Вика и Пашка вышли из подъезда, держась за руки. Они пошли, потом, не сговариваясь, побежали по переулку в сторону метро.
Пашка схватил Вику и закружил посреди пустого переулка.
Им засигналила машина, которой они мешали проехать.
-Пусти, сумасшедший! - отбивалась Вика. - Хотя бы с дороги уйди!
Они свернули на тротуар, потом забежали в какой-то заросший кустами дворик. Во дворике было пусто и Пашка полез целоваться.
-Паш, Паша! Пусти! - выворачивалась Вика. - Ну, что ты можешь мне сказать?
-Сейчас ничего! У меня рот занят!
-Па-аш! Как ты думаешь, мы не зря ездили?
Пашка вздохнул, оторвался от Вики. Шагнул в сторону и сел на единственную лавчонку во дворике.
-Да вроде, нормально съездили, - сказал он хрипло. - Она смотрела тебе в спину горящими глазами!
- Точно?
- Ну, я ж видел, как она тебя слушала!
- Как думаешь, она позвонит?
- Да черт ее знает, эту фламинго! Ты сама-то хотела бы с ней поехать?
- Заманчивая мысль…Я когда училась в начальной школе, плавала с отцом и матерью в круиз по Волго - Донскому каналу. Москва - Ленинград. На Валаам заезжали, в Кижи, в разные другие места… Красотища! Мне очень понравилось! Наверно, я бы хотела…
- Так, езжай! Она ж предлагает.
- Ой, не знаю…Сейчас бы с инструментом решить, мне это главней всего! Двадцатое число не за горами! Потом сессия, сдать надо без троек. А уж потом думать про остальное.
- Тоже верно!
- А уж если этому суждено быть, я имею в виду, поработать с ней, с Ингой, напару, так ничего помешать не должно, так ведь?
- Так ведь. Не должно.
- Чего ты молчишь теперь-то, когда все позади? То остановить нельзя было поток твоего красноречия, то слово из тебя не вытянуть!
- Вот уедешь ты с этой фламинго в турне, а я в армию уйду и ведь два года тебя видеть не смогу!
- Что ты сейчас хочешь сказать? Ты спокойненько жил себе и годами со мной не виделся. А тут вдруг испугался два года не видеть!
- Так сегодня, может, единственный день, когда я еще на гражданке! А потом - гимнастерка, сапоги, ремни по рукам и ногам…
- Погоди… Ты хочешь сказать, что потому со мной сегодня поехал, что потом не увидимся, что ли?
- А если и так? По крайней мере, честно! А то я загремлю в поход, а ты будешь на клавишах наигрывать под беседы всяким там Негодяевым…
- Да дался тебе этот Побегаев, гори он огнем! Что ты его никак забыть не можешь?
- Потому, что путается у вас дома и пялится на тебя! А ведь, якобы маменькин гость! Поехали в Сокольники, а? Ведь весь вечер впереди!
- Почему в Сокольники?
- У меня там в тире ребята знакомые, с ними время проведем! Отличная, скажу я тебе, компания!
- Поезжай сам, а? Зачем я туда? Там ребята чужие, а я здесь при чем? Что мне с ними делать, с твоими ребятами из тира? По бутылкам стрелять?
- А чего ты рассердилась? Ну, не надо! Слушай! Идея! А поехали ко мне на дачу!
-Куда-а? Ты в своем уме? На ночь глядя?
-Так завтра воскресенье! Поехали, а?
- Да ты с ума сошел! Что там делать? В марте-то?
- Между прочим, у меня неделю назад был день рождения, если ты помнишь, конечно! Восемнадцать лет, мэм!
- Ой, Паш! Стыдно-то как! Я и забыла… С прошедшим тебя!
-Фигушки, так не пойдет! Забыла она! Вот и поедем! Там еды осталась куча по закромам, банок всяких, бутылок…Айда!
- С друзьями из тира отмечали? И девицы были?
- Увы, девиц не наблюдалось! Да ты ревнуешь, никак? Мальчишник был, чисто мальчишник! Но у тебя есть шанс исправить положение!
