Впервые опубликовано 13.08.2002г.
Любая война оставляет шрамы не только на теле, но и в душе.
Судьба не баловала Анатолия. Так случилось в этой жизни, что он рано осиротел, но это еще полбеды, все усложнялось тем, что на его руках осталось два младших брата, а ему самому в то время было только тринадцать лет.
Шел тяжелый военный 1943 год, когда Беларусь оставалась в оккупации фашистской Германии и люди не жили, а выживали.
«Что мне делать? - ломал голову Анатолий, - как поставить на ноги младших братьев, когда самому выжить бы?». Спасение пришло от людей. В те годы общая беда как никогда прежде сплотила односельчан и они поддерживали сирот как могли. Сам же Анатолий повзрослел не по годам, трудился и на огороде, и в хлеву, был братьям и за маму, и за папу, да и за хозяина в родительском доме.
Закончилась война и, когда парню исполнилось 16 лет, он женился из тех соображений, что трудно жить без хозяйки в доме. В то время Анатолий уже работал в колхозе от зори до зори и на домашние дела не оставалось времени. В жены себе Анатолий взял девушку из своей деревни. Галина была старше мужа на пять лет, но была трудолюбивой и с хозяйством управлялась исправно да и младшие братья Анатолия были досмотрены. Прожили вместе лет пять, но общего ребенка у них не было. Братья Анатолия окончили школу, уехали в город и каждый из них пошел своей жизненной дорогой, а Анатолий так и не продолжил учебу, оставшись с семилеткой за плечами. Оставаясь наедине с собой, тайно мечтал стать инженером, но приходилось поддерживать братьев и мечты так и оставались только мечтами.
Однажды в деревню вернулся сын соседки Геннадий, устроился работать трактористом в колхоз и стал захаживать по-соседски к ним в дом. Бывало зайдет, присядет на табурет у стола, болтает о разной ерунде, а сам с Галины не сводит глаз. Вначале Анатолий этому не придавал значения, однако, через некоторое время понял, что у Галины с соседом роман. Намекнул жене, что ему не нравятся частые визиты соседа, та зарделась вся, но промолчала, а по вечерам стала тайком пропадать из дома на час- другой. Когда спрашивал Галину, куда она уходит почти каждый вечер, она отмахивалась, мол, то к подруге сбегала на посиделки, то надо было гряды прополоть. Ну,ну, это она до ночи в поле работала не покладая рук!
Анатолий долго сопротивлялся искушению проследить за женой, где его «половинка» без него гуляет, наконец, не устоял перед ревностным любопытством и в один из осенних вечеров крадучись пошел следом за Галиной.
Смеркалось. Впереди мелькал женский силуэт в светлом ситцевом платье. Он шел за женой и осязал в воздухе запах ее дешевых духов. Громко колотилось сердце, болью билось о грудную клетку, словно кто-то посторонний вырывал его сердце из груди. Кровь бешеным потоком бурлила, проносясь по жилам, внутри все закипало. Лютая ярость стучала в виски: - «Если она идет к Генке, убью обоих на месте!» - думал Анатолий, ускоряя шаг.
На окраине деревни Галина свернула на узкую тропинку, ведущую в поле.Под светом выплывшей луны Анатолий увидел высокие скирды соломы под темным куполом неба. Возле одной такой скирды кто-то ходил. Вероятно, он заметил Галину и пошел ей навстречу. Невысокий, коренастый - без сомнений это был тракторист Генка. Галина ускорила шаг, а Анатолий ощутил слабость в ногах и остановился на месте, как вкопанный. Руки задрожали, на глаза набежали слезы. Он словно застыл в растерянности. Казалось, что кровь стынет внутри, тело онемело. В этот момент он осознал, что до последней минуты надеялся, что ошибается на счет жены. Но сейчас на его глазах Галина упала в объятья другого. Анатолий зажмурился, словно пытался прогнать прочь это нелепое видение, его руки безвольно опустились и тяжелый вздох вырвался из груди. Когда он открыл глаза, то увидел, как любовники падают в ворох соломы у скирды. Анатолий бросился прочь от злополучного места, проклиная жизнь, судьбу и неверную жену. Опомнившись через некоторое время, понял, что лежит в зарослях осоки на краю болота, над ним черные силуэты деревьев шумят листвой в ночной темноте. Сделай он еще несколько шагов и очутился бы в трясине. «Может, так было бы даже лучше! - подумал Анатолий в отчаянии, - зачем нужна такая жизнь? Ну чем Генка лучше меня? Видно родился я на муку».
