Вода подтаявшего снега подмёрзла, образовался наст. На небеса наползла холодная синева. Весеннее солнце давно уже скрылось, и во тьме Ригелю стало легче дышать. Его глаза быстро привыкли к сумеркам, когда он вынес сумку с телескопом на асфальт. От дома потягивало сладким дымом — девочки поддерживали огонь и писали рассказ про оборотней; в окнах теплился свет. И Каф, и Чара - обе отказались выйти вместе с ним на улицу, чтобы посмотреть на Юпитер. Ригель не обиделся. Он и предложил-то, по правде говоря, это просто из вежливости. Ему не хотелось, чтобы его одинокое таинство прерывалось чьими-то разговорами, ему нужны были тишина и ясность.
Юпитер вместе со своими любовницами и любовником висел на востоке, хотя, судя по расчётам, в данный день данного месяца и года, в этот час он должен был быть на западе. Но Ригеля это не беспокоило. Возможно, он где-то ошибся в выкладках. Это нормально — иногда ошибаться. Поэтому он беспечно и фальшиво насвистывал, расставляя монтировку.
Две бурые лютки пригрелись в складках шарфа Ригеля, точно хрупкие броши.
Он улавливал со стороны заднего двора голоса, но долго не придавал им значения. Это продолжалось минут пять, в которые он периодически забывал, что находится на улице не один. Вдруг раздался гневный крик, и Ригель от неожиданности выронил противовес. Там, где он упал, на асфальте образовалась царапина. Ригель резко выпрямился, вслушиваясь.
-…ты, ублюдок! сдохни! - срывался, судя по всему, Альтаир. - Сдохни, сука!
Ему больше не отвечали.
Нервно поправив шарф, Ригель поднял противовес. В его кровь брызнул адреналин — он всегда ненавидел конфликты. Он состроил брезгливую гримасу и отошёл от несобранного телескопа по направлению к дому. Вопли Альтаира продолжались и звучали с каждой секундой всё грубее, безумнее и яростнее и больше напоминали лай бешеного пса, чем человеческую речь. Кожа Ригеля покрылась мурашками, но он, не раздумывая, ускорил шаг.
- Сдохни, мразь! Ненавижу тебя! Ненавижу!
Ригель вдохнул сквозь стиснутые зубы и, поскользнувшись на заледеневшей дорожке, сорвался в бег. Он почти не удивился, когда увидел на заднем дворе Альтаира, ногами, с ожесточением избивающего Вегу. Тот лежал прямо на снегу, схватившись за голову, и издавал какие-то странные булькающие звуки — то ли всхлипы, то ли смех. Он был одет слишком легкомысленно для такой погоды, и острый снег наверняка царапал его ноги, едва прикрытые прозрачными колготками. Альтаир нависал над ним страшным демоном. Его светлое, белое лицо, такое совершенное при спокойном выражении, было перекошено и наполнено злобой.
- Альтаир! - обеспокоенно окликнул Ригель. - Альтаир, успокойся!
Тот вскинул голову. По коротким светлым локонам скользнули отблески неба. Напряжённая рука в белой перчатке, испачканной чернилами, зависла над его плечом; перед тем, как астроном окликнул его, Альтаир собирался рухнуть на Вегу сверху и осыпать его ударами кулаков. Увидев Ригеля, он слегка растерялся и отступил. Маска его лица сгладилась.
- Ты, - мрачно, с угрозой выдохнул он. - Ты… что ты здесь забыл?
- Услышал крики, - Ригель изобразил примирительную улыбку. - Ты тут воешь как шатун. Это неэффективно. Убивать надо тихо, чтобы не привлекать внимание, понимаешь?
Альтаир на его шутку даже не улыбнулся. Его губы сжались в тонкую, но красивую линию; колечко локона упало на меловой лоб. Он взглянул вниз, на притихшего Вегу. Ригель буквально увидел, как вспыхнула незримая тьма вокруг Альтаира, он весь дрогнул, как водная поверхность. Забывшись, он резко отвёл сапог, чтобы врезать носком по виску Веги.