- А мать там, на даче?
- Нет, она со своим солдафоном дома. Они завтра идут в театр. Прикинь, в театр - с солдафоном?! Можешь такое себе представить?!
- Еще немного, ты тоже станешь солдафоном! Что я дома скажу?
- Скажи, к подруге пошла на день рождения! И ночевать там осталась!
- Стоп, ты хочешь там ночевать, что ли?!
-А что? На полчаса заехать - и назад? Там тепло, не бойся! Печку затопим. Постельного белья полный комод! Водка, настоянная на калине. Давай, решайся! Матери позвонишь со станции. Там автомат есть!
- Ну, Паш! Ну, ей-богу, давай потом как-нибудь!
-Нет. Поедем сейчас! Прошу тебя! Ну, сделай это для меня! Ведь, кто знает, когда потом встретимся? Не имеешь права мне отказать, я - твой парень!
-Че-го? С чего ты взял?
- Ты сама меня так представила своей сорокалетней Мальвине, своей партнерше по танцплощадке! Что, на попятную? Это, знаешь ли, нечестно!
- Никакая она не моя! И не я тебя представила, ты сам представился! Черт с тобой, поехали на твою дачу!
Они ехали в полупустой расхлябанной электричке, свет в которой зажигался только на остановках.
Сидели на дощатых полированных лавках, глядя в темноту за окном и упираясь друг в друга острыми коленками.
Со станции позвонили в Москву из автомата.
- Мам! - кричала Вика в трубку, - Я из автомата звоню, тут слышно плохо! Я ездила на встречу с музыкантшей!
- И что там? Договорились?
- Наверно. Во всяком случае, она обещала звонить!
- Ты ездила не одна? Виктория, я тебя плохо слышу, ало! С тобой ездил Митя?
- Ездил, ездил… Паша со мной ездил.
-Какой Паша?
Ну, мам, какой Паша! Барковский Паша. У него день рождения весной, ты забыла? Мы ж с тобой ездили к нему!
- Барковский? Откуда он вдруг взялся? Сколько лет ни слуху, ни духу!
- Ну, он меня на день рождения позвал, а я его пригласила с собой поехать!
- Ничего не понимаю! Кто куда и с кем поехал? Ты на дне рождения? А когда ж ты ездила договариваться?
- Вот сейчас ездила, а теперь еду на день рождения!
-А домой он тебя потом проводит?
-А я думаю здесь остаться… Завтра воскресенье - учебы нет!
- Что значит - остаться? Тебя там, что, оставляют? Где ты думаешь остаться?
- Ну, у него. У них дома.
- Стоп, погоди! А кто там вообще есть?
- Вполне приличная компания. Не волнуйся!
- А родители? Родители с вами?
- Да, мы все вместе! Родители тоже.
- Дай-ка мне к трубке Павла!
Вика закатила глаза и сунула трубку Пашке: -На, поговори!
Пашка скроил невинную мину и взял трубку: - Здрасти, теть Оль!
- Здравствуй, Паша! День рождения справляешь? Поздравляю!
- Да, теть Оль! Восемнадцать лет! Раз в жизни!
- Это точно, раз в жизни! А что это вы так поздно собрались?
- Так все ж занятые, у всех учеба, а кое у кого и работа уже! Взрослеем!
- А мама там рядом? Дай мне маму, я ее поздравлю! Сто лет не общались!
- Она с пирогом возится, у нее руки в тесте! Я ей на словах передам!
- А что это Вика говорит, вы там будто бы до утра?
- Ну, Вику-то мы оставим, у нас есть, где выспаться…Не беспокойтесь!
-Так…А завтра у вас какие планы?
- Доедалки, прогулка, отдых… У на тут уже все растаяло, сухо уже. Потом довезу ее до дома, обещаю!
- Это где у вас там растаяло? Ало, ало, ничего не слышу! Ну, ладно, смотри же, проводи! И пусть завтра мне позвонит обязательно с утра, чтоб я знала, как у вас там дела!
