Твои земные краски
запомню навсегда
В огнях как вечный праздник
кружишь в последний раз
Cream Soda — Астроджет
Работать в хирургическом центре было, конечно, весело и прикольно. Гордееву даже жаль было оттуда увольняться. Плевать, что выстаивая напротив операционного стола свыше шести часов, из-за болей в ногах ему приходилось потом ходить по больнице как русалочка, не надеясь пережить следующую операцию.
Плевать, что к моменту её завершения у него то и дело начинал дергаться глаз. Но то, что накануне его отъезда напротив кабинета хирургии какая-то падла из четвертой палаты повадилась слушать шансон среди бела дня, — этого он перенести уже не мог, в спешке собирая свои вещи.
Спокойно вздохнул он лишь тогда, когда больница, в чьих стенах провел веселые будни со студентами, оказалась давно позади, а сам он находился на борту «Malaysia MH370», чей маршрут пролегал над опасной территорией.
Неудивительно, что едва ему стоило оказаться внутри боинга, как на него против воли снизошли воспоминания о том, как в детстве отец пытался научить его летать на самолете, а перед этим ещё и водить мотоцикл.
С последним дела шло отлично, пока при очередной попытке выехать на гору, у их мотоцикла не отвалилась педаль, отвечавшая за тормоза. С самолетом же все обстояло иначе.
Угнав накануне из ангара «кукурузник», Николай Гавриков летал на нем с сыном сутки напролет. Вернее ездил, потому что взлететь на столь скудном количестве дизельного топлива этот двукрылый «металлолом» не мог, а рисковать своими жизнями им не хотелось.
Мотоциклист из маленького Сани получился неважным, поэтому отец загорелся мечтой сделать из сына летчика, начав с детства прививать ему вкус к будущей военной профессии.
Мальчик схватывал отцовскую науку на лету. Тот бывало даже не успевал озвучить до конца свою мысль, когда заранее догадываясь, чего требовал от него отец, Саня нажимал ту или иную педаль, глядя на то, как с каким энтузиазмом их бравый «кукурузник» бороздит просторы непаханых полей и рощ. Так что продлись времена их полетов подольше, мальчик непременно пошел бы в летную школу, загубив на корню свои способности авантюриста, а так в ход событий вмешалась вездесущая рука Провидения.
За угон казенного имущества Николай Гавриков получил десять суток, (подозрительно пустовавший ангар привлек к себе однажды внимание какого-то охранника), вследствие чего в течении нескольких лет мужчине пришлось выплачивать приличный штраф, лишь бы отмазаться от уголовной ответственности.
Остальные пять суток он провел на исправительных работах, что сильно повлияла на становление мировоззрения его сына. Тогда-то Саня понял для себя, что какой бы путь он не выбрал, в любом случае ему придется что-то потерять: либо отца, либо карьеру будущего летчика.
С той поры с летным мастерством парню пришлось распрощаться, и поставив крест на летной школе, он пошел побираться мелкими заработками, участь в школе через пень-колоду, пока его не угораздило попасть в медучилище, а потом стать «хирургом».
Узнав о том, что его студент помолвился с престарелой вдовой, на чье состояние он тоже претендовал, опередив давно в этом деле Степанюгу, Гордееву пришлось довольствоваться Валерией Чеховой.
Но с самого начала неправильно рассчитав вектор своего воздействия на эту девушку, немного позже он упустил и её, так и не разрешив вопрос с женой и любовницей. Лишь когда до вылета оставалось всего ничего, вспомнив о Старковой, которая уволилась из больницы вслед за ним, Гордеев тут же набрал её номер, сохранившийся в его памяти после их сумбурного расставания.
Он звонил ей, чтобы похвастаться, куда именно летит и заодно напомнить этой женщине о своем существовании, наплевав на роуминг, если вдруг окажется, что в этот момент она находилась заграницей.
Сначала, скажем так, сеанс дозвона не удался, но «светилу» это не испугало. И попробовав набрать номер её телефона снова, хотя и понимал, что Нина скорей всего не захочет с ним разговаривать, спустя время «светило» услышал в трубке гудки, после которых на втором конце провода кто-то произнес вопросительное «Алло!».
Узнав голос Старковой, Гордеев чрезмерно обрадовался. Значит, она никуда не уехала и все это время ждала только его одного.
— Ну, здравствуй, Нин, не узнаешь? — воскликнул он, сам не зная, что собирался от неё услышать.
На том конце повисла тишина. Казалось, женщина пару секунд раздумывала о том, кому мог принадлежать столь живой и бодрый голос, с которым ей не очень-то хотелось иметь какие-либо общие дела.
— Гордеев, ты что ль?!
Нина казалось совсем его не узнавала. Или не хотела признавать, что звонил ей именно он, но подвоха быть не могла. Это действительно был «светило», который поманив её однажды невероятными страстями, выбросил её прочь из своей жизни, как только она стала ему не нужна.
— Да. Ты угадала. Это я, — подтвердил её опасения Гордеев, осматриваясь по сторонам.
— Зачем ты мне звонишь?
— Как зачем?! Хочу узнать, чем ты сейчас занимаешься.
— Отдыхаю.
— Где?
— На пляже.
— Так ведь холодно сейчас купаться. Ты чего?
— Я в Австралии.
На мгновение Гордеев замолчал, словно не веря своим ушам. «В Австралии»? Ему не послышалось?!
— А у нас тут холода и дожди, но лично меня вся эта трухня с морем и песком ничуть не возбуждает, — выкрутился «хирург». — У нас и в России мест красивых полно.
— Ты предлагаешь мне снова вернуться в Москву?
— А почему бы и нет?! Приезжай! — усмехнулся «светило». — Не бойся, женить тебя на себе не буду. И, кстати, ты там мужа себе нового ещё не нашла?
— А с какой целью интересуешься, Гордеев?
— Тоже в Австралию хочу.
— Ты же говорил, что тебе и дома хорошо.
«Светило» лишь горько вздохнул в ответ. Передумав лететь в Чикаго, он выбирал для себя новое место жительства. И услышав, куда именно занесло судьба его бывшую любовницу, захотел тоже переметнуться на другой континент.
По крайней мере, в Австралии было больше возможностей спрятаться от следствия, которое если бы и захотело его найти, то нашли бы без проблем, в любой точке мира.
А то что там водились ядовитые пауки, змеи и сороконожки, чьей жертвой он мог стать по причине собственной рассеянности и безразличия к внешней среде, светилу как будто не волновало.
Ещё меньше переживал он за крайне нестабильное положение самого материка, расположенного на мигрирующих литосферных плитах. Вследствие чего из-за бурных процессов внутри земного шара Австралия могла в любой момент расколоться напополам и безвозвратно погрузиться в пучины океана.
Планы «светилы» менялись каждые пять минут в зависимости от ситуации.
— Значит, не вышла ещё замуж… — сделал он вывод по тону её обреченного голоса. — Тогда жди в гости. Возьмешь Гордеева к себе?
— Сдался ты мне тысячу лет, — тут же поступил ответ от Старковой.
— А отвертеться не получится, Нин. Одни люди предъявили мне обвинение по статье антисемитизма, — кратко пояснил он причину своих стремительных «перемещений» по земному шару, нигде особо не задерживаясь, — так что я теперь в розыске. Ты — моя последняя надежда скрыться от бдительного ока спецслужб.
— Так я тебе и поверила, Гордеев!
— Ну, как надоест быть одной — звони, — сказал он. — Тем более мой новый номер ты теперь знаешь. — И прежде чем окончательно с ней попрощаться и отключить свой телефон навсегда, он сказал ей следующее: — Люблю я тебя, хоть ты и дура.
Однако услышать его запоздалого признания Нине не судилось. Женщина успела прервать с ним телефонную связь задолго до того, как он решился сказать последнюю фразу, вследствие чего его слова были произнесены в пустоту.
Откинувшись на кресле и чувствуя, как у него пересохло в горле от длительной беседы с бывшей коллегой, «светило» осмотрелся по сторонам в поисках стюарда, однако, так нигде его не обнаружив, вскоре покинул свое место, отправившись на поиски воды уже за пределами авиалайнера.
***
Часть пути до аэропорта Глеб с Чеховой провели в молчании. Погруженный в новые размышления, все внимание парня было сосредоточено на дороге, что же касается его спутницы, то получив от него самую достоверную информацию о настоящем «Гордееве», та всю дорогу обдумывала услышанное, поражаясь собственной слепоте в данном вопросе.
И когда до аэропорта оставалось совсем ничего, петляя закоулками, Глеб осознанно свернул в сторону ближайшей заправки, намереваясь запастись бензином на обратный путь.
Таким образом, с учетом времени, которое они потратили на заправку авто, а потом расплатившись за топливо, со скоростью черепахи плелись в сторону аэропорта, добравшись спустя время до конечного пункта проложенного маршрута, Гордеева они рисковали не застать.
Так оно и произошло.
Остановившись напротив аэродрома, Чехова проводила взглядом авиалайнер, уносивший вдаль её «любимого» руководителя практики. Ей было горько осознавать момент своего опоздания, к которому приложил руку Глеб, делая все возможное, чтобы этого прощания не состоялось, но факт оставался фактом.
Не засуетись он тогда в поисках мелочи на кассе, нарочно расплачиваясь за бензин наличными, когда в остальное время предпочитал пользоваться картой, возможно они бы успели добраться до аэропорта вовремя. А так получилось то, что получилось.
Жаль, что осознала она только сейчас, когда «светилу» было не вернуть. Сам Глеб, конечно, не сильно расстроился, узнав об этой новости, что не так просто далась его «сестре».
Проводив взглядом взвившийся ввысь «Malaysia MH370», у Чеховой просто не укладывалось в голове, что она могла опоздать, заранее зная, что её встреча с Гордеевым могла оказаться последней. Подойдя к «сестренке» поближе и придав своему лицу сочувствующее выражение, Глеб бросил в небо прощальный взгляд.
— Теперь-то, я надеюсь, Гордеев навсегда УЛЕТЕЛ?! — выдал он вслух, скрывая тайное ликование по этому поводу.
Ответом ему послужил раздавшийся спустя пару секунд взрыв в воздухе.
Разлетевшись на тысячи мелких осколков, часть из которых успела раствориться в околоземном пространстве, остальная часть «Malaysia MH370» упала где-то за пределами аэродрома. Так что глядя на эту адскую картину со стороны, в том, что Гордеев УЛЕТЕЛ именно туда, откуда ещё никто не возвращался живым, теперь можно было не сомневаться.
Будучи потрясена до глубины души, Валерия ещё долго не могла подобрать слов, чтобы выразить свои эмоции от увиденного. Она просто отказывалась верить своим глазам.
Такого всепоглощающего и одновременно завораживающего зрелища разрушения авиалайнера ей ещё не приходилось созерцать.
Тяжелый, плотный дым, окутавший часть неба после взрыва, настолько завораживал, приковывая к себе внимание, что впиваясь в него жадным взглядом, эти двое ещё долго не могли оторвать от него своих глаз.
Вдыхая сладковатый запах керосина, сгоревшей резины и жженого пластика, напоминающего смесь ядовитого сжиженного газа, эти двое ещё долго не решались покинуть аэродром, куда начали сбегаться пожарные.
С трудом подавив свое торжество по этому поводу, Глеб попытался отвлечь Чехову от мыслей о бесславно погибшем руководителе их практики, вернуть которого было невозможно.