- Нет! - ахнул Ригель. - Стой!
- Лучше п***** к своему телескопу, астролог, - огрызнулся тот. - Не тебе указывать, избивать мне эту погань или нет. Ты хоть знаешь, что он мне предложил? С-сука больная!
Мысок его сапога пришёлся точно в скулу Веги; хрустнула кость, на снег брызнули чернила. Вега схватился за щёку, отвернулся, и Ригель увидел на его разбитых губах улыбку.
- Он просто прелесть, да, Ригель? - сдавленно хихикнул Вега, и из его рта вылилась чёрная кровь. - Такой... пугливый. Ну ничего, с кем не бывает?.. Бояться не стыдно, это нор…
Следующий удар обрушился на его затылок.
- Я велел тебе молчать!
Ригель перевёл дух и, пока Альтаир самозабвенно продолжал избиение, подошёл к ним. Противовес в ладони с усилием поднялся над головой, и Альтаир, сидящий уже на Веге сверху, краем глаза заметил это движение; он поднял бледно-голубые глаза, и спустя миг они удивлённо расширились. Вега, распластанный на снегу, захлёбывался кровью и тихо смеялся.
- Это очень тяжёлая штука, - серьёзно предупредил Ригель. - Три килограмма. Альтаир, встань и самоустранись чулан, если не хочешь, чтобы башку раскроили уже тебе.
- Ты разве не пацифист?
- Пацифист. Но ты не понимаешь по-людски. Придётся изъясняться на твоём языке.
Альтаир перевёл оценивающий взгляд с лица Ригеля на его занесённую руку.
Затем, сдув прядку с глаз, он неохотно поднялся. Напоследок он не удержался и брезгливо ткнул Вегу ногой в плечо, но тот, казалось, уже ничего не соображал совершенно, царапал длинными красными ногтями проплешины земли и глотал бессмысленные, истерические смешки. «Шлюха обдолбанная», - уже намного спокойнее бросил Альтаир, надменно поправляя рукава чёрного пальто и глядя на безумца сверху вниз; Ригель в свою очередь грозно наблюдал за ним, мастерски притворяясь, что готов ударить живого человека.
Очень быстро на маске Альтаира не осталось ни следа ожесточения.
- Да, я сорвался, прошу прощения, Ригель, - с сожалением произнёс он перед тем, как уйти. - Но я всё равно считаю, что Вега… как бы это сказать?.. больная личность. А ты — простой и отзывчивый человек. Не попадись на его манипуляции… не соглашайся ни на что.
Ригель хотел было ответить грубостью, но передумал. Невинная, почти детская улыбка Альтаира всегда его подкупала — ненадолго, конечно. Он был не настолько наивен, чтобы не распознать лицемерие, и уж точно не Альтаиру обвинять кого-либо в манипуляциях. «Кажется, в психологии это называется проекцией» - грустно подумал Ригель.
- Я разберусь, - проговорил он. - Спасибо за совет.
Друг скупо кивнул ему и направился к дому.
Бросив противовес, Ригель присел рядом с Вегой и тронул его за плечо. Тот, затихший во время их разговора, просто лежал в позе эмбриона, бледный и изувеченный. Он отреагировал на прикосновение Ригеля слабым стоном и перевернулся на живот, чтобы привстать на локтях. Его спутанные мягкие кудри, блестящие от снега, свесились до земли.
- Как ты? - участливо спросил Ригель.
Вега сплюнул тягучий дёготь крови.
- Сойдёт, - прошептал он. - Не хуже... чем обычно. Такие ситуации тонизируют, - он принял помощь Ригеля и сел. - Но спасибо, что вмешался. Мне уже начинало... надоедать.
- За что он тебя так?
- Х-ха… перенервничал, видимо. С людьми... случается.
- А о чём он меня предупреждал?
- Понятия не имею.