- Обязательно! Обязательно позвонит! Всего доброго!
- До свидания, Паша! Маме привет!
-Ну и здоров ты врать! - Вика с безмерным удивлением смотрела на Пашку.
Он поежился на холодном ветру и шмыгнул носом: -Я ж для пользы! А то б так тебя и отпустили! Мать твоя знает, что ты под надежной защитой и до утра не станет волноваться! Еще своего Залетаева позовет. Чтобы вечер не пропал вхолостую!
- Я тебя сейчас стукну!
Пашка зажмурил глаза и с удовольствием подставил Вике свою физиономию: -Давай! Вам какую - левую или правую?
-Еще не решила, - сказала Вика с досадой. - Над этим стоит подумать! Пошли скорей, холодно стоять!
В дачном доме было знобко, сыро и затхло.
Пашка зажег свет, помог Вике раздеться и, потирая замерзшие руки, кинулся растапливать печь.
-Ты куда меня привез? - спросила растерянно Вика, войдя в комнату с печью. - Здесь же холод собачий! О какой ночевке могла идти речь? Здесь даже на стул не сядешь, тут же задница примерзнет! Я на северный полюс ехать не подписывалась!
-А ты не садись, - деловито сказал Пашка, поджигая газетные жгуты меж дровами. - Пошли, покажу кладовку! Там еда! Пока я топлю, на стол накроешь! Хозяйка ты или не хозяйка? Чайник поставим.
- Какая я тебе тут хозяйка? Я гостья! Это ты должен стол накрывать и чайник ставить, раз затащил меня в свой вигвам. Это же просто домик Наф-Нафа! Ветер подует - крышу снесет! У меня уже зубы от холода стучат!
- Ну, старуха, не пили меня! Преувеличиваешь! Не так уж все и плохо! Давай разделим обязанности по - братски! Я топлю печь, ты накрываешь на стол! Смотри, вот грибочки, осенью солили! Ммм, вкуснющие! Грибы осенью косой косили! Вот огурцы из той же партии, осенние…
-Тоже косой косили?
-Почти! Шпроты вот, сардины… Даже банка красной икры матерью припрятана для какого-нибудь великого повода! А повод-то, вот он! Сейчас и откроем! Вот настоечка великолепная! Пробовала когда-нибудь такую?
- А хлеб-то у тебя есть? Под твою икру?
- Тьфу ты, незадача! Хлеба-то, как раз, нет! Не догадался.
- Ну и о чем тогда мы? Есть огурцы и запивать настойкой? Без хлеба?
- Мы сейчас картошки нажарим! Картошки мешок в сенях стоит! И лук, и прочая ботва! Пойду, принесу! Пир закатим на весь мир! Один раз в жизни восемнадцать лет!
Пашка вышел за картошкой, а Вика вздохнула и подошла к плите.
На подоконнике зеленела недопитая бутылка шампанского. Вымытые хрустальные стаканы были выстроены в рядок около бутылки.
Еще на подоконнике хватило места для вазочки с конфетами, что пестрели на все лады, напоминая о недавнем празднике.
Вика еще раз вздохнула, сама не зная, по какому поводу и зажгла газ под чайником.
Посмотрела на свои руки, попробовала, какой нож острее. Вспомнила, как недавно Митя помогал ей чистить картошку. У Мити это ловко получалось.
-Тоже ведь на даче сидит, - подумала про Митю Вика. - Грибочки, настойка… Как все у всех одинаково! Мещанский рай!
Словно угадав ее мысли, притопавший из сеней с миской картошки, Пашка сказал: -Ладно, старуха, не горюй, что ручки запачкаешь! Скоро забудешь, как для друга детства картошку чистила, начнешь кататься по турне и гастролям с песнями и плясками…А друг детства Пашка, может, будет вспоминать твою жареную картошку, как лучший вечер в своей жизни! Вот буду маршировать на плацу - ать-два, ать-два! - и вспоминать, как печка топилась, да как сидели с тобой вдвоем в пустом доме…
Услышав про пустой дом, Вика поежилась.
