Й
— Самый короткий путь никогда не будет прямым. А точнее, верней всего будет тот путь, который является самым главным для тебя, — сказал он. — Хочешь, возьми мою тогу, и ты сможешь перемещаться, как я, — в любую точку пространства.
— Если бы мы не знали, на что идем, я бы еще приняла вашу тогу. Но я знала... Так на чём я остановилась? Хорошо, я скажу... Потом нас будут крыть матом. Потому что нам нечего будет ответить, мы будем просто молчать. Они будут кричать и плеваться. Когда перестанут кричать, начнется самое страшное. У них не будет слов, так как надо будет признать нас богами. Даже если мы не будем требовать, чтобы нам поклонялись, у нас будут инструменты, которые захотят называть "вещами богов".
Ждать осталось недолго. Года, может быть, два. Я не могу сейчас точно сказать... У нас есть такой термин — "убожество мысли". Это когда человек говорит о таких вещах, которые приводят в ужас. Он уже не способен поверить в реальность тех образов, которыми он оперирует. Но мы ничего не можем противопоставить им. К этому надо быть готовым. Оглядитесь вокруг. Что вы видите?
Только пыль на том месте, где раньше был цветок. Скоро это место превратится в пустыню. И останется лишь песня ветра и голос разума, повторяющий то, что уже сказано. Которое совершенно не интересно. А до того, как ты состаришься, ты уже этого не услышишь. Если услышишь вообще что-нибудь. Это время пришло, ведь правда? И оно почти наступило. Оно на твоей стороне. На сколько лет? Может быть, на год, а может, на день.
— Да, ты права... Ты умрешь как все. Ну так лучше пусть будет быстрее, чем мучительнее. Почему? Да потому, наверно, дорогая.
— Почему на месте лесов образуются пустыни? А потом, через тысячи лет, на месте пустынь, возможно, расцветут сады. Это игра неподвластных нам сил... Но ведь можно объяснить, откуда берутся горы. Мы знаем, что они образуются в результате столкновения плит земной коры. И если бы это продолжалось без конца, их вершины упирались бы в небо. А когда раз за разом возникают сразу три планеты, которые будто собираются убежать от Солнца, объяснения этому нет...
— Подождите, профессор, не увлекайтесь. Сейчас у вас всё выходит гладко. Но если такое происходит сотни тысяч лет — что такое "ваше время", как вы его называете?
— Это прелюдия к дальнейшему развитию событий, — ответила Мари. — Я объяснила вам самое простое и непосредственное... Мы просто-напросто не успеем пустить здесь корни. Мы возьмем всё необходимое и исчезнем во времени.
— Но здесь есть одно "но". Вы, как выясняется, вовсе не хозяева своего времени. Вы можете его только моделировать. Можно сказать, что вы просто играете в игрушки. Вечные человеческие игрушки, которые не отбрасывают тени... И что будет потом, вам совершенно не ясно. Хорошо, я не буду вам мешать. Это даже забавно — наблюдать за вашими прыжками...
****
Чжоэн знал, что кавалер Фьюгарт не пользуется у его нынешних "сотоварищей" таким же мистическим авторитетом, как Кыуниг Рогатый. Кое-кто откровенно роптал, не понимая куда ведет Фьюгарт, не успевший стать для них своим после смерти главаря шайки. Чжоэн знал, что кавалер Фьюгарт не пользуется у его нынешних "сотоварищей" таким же мистическим авторитетом, как Кыуниг Рогатый. Кое-кто откровенно роптал, не понимая куда ведет Фьюгарт, не успевший стать для них своим после смерти главаря шайки. Говорили, что раньше он служил императрице, пытавшейся наставить его на путь истинный, но поссорился с ней по поводу тайной ложи "Великой орхидея", предупреждая о грозящих последствиях.
— Мы должны поднять бунт, — сказал Чжоэн двум разбойникам. — Фьюгарт не говорит нам о своих целях, в Эль-Бинор, похоже, нам не попасть... Тогда чего он хочет? Может, сдать нас властям и получить вознаграждение? Что он задумал? Кто знает? То-то же...
— Тебе, выскочка, жить надоело? — услышал он в ответ. — Кавалер церемониться не будет. Вздернет тебя на первом суку... Понял? Вздумаешь кочевряжиться, он шутить не любит!
— Только если вы будете его слушаться как главаря. Если покажете свою независимость, он не рискнет...
— А нам-то что до тебя! Подыхай как собака! И не морочь нам голову. Мы пойдем с ним. Будет нам от этого польза или нет, не имеет значения.
Не найдя здравомыслия у бандитов, Чжоэн решил бежать первой же ночью. Отряд ночевал у заброшенной водяной мельницы. Убедившись, что Фьюгарта на рассвете сморил сон, Чжоэн спустился к реке, разделся и прыгнул в воду, надеясь, что быстрое течение унесет его так далеко, что никто не сможет догнать беглеца и на лошади.
****
Красивая дама в изысканном черно-красном платье с глубоким декольте прогуливалась с Йортеном в садах Тубзерина. Она отговаривала молодого человека от резких действий, способных нанести вред королевству. Йортен знал о ней достаточно много — но он не мог всего доказать. А Ниярбет был уже мертв...
— Вся их кодла называет себя "модераторами", — говорила Зиентара. — Навязывают нам исподволь своё мировоззрение. Это тот шанс, которого их церковь так страстно желает! Понимаешь? Кто-то со злым умыслом, а кто-то действуя якобы из высших побуждений, осознанно или бессознательно.
— Проецируют в наш мир атмосферу сомнений, сложностей и проблем. Понятно... Короче говоря, они создают у нас ложную реальность.
— Есть и такие, которые закончили Школу мистерий, где не раз меняли имена и внешность. Они владеют магией перевоплощений, которая снимает все ограничения со всех видов перемещений. Но их возможности ограничиваются двойным посвящением: надо пережить ритуальное посвящение и стать тем, кого они хотят увидеть в конце представления; и потом, для того чтобы их сила многократно увеличилась, они должны принять новую философию, которая даст им право на перевоплощение в другом мире и изменение его в своих интересах. Их называют "медиумами"...
— У них это высшая каста? Типа "белая элита"? Ну ясно, идея такая — они во главе толпы прогрессивного народа!
— Они работают грубо и цинично. На наших глазах. Это очень страшно, потому что это похоже на колдовство, только необратимое. Понимаешь? Есть те, кто это делает, и есть те, то ими руководит. А еще есть те, кого используют. Вроде нас с тобой. Но мы не знаем, как работают силы, разрушающие наш мир. Вернее, не хотим знать. Нам это кажется абстрактными глупостями. Пусть будет что угодно, мы знаем только то немногое, чему нас учили. А остальное — слова. Так мы и живем, храня верность словам, ничего не зная про дела. Как ты сам и убедился...
— А зачем нам это знать? — спросил он. — Разве от нас что-то зависит? Мы уже много лет спим и ничего не видим. Нам больше незачем просыпаться. Ничего не имеет значения, абсолютно ничего. Мы живем в плену иллюзий. Эта не наша жизнь, и мы это знаем.
— Нет, мы не спим, Йортен! Это не так. Мы боремся. Мы пытаемся открыть всем глаза, — упрямо сказала Зиентара. — Когда мы бодрствуем, мы видим, что мир полон опасностей. И знаем, где они скрыты. А спящие никогда этого не узнают. Но никто не в силах помочь нам... Избавить нас от боли и страдания.
— Наверно, мы этого не достойны...
— Нам тяжело, — вздохнула она. — Мы теряем близких людей, потому что не способны им помочь. Люди иногда, конечно, совершают плохие поступки... И тогда мы спрашиваем себя: зачем? Чтобы ОНИ пришли? Чтобы мы в них поверили? Почему мы это делаем? И знаешь, что мы себе отвечаем? Потому что нам кажется, будто это наша жизнь. И это весело! Понимаешь?
— По-моему, понимаю. Вы хотите сказать, на самом деле мы об этом даже не задумываемся. Ладно... В общем, да. Но почему?
— Потому что после этого можно считать жизнь шуткой. Жизнь и есть шутка.
— Разве?
****
Имперское войско торжествовала над варварским, так как сделать большую массу солдат подвижной — это и есть искусство, которое дается лишь высокой культуре. Варварство на это не способно. Оно движется рывками. Бряцают доспехи и падают головы, а театр войны остается совершенно недвижим. В нем невозможны ни встречные атаки, ни ночные маневры. Он только ждет.
Лаагадцев подавляли не храбрость миротворцев Айна Бесстрашного и не количество его солдат — совсем нет: их массы были не меньше... но они были мертвы -- не способны к движению. Они не умели концентрировать в одном месте большие силы, двигать их в порядке, снабжать необходимым и поддерживать связь. О полном подчинении их командиры , конечно, не могли даже мечтать.
Но в их распоряжении была своя, особая, магическая сторона жизни — и они этим воспользовались. Этот мир полон возможностей для человеческого ума — но варварам Лаагада надо было уметь найти эти возможности. Если, конечно, они хотели выжить... Всё, что происходит в мире, происходит потому, как действует люди, и, в первую очередь, потому что им удалось об этом подумать.
Бляха с изображением василиска на груди имперского солдата производила куда большее впечатление на простых крестьян, чем шипованные перчатки разбойника или клювовидная маска, закрывавшая лицо "святого гонца". Имперский воин был не в пример лучше экипирован и имел на вооружении какие-то хитрые приемы рукопашного боя. И в одиночку такие солдаты стоили двоих или троих. Они тщательно изолировали свой мир от остальных, сохраняя тайну своих побед.
Такова одна из причин, по которой лаагадцы сняли осаду Эль-Бинора, не дожидаясь полного разгрома. Их массы откатились в Цирилун и стали возводить на границах провинции оборонительные сооружения. Это обстоