой
Возник нежданный, любопытного мышонка
Когтями цепкими стремительно настиг,
Еще живого унося на корм потомству.
Тут цапля пожирает лягушат,
Бельчат жрет рысь, зайчонка волчья стая
Настигла и спешит уж разорвать,
И кровь густая землю орошает.
Вот из колосьев золотых выходят
Те двое, но не под руку, а врозь
С присвистом первый он, она - поодаль
Как тень тиха, и долу слезы льет.
Так умиления лучистого восторг
Нередко скорбь тяжелая сменяет
И мое сердце бьется тяжело,
Болит, чужую боль перенимая.
Но радость светлая, и тихая печаль
Ни продолжительной, ни сильной не бывает
И наблюдения мои меня всегда
Только на путь дальнейший вдохновляют.
Взять с меня нечего, ведь зависти лишен
Мой нрав и требовать не склонен
От жизни лишнего, секрет же прост -
Он созерцанием вещей доволен!
Когда б приятное глазам желал иметь,
Перед собою, день и ночь, то как сумел бы
Я прежним взором на ту вещь глядеть,
Каким впервые на нее глядел я?
Когда природою я был к ней приведен
Внезапно и нежданно пораженный,
То в красоту, которой ране был лишен,
Был посвящен я, и на том - спокоен.
Самой природе ведь противны остановки,
Течет, как речка, время никуда.
И дни нам чувства разные приносят,
Как всякий раз меняется вода.
И если сладостно глядеть на что-то ныне,
Назавтра чувства наблюдаешь ты остов;
На третий день не понимаешь сам ты
Как пожелать ты это видеть мог.
Хоть мненья средь людей иные ходят,
Что испокон веков, что ныне, нет нужды,
Меня стяжательство и мало не тревожит:
Даст Солнце бодрости, Луна покажет сны.
А все ж, от прошлого наш век отличен,
То, что в цене, он глубоко таит,
Никчемное же, словно бы, в насмешку
С уст не сходя, людьми руководит.
Я иду мимо, наравне с ничтожным
Мне радости все тайные стоят;
Прекрасное и гнусные приметы
Лишь мимолетно подмечаю я.
В лохмотьях сам, в пыли эти лохмотья,
С лица угрюмым людям я кажусь,
Они - чужими мне, засим на расстояньи
Как от меня они, так я от них держусь.
Так я иду уж много лет, и ныне,
Пройдя мету полуденную, перешло
К закатной стороне мое светило,
То, что однажды жизнь мою зажгло.
Не стар я далеко, однако возраст
Глядеть меня зовет по сторонам:
Что ране, перспективою плененный,
Не мог заметить, вижу тут и там.
Хоть прям мой путь, а все ж, земное чрево
Округло, породившее нас всех;
Хоть не клонюсь направо и налево,
Былое возвращается ко мне.
Ведь не бегу от мира, но навстречу
Ему иду, я ночь и день в пути.
Что ж удивляться, если мир приветом
И новым и родным меня дарит?
Вот и теперь, лицо знакомое я вижу,
Словно в тени передо мной оно всегда.
Хоть девушку ничем я не обидел,
Но странно она смотрит на меня...
Что дела мне? Наверное, находит
Дурным мой вид, но то немудрено:
Кто видами любуется природы,
Своим не озадачен ни на грош!
Забавушка:
Как? Это он? Лицо его узрела
Я неожиданно на этот раз,
Зачем-то на меня глядел он
С улыбкою и щурил правый глаз.
Как больно мне: он надо мной смеется?
Но вида подавать я не должна,
Пусть все горит внутри густым пожаром,
Снаружи явится лишь свежесть льда.
Антейка:
Но как бледна она сегодня отчего-то...
Глаза же злы, надменны и враждой
Полны неясной, вот подходит неохотно
Она ко мне: претит ей мой покой.
Привет тебе, прекрасное созданье!
Забавушка:
Приветным словом и тебя дарю!
Антейка:
Чего не радуешься мира процветанью?
Его ли вид менять на суету?
Горда ты слишком, видом неказистым
Моих одежд одним я оскорбил
Тебя, но я к тому привычен:
За облик мой я мало кем любим!
Забавушка:
(тихо) Зачем же я тут исключеньем стала?
(вслух) Мне дела ровно никакого до тебя
И вида твоего - иль не хватало
Иных мне дел, по-твоему? Оставь меня.
Антейка:
Не очень нужно. Только, чем гордишься?
Нарядом пышным или красотой своей?
Или на вид убогому бродяге тщишься
Ты важность выставить вседневных своих дел?
... Наряды - лишь помеха для природы,
Дела твои - потеха для нее,
А что до красоты - в такие годы
Она в тебе не расцвела вполне еще...
Забавушка:
(тихо) Как остр на язык ты, мой Антейка...
Как слеп и сух и, оттого, жесток...
Своею глупою ты увлечен идеей,
А я люблю тебя за то, что ты такой...
(вслух) Мои дела? Быть может, и потеха,
Наряды плохи? Очень может быть.
Но красоту напрасно оскорбил ты,
Будь... счастлив, коли будешь ты любить!
Антейка:
Подумать!.. Она счастья пожелала!
... Иное примерещилось душе...
Но вот, уже куда-то убежала,
Я ж гнаться не хочу совсем за ней.
... Да, прямо говоря, таких - не много,
Опасна в девушках такая красота,
И чудится порою даже, словно...
... Но вижу впереди кого-то я.
Фигурка крепкая, походка пышет силой,
Но тень покрыла и его лицо.
Затменье на них, что ли, напустило
Третьего дня кошмар какой?
Евсей, здорово! Куда путь-дорогу
Ты держишь? Уж не умер ли, скажи,
Твой сродственник, внуша тебе тревогу?
Евсейка:
Не видел где-нибудь Забавы ты?
Антейка:
Как не видать! Едва простился с нею,
Душевным не было прощанье то,
Так тотчас ты пред очи мне явился.
Евсейка:
Куда ж отправилась она потом?
Антейка:
Как-будто-бы, туда... А, может быть, обратно.
Евсейка:
Ты, пустомеля! Дело говори!
Не ровен час, пойму тебя превратно:
Решу, что издеваться вздумал ты.
Антейка:
Меня пугать, Евсей, пустое дело,
Побои в жизни я терпел не раз...
Евсейка:
Поди же прочь, когда не надоело
Пустым, смущенного уже, меня смущать!
Когда одна лишь мысль меня тревожит,
То дела до таких бродяг, как ты,
Мне никакого нет, хоть загорись ты,
Хоть пропадом ты вовсе пропади!
Антейка:
Евсей, постой! Не нравится мне вид твой.
Уже ушел? Ну, пусть его, пойду
Вперед и я, но тяжестью какой-то
Полнится сердце, чувствует беду...
Забаву ищет он? Найдет теперь же,
Но сердце мне твердит: "Нельзя, нельзя!",
Так, будто встрече той я должен стать помехой,
И коли не теперь, то - никогда!
Тю, глупое! Зачем меня тревогой
Ты тронуло? Подобна она той,
Что чувствовал при виде одинокой
Фигурки детской в поле, под грозой.
В Забаве дело - поспешу признаться,
Горда донельзя и как хороша собой!