-Ты дверь крепко запер? - спросила она. - Никто чужой не забредет? Не хотелось бы! У вас тут, как вообще, спокойно?
-Вот чего-чего, а этого можешь не бояться! За мной, как за стеной! - заверил Пашка, потянулся к подоконнику и взял два стакана.
Он ушел к печке и сел около, коля топориком лучину и ловко запихивая ее между дров.
Огонь занимался потихонечку, дрова обволокло дымком, замелькали язычки пламени.
Пашка крякнул, вставая, покачался на длинных своих ногах и полез в бельевой шкаф.
Вика, появившись на пороге комнаты и проследив его манипуляции, заявила: - И не думай! Здесь ночевать только умалишенный может! Ничего не доставай! Поужинаем - и поедем.
-Да я скатерть на стол… - сказал Пашка, растерявшись от таких слов.
И правда, на круглый деревянный стол легла светлая льняная скатерть, в острых заломах от утюга.
На нее Пашка первым делом бухнул бутылку настойки с яркими ягодами калины на дне, затем вазочку с конфетами.
Подумал и достал из шкафа накрахмаленные салфетки. На них встали две тарелки. Рядом умостились хрустальные стаканы.
-Ты какой сок больше любишь - яблочный или морковный? - крикнул он Вике, вернувшейся к сковороде с картошкой. - Мать тут понакрутила банок, завтра с собой заберешь в гостинец!
-Никакой, - угрюмо ответила Вика, понимая, что отсюда на ночь глядя уже не выбраться. - Мне все равно, что ты откроешь!
-Да ладно тебе, - примирительно сказал Пашка, появляясь у плиты и потершись щекой о ее плечо, которым она сердито дернула. - Чего ты сердишься? Через полчаса печь раскочегарится и жарко станет!
Вика молчала, пошевеливая ножом картошку.
Пашка сходил к столу, плеснул себе в стакан настойки, вернулся к Вике.
-Видишь, какая странная штука - эта взрослая жизнь! Когда маленький был, думал: -Вот вырасту, стану умный, все-все смогу себе объяснить!- А вот стал…И все равно, ни черта не понимаю!- Пашка отпил глоток и уткнулся носом Вике в шею.- Ты сердишься, а я, как дурак, в толк не возьму, почему? Ты ведь согласилась приехать!
- Я не знала, что ты придумаешь тут ночевать остаться! Ты меня спросил: я могу, я хочу? Мне это надо?
- Ну так, действительно, могли бы посидеть и день рождения отметить, детство вспомнить…Да и не торопиться никуда… Что особенного? Я тебя видел на этой даче лет пять назад. Когда в пупок тебе дышал. И от этого ты меня не замечала и со мной не разговаривала! Полный игнор! За эти пять лет я тебя видел еще два раза - у вас дома и сегодня. Что ж такого, что ты заехала? Мать тебя пасет, спасу нет! Меня не пасут, но мороки хватает! Отдохни хоть от своего надзора, от музыки своей, черт бы ее побрал!
-Ладно, - Вика смягчилась. - Приехали - и приехали! Готова картошка. Вот, что хлеба нет, это и правда, жаль!
Она поискала, на что бы поставить горячую сковородку, взяла деревянную доску для хлеба и, водрузив на нее сковородку, понесла к столу.
Пашка, словно теленок, брел за ней.
В комнате уже было тепло, по стеклам ползли водяные струйки и Вика воспряла духом.
-Ненавижу сырость, - сказала она, садясь за стол. - У меня от сырости всегда суставы ноют! И горло болит.
-Давай глоточек! - приставал Пашка. - Никакая простуда не прицепится! Проверено на себе!
-То-то ты носом шмыгаешь! - заметила Вика. - Ну, давай своей настойки, чуть-чуть только! Ведь не отвяжешься!
Настойка быстро согрела изнутри и сделала мир вокруг немножко смазанным. Границы комнаты сдвинулись, как в видоискателе фотоаппарата с длиннофокусным объективом.