Из-под свешенных прядей Веги блеснула, как чёрное стёклышко, улыбка; он разгладил короткую юбку, провёл сломанным ногтем по длинной стрелке, в которой зияла ссадина. Ригель невольно задержал взгляд на кружевном крае подола. Вообще-то, он собирался посмотреть на Юпитер. Стоило бы понимающе похлопать Вегу по плечу, посоветовать впредь быть осторожнее и уйти, наконец, заниматься практической астрономией; что Ригель почти и начал осуществлять, но почему-то оставить Вегу сейчас оказалось не так просто. И дело даже не в сочувствии, не в желании помочь, а в… наверное...
Пошарив позади себя по снегу, Вега поднял пачку сигарет. «Альтаир выронил», - сказал он. Будто из ниоткуда меж его пальцев показалась зажигалка, он пару раз щёлкнул ею, зубами вытащил одну штуку из пачки и поджёг. От сигареты завился сиреневый дым, пахнущий то ли сонатами Шопена, то ли стихами Гессе. Вега искоса взглянул на Ригеля.
- Когда пользуешься их личными вещами, начинаешь думать похоже, - объяснил он. - Как бы принимаешь ненадолго новую роль, оказываешься в чужой шкуре. Забавный эффект.
- Что? - переспросил Ригель.
- Ничего. Не обращай внимания, - он глубоко затянулся. - Эй, ты слышишь меня? Прямо сейчас я говорю твоим внутренним голосом. Привет. Давно хотел это сказать. Жаль, что я не могу сделать это по-настоящему. Пока что. Надеюсь, ты весело проводишь время?
Рефлекторно Ригель огляделся, но задний двор был пуст, разве что из глубины дома доносились звуки фортепиано. Вега, улыбаясь по-кошачьи, смотрел в небо и курил, явно довольный своей маленькой шалостью. «Почему я всё ещё здесь?» - с досадой подумал Ригель, его телескоп ещё не был собран, а небо меж тем всё темнело; сиреневый дым подсвечивал лицо Веги, делая его таким похожим на мраморный ангельский лик Альтаира. Ригель начал было вставать, но Вега вдруг ухватил его за запястье. Опустив глаза, астроном увидел, как густая тёмно-красная капля тянется из его ноздри; Ригелю стало не по себе.
- Не бросай меня, Ригель, - выдохнул друг. - Проведи со мной эту ночь.
Тот вскинул брови:
- Что, опять приступ сатириаза?
- Нет. Не сегодня. Мне нужна помощь в… в научном исследовании, - Вега мило улыбнулся, но улыбка эта показалась затаённо ледяной. - Ты умеешь анализировать и задавать самому себе неудобные вопросы. Во всяком случае, такой была… задумка тебя.
Он слизнул с губы красные капли, а Ригель бездумно смотрел на него сверху вниз. Признаться, не такого предложения он ожидал от женоподобного юноши, который сидит прямо на снегу в откровенной юбке и развязно курит. В его голове крошились шестерёнки.
- И что ты хочешь исследовать? - осторожно спросил астроном.
- Лес.
Мурашки пробежали по коже Ригеля.
- Лес? - он невольно посмотрел в сторону густой еловой стены, немой и чёрной, что высилась за полуразрушенным забором двора. - Н-но там… нет, подожди, ты же не всерьёз?
- Что, испугался? - Вега жёстко ухмыльнулся, стряхивая пепел. - Страшно гулять по ночам? Боишься злых духов? Или Каф заразила тебя идеей «нечто»? Ты же учёный, Ригель. Ты должен знать, что в лесу не живут чудища. Твоя тень — по Юнгу — куда опаснее, поверь.
Глядя на оцепеневшего астронома, Вега засмеялся, вынул сигарету изо рта и бросил её в снег. Она погасла с шипением. Восстанавливая сбившееся отчего-то дыхание, Ригель на секунду подумал, как приятно было бы сейчас врезать Веге сапогом по подбородку, чтобы он заткнулся и больше даже не заикался о настолько пугающих вещах, как прогулка в лесу. Но эта мысль мелькнула быстро, как молния в грозу; Ригель вновь перевёл взгляд на пики ёлок. Действительно, там, среди этих деревьев, не должно быть ничего мистического. Просто хвоя и мрак, как и в обычном лесу. Это ведь и есть обычный лес. Откуда вообще взялись предположения об обратном? И кстати, почему Каф так уверена, что там таится её «нечто»?