Притом, на вид мне близко показаться
Не то досадно ей, не то - позор...
Коль разговор ведется или суд какой
Среди людей простых или богатых
И оба мы присутствуем при том,
Красавица Забава и Антей лохматый,
То смотрит она вдаль, мимо меня,
Как мимо жерди иль ствола косого,
Когда же говорит, в ее словах
Сухой и колкий чувствую я холод.
Тот холод мне, как выстрел со стены
Грозит высокой осаждаемого града:
Зане я знаю, снаряжением моим
И телом слабым не пройти сию преграду...
Но, тут же чувствую, она будто моя,
Без боя, без усилий и стараний...
Лишь руку протяни, и можно взять,
Но я руки протягивать не стану!
Мое ли место рядом с красотой?
Я наблюдать привык, любви дивиться
Чужой, свои желанья стороной
Я обхожу: мне страшно оступиться.
Мне ли тягаться с норовом и силой
И в игрищах участвовать таких,
Какие духу моему противны,
В каких я не хотел бы победить?
Да, мне победа не нужна, Забава!
Любовь я предпочту, запомни то,
Простую, чистую, словно цветок ромашки.
Прости, коль за стеной таишь ее!
Орудий приступа я не запас тяжелых
И лестниц нет и хитрости я в ход
Пускать не стану, их стяжав, Евсейка,
Коль можно тебя взять так, пусть берет!..
Девице всякой сладок поединок,
Победа ж милого дороже ей всего.
Себя, однако, полагать должна наградой
С заявленною пробой и ценой.
Мне ж почести ненужны, а награды
Не ставлю выше сделанных трудов:
Если труды те вовсе не прекрасны,
То будет ли награда таковой?
Когда б, Забава, не слыхал я смеха
Неровного из уст твоих порой
От шуток острых дерзкого Евсейки!
Да и иных я рядом наблюдал с тобой...
Довольно близко ты к себе им позволяешь
Стоять, вполголоса и шепотом почти
Слова какие-то для них роняешь,
И чувства сладкого они не лишены!
Так знай же, одному из многих,
Последнему иль первому средь них
Мне не бывать! Так уносите меня ноги,
Сомнений груз невыносим в пути.
2.
Евсейка:
Верно ли понял я, душа, Забава
То слово, что рекли твои уста?
И на вопрос мой, тайной страсти полный
В ответ неслышное они шепнули "да"?
Так повтори ж ответ, коль он таков,
Для голоса не пожалей дыханья
Твоего тонкого, чтоб ясно слышать мог
И убедился, что равны наши желанья!
Забавушка:
Сказала ясно я, когда ответа ждал
Твой слух и шепота не помню:
Из уст моих его ты хорошо слыхал,
И раза одного будет довольно...
Евсейка (свистнув):
Друзья мои! Верны вы мне и прыть
Ног ваших никогда не изменяет
Стремлениям сердец, которых пыл
Троих союзом дружбы нас скрепляет!
Ладошка:
Ты среди нас и в драке удалой
И на пиру последним не бываешь,
И пыл в сердцах нередкою порой
Ты в наших пламенем своим питаешь!
Вельможка:
Что быстры наши ноги - дива нет:
Нас звать не след, когда неверно дело,
Но если светит выгода тебе,
Участье примем мы и весело и смело!
Евсейка:
Я рад! Но выгоду на этот раз
Делить не будем, пир же - обещаю,
Коль стародавняя сподобит дружба вас,
В свидетели двоих вас призываю!
Вот дева нежная, Забавушкой ее,
Рукою крепкою подняв и умиляясь
Нарек отец, теперь передо мной
Невестою дитя то выступает!
Скажи же при друзьях моих, ответь,
Так ли я слово твое, брошенное, понял,
Когда, оборотясь челом ко мне,
Ты отвечала кротко и спокойно?
Забавушка:
Досадно мне, что на один вопрос
Меня ответить дважды принуждаешь.
Евсейка:
Таков обычай и таков закон:
Помолвку нам свидетели скрепляют.
Ответишь ты и тотчас эти двое,
На ноги быстрые надеясь, поспешат
К родителям твоим и состоится
То, что венки и клятвы довершат.
Ладошка:
Я уж бежать готов, Забава, твое слово
Командою послужит мне!
Вельможка:
По случаю изрядному такому,
Мы поручения исполним все!
Евсейка:
Я слушаю: согласна ли женою
Мне верною ты стать, или же, нет?
Коль просят тебя не один, а трое,
Изволь немедленный нам дать ответ!
Забавушка:
Согласна я. Теперь, прошу, оставьте
Наедине меня и удалитесь прочь!
Свободна я доколе не настанет
Венчальный день и свадебная ночь.
...Дала согласие... Меня опутал ловко
Он вязью слов, и выходки его,
Связав меня, ведут как на веревке
Без полного желанья моего.
Он смел, красив, не глуп и прямодушен,
И брак мой зависти немало породит.
(плача) Да только пыл тот неуемный мне не нужен,
О нем ли сердце стонет и болит?
Пойду теперь же, и пред очи я Антейке,
Болезному, смешному дураку
Предстану и скажу все как умею,
Еще одну возможность дам ему.
Что ж, вот он, снова посреди дороги,
Как верстный столб стоит, глядит в кусты.
Опять кого-нибудь загрызли волки?
Иль муравьиной он свидетель суеты?!
О, право, на что сердце мое глупо!
К кому, больное, ты ведешь меня?
В надежде тщетной, что возьмет он руку,
Протянутую мною без стыда...
... Воображается, что добр он и застенчив,
Что, коль захочет даже, не силен
Обидеть меня будет гневной речью,
Иль сгоряча ударить кулаком.
Ох, все не то! Беда ли кулаки мужские,
Беда ли речи бранные слова?
Ведь одного боюсь, что взоры неземные
Его меня покинут навсегда...
О, скуп он, робок, и воздать по чести
Красе моей ни разу не спешил,
Не большею я наслаждалась лестью,
Чем бобр речной или лесная рысь!
Неужто и теперь сухим приветом
Меня подаришь, очи потупив?!
Не прогадай, о милый!.. Эй, Антейка!
Что средь дороги пыльной ты стоишь?
Антейка:
Забава? (тихо) Здравствуй, милая Забава.
(вслух) Привет тебе! Меня опять нашла
Среди дороги ты: я взглядом провожаю
Двоих приятелей, спешат они туда...
Забавушка:
(тихо) Все знает он, невесел... (вслух) Отчего же
Остановился ты, не держишь дальше путь?
Иль весть печальную от тех услышал,
Чьих спин далеких уж не развернуть?
Антейка:
Та весть, что изрекли они печальной
Порой бывает, хоть наружно весела.
Коль хочешь, я гляжу на тебя прямо,
Не прячь и ты, Забавушка, глаза!
Забавушка:
Изволь, Антей. Дотоле никогда ты
Так остро не смотрел, и ныне - брось,
Если ж сказать имеешь что - не медли,
Ведь взором ты прошел меня насквозь!
Антейка:
Сказать хочу, да не найду слова...
... Не рано ли известию такому
Услышанному быть пришла пора?
Я странную почувствовал тревогу...
Бывает то, когда в глуши ночной
Глазастый филин крылья распростер...