Мокрый, весь в грязи, бледный и печальный Анатолий вернулся домой только прод утро. Галина, взглянув на мужа, поняла, что он все знает.
- Толик, я люблю его. - сказала тихо и заплакала.
Анатолий подошел к окну. По ту сторону прозрачного стекла моросил дождь. Ветер гонял по двору первые пожелтевшие листья, устилая ими мокрую землю. Осень. Когда-то они создали семью вот таким же дождливым осенним днем, но тогда на душе было светло и радостно.
Он присел на старый довоенный табурет у стола, запустил руки в богатую шевелюру, как-то сразу обессилив, закрыл глаза и задумался. Галина, стоя с подойником в руке, терпеливо ждала, что будет дальше. Время шло, Анатолий даже не шевелился, словно уснул. Тогда она тихо вышла за дверь и начала управляться по хозяйству, когда же вернулась в дом, увидела безразличный взгляд мужа, направленный куда-то мимо нее.
- Говоришь, любишь его? - услышала она за спиной. - Тогда иди к нему! Какого черта бегаешь тайком, валяешься на соломе, как подстилка? Тебе больше нечего делать в моем доме!
Он ухватил жену за талию и вынес за порог. Вслед полетели нехитрые вещи Галины.
- Иди, иди! - эмоции переполняли Анатолия и он чуть сдерживался, чтобы не ударить жену. Зайдя в дом, он запер дверь изнутри. Через окно Анатолий наблюдал, как жена собирает вещи по двору. Ему показалось, что Галина глотает собственные слезы. «Если попросится, наверно я прощу», - думал он, отходя от гнева, ощущая новое щемящее чувство. Галина связала вещи в узлы, перебросила их через плечо и вышла со двора, не оглядываясь.
После развода Галина больше не вышла замуж, так до смерти и жила одиноко в родительском доме.
Освободившись от семейных уз, Анатолий стал завидным кавалером и все чаще ловил на себе взволнованные взгляды местных красавиц. В то время ему шел двадцать второй год и только сейчас он начал осознавать прелести свободной жизни. Многие мужчины не вернулись с фронта после войны и невест было больше, чем достаточно. У братьев была их собственная взрослая жизнь и наконец Анатолий смог немного расслабиться, жить для себя. Он стал ходить на вечеринки, встречаться с женщинами и вскоре почувствовал, что жизнь хороша и жить хорошо. За годы семейной жизни он привык, что жена вела домашнее хозяйство и в этом отношении не хватало женских рук. Анатолий стал задумываться о новом браке, но решил не торопиться и с придиркой выбирал будущую невесту.
В соседней деревне жила красавица Анфиса, известная на всю округу крутым норовом и недоступностью. «Я женюсь на Анфисе!» - вдруг решил Анатолий. - Пусть Галю задушит жаба!». Все чаще он появлялся на танцах в соседней деревне, Анфиса же не обращала на него никакого внимания. Вокруг нее всегда увивалось несколько парней и подступиться к девушке было невозможно. «Ничего, я тебя объезжу, - мысленно улыбался Анатолий. - Мне торопиться некуда».
Анфисе шел двадцать девятый год, но никто не считал ее старой девой. Невысокого роста девушка, хрупкая, с осиной талией и развитой грудью, темноволосая и кареглазая - она казалась слишком юной. Воспитанная в безграничной материнской любви при неплохом достатке, привыкшая к полной свободе, она с раннего возраста водилась только с мальчишками и была среди них заводилой дерзких проделок. Независимая и гордая, она отказывала самым престижным кавалерам. Никто даже не догадывался, что Анфиса до сих пор ждет своего возлюбленного Павла, который ушел на фронт в начале войны. Анфиса ждала Павла не смотря на то, что его мать получила похоронку о гибели сына еще в сорок втором...