Ригелю наконец-то стало любопытно.
Наверное, это как-то отразилось в нём, потому что Вега встал, держа его за руку.
- Вот и славно, - сказал он. - Ночь будет интересной.
- Дай-ка угадаю: моё тело потом найдут по частям? - попытался пошутить Ригель.
Своими глазами, косящими к переносице, Вега серьёзно вгляделся в его лицо:
- Кто?
- Прости?..
- Кто найдёт? - тихо повторил он.
- Так… следователи?.. - ответ казался настолько очевидным, что Ригель далеко не сразу понял, что от него требуется. - Ну, знаешь, те ребята, что расследуют убийства… они...
Он замолк. Мозг споткнулся о какую-то несуразицу.
- Ладно, хватит болтать, - Вега отвернулся, и снег хрустнул под толстой, устойчивой платформой его сапога. - Завязка и без того неприлично затянута. Пойдём.
Всё ещё тревожно раздумывая над своим ответом, Ригель рассеянно кивнул, но едва ли понял, с чем согласился. Он позволил Веге повести его со двора, мимо дома, к дороге, где валялась забытая сумка и стояла монтировка телескопа; с крыльца им смущённо помахала босая Чара, которая, видимо, вышла на улицу подышать свежим воздухом. Встрёпанная и одинокая, она сидела на ступеньке, подняв лицо к юному месяцу. Уже перейдя дорогу и скрывшись за углом соседнего дома, холодного и пустого, Ригель услышал тоненький вой — подражание волчьему. Чара часто выла на луну. Ей нравилось воображать себя волчонком.
***
Они шли через поле, где прошлогодняя трава проглядывала из-под снега тёмно-бурыми проплешинами. Снег трещал под подошвами, рассыпаясь на микрочастицы льда. Здесь, на открытом пространстве, вдали от домов, звёзды сияли яснее и холоднее, чем с дороги, а уж тем более — с балкона. На западе виднелась цепочка мерцающих огней. Там горели фонари других деревень. Смотреть на них было неуютно — своими золотистыми перемигиваниями они будто кричали, вопили, что там, за морями тайги, есть какая-то жизнь.
Ригель подсвечивал путь карманным фонариком. Длинный синеватый луч цеплял из жидкой тьмы то какую-нибудь молодую пихту, то сосну. На их ветвях будто висели лохмотья ночи, причём ночи безлунной — свет проникал не в каждую щель между иглами. Чёрная стена южного леса приближалась и росла, росло и иррациональное беспокойство Ригеля. Несколько раз он споткнулся, даже ноги его не слушались, но Вега придержал его за локоть. Его пальцы белели тонкими косточками на рукаве Ригеля. Боялся ли он, сложно было понять.
Насколько Ригель знал, Вега частенько где-то шлялся. Никогда астроном не думал о том, где именно, да и никто об этом не думал в их доме, честно говоря. Все принимали его прогулки как данность, пусть даже он и возвращался после них весь истерзанный, грязный и уставший. Его предпочитали ни о чём не спрашивать. Да и вообще разговаривать с Вегой считалось делом гиблым. В его шизофреническую философию никто не вникал, впрочем, он и не нуждался, кажется, его реальность органично замыкалась на нём самом.
Теперь же Ригелю вдруг стало ясно, где именно мог пропадать Вега.
Но какой в этом открытии смысл?
Деревья постепенно окружали их, тишина становилась какой-то тугой. Фонарик в руке Ригеля подрагивал, подрагивал и световой луч. Пару раз Ригель поднимал взгляд, и ему казалось, что звёзды, такие родные и изученные, расплываются в разные стороны, будто съезжая вниз по куполу. Большая часть неба уже закрылась подлеском. Из-за этого, да и не только, Ригель чувствовал себя дурно. Перед тропкой в лес он и вовсе остановился.