Или волчиха, испустя протяжный вой...
Сравнений ложных в голове безумный спор...
Забавушка:
Зверей и птиц не можешь ты, чудак,
Своих забыть, когда на деву смотришь,
Среди дороги одинокой я одна,
Ты ж ни сказать чего, ни совершить не хочешь!
Антейка:
Не ровня я тебе: отрепья, грязь,
Уж пару лун и голова немыта,
Хоть с радостью смотрю я на тебя,
Но вижу: ты к хорошему привыкла...
Забавушка:
Не каждый ли делам своего сердца
И имена самые добрые дает?
Привычки мои втайне презирая,
Зачем ты вслух хорошими зовешь?
Изнеженностью нежность ты считаешь,
Гордынею воздержанность зовешь,
Не видишь ты, как здесь во грех впадаешь,
Не чаешь, как впадаешь глубоко...
Презрел меня ты ныне, защищаясь,
Наотмашь рубит твой жестокий меч.
Не видишь, каменный, что я не в силах
Перед тобою жизнь и честь мою беречь?
Пройдет немного времени, Антейка,
И тайною не будет для тебя:
Любовь моя совсем не безответна,
Меня карая, сгубишь ты себя!
Антейка:
Постой, Забава! Что-то встрепенулось
Во мне, когда увидел твоих глаз
Прощальный взор... и если бы вернулась
Сюда ты, объяснить бы мне смогла...
Немало странных слов она сегодня
Произнесла и бесконечный путь
Меня не манит холодом вечерним,
И тянет меня больше отдохнуть.
Прилягу же я тут, под сенью дуба
Обширной и в порядок приведу
Расстроенные чувства, чтоб покойно
Чудес исполненному покориться сну.
Слово обидное сказал ей о привычках
И впрямь напрасно, но страшился я
Ей объяснить движенье своей мысли,
Страданье большее тем словом нанеся!
Когда б невинный я пустяк какой-то
Имел перед очами - нет нужды,
Привычки же помянуты такого свойства,
Что смерть легко мне властны причинить.
Забавушка, неужто, неуклюжим
И столько глупым почитаешь ты
Меня, что будто вовсе я не вижу,
К чему на деле тяготеешь ты?
Или не видел я, как ты зимою -
Ох, лютая была тогда зима! -
Объятая резвящейся толпою
По-летнему одетая была?
Или в одной сорочке раз, поутру,
Ты выбежала из своих сеней,
Босая! Я же мерз и в полушубке,
Хоть холода давно привычны мне.
Я мимо проходил тогда, скитаясь,
Был миг, и показалось мне тогда,
Что для меня на снег ты выбегаешь,
Что и румянец и задор твой - для меня!
Но уже скоро лести сей услада
Рассеялась и видел я тебя
С тем же румянцем, но с тобою рядом
Кого-нибудь другого находя.
Я любопытствовал, признаюсь, и неверный
Звук голосов их, низкий, я слыхал,
И чей-то взор тупой, не человечий,
Вокруг тебя, Забавушка, блуждал...
И не было бы больно так мне видеть
И безразлично, вместе с тем - не обессудь! -
Беседы эти для тебя привычны,
И радость страстную и томную несут...
Пока то что назвал я наблюдаю,
Пока хранит меня мой бесконечный путь,
Один мой взгляд тебя пусть провожает,
Ноги ж усталые пусть вдаль меня влекут.
3.
Волхв:
Века дремучие, в какие на закланье
Иль на костер пылающий вели
С завязанными юношей руками
И красных дев, не вовсе позади...
Костры угасли, заржавели кромки
Когда-то острых жертвенных ножей,
Но юноши и девы, все ж, находят
Угрозу мощную беспечности своей.
Любовь ей имя, ну а по прозванью -
И блажь, и боль, нередко - смерть.
Без жертвы пошатнется мирозданье:
Чтоб жил один, другой должен гореть.
Забавушка:
Как мрачен вид его: то старый предсказатель;
Зачем явился перед утром он сюда?
Неужто двор сей тягостным проклятьем
Он осенит, рукою поведя?
Волхв:
О дочь моя! Хоть седина покрыла
Чело мое, но не безумен я,
К жилищу твоему приблизясь
Душой страдаю и совсем не рад!
Здесь зло живет, ему мои проклятья,
Хоть и сильны, нисколько не беда.
В отдельности всем здешним пожелаю,
Я счастия, совокупно ж - не бывать!
Забавушка:
Что это было, коли не проклятье?
Поди же прочь, старик, покуда псов
С цепей я не спустила, чтоб последний
Преподан тебе в жизни был урок!
Будь проклят сам и седина святая
С тобою вместе и горбатый стан,
И плащ, которым прах ты подметаешь,
И все сословье, воспитавшее тебя!
Волхв:
Проклятий не боится то сословье,
Тебе ж простится все, святая дочь!
Короткое имею слово молвить:
Луна зовет меня и на исходе ночь.
Так вот, веленьем звезд ночных, небесных,
Пламенем Солнца, золотом Луны,
Круг завершив земной, тебе известный
Сюда идет Антей, его погубишь ты...
Забавушка:
Что говоришь ты, старец злоречивый?
Какое имя только что назвал?
Как погублю того, кто так жестоко
Любовь мою когда-то наказал?
Волхв:
Жизнь что торговец хитроумный, тоже
В ее руках колеблются весы;
Что ей любезно, то и тяжелее,
Вчера был он, а ныне будешь ты.
Забавушка:
Лукав и терпок вкус твоих речей,
Хоть ложь, а аромат имеет правды.
Но, продолжай, пусть слов твоих ручей
Прежних надежд моих долину орошает!
Волхв:
Что уж природою замыслено блаженной,
Тому лишь замедление придать,
Ускорить ли способно разуменье
Людское, но вовсе не способно помешать.
Увидишь ты, что дело разрешится
По счету "три", как детская игра,
Игрою той вполне ты насладишься,
Одно лишь знай, опасная она.
Забавушка:
По счету "три", ты говоришь?
Волхв:
Морскою
Волною, будто бы, внимание его
Тебя, словно скалу прибрежную накроет
Приняв три раза лишь за ласковый песок.
Забавушка:
Все поняла, буду песком я теплым,
Укрывшись пеной белой воды поглощать...
И тут, на третий раз...
Волхв:
Однако, помни:
Последнее хочу тебе сказать!..
Забавушка:
Угрозу слышу я в последнем твоем слове
И дольше слушать вовсе не хочу.
Волхв:
Договорить мне слово дай спокойно,
Засим дорогою своей пойду!
Забавушка:
Довольно старый лжец, скулят собаки,
Пустых речей наслушалась сполна.
Уйди теперь же, по добру и по здорову:
Неправда тягостна душе, хоть и сладка.
Волхв:
... Не хочешь слушать? Обозвать подвохом
Ту речь, что ворожила слух
И истинной казалась - нет, не сложно
Коли пределами стеснить грозит мечту.
Уйду я, впрочем, будь и тут, что будет!
Забавушка почувствует сама
И силу свою девичью и слабость.
Добро же - есть дорога среди зла...
Забавушка:
Какой наглец! Присутствием и словом
Своим он двор и дом мой оскорбил,
Когда б не ночь, уже давно бы
Его здесь кто-нибудь поколотил.