-Еще бы музыки какой… - сказала Вика уже добродушно. - Совсем бы было неплохо.
Пашка, задев коленями стол и чуть не снеся его, метнулся к подоконнику со стоящим на нем транзистором. Включил, покрутил колесико настройки.
В комнату сквозь трескучие помехи стали проникать негромкие звуки музыки с разных волн.
Что оставить? - спросил он у Вики, глядевшей на огонь в печи сквозь янтарь настойки в хрустале стакана.
-Джаз оставь!- распорядилась она.
- Сделано, мэм.
- Как картошка?
- Отличная! Зажарена, как я люблю! Только пересолена немного. Наверное, ты влюбилась!
- Вопрос, интересующий и Побегаева тоже.
- В смысле?
- Он меня об этом как-то спрашивал.
- Он - мерзкий тип, этот Подкопаев. Запомни мои слова!
- А по-моему, ты ревнуешь!
- А по-моему, ты уже пьяная! Теперь я тебе не смогу доверить чайник! А то ты его на пол уронишь и все зальешь. Придется самому за ним идти!
- Я тебе не для того это рассказывала, чтоб ты вздумал меня подкалывать!
-А я и не думал подкалывать! Просто беспокоюсь за тебя. Что ты решила?
- В смысле, что решила? О чем речь?
- Оставаться или уезжать. Поздно уже.
Вика не ответила. Она поднялась из-за стола и пересела на полено, лежащее перед печью в качестве скамьи.
Пашка сходил за чайником, принес его в комнату. Долго шуршал фольгой от заварки, уронил на пол крышечку от маленького расписного чайничка, в сердцах матюгнулся.
Вика обернулась от печки и рассмеялась.
-Ты, я вижу, тоже не в ладах с чайниками! - сказала она.
-Нечего смеяться, давай-ка, иди сюда и помоги заварить чай! У женщин это лучше получается!
- Ты ж хозяин, неужто с чаем не справишься? Вот и приезжай к тебе в гости после этого!
- А Попрошаеву ты, помнится, заваривала чай!
- А тебе не стану!
- Почему?
-Ты много лет назад не хотел есть суп, который я приготовила. Помнишь, в сквере? Я хранила эту обиду много лет! И сегодня я расквитаюсь с тобой за все!
-Я больше не буду! Только в угол не ставь! Теперь я съем, что угодно, если захочешь меня накормить!
Вика встала и подошла вплотную к Пашке. Он стоял перед ней, вытянув руки по швам. Она прижалась к нему.
-Правда, справедливость тогда восторжествовала - ты был сурово наказан! - сказала она шепотом.
-Почему шепотом? Нас никто не подслушивает.- Пашка тоже вдруг перешел на шепот, скрестив руки у нее на спине.
- А вдруг Подкопаев сюда пробрался? Ты уверен, что двери и окна заперты?
- Уверен. Не волнуйся. Никто не подберется. Подкопаев первый получит от ворот поворот.
-Знаешь, я ужасная трусиха, даже сказать стыдно!
- Почему стыдно? Мне же можно! Сегодня точно можно. Мы с тобой взрослые люди. Можем говорить, что хотим и делать, что хотим.
- А что мы хотим? Судя по всему, чаю?
- Сейчас я хочу другого.
- Ммм… А чаю?
- А чаю потом.
- Тогда стели постель. Продолжим нашу детскую игру.
- Взрослую игру.
Дрова в печи потрескивали, тени плясали по линялым обоям дачной комнаты.
Сырость ушла, сменилась уютным теплом и Вика даже в полумраке видела, как раскраснелись Пашкины щеки. Она стерла капельки пота над его верхней губой: -Ты мокрый, словно в бане был!
Он усмехнулся, перекатился на спину, потянул ее на себя.
- А где была ты?
- Не знаю… Наверно там же, где и ты.
- Значит, мы оба были в бане? Я думал, это иначе называется! А ты боялась северного полюса! И что, как баня?
- Многое остается неясным.
-Придется повторить, чтобы была ясность! Но сперва ответь мне на один нескромный вопрос…
- Ну, что тебе еще?