- Вега, - начал он неверным, тихим голосом. - И-извини, но дальше нам идти нельзя.
- Почему? - послышался за его спиной спокойный вопрос.
- Потому что… потому… что... - Ригель пытался подобрать верные слова, - просто нельзя. Это… немыслимое действие. Как будто противоречащие законам природы.
- Так это и есть твой хвалёный научный метод, а, звездочёт?
Ригель не ответил на эту колкость. Синеватый луч нервно и резко скользил с одной ёлки на другую, там, за чертой леса, деревья росли так густо, что свет терялся, путался, как в сетях небытия. Страх возрастал, но Ригель упрямо соскребал свою волю, чтобы преодолеть грань. Вега ждал его решения, стоял рядом, вложив одну руку в карман кожаной курточки.
- А может, лучше пойдём смотреть на Юпитер? - неуверенно предложил Ригель.
- Ошибка. Пожалуйста, повторите запрос.
- Слушай, Вега, м-мне сейчас совсем не до шуток...
Он начал было оборачиваться, но что-то холодное упёрлось ему в затылок.
- Да? А мне смешно, - произнёс Вега. - Иди первый.
«Альтаир, конечно, монстр тот ещё, но иногда говорит разумные вещи, - уныло подумал Ригель и послушно сделал шаг вперёд. Давление дула ослабло. - Не ходил никогда с Вегой, зачем сейчас-то потащился? Учёный-рационалист, твою мать». Лес принял его стылым мраком и безмолвием таким, будто над ними сомкнулся вакуум. Что-то неуловимо скользнуло с его шарфа вниз. Не успев сообразить, что произошло, Ригель опустил ногу, и что-то сухо хрустнуло, иначе, чем ледяная крошка. Он не стал подсвечивать трупики стрекоз; лишь вздрогнув, медленно пошёл дальше. Вега двинулся за ним, легко, точно хищная тень.
Тропа была звериная. Что за звери бродили здесь — не ясно, в следах виделось что-то противоестественное. Ригель слабо разбирался в животных, для этого надо было звать Чару — уж она-то определила бы, кошка здесь бродила, тонконогая собака или лиса. Цепочки обрывались также внезапно, как и начинались, да и направления их не имели никакой логики. Ни одна птица не всколыхнула еловые ветки, разбуженная чужаками. Ригель и Вега были здесь одни, совсем одни. На небе полностью пропали звёзды. Светил только фонарик.
- Чего мы ищем-то? - спросил Ригель дрогнувшим голосом.
- Истину, звездочёт. Истину, - тихо ответил ему Вега. - Всё, как ты любишь.
- В лесу нет истины.
- А за ним?
Ригель споткнулся о корень, прикрытый коркой наста.
- Что за ним? - настойчиво повторил Вега. - Ведь кончается же он где-то? Я так и не нашёл, где. Но конец должен быть, точно должен. Иногда мне кажется, что он совсем рядом.
- Почему ты повёл с собой меня, а не кого-то другого?
- Да были они уже здесь, - дуло пистолета больно ткнулось между лопаток Ригеля. - И ты был. Все вы были, и не раз. Я даже Сириуса притаскивал сюда на цепи — в последний не-день его жизни. Но вы убегаете, как по скрипту, и потом забываете всё. Безмозглые NPC.
- Э-э… чего?
- Ничего. Смотри под ноги.
Совет был разумным, потому что скрытых корней и поваленных стволов становилось всё больше. Острые ветви лезли в глаза, царапали щёки; кожа как-то слишком легко рвалась, и Ригель чувствовал на царапинах влагу. Он несколько раз провёл по ним тыльной стороной ладони, в отблеске света увидел чёрные разводы, но не удивился. Его сознание было поглощено страхом, что плескался в нём смолянистым морем. Оно переполняло Ригеля, перекатывалось тяжёлыми волнами, захлёстывало и давило мечущееся сердце. Каждый шаг вглубь леса усиливал это чувство. Мысли распадались на слова, слова — на рваные звуки.