Не видит счастья тут? Не потому ли,
Что нет между вещей его зеркал?
Заплакал бы от скорби полоумный,
Когда б свой образ отраженный увидал!
И пусть его; сержусь для вида только,
Сама перед собой, слова ж его
Иные занимают, все же, толком
Понять не в силах я их до сих пор.
Сказал он, что Антейка уже скоро
Вернется в край наш; будто-бы, порог
Он мой преступит, а потом, своею волей
Руководясь, покинет пыль дорог...
Едва ли лгал старик, хоть обвиненья
Привычны роду его, и спокон веков.
Ну что ж, Забавушка Антейку встретит,
Каким придет, таким уж не уйдет.
4.
Антейка:
Как знать, случайно ли дорог плетенье,
Нарочно ли в знакомые места
Меня ведет? И средцем странное томленье
Я испытал у старого моста.
И скрип его и ветхий вид напомнил
Людей мне добрых, коим попирать
День ото дня его настил доводится,
Как много лет назад, так по сей час.
Обрыв вот этот помню на откосе,
Ладошка рыбу здесь удил порой;
Вельможка с ним был, ныне же порос он
Высокою некошенной травой...
На том углу стоит Забавы хата,
Жила у стариков она пока
Замужество ее не оторвало
От слабой матери и старика-отца.
Дом - ничего, забор чуть покосился,
Да крыша у сарая уж плоха;
Но, разве, сам я не переменился
За три-четыре минувших годка?
Наружно - мало: прежние лохмотья
Сменил я на простой дорожный плащ,
Обрезал бороду: короче стала вдвое,
Да в новых щеголяю башмаках!
Теперь, если простого встречу чина
Я человека, шапку он порой,
Пожалуй, нехотя, а все-таки снимает,
Ему я благодарен и на том.
Да... К людям меня потянуло крепче,
Ведь зайцу, тетереву, или же, кроту,
Хоть умиляют меня твари эти,
Не прихожусь никак я ко двору.
Лишь человек умом и чувством может
Участье мимолетное принять
В случайно даже встреченном прохожем:
И ободрить, и грусть-печаль унять.
Один поклон - и сам я человеком
Себя почувствую и поклонюсь в ответ,
Как-будто вдруг мне важным стало это,
Презренье же трудней стало терпеть...
Но вот, среди двора, что без упрека
Оставил невзыскующий мой взгляд,
На белом вижу красную каемку
Я платье чьем-то, как красив наряд!
Дай вспомню... Коль Вельможкина то хата,
Ладошкина - вот эта, стало быть...
Выходит за плетнем высоковатым -
Евсейкина, конечно же, стоит!
Как я забыть мог? Хорошенько помню:
На свадьбе был его, и ел и пил...
Забавушка ему была невестой скромной...
Так, значит... То Забава там стоит?
Меня заметила она, из рук работа
У ней исчезла и движенья нет.
Ну что ж, считаю долгом поклониться
Я, подойдя, знакомице моей.
Но, вспомнит ли меня? Однако, смотрит
Так прямо... И не отрывает глаз.
Не помню, чтобы был такой обычай,
Среди людей, и, равно, между нас...
Ох, смутная тоска сдавила грудь мне,
И делать шаг мне, будто-бы, претит.
Так, малодушье обойду презреньем,
Опасностей ведь нету впереди!
Однако ж, в голове перебираю
Я все приветствия, к ней ближе подходя,
Но она смотрит странно и мутится
Души моей прозрачная вода...
С приветом я к тебе, Забава, путник
Пришел и низкий отдаю поклон!
Но вспомнишь ли? Немало знойных лет уж
И вьюжных зим не виделись с тобой.
Забавушка:
Антей, купца несметливого сын,
Который, не разбогатев, уж разорился:
Едва ли пару золотых в мошне носил,
Пока в оборванную чернь не превратился.
Перед банкротством сей ходок успел
Жениться на утопленника дочке,
За днем, когда впервые ты на свет глядел,
Последняя для ней настала ночка...
Тяжел ты, видно, матери тщедушной был,
А, может, брак, одни нужды принесший,
Отец несчастный твой тебя благословил,
Но, горем тронутый и нищетой, он помер.
С тех пор, то на одном, то на другом
Без почестей особых принят
Ты был дворе, чужим ты был кругом,
И, чуть подросши, наши веси ты покинул.
Презренья взрослых и обид детей,
Пустившись в бесконечные скитанья,
Бежал ты и любовью средь путей
Дарил лишь бессловесные созданья.
Так, разучась ты понимать людей,
Себя и самого в ничто поставил,
Забыв достоинство и смутно помня честь,
Ты и порядки и обычаи оставил.
Когда, порою, в нашей ты бывал
Деревне, привлекал собак бродячих,
... Не только их... Покуда не пропал
Главой беспечною ведомый и горячей.
Так ли сказала все? Потупил взор
Зачем ты ясный свой, молчишь покуда?
Он мягче стал и теплоты людей
Не отвергает пустотой, как-будто.
Антейка:
Поклон второй тебе, Забава, я дарю,
Как слушал я тебя, невольно память,
Под музыку неложных твоих слов
Картины прошлого передо мной писала...
Ни матери несчастной, ни отца,
Что уберечь ее от смерти жалкой
Не смог, затем во гроб и сам
Сошел, не помню. Но другое - ярко.
Да, пренебрег людьми, хотя бы, зла,
На них и не держал, но в их среде
Жизнь для меня неправою была:
Средь сытых глад мучителен вдвойне.
Ушел я в лес, такой ли приговор
Мне люди вынесли, своей ли волей,
Того не разобрал и до сих пор,
И положением моим я не вполне доволен.
Поверишь ли? Я вовсе помышлять
О том забыл, что есть деревня эта
Среди лесов, и будто-бы меня
Она сама звала к себе попутным ветром.
Тебя я видеть рад, хоть прежде ты
Мне гордою казалась черезмерно,
И были очи твои в неживой тени,
Теперь ты смотришь нежно, вдохновенно...
Забавушка:
(тихо) Что ж, дельно! Не ошиблась я, увы,
И дело даже легче, чем казалось...
Мне таинство волшебное начать
Простой игрою слов теперь осталось.
Море волнуется: раз!
Не сбережешь своих глаз:
Мимо меня нет пути,
Радость оставь позади!
(вслух) Дела, Антейка, ждут меня, прощай,
Быть может, коли случай будет,
С тобою свидимся!
Антейка:
Наверняка!
Пока ж дорогою своей пойду я...
5.
Антейка:
Третьего дня, не ране, был в деревне
Я в той, где вскормлен был людьми
Чужими; и в отлучке многолетней
От этих мест свои влачил я дни.
Теперь же, вдоль пройдя ее, мне ноги,
Когда покорны, службу сослужить
Привычную должны и, вновь, прямою
Дорогой от мест этих удалить...
Но что я вижу? Стал на горизонте
Лесок знакомый и блестит река
Та самая, что забежав за чащу
Деревни той полощет берега.
Вот диво! Должен, между тем, сознаться,
Что эти дни бродил я, как слепой:
От наважденья неспособный отвязаться,
Странною силою владеющего мной.
Виденье то - Забавы синеокой
Цветущий образ, сколько жизни в нем!