- Про какую детскую игру ты давеча говорила?
-А, игру... Ты сквер помнишь, куда нас гулять водили - тебя и меня?
- Ну, помню, конечно! Правда, очень туманно…
-Помнишь, во что мы играли, перед тем, как ты меня в лужу толкнул?
- Вот это не очень помню…Вернее, совсем не помню! Мы тогда подрались, что ли?
- Подрались, но до этого я тебе предложила быть моим мужем и стала кормить тебя супом. Как образцовая жена. Ты не захотел есть суп.
- Теперь хочу. Мужем стать хочу! Суп хочу! Настойки еще лупануть хочу! Все хочу! И чай, кстати, тоже…
- Ладно, погоди пока с чаем! Теперь ты мне ответь на нескромный вопрос.
- Давай!
- Какие подарки ты получил к восемнадцатилетию? Ты мне не рассказывал!
- Тебя. Сегодня. Сейчас. Это главный подарок.
-Я не про сегодня.
- Все остальное не имеет значения.
- А это, значит, имеет?
- Как оказалось, да. Еще как!
-А ты уверен, что это такой уж подарок? Тебе есть с чем сравнивать?
- Нет. Таких подарков мне никто никогда не делал.
-Выходит, у детской игры есть продолжение?
- Наверно. Тебе видней. Ты женщина.
- Почему мне видней?
- Потому что продолжение зависит лишь от желания женщины. Она или соглашается или нет. Как, собственно, и начало тоже зависит от женщины.
- Мудрое высказывание для восемнадцати лет! Только странно, когда тебя называют женщиной… Друг детства называет, с которым на коленках еще в песочнице ползали! Да, вот ведь забавно…
- Что именно?
- Сказал бы мне кто-нибудь сегодня днем, что вечером мы окажемся под одним одеялом, ни за что бы не поверила! Чудны дела твои, господи!
- Сам не верю! Это правда мы?
- Если ты начнешь, как всегда, шутить, я скажу с уверенностью, что ты - это действительно ты. А про себя пока не поняла. Непривычно очень.
-Давай сделаем это привычным. Теперь у тебя есть все шансы стать образцовой женой. В сквере этих шансов не было. Тогда я точно был не готов.
-А после калиновой настойки стал готов?
- До нее тоже не возражал.
- А что ты имел в виду под моими шансами?
- Ну -у, ты ждать-то меня будешь, пока я схожу в армию?
- Ты так говоришь, будто бы сходить в армию, все равно, что сходить в булочную за хлебом, которого сегодня не хватало или к столу за водой. Кстати, печь так раскалилась, очень жарко и пить ужасно хочется! Будь добр, сходи за водой!
- Ха, ты, кажется, боялась тут замерзнуть? Так и быть, схожу, напою тебя!
Пашка поднялся и, как был, в чем мать родила, отправился к столу за хрустальным стаканом.
-Э, отвернись! Не стыдно так бесцеремонно разглядывать друга детства?
- Я уже все видела, можешь не стесняться!
- Тогда ладно…Тогда, пожалуй, пей и мне оставь глоточек!
- Не оставлю! Ты все равно хотел чаю! Вот и пей себе чай!
- Нет уж, теперь чай точно подождет!
Чай ждал до утра. И все, что было наставлено на праздничный стол, тоже. Сковорода подернулась пленкой жира, фантики от конфет россыпью пестрели на скатерти.
Печь мерцала рубиново своим раскрытым зевом.
Несколько раз Пашка вставал, чтобы подбросить дров и снова возвращался под одеяло.
Забывались сном ненадолго, жарко шептались, о чем-то спорили и пытались осмыслить наваждение, боясь, что утром оно исчезнет и так и останется до конца непонятым.
Но вот за окном засинело, затем засерело, затем забелело.
Густые краски ночи слиняли, обесцветились и утро, что начиналось за стенами дома, было бледным и ветреным, словно больной в ознобе.