Впереди было что-то... Впереди было Что-То. То, к чему ни в коем случае нельзя было приближаться. Даже шаги Веги стали тяжелее, он волновался, хоть и держался за оружие.
- Вы не ходите сюда по своей воле… - бормотал Вега вполголоса, точно в бреду, и Ригель порадовался, что не видит его лица. - Сидите в доме, боитесь и шагу ступить, потому что чем дальше от него — тем ближе Святая Грань… кто из нас несчастнее, как думаешь?
Борясь с распадом собственного рассудка, Ригель не ответил.
Он споткнулся в очередной раз. Ноги его так ослабли от потрясения, что он не удержался на них и упал на колени, и острая еловая ветвь резанула его по лицу — поперёк носа, по щеке и скуле. Раздался треск, и что-то прыснуло ему на подбородок. Ригель схватился за рану и ощутил пальцами растворяющуюся тряпицу, похожую на сырую бумагу, из-под которой лились ручьи с терпким химическим запахом. Его замутило. Он круто обернулся, направив луч фонарика вверх, к Веге. Тот стоял над ним и с интересом наблюдал.
- Что, кожу порвал? Бедолага, - посочувствовал он. - Скоро она начнёт распадаться сама, без помощи игл. Постарайся сохранить её целой, ладно? Я хочу ещё немного погулять.
- Почему... это... происходит?
- Я взял тебя с собой, чтобы ты ответил на этот вопрос. Для разнообразия. Давай, пошли, - он дёрнул пистолетом. - Я эту сцену видел уже много раз. Нисколько не трогает.
Астроном не двинулся с места. Глазами, стеклянными от ужаса и широко распахнутыми, он смотрел на Вегу, и весь ворот его куртки был залит чернильной кровью. Вега больше не выглядел привычно. Его очертания плыли. В зрачках пульсировали чёрные дыры. Сумрачным разумом Ригель позабыл свой атеизм и решил, что перед ним — дьявол.
- Кто ты? - он едва дёрнул губами.
Вега улыбнулся:
- А ты?
- Н… н…
- Ага. Типа того. Вставай.
На этот раз Ригель подчинился. Опираясь о ствол какой-то искривлённой сосны, он поднялся на трясущихся ногах, что, казалось, истончились до состояния тростинок, оставаясь при этом прежними — так во сне искажаются свойства и размеры вещей. Вега толкнул его в спину, и Ригель побрёл дальше, уже забыв и о звёздах, и о том, что в небе некогда существовало солнце, с которым, наверное, этот лес не был бы настолько пугающим. От его разума осталось, кажется, всего ничего. Не осталось чётких мыслей, присущих ему, осталось лишь бурлящее болото иррационального страха и рассказы Каф о её «нечто». Ригелю было бы жаль терять свою личность — было бы, если бы он мог осознавать потерю.
Некоторые ветви пихт, цепляясь за плечи Ригеля, обламывались и невесомо скользили вниз, колышась на неощутимом ветру. Куртка рвалась и тоже осыпалась лохмотьями, сквозь дыры в её ткани выступала чернильная сырость. Но лес не смыкался над ними, не обступал, как в сказках, зловещими стражами, а наоборот, растягивался и расширялся. Между ёлками и мрачными осинами будто витала пустота, непроницаемые пятна тёмной материи. Ригель, ещё сохраняя базовый страх смерти, обходил их стороной, точнее, отшатывался от этих прорех в ничто, как от языков пламени. Позади него глухо смеялся Вега — истерически и отчаянно.
- А там этого много, - шептал он. - Там… больше. Всё из этого состоит. Оно не для нас, не про нас, мы не имеем значения… мы - иллюзии, мы не вписаны в законы мироздания. Эй, Ригель… стрекозиный бог, - нервозный смех прервал его речь. - У тебя живот пробит.