На робкий хоть походит он подснежник,
Но сжечь грозит безжалостным огнем.
Что ж, снова, коль сама судьба-ведунья
Велит мне в этих побывать местах,
Иду вперед с обычным вдохновеньем,
С улыбкою приветной на устах.
Быть может, путник встречный попадется?
Охотник иль рыбарь, а может быть,
Девиц нарядных повидать придется,
Когда к деревне стану подходить.
Привет их сердцу, что сказать, милее:
И льстив и мягок он и как ручей
Журчит, проникнуть в душу глубоко умеет
И щедро напоить водой своей.
Блеснут глаза - и жить уж захотелось,
Улыбка теплая - и день прошел не зря
А если речь завяжется - то долго
Я помню, как звенели те слова.
То ново для меня, еще недавно
Я мысли предпочтенье отдавал,
И если кто навстречу попадался,
Так я и головы не поднимал!
Простой мужик, купец или церковный
Служитель, или торопец-ямщик;
Что дева молодая, что старуха
Не трогали ни мыслей ни очей моих.
Теперь иначе... Но, видать деревню!
Нестройных крыш привычные ряды,
И вон за тем углом живет Евсейка
С Забавушкою в тополей тени.
Даюсь я диву сам себе, однако!
Хоть цели нет, но в точку я одну
Гляжу и хоть разнуздана походка,
Но ноги к ней одной меня влекут.
То дело далеко от понужденья,
И безразличия я полон, как всегда.
Я близко уж и смутное движенье
Заметно средь широкого двора.
Забавушка:
Один лишь вид его мне боль и оскорбленье
Приносит, как же смеет на глаза
Без всякого являться промедленья,
Как был он тут, едва ль прошло три дня.
В поношенной одежде, что лохмотья
Недавние сменила, так же горд,
Стоит хоть на ближайшем повороте,
Вид делает, что смотрит лишь на двор.
Взгляни же, коль уже давно приметил
Средь красок бледных красный мой наряд,
Взгляни на ту, которая, лишь встретив
Тебя, уж не отпустит никогда...
Да, я люблю еще тебя, но боль какую
И ненависть ты будишь у меня,
Когда глядишь ты запросто, как-будто
Я в первый раз попалась на глаза;
Так, словно я одна только из многих,
Так, будто чувство мое вовсе невдомек
Тебе и будто ты не помнишь,
Какою сильною была моя любовь!
Предательство ж твое я помню, сколько
Ночей мучительных я провела, пока
Бродил о том ты даже не помыслив,
Лила я слезы, ты же безмятежно спал.
Теперь, когда любовь во мне убита,
Когда лишь слабый образ от нее
Остался, сил лишенный, это скрыто
Да будет от тебя, коль ты пришел.
Вот смотришь на меня уж ты прямыми
Глазами этими, в которых взор тонул
Когда-то слабый мой, но ныне заклинанье
Я глядя нежно в них, произнесу:
Море волнуется два:
Кругом твоя голова!
Мысли толкаются в ней:
Всякая мысль - обо мне!
Антейка:
Забава, как грустны и тонки
Черты твои, я, словно, в первый раз
Их вижу, и привет мой робкий
Дарю тебе в вечерний этот час!
Недавно, коли помнишь, приходил я
К твоей калитке, говорили мы.
Ты на прощанье мне дала напиться
Какой-то чудодейственной воды...
Ай, нет... не то, ведь жар я помню жажды
Меня терзал, лишь только отошел
От твоего плетня, что, после, помню, дважды
К ручью припав, напиться я не мог!
Иль яблоко светилось наливное
В твоих руках, что тает словно снег?
Не помню хорошенько, но чудною
Я силою ведомый, шел к тебе.
Однако же, лучей прямого взора,
В котором есть неясный мне укор
Я выдержать не в силах долго,
И уж совсем немыслим разговор!
Прощай, Забава! Ты стоишь безмолвно
И смотришь так, что я хочу бежать,
Или к ногам припасть твоим покорно,
Любую твою прихоть исполнять.
То наваждение безумное! И первым
Из двух желаний удовлетворюсь,
Пусть прояснится ум, лишь только речки
Я в воду ледяную окунусь!
6.
Антейка:
С тех пор, как в омут, рыбы полный прыгнул -
Как только в окаянном я не утонул! -
Прошло дней десять, может быть и боле,
И кроме звезд одних, я в небе зрю Луну.
Простыл тогда я, лютой лихорадкой
Трясло меня все ночи напролет,
И дни, и помер бы уже, когда бы знахарь
Не излечил меня, седой, как лунь старик.
Луна сей ночью, старца беспокоя,
Восставила его, и в тайный путь
Отправился согбенный, уповаю,
Что звери дикие его не раздерут!
Дня третьего та хворь, что мое тело
Неволила, покинула его:
С большою жаждой снова пил и ел я,
И рад был, что, как прежде, я живой.
Покуда ж хворь еще меня терзала,
Один и тот же, ежедневно, сон
Мне снился - будто на небе звезда сияла,
И синим пламенем звала меня с собой.
Но, повременно, старец своим ликом -
Во сне! Подумай! Эк, куда достал! -
Благообразным, умудренным, но постылым
Звезды прекрасной свет мне заслонял.
Рече старик: "Тут колдовство, ловушка!", -
Мол, отвернись, во прах углубив лик,
Быть может избежишь ты смерти,
Когда звезда та прекратит тебя манить!
Я соглашался с ним, со слабостью безвольной,
Его я указанья исполнял,
Пока Забавы голос несравненный
Я над собой в ночи не услыхал.
Вновь к звездному я небу обратился
И, лишь его досадный старец заслонил,
Сомкнув ладони слабые на тонкой шее,
Его, несчастного, что мочи есть, душил.
С тех пор, кошмары перестал я видеть,
И сон за сном, раз от разу милей
Являлся мне - и дольние разливы
Могучих рек и горы в вышине.
И в каждом сне, средь рощи или поля,
Между дубов дремучих иль елей,
Забавушка, играя, пробегала,
А я гонялся, как чумной, за ней.
Бывало, догоню: тогда в объятьях
Мы жарких забывали обо всем:
Ей пальцы тонкие и плечи целовал я,
И обрывался сладкий сон на том.
Что ж видел наяву? Досадный образ старца,
Чело склонившего так низко надо мной,
Что начинало мне порой казаться,
Как будто мертвый я, а он - еще живой.
Ему я благодарен за леченье,
И сны мои он мне растолковал,
Которыми мешать мне любоваться
О пору первую, он, старый, помышлял.
Туманными его реченья были...
Узрел проклятье он, и снять его желал,
Пока не разгадал могучей силы,
И с нею уж старик не совладал.
Сказал еще: природа, будто, силы
Не темная, но, словно как в тени
Блуждают ее мощные мотивы,
Что для него даже загадочны они.
Что разумел целитель, я не понял,
Он много о природе толковал,
Неотвратимости ее законов,
Какие в жизни старец наблюдал.
Не до его речей, коль нужно правду
Всю говорить, мне было в те часы,
Ведь вспоминал я лишь одну Забаву,
Забравшуюся как-то в мои сны.