Годы шли, пожелтела бумага, выцвели чернила, а Анфиса продолжала ждать, хотя это ожидание начало казаться напрасным.
Анфиса давно заметила, что нравится высокому кудрявому парню из соседней деревни. «Красавец, спору нет, - отметила про себя, - но слишком молод, его невесты еще в школу ходят». Когда Анатолий пригласил ее на танец, слегка удивилась слегка его смелости, но танцевать пошла. Партнер не разочаровал, вел ее легко и в этот вечер они были самой интересной парой.
- Ты мне нравишься. - услышала Анфиса взволнованный шепот партнера. - Выходи за меня замуж.
- Ребенок, иди гуляй, рассмеялась Анфиса. - Для брака ты слишком молод.
- Ты серьезно? - снисходительно улыбнулся Анатолий, - Мне кажется ты ошибаешься.
В тот вечер он провожал ее домой. Анатолий вел себя предусмотрительно вежливо и старался произвести наилучшее впечатление на эту гордячку. У калитки он задержал ее руку в своей, попытался притянуть девушку к себе, но Анфиса увернулась и ушла по узкой тенистой улочке.
Возвращаясь домой, Анатолий думал об Анфисе. Его поражал ее озорной взгляд, свобода общения, какая-то внутренняя независимость. Говорили, что Анфиса очень талантливая: играет на гитаре и поет под гитару, шьет, вяжет и хорошо готовит. Сегодня на вечеринке на ней было такое красивое платье! Оказалось, что она сама его смоделировала и сшила из парашютного шелка, а он весь вечер ломал голову, не понимая, где можно было достать такое шикарное платье. А глаза? Да в этих омутах можно утонуть! Ее таинственный взгляд звал далеко, куда-то в неизведанный мир.
«Вот это девушка! Женюсь!» - окончательно решил Анатолий.
- Кто это тебя провожал сегодня? - задала вопрос мама, когда Анфиса переступила порог дома, - Не Толик ли из Шипов?
- Толик. Ты его знаешь, мама? - удивилась Анфиса.
- Я хорошо знала его родителей, в партизанах погибли. Осиротели трое детей. Толик братьев сам вырастил. Был женат на Гале Прохоровой, но не сложилась у них жизнь. - почему-то мама тяжело вздохнула и смахнула набежавшую слезу. Затем добавила. - Хороший парень. Хозяйственный. Не пьющий. Спокойный.
= А мне он показался слишком молодым, -удивилась Анфиса.
- Так оно и есть, но ты не суди возраст по годам, он с тринадцати лет мужчина. Таких еще поискать! Так что не слишком фыркай! Замуж тебе давно пора.
- Сегодня он мне сделал предложение, - вдруг рассмеялась Анфиса.
- Значит, к концу недели будем ожидать сватов, - встрепенулась мама, - Думай, дочка, у тебя не так много времени. Неволить тебя не стану, но мой совет - выходи!
- Не люблю я его, мама. - Анфиса стала серьезной. - Павла не могу забыть.
- Господь с тобой! Уже шесть лет, как война закончилась. Да он давно бы вернулся, если был бы жив. Ты думаешь, что похоронки просто так высылают? Эх, что война наделала, будь она проклята! - запричитала мать. - Доченька, Павла не вернуть, а жить дальше как-то надо. Может, даст Бог, внуков дождусь, а то так и умру, тревожась за тебя.
- Хорошо, мама, подумаю.
В конце недели в пятницу вечером в дом Анфисы постучались сваты. За не хитро накрытым столом было решено расписаться через месяц. В течение этого месяца Анатолий каждый вечер приходил к Анфисе, легко преодолевая расстояние в 15 километров до ее деревни только для того, чтобы увидеть девушку и некоторое время быть с нею рядом. Анфиса же была с ним настолько строгой, что не позволяла ему даже обнять себя, не то, чтобы поцеловать.
«Ничего, скоро ты, недотрога, будешь моей, - думал Анатолий. - Я тебя укрощу».
Наконец настал день и час, когда они стали законными супругами, зарегистрировав брак в местном совете.Анатолий повел жену к себе в дом. От сельского совета до его деревни было километров пять, но день выдался ясным и теплым. Дорога проходила через поле, но по обочинам росли редкие кустарники, вдоль тянулись глубокие рытвины - после войны остались заросшие траншеи. Они шли рядом и Анатолий любовался своей новой супругой, его распирала гордость от осознания, что ему в жены досталась та редкая жемчужина, о которой многие мечтали, да достать не смогли.
- Женушка моя, - привлек он к себе Анфису и поцеловал в губы.
В следующий момент он ощутил сильный удар, от неожиданности не удержался на ногах и полетел в придорожную канаву. Лежа на спине среди холодной липкой грязи на дне рытвины, он силился сообразить, что же это было. Наконец, выбравшись на дорогу, он заметил удаляющуюся хрупкую фигурку Анфисы, которая бежала в направлении собственной деревни.
«Ничего себе женушка, - досадовал молодой муж. - Она что же, решила, что я за нею буду бегать? Нет, милая, за одной уже бегал и ходил рогатым, с тобой все будет иначе!». Некоторое время он провожал Анфису взглядом, затем сплюнул в сердцах, потом поплелся к себе в деревню.
«Не хочу, не хочу замуж! - кричала в душе Анфиса, - Господи, прости меня, Павлик! Одного тебя люблю!». Слезы отчаяния бежали по ее лицу, она ничего не видела на своем пути. Ноги подкосились, ее тело упало среди золотистой ржи и нервно забилось в плаче. Когда Анфиса открыла глаза, вокруг все заметно потемнело в набежавших сумерках. Она спокойно лежала среди хлебного поля, уставившись взором в бескрайнюю даль вечернего неба, все больше углубляясь в воспоминания. Сейчас она словно ощущала сильные руки Павла, сжимающих ее в объятиях, казалось, что его горячие губы касаются ее губ сладким, волнующим поцелуем. Анфиса нервно облизала губы, тяжело вздохнула. В небе появились первые звезды, они касались ее взгляда и казалось, что сейчас душа Павла смотрит на нее сверху вниз.
«Я никогда не смогу забыть его, - отчетливо осознала Анфиса, - я никогда не смогу полюбить кого-то другого». И в следующий момент она вспомнила, что сегодня вышла замуж, или это было уже вчера?
«Господи, что же я наделала?!» - в отчаянии думала Анфиса.
Стояла глубокая ночь, когда Анфиса постучалась в дверь родного дома.
- Что случилось, доченька? - встревожилась мама.
- Не могу я, не могу я так, без любви, мама! - Анфиса расплакалась, прижавшись к маме, как когда-то в детстве, словно мама могла защитить ее от всех бед на свете.
Анатолий приходил на танцы в их деревню, как прежде, но даже не смотрел в ее сторону. Не смотря на то, что вся округа знала о их браке, молодые односельчанки без лишней скромности заигрывали с ее законным мужем. Он приглашал девушек на танец и некоторые его партнерши просто таяли в его руках, короче, вешались ему на шею. Анфиса украдкой наблюдала за Анатолием и отметила, что в ее душу закрадывается какое-то новое, непонятное чувство, неизведанное прежде. Когда однажды ее муж пошел провожать приезжую пигалицу, не осознавая, что делает, Анфиса пошла следом. В темноте ночи она услышала тяжелые вздохи и приглушенные голоса, подойдя ближе, застыла в оцепенении. Анатолий нежил в объятьях ее «соперницу». Кровь прилила к лицу Анфисы, словно она подсмотрела что-то непристойное. Она бросилась бежать прочь, а вернувшись домой, полночи проревела, уткнувшись лицом в подушку. Утром она чувствовала себя разбитой и подавленной, но, умывшись, воспрянула духом и пошла на работу в поле.
В этот день они трудились рядом. Анфиса подавала солому на вилах, а Анатолий складывал солому в стог. В конце рабочего дня все работники уже разошлись и только наши молодые супруги продолжали работу. Наконец стог был завершен и Анатолий спустился вниз. Их глаза встретились, он улыбнулся Анфисе и спросил:
- Скажи, чем я обидел тебя?
- Не знаю, - пожала она плечами. - Все произошло так стремительно, словно во сне. Знаешь, Толя, не готова я к браку.
- Давай сядем и спокойно поговорим, - предложил он.