То, что в этой авиакатастрофе погибло ещё немало человек, его как будто не трогало и не беспокоило. Главное, что был стерт с лица земли его заядлый соперник, за остальное же он не переживал. А что касается Чеховой…
Попрощаться с любимым куратором ей не удалось, зато «посчастливилось» стать очевидцем взрыва авиалайнера, на котором тот якобы собирался улететь в Чикаго, а попал на тот свет. И плевать, что она сама стала всего лишь эпизодом в жизни этого авантюриста, выдававшего себя все это время за хирурга, и не претендуя в его жизни на более существенную роль.
***
Спустя время из здания аэропорта со стаканом воды в руках вышел мужчина, который стащив с себя солнечные очки, какое-то время наблюдал за взрывом авиалайнера, на который он так и не успел сесть.
Из-за пустяковой случайности, если так можно было назвать его разговор с Ниной. Ему было страшно представить, что произошло, если бы у него тогда не возникло желания с ней поговорить. Сходил, называется, «водички испить»…
Старкова, можно сказать, спасла его от крушения одним лишь фактом своего существования, промелькнув в его жизни в качестве мимолетного «эпизода». Не будь её, сейчас возможно не было и его самого.
Как странно, что значимость этой женщины он оценил только в момент её отсутствия рядом… Когда невозможно было повернуть вспять ни время, ни чужие ожидания.
Вещей у него, правда, было немного, но об их утрате он не жалел. Как будто сгорев в воздухе, они тем самым забрали в никуда его прошлое, от которого он и сам был не прочь избавиться, чтобы начать новую страницу своей жизненной биографии.
А там, между прочим, были его паспорта, включая настоящий, виза, ценный груз, ключ от московской квартиры, кредитные карты и пару тысяч «зеленых». А так да, он ничего не потерял.
Ничего из того, что можно было заработать заново, сменив свою специальность и начав все сначала. Подойдя с пластиковым стаканом к охраннику терминала, Гордеев осведомился у него насчет происходящего:
— А что это было?
— Снаряд, говорят, прилетел, — пояснил мужик, с недоумением покосившись на незнакомца.
— А как он сюда вообще попал?
— С запада, говорят, прилетел.
— Да-да, совершенно верно, — согласился с ним Гордеев, утвердительно кивая в ответ. — Оттуда сразу «прилетает»…
Без лишних слов прокинув общество охранника-тугодума, он впервые задумался о плане своих дальнейших действий.
Пока восстановят все документы и прочее, «тяжелые» времена ему надобно где-то пересидеть. Вот только на ум ничего, кроме сгоревшей дачи Куратова, ему ничего другого в голову не приходило. При условии, что друг пустит его к себе квартиру. Без Чеховой, которую Куратов и сам когда-то сватал для него, пытаясь устроить личную жизнь другу. А оно вон как все обернулось!
Ему не оставалось ничего другого, кроме как снова залечь на дно и предпринять на следующей неделе новый «побег». Только в этот раз бежать не в Чикаго, а в Австралию. Тем более поддержкой Старковой он уже заручился. Она будет его ждать у себя. Даже если его внезапный «визит» окажется для неё полным «сюрпризом».
Сам Куратов, конечно, не слишком обрадуется перспективе скрывать у себя человека, за которым охотились спецслужбы, но другого выхода у него пока не оставалось. В любом случае, оставаться на здешней территории надолго было опасно.
— Я сказал, что хочу улететь в Чикаго? — выбросив пластиковый стаканчик с недопитой водой прямо в урну, Гордеев сделал решительный шаг вперед, нервно при этом улыбаясь. — Я передумал!
Вдохнув провинциального воздуха, мужчина взял курс в сторону выхода из аэропорта, намереваясь поскорее покинуть это местечко. Когда очутившись снаружи, он пошел пешком в сторону проспекта, где его подобрал на своем «КАМАЗе» седовласый и усатый дальнобойщик, обрадовавшись, что этому странному «пешеходу» было с ним как раз по пути.
Глава 86
http://proza.ru/2024/05/08/740