В последний день, сидели и молчали
Со старцем мы, всяк думал о своем,
Часов пустых мы вовсе не считали:
Звезды узрев, узнали - день прошел.
И вот, ушел он в ночь, не попрощавшись,
Лишь указал дугу мне в небесах,
И наказал, чтоб в путь не отправлялся,
Покуда не пройдет сей путь Луна.
Засим, он скрылся, я же наблюдаю
За кругом бледным, нетерпенье грудь
Мне давит, я хочу идти к Забаве,
Хочу я в полночь лунную в глаза ей заглянуть.
Где разум мой? Все спят, лихое дело
Задумывая, вовсе не смутясь,
В ночи решил отправиться в деревню
Я наваждением одним пленясь!
Священное тут что-то есть и страхом
Священным переполнилась душа,
Болезнь я перенес, но лихорадка
Еще не вовсе, видимо, прошла...
Почем мне знать, что под Луною встречу
Забаву я, и точно в этот час?
Зовет меня идти, однако, сердце,
Луна ж к указанному месту подошла.
7.
Забавушка:
Прелестна ночь и бархатом нежнейшим
Меня укутывает теплый ветерок,
Горит Луна высокая и светом
Загадочным село освещено...
Душа зовет меня, как птицу, в поднебесье
Взлететь и мчаться силою одной
Горящею внутри у всякой девы,
Какой познать доводится любовь.
Лишь руки разведу, уж отрываю
Я пятки от земли, вот чудеса,
А коли взор я к небу поднимаю,
Так улетает испод ног земля!
Малы все хаты, лес необозримый
Отсюда островом, а не материком
Мне видится, а ручеек родимый
Что темная черта между домов...
Окрестности, однако, огляжу я:
Ведь, чье-то приближение спиной
Я чувствую и боле не могу я
Летать, коль эта тень следит за мной...
Я вижу, что невольником несчастным
Ты разума больного стал, старик,
Коли меня постылым и напрасным
Советом вновь пришел ты одарить!
Волхв:
Совет напрасным будет, коли дела
Ни повернуть, ни сдвинуть не силен.
Когда же возбудит сопротивленье,
То и тогда не зря произнесен.
Я видел, ты, Забавушка, летала:
Не всякой девушке и женщине дана
Способность эта, но одной из многих,
Небесным счастьем называется она!
Забавушка:
Ах, старый плут, что речи твои сладки
Я ныне не взялась бы отрицать,
Но, помня твою прежнюю повадку,
Предвижу речь твоя далёка от конца...
Волхв:
Заточенное шило, я стараюсь
В мешке дырявом, видно, утаить...
Ну что ж, коль так, я с мыслями собравшись,
С тобой, красотка, буду прямо говорить.
Скажи-ка мне, чем сытость и обжорство
Различны, как не той чертой,
Что первое для тела благотворно,
Второе же грозит ему бедой?
Иль взять бы злата неумеренную меру,
Так, чтобы потайной вместить сундук
Не смог бы, и излишки бы блестели
У всякого скитальца на виду?
Или в лесу, когда с ружьем охотник ладным
Перестреляет множество зверья,
Одну лишь тушу принесет он в хату,
Все ж остальное пропадет зазря...
Забавушка:
К чему ведешь ты, старый бес, какую
В моем уме желаешь зародить
Ты, окаянный, мысль, не ту ли,
Что ход вещей способна изменить?
Волхв:
Да, так! Коль светлое то чувство,
Которым днесь душа твоя полна,
Ты в ризы зла облечь не пожелаешь,
То придержи заклятия слова!
По первому он слову встрепенулся:
Антей, что странником бесцельным был,
К теплу неясному еще он потянулся
И огонек зажег в своей груди.
Второе слово разбудило пламя
В душе неосторожной, и болезнь
Тяжелую преодолев, инаким стало
Все существо его, и он спешит к тебе!
Чего же боле ты, неудержная, хочешь?
Убойся зла, которое грядет:
Коль третье слово этой лунной ночью
Рекут уста твои, оно его сожжет!
Неужто хочешь ты любимого увидеть
Униженным и жалким, чтобы он
В деревне этой нищим обретался
И спал с собаками в канаве, под плетнем?
Забавушка:
Дурак! Да разве видел ты, чтоб птица,
Как вкопанная стала средь небес,
Чтоб, на скаку безумном, кобылица
Остановилась вдруг, и ну - по сторонам глядеть?
По слове первом сладость ароматов
Весенних, позабытых, золотила вновь
Мне дух, как много лет назад, когда-то,
Когда впервые знала я любовь!..
Второе слово свежесть мне вернуло,
Уже не только памяти одной,
Но действие его в меня вдохнуло
Утраченных надежд и красок рой...
И хочешь ты, старик печальный, махом
Ту череду волшебную прервать?
Чтоб добровольно для себя решила
Безумное кружение прервать?
Волхв:
И птица разворот свершает в небе,
И в тучи грозовые не летит;
Кобыла также остановку терпит,
Коль уши чуткие на вой волков вострит...
Забавушка:
К тебе прислушалась бы, может, старец,
Когда б сама столь нежною была,
Как в юности, но коли им убита,
За то его лишаю жизни я.
Волхв:
Очнись! Любовь - живительная сила.
И если ныне ею ты полна,
Она в тебе надежды воскресила,
Вернет и юность нежную сполна!
Забавушка:
Разиня старый, звезды зря, ты в яму
Упал, сломался сам, сломал и мысль свою!
Ведь говоришь не с горделивым мужем,
Но женщиной я пред тобой стою.
Вернется юность? Для кого? Себе ведь
Природой темною мы не вольны довлеть:
Мужские спины нам - глухие стены,
И лишь бесчестием их можно одолеть.
Да и за стенами уж чести изначальной
Мы лишены, ведь сила - есть закон
Для нас и даже если ненавистен
Нам муж, а все ж, хозяин - он.
Волхв:
С Антейкой ты беги, коль эти руки
Знакомы с силами и неба и земли,
От глаза злого и от наказанья муки
Законного вас сберегут, законы коль пусты.
Случается такое, хоть и редко,
Что правда восстает против мечты:
За разрешение беремся мы от века,
Седые мира странники, волхвы.
Забавушка:
... Нет, старец, не бывать тому, причина
Здесь та, что хоть воскресло все в душе,
А все ж, не все: ведь навсегда погибла
К нему в ней жалось, и к самой себе.
Когда люблю его, смеюсь себе в лицо я,
Обоих презираю, как рабов,
В моей ведь власти оба беззащитны:
Здесь уж неписанный силен закон!
От писанного убежать возможно,
Положим, вспоможением твоим,
Но коль проник меня закон природный,
Заложница его я и должник.
Как мной владеют, так и я собою,
Ослушаюсь - казню сама себя.
И упоение познала от того я,
Хозяйка я себе, себе же и раба.
Волхв:
Но власти над Антеем нет покуда
Ты слово третье держишь, затая.
И обстояние свое, шутя, забудешь,
Ты власть одну себе другою заменя.
Забавушка:
Ты глуп, старик... Ты от природы власти,
Хоть стар, а все немыслимо далек:
Кто быть рабом твоим почтет за счастье,
Тобой распоряжаться бы не смог.