Опустив взгляд, Ригель увидел, как из широкой дыры в его брюхе льётся тьма.
Он в панике попытался заткнуть её шарфом, но тот оборвался, как насквозь сырой картон. Астроном зашатался и о оперся ладонью о ствол сосны, но его рука провалилась внутрь, прорвала древесину с бумажным хрустом. Закричав — изо рта не вылетело ни звука — Ригель отшатнулся прочь, но рука его осталась в стволе, вялый серый обрывок, истекающий кровью цвета безлунной ночи. Вега, лицо которого тоже было изодрано, обошёл сосну кругом. Держался он, однако, куда лучше, чем Ригель, во всяком случае - физически.
- Есть какие-то идеи? - спросил он, навалившись на сосну плечом. - Теории?
- Я хочу домой, - проскулил Ригель. - Я хочу жить.
- Жить? - Вега, улыбаясь, посмотрел на свои длинные, но поломанные ногти. - Жить, - улыбка резко сошла с его губ. - Я тоже хочу. Я, б****, знаешь, как этого хочу? Прихожу сюда каждый день, смотрю во тьму… молю её. Тьма не берёт меня. Меня для неё нет. Нас - нет.
Что-то горячее и ясное шевельнулось в разуме Ригеля. Он едва не задохнулся, схватившись за подтекающее горло. Вега смотрел куда-то мимо него, поигрывая пистолетом.
- Я просто хочу выйти отсюда, - шипел он. - Я просто хочу быть. Почему это так сложно? Просто пересечь лес. Но я рассыпаюсь раньше, чем кончается он. Почему, Ригель?
- …
- Отвечай!
- Не знаю...
Разум разрастался в огромный сияющий шар. Шар слепил изнутри, пронзал оболочку; в прорехах пространства, в пятнах тьмы заметались, как мотыльки, отчётливые образы иных людей — с реальными именами, реальными телами, реальными личностями, если личность вообще может быть реальной. Ригель держался за лоб, пошатываясь подобно рогозу. В его ушах звенело, визжало и скрежетало. Сосуд не вмещал в себя столько потустороннего света.
- Какие законы запрещают мне существовать? - сокрушался Вега.
- Не знаю.
- Что будет, если я их нарушу?
- Не знаю.
- А если я сожгу этот лес к чертям?!
- Не… знаю.
С носа Ригеля закапало.
- Ну так узнай, ты же учёный! - рявкнул Вега.
- Успокойся. Он — не учёный, а проекция. Фантом, образ, - я взглянул на Вегу сквозь щель между смятыми пальцами. - Ты знаешь это лучше любого из них. Убери оружие.
- Что? - он отшатнулся.
- Оружие. Не надо наставлять его на меня, - я выпрямился, и наши взгляды скрестились; он попятился, растеряно пряча пистолет за спину, будто ребёнок. - Ты бьёшься головой об стену и делаешь себе только хуже. А ведь я стараюсь. Всё это — только для тебя.
- Но этого мало!
От его вскрика дрогнули струны. Пространство зазвенело, как тишина в трескучий мороз. Вега зажал одно ухо. Оружие упало к его ногам - безобидная декорация, картонка.
- Не уходи, - горячо забормотал он, как заклинание. - Пожалуйста, не уходи, пожалуйста, не уходи, пожалуйста, не уходи, пожалуйста, не уходи…
- Ты довёл Ригеля до полусмерти. Он вот-вот рассыпется. Ты слышишь меня?
- ...пожалуйста, не уходи...
Нет, он меня не слышал. Связь не установилась. Возможно, этому поспособствовал именно он, шокированный моим появлением; в приступе безумия отгородил свою личность от моей. Поэтому я молча развернулся на подогнувшихся ногах. Позади меня Вега упал на заснеженный мох, с хрустом обломав пару еловых лап. «Я же… я же всего лишь хочу к тебе, - услышал я его горькие всхлипы. - Что мне нужно сделать? Пожалуйста, придумай что-нибудь. Разве это так трудно? Помоги мне, вытащи меня отсюда, умоляю тебя, свет мой...»