Они сели под стог, он взял ее за руки и посмотрел в глаза. Солнце опустилось за горизонт и по прозрачному небу разлился алый закат. Легкие облака просеивали последние лучи уходящего дня. Вдруг налетел холодный пронизывающий ветер, облака помчались по небу, собираясь в лиловые тучи, раскатисто пробасил гром и крупные капли дождя ударили косой дробью. Супруги углубились в стог, прячась от дождя, их тела соприкоснулись и Анфиса дернулась, как от удара током. Но уже в следующий момент она ощутила нежные объятья сильных мужских рук, горячие прикосновения его губ, ее тело почувствовало то неистовое волнение, о котором она мечтала долгие годы одиночества.
«Анатолий - мой законный муж и мне хорошо рядом с ним» - это было последнее, о чем она подумала, закрывая глаза.
Возвращаясь домой, она словно летела на крыльях. Сейчас она соберет вещи, а затем приедет Анатолий и заберет ее в их общий дом. «Павлик, я буду помнить тебя всю жизнь, - мысленно она обратилась к своему погибшему другу. - рожу сына - назову твоим именем. Прости меня, Паша!».
У калитки ее ожидала мама. Лицо натянутое, руки перебирают пальцами, глаза красные от слез.
- Что случилось, мама? встревожилась Анфиса, а в груди заколотилось сердце так, что готово выскочить наружу.
- Доченька, прости меня! - взмолилась мама сквозь слезы, ее плечи затряслись, глаза наполнились тоской, - это я виновата во всем. Вижу, с Толей у тебя не сложилось, а сегодня вернулся твой Павел.
- Павел? - Анфиса качнулась, но удержалась на ногах. Перед глазами все поплыло, она ухватилась за колья забора. Было невыносимо больно в груди, дышалось с трудом, словно ее накрыли могильной плитой, закопали живьем в могилу.
- Я знала, что он жив! Мама, что мне делать теперь?
Анфиса опустилась на мокрую после дождя землю прямо под забором. Закрыла лицо руками. Плакать не могла. Наружу вырвался протяжный стон. Ей хотелось выть
Мама молчала. Она села рядом с дочерью, не в силах снять ее боль.
- Мама, я хочу увидеть Павла. - раздался слабый голос Анфисы. - Я хочу в последний раз увидеть моего Пашу.
Что-то странное, тревожное было в ее голосе. Мать заглянула в глаза дочери и испугалась.Во взгляде ее девочки были смешаны отчаянье, боль и тоска. Анфиса встала, собравшись с силами, выпрямилась и пошла вдоль улицы. Навстречу ей шел Павел. Они поравнялись, замедлив шаги, Анфиса остановилась, бледная и растерянная, она посмотрела в глаза Павлу.
- Здравствуй, Паша, - тяжело выдохнула она, - я рада видеть тебя.
- Здравствуй, - ответил он холодно и прошел мимо.
Анфиса осталась стоять на месте, словно вросла в землю, провожая его взглядом, затем бросилась бежать вдоль по улице в направлении к лесу, с каждым новым мгновением ускоряя шаги. Деревня осталась далеко позади, колючие лапы елей хлестали по лицу, капельки крови стекали из многочисленных ранок и царапин, окропляя кровью мох под ногами.
Она не чувствовала физическую боль, только что-то невыносимо ныло внутри нее.
«В его взгляде только холод презрения. Я предала нашу любовь, изменила себе». - мысли болью отдавались в висках, выворачивая душу наизнанку, плавя ее сердце, убивая желание жить.
Лес обступал плотным кольцом, окуная ее в темноту мрака. Воздух, насыщенный запахом багульника, кружил голову. Анфиса же мчалась вперед, прыгая по кочкам, не ощущая зловония болота и ничего не видя перед собой. Зацепившись об изогнутый корень, Анфиса полетела прямо в объятья трясины.
Она не сопротивлялась липкой грязи, обволакивающей ее обессиленное тело, все настойчивее засасывая его в прожорливую утробу. Анфиса только смотрела в темную синеву неба над головой, словно прощаясь с этим миром, в котором остается ее единственная любовь.
«Прости меня, мама, будь счастлив, мой любимый Паша!» - подумала Анфиса перед тем, как скрыться под водой.