Волхв:
Равны вы, повторяю, пока третье
Ты слово не сказала, ни раба
Ни господина среди вас не будет,
И счастьем насладитесь вы сполна!
Забавушка:
Что говорит он? Уж не понимаю
Его речей и можно ли понять,
Когда волну крутую среди моря
Желают пожеланьями унять?
Быть может, то полезно и спасенье
Сулит игрушке моря, кораблю,
Но как остановить воды движенье?
Ведь не под силу то ни мачте, ни рулю.
Коль сказано два слова, как же третье
Не высказать, когда и он и я
Сойдемся здесь, единственно, за этим,
Ведь знаю точно, он уж у плетня...
Да, сердце чуткое меня не обмануло,
Как сладостно предчувствие в груди!
Пока шептать слова я буду, милый,
Не отрываясь на меня смотри!
Море волнуется три:
Нежное сердце, замри!
Отныне движенье твое
Мною одною живет!
Антейка:
Что ты сказала? Слово я услышал:
"Живет", но кто живет и где?
Валюсь я с ног, смертельно, будто, пьяный:
Пожалуй, слово было то не обо мне...
8.
Антейка:
Иду я прямо, сам не свой, без остановок,
Который день иду - не ведаю, и мест
За эти дни достиг я незнакомых,
Хоть все кругом родным казалось мне.
Улыбкою радушной всякий встречный
Меня приветствует, и дева и мужик,
Так, словно в праздничных пришел одеждах
К ним молодец, но я - почти старик!..
Такая мысль привычна мне все время
Последнее была, и с ней свыкаться стал.
Но в эти дни от духа старости и следа
В душе торжественной моей не наблюдал!
Она ж полна! Но чем, скажи на милость?
Такой неволен дать пока себе отчет,
Но, может быть, вокруг все изменилось
Затем, что кровь моя не так теперь течет?
Медлительной, ей ране доставало
Чтобы теплиться хлеба полкуска,
А ныне ее сердце разогнало
И мяса требует мне на обед она!
Третьего дня, работою тяжелой -
Ее не знал я даже отродясь -
Я руки изнурял и, пуще - ноги,
Но к вечеру усталости не знал!
Дивлюсь. Откуда во мне мощь такая?
Неужто, волхв, старик приколдовал?
Явилась же она за ночью лунной,
Когда, лишившись чувства, я упал.
К Забавушке я шел, то хорошенько
Запомнил, также, шелест ее уст.
Из слов всех разобрал, однако,
"Живет" лишь... Вот я и живу.
Быть может, здесь источник сил чудесных?
Она? Как раньше не пришло мне то на ум?
Я думать о ней вовсе не решался,
Теперь уже - не думать не смогу.
Она смотрела так, что я ребенком
Себя почувствовал в ее родных руках,
От зла и холода меня в пеленках
Она обернутого нежно берегла...
За первым этим представленьем сладким,
Второе было, трепетом полно:
Ее, дрожащую, я заслонял от ветра
Своим коротким и залатанным плащом.
И, наконец, родилось ощущенье,
Что друг без друга мы теперь умрем
Повязаны мы с ней до самой смерти
И дни последние в разлуке мы живем.
Конечно, так. Но, помутнело небо,
Опять нетвердым шагом я иду,
Кружится в голове простор и время,
И сон загадочный я вижу наяву:
Теряет форму все, дома и лица,
Деревья, реки, горы, небеса:
То в ком единый помышляют слиться,
То пылью огненной роятся без числа...
Все строй приобретает, солнце белым
Огнем сжигает лес, горит трава,
В кипящих реках рыба погибает;
Здесь облаков не будет никогда.
Земля, потрескавшись, в песок пустынный
Вмиг обратилась, змеи в нем живут,
На месте девственной долины дивной
Песчаных бурь наносы там и тут.
Сон кончился, незапной жажды мука
Меня сковала, отрешенно я
Искал воды, завидя же за лугом
Ручей искрящийся, я ринулся туда...
Напившись вдоволь, окунувшись с головою,
На берегу покатом я лежал,
И что стряслось чудесное со мною,
С томлением неспешно размышлял.
Все сходится к тому, что ждет Забава
Меня и, может быть, ночей не спит.
А прочее - досадная случайность
И нет помехи истинной любви!
Да, мне глазами полными печали
И радости призналась она в том
В моей груди те чувства отозвались
Пылающим, безжалостным огнем.
Решимости я полон и препятствий
Она не ведает ни в людях, ни в пути,
К Забаве ненаглядной я теперь же
Дорогою прямой готов идти!
В объятия мои, едва дослушав
Моей любви слова, она падет:
Куда глаза глядят, рука об руку
Счастливые в ночи мы с ней уйдем!
9.
Евсейка:
Который день блуждает здесь Антей,
Будто уйдя, он скоро вновь приходит;
То там, то тут его видать, ночей
Разве одних окрест он не проводит!
На нем картуз и, новый будто, плащ,
Но также впала грудь, повисли плечи,
Когда почета средь людей пришел искать,
Едва ль чего получит сверх насмешек.
Так жалок он, неловко и смотреть:
Глаза опухли, сам же худ и бледен:
Его бы из деревни гнать взашей,
Иль в чувство привести ударом плети.
Забаве милой я не мене удивлен:
Цветет она и юностью и силой
Не помню вовсе я ее такой,
Даже в те дни, что по пятам за ней ходил я.
Как роза средь растений полевых,
Невыдающихся и цветом робких,
Она глаза мне радует все дни,
Слов не найду, чтоб рассказать про ночи...
Одно мне странно, хоть спокоен я вполне,
Как вышло, что она преобразилась
Той самою порою, что в окне
Впервые странника фигура мне явилась?
За спрос, известно, денег не берут,
Тем более, с любимого супруга,
Забавушку к себе я призову,
Ответ пусть держит милая подруга.
Забава! Брось дела, сюда пойди,
Есть разговор! Бежит ко мне как быстро!
Антейка ж, слыша зов, глаза поворотил
И на нее взглянул... Все ли тут чисто?
А вот и ты, едва успел тебя позвать,
Уж тут, Забава, ждешь моих вопросов,
Я же лишь то хотел тебе сказать,
Что, глядя на тебя, забыл работу:
Что сталося с тобою в эти дни?
Откуда столько радости и жизни?
И чем за то смогу тебе платить,
Коль сверх того, что знаешь, не скопил я?
И странный гость, незванный, вокруг нас,
Как сторож или вор бездарный бродит,
Безумен взгляд его огромных глаз!
Который день с тебя он их не сводит...
Забавушка:
Евсей, мой друг, я чувствую упрек
В словах твоих и не было б обидно
Настолько слышать мне его, когда б
Намек твой сердцу не был так противен:
Взгляни на нищего сего, живет в лесу,
В деревню побираться, не иначе,
Пришел он, как к нему и подойду,
Когда так ванна и потир по нему плачет?
Дошел ты до того, что те дары,
Какими я тебя дарю сим летом,
Связал не с радостью моей к тебе любви,
А с жалким попрошайкой этим!
Это и есть мне плата, помянул
Какую словом ты душе моей приятным?
Что ж, веры не снискав, как докажу,
То, что без слов я мыслила понятным.
Евсейка:
Прости, Забава, сердце успокой,
Ведь ревности я вовсе не питаю.