Сердце моё сжалось, но я не обернулся, чтобы его утешить. Боясь, что тело вот-вот рассыпется, я поспешил прочь из проклятого леса. Фонарик мигал, высвечивая следы, которые они оставили — следы не в плотном мхе, но в сыром рыхлом пепле. Пятна тёмной материи, растянувшиеся узорами небытия, наполняли Ригеля ужасом — но сияющая гигантская звезда в сознании затмила всё, что его окружало. Постепенно кожа его крепла и затягивалась, оторванная рука сплеталась из нитей литер и слов, и чернильное сердце, которого не было, переставало биться настолько рвано. Когда состояние его перестало быть критическим, я оставил его и позволил идти самому. Ригель споткнулся, сглотнул медную слюну и сорвался в бег, туда, где занималась заря. Фонарик в его руке почти погас.
Он бежал, вновь обретая себя, свиваясь из окружающего мира в поэтичного астронома, который так любит совершать безмолвное таинство ночи — наблюдать в телескоп звёзды, планеты и туманности. Локтями он расчищал себе путь сквозь густой ельник, раздражённо отмахивался от приставучих игл; когда синий просвет впереди стал ярче, две лютки бурые сели ему на шарф. Ригель даже не заметил этого. «Чёртов Вега, - вертелась в его голове красная, злая мысль. - Чёртовы… вы все!» Он вывалился из леса на поле, и его ботинок потонул в синем от сумерек снеге. Слёзы текли ручьями, жаркие и будто ядовитые.
Вверху бледнел узор из звёзд. Конфигурация созвездий была зимней, а не весенней.
Вместо Юпитера в небе висел Марс.
Ригель закричал.
***
Девочки спали на кухне, сплетясь телами, как котята, и укрывшись двумя одеялами. В печи тлели угольки, на столе царил лёгкий беспорядок в виде забытого подтаявшего масла, крошек и чашек с разводами чая на донышках. Пройдя в дом, Ригель выключил фонарик и аккуратно спустил сумку с плеча. Затем он замер, раздумывая. Ему стоило бы отоспаться, забыться - он чувствовал себя разбитым. Но вместо того чтобы уйти в гостиную на диван или в комнату Каф, прилегающую к печи, он осторожно сел на край дивана. Тот скрипнул. Чара что-то пробормотала во сне, и Ригель задумчиво посмотрел на её личико в полумраке. Она казалась сущим ребёнком и, наверное, видела сказочные сны о духах леса. А вот белое, измученное лицо Каф было напряжено даже сейчас — ей, наверно, снова снились кошмары.
Чувствуя давящую печаль, Ригель погладил их обеих по волосам. Чара улыбнулась и мяукнула что-то сквозь сон; веки Каф задрожали, серебряный взгляд блеснул из-под них.
- Ригель? - прошептала она. - Уже утро? Ты посмотрел на Марс?
- Нет, - он качнул головой. - Не успел.
- Мм… а что с твоим носом?
Слушая часы на стене, которые отсчитывали седьмой час, астроном положил ладонь на лоб Каф и отвернулся. «Тебе показалось, - мягко проговорил он. - Прости, что разбудил». Подруга зевнула, пробормотала что-то, спросонья поправила съехавшее с плеч Чары одеяло. Затем она закрыла глаза, и выражение её лица разгладилось — засыпать рядом с Ригелем ей всегда было спокойнее. Сам же он, дождавшись, пока её дыхание станет ровнее, спустился на пол, запрокинул затылок на край дивана и посмотрел в потолок. Тыльной стороной ладони он вытер нос, губы и подбородок, промокнул кровь рукавом свитера. Она всё не останавливалась, заливаясь за ворот и в носоглотку. Ригель снова беззвучно заплакал.
Часы издевательски выщёлкивали пустые секунды в вечность.
Тик-так. Тик-так.