Пашка выбрался из постели, постоял у стола и, не одеваясь, сел на полено у печки. Он неотрывно глядел на угли, в пунцовой обводке остывающего жара.
У него была сильная спина с рельефными выступами позвонков и всклокоченные со сна волосы на затылке.
-Ты проснулась? - хрипло спросил он Вику, не оборачиваясь.
Она потянулась и сказала: -Нет, я еще сплю. Все это сон.
-Что - сон?
- Все. И комната эта. И печь. И ты. И я .
-Фигушки, старуха! Не надейся, что соскочишь! Придумала тоже - сон! Кто считал родинки на моей спине? Кто говорил, что это признак счастья? Будешь отказываться от своих слов?
- Не буду. Было. Только вот ночь прошла.
- А как же тогда сон остался?
- Да ведь с этим теперь жить. Мне проще, чтобы это оказалось сном.
- Ты жалеешь о том, что сделано?
- Нет. Это было мое решение. Не спрашивай меня ни о чем, Паш. Я не смогу тебе ответить, во всяком случае, сию минуту.
- Ладно. А когда?
-Я ведь звонила тебе всегда первая, помнишь? Объявлюсь и теперь. А сейчас можешь выйти? Мне надо одеться!
- Тогда и мне надо одеться, чтоб выйти! Куда я такой? На огород пугалом?
- Одевайся и выходи! Дай мне побыть одной.
- Понял. Сколько? Через сколько времени мне можно появиться?
- Прихвати с собой чайник. Поставь его на газ. А когда закипит, возвращайся с ним назад. Чаю мы вчера так и не попили, надо наверстывать сегодня!
Этот воскресный день вместил в себя очень многое.
Прогулку к реке и до леса. Колку новой порции дров и поход в погреб за гостинцами. Сиденье у горячей печки и секреты под одеялом.
Засветло собрались в обратную дорогу.
-Провожу до самого дома и маман твоей покажусь на глаза, - сказал Пашка строго, предупреждая любые возражения. - Я ей слово дал.
На сей раз в электричке было не протолкнуться - выходные кончались и все съезжались в город.
-Давай не пойдем в вагон, - предложил Пашка, придерживая Вику в тамбуре. - Здесь постоим, мы ведь насидеться успели там, в доме!
-И належаться тоже! - добавила Вика.
- Ну, ты у меня и ехидна! Вижу, твое настроение налаживается по мере приближения к дому и по мере свидания с матерью!
- Ты о себе такого не можешь сказать?
- Не-а! Радости от встречи с предками уже давно нет. Хотя, я их до поздней ночи не увижу, слава богу! Они ж в театр умотали!
- Ах, ну да, ты вчера говорил, что они в театр идут! На что? Что смотреть? И в какой театр?
- А не помню, мне неинтересно.
-Паш?
-А?
- А ты с отцом видишься?
- Нет, не вижусь.
- Почему, Паш?
- Он как-то исчез с горизонта. По-моему, он вообще сейчас не в Москве.
- А где?
- Знал бы, сказал. А ты своего видишь?
-Иногда. Я скучаю без него. Знаешь, мне в детстве часто задавали абсолютно дурацкий вопрос: -Ты кого больше любишь - маму или папу? - И я очень боялась обидеть мать, поэтому отвечала, что люблю одинаково. А теперь, когда с отцом случаются лишь редкие встречи, я отчетливо понимаю, что его люблю гораздо сильнее. И всегда любила сильнее!
- А почему тогда видишь редко? Что мешает? В одном городе живете!
- У него жена. Вряд ли ей было бы приятно, если я часто буду у них бывать.
- Да тьфу на нее! Она не может тебе запретить его видеть! Видеться же можно и не дома!
- Тут ты прав.
Вика замолчала и представила, что в какой-то другой плотно набитой народом электричке с дачи едет Митя с большим рюкзаком за плечами.
Скоро все зазеленеет и Митя, по сложившейся традиции, станет привозить ей букетики лесных цветов.
Она перевела взгляд на Пашкин небритый подбородок, мимоходом подумав: -Собственно, какой теперь, к черту, Митя?