Случайности лишь странные, порой,
Холодный ум без дела споставляетю.
Когда на доказательства ты речь
Сама наводишь, так поговорим
О том в свой час, теперь же посмотреть
Пора нам за хозяйством за своим.
Забавушка:
Иду, мой дорогой, мои дела
Уж сделаны до срока и обед
В печи готов, и скошена трава.
Я же пройдусь в саду, наедине...
Разве лгала я, только что, хоть словом,
Когда о неприязни о своей
Рассказывала к страннику больному
На голову, по имени Антей?
О, разве только недостаточными были
Слова мои, легко ли передать
Какого омерзения достигли
Его черты досадные в моих глазах?
Дрожащих губ и пересохших прорубь
Среди белесого, как лед, лица,
И щеки синие, как будто, это голубь,
И вечно покраснелые глаза!
Как гадко мне, когда он их направит
Даже на то, что близко от меня
Лежит, и смотрит, не моргая,
Стоя как врытый в землю у плетня.
Когда ж приблизится он с разговором,
С брезгливым удовольствием смотрю,
Как тщетно силится он молвить слово,
И вместе с тем, я, все ж... его люблю.
Сама себя за это ненавидя
И презирая, здесь его держу,
И вовсе от себя не отпуская,
И подойти без муки не могу...
Выходит, прав был умудренный старец,
Напрасно слов магических я ряд
Продолжила, запретного касаясь
Плода, им отравила я себя.
Задним умом все легче признается,
Меж дела же, советчики плохи:
Что совершается, тому остановиться
Не так легко, как думают они.
Теперь, люблю и, тут же, негодую,
Какое оскорбленье мне самой:
Наружно и внутри он так никчемен,
Что боль только приятна мне его.
И нужды нет, что с болью той совместно,
Что в слабой своей чувствует груди
Антейка - не находит себе места -
Я боль такую же таю внутри.
Итак, я не в ладу с собой, коль скоро
В один и тот же миг я растерзать
Его готова и, прося прощенья,
С ним на край света тут же убежать.
Противоречья тем сильнее стали,
Чем чаще вижу его очи днем,
И чем иные очи вижу ночью,
Как примирюсь с самою я собой?
10.
Антейка:
Как быстр переход из Рая в Ад
Здесь, на земле, что ноги попирают
Людей живых, и если рад
Сегодня ты, то завтра смерть тебя снедает.
Весь мир сегодня ты объять готов,
Вода и камни тебе кажутся живыми,
А завтра смертью лютой и бедой
Он полон, лишь любовь его покинет.
Так радовался я, пока держал
Я путь в эту деревню, путь неблизкий,
Свободный воздух грудь мне наполнял,
И самый небосвод казался низким.
На подступах, нежданно, я устал,
Присев на пень знакомый, осмотрелся:
Холодной тенью лес остерегал
Меня входить в знакомую деревню.
То чувство, незнакомое еще, отверг,
Хоть доверял, вообще-то, я природе,
И снова очутился здесь,
И направлением пошел знакомым...
Вот тут-то, на меня как ночь сошла
Средь бела дня, и покрывалом черным
Накрыв, уже сама меня вела:
Ведут так на убой телят безвольных.
Так, до сих пор не властен я душой
Уж над собою, лихо меня водит:
Явился в этот край я в час дурной,
И много дней не помышляю о свободе.
Забавушку люблю я без ума,
Но ледяной испуг меня хватает,
Когда, к ее калитке подойдя,
Дрожащею рукой ее толкаю.
Бегу я прочь затем, но тот же страх
Иголками пронзает мое сердце:
Ее, бесценную, могу я потерять.
Но этого нельзя! Навек мы вместе.
Что сталося со мной, о ведать бы!
Ее я чувствую, как продолженье плоти,
И от того, что сил нет подойти
И день и ночь озноб меня колотит.
Бессонной ночью, с невообразимой
Я болью думаю о той, что рождена
На свет моею нежной быть женою:
В чужих объятьях в этот час она!
Поруган сам я через то и скорби
В душе так много, что не вычерпать ее,
Но еще больше ненависти черной:
Себя я ненавижу самого!
Уж в омут кануть я хочу глубокий,
С дыханьем испустить чтоб муку ту,
Или, стянувши где-нибудь веревку,
С душою вместе удавить тоску.
Но лучшее мне мыслится... Отправлюсь
Теперь же я к Забавушке на двор,
И что б мне на дворе том ни грозило,
С любимою начну я разговор!
Забавушка:
Вот он подходит! Он войдет, я знаю:
Без удержу бессмысленный дурак.
Его я сворой псов здесь напугаю,
Знать будет, заходить ли просто так!
Не подходи! Ты видишь, здесь собаки!
Их пятеро, не ели уж два дня,
И прежде поведешь ты с ними
Беседу, чем достанешь до меня!
Антейка:
Я не боюсь собак, коль участь эту
Решила ты, Забавушка, избрать.
Люблю тебя, как никогда на свете
Никто не мог. Что ты мне скажешь?
Забавушка:
Взять!
Он думал, я растроганно заплачу,
И тотчас побегу с ним по лесам?
Или, быть может, что в сарае спрячу,
Чтоб ввечеру свиданье справить там?
Как голодны породистые суки!
Как кровь стекает темная у них
С зубов блестящих, каплет на дорожку,
До шеи все хотят достать клыки.
Он держится, но оставляют силы
Его тщедушное дурное существо
Чтоб зрелище столь сладкое увидеть,
В эти секунды мне не жалко ничего...
Антейка:
Знай, я любил тебя, еще когда Евсейка
Тебя супругою своей не называл
Забавушка:
Что молвил он?
Антейка:
В очах моих темнеет...
Забавушка:
Он что-то важное сейчас сказал?
Упал он, деловитая возня,
Паскудная вокруг него вершится...
Нет, в жизни целой не было и дня,
Когда бы так могла я насладиться!
Но что со мною? Силы нет стоять,
В глазах темно, а под стопами - вата...
Где нахожусь, и что вокруг меня
Я смутно и без смысла понимаю...
Я, будто-бы, очнулась ото сна
Тяжелого, мне выспаться не дал он,
Но тихой радостью полна душа,
Что от кошмара пробуждение настало!
Где же Антейка, неужель дороги
Им так любимые задерживают вновь
Его беспутного, но знаю, его ноги
Несут сюда, ведь тут его любовь!
Что происходит? Разве сук борзых я
Не удержала на цепях? Они, рыча
Над чем-то яростно склонились
И чавкают все пять, хвостом тряся.
Как гадок звук... Быть может, поросенка
Они терзают, может быть, кота?..
Но слишком много крови, подойти ли,
Чтоб звуки нестерпимые прервать?
... Антей? Решил моих собак ты
Здесь мясом принесенным накормить?
Как ты запачкался, любимый, тело
Немедля следует тебе омыть!
Но холодна вода! К чему страданье?
Вот нож, забытый кем-то, тут лежит:
Мы будем связаны с тобою тайной,
И моя кровь в нее нас посвятит.
Открылся ключ! Свобода неземная!
Умойся милый, видишь, смерти нет!
Тебя я, мой желанный, обнимая,
Любви немеркнущей дарю тебе привет...
Апрель-май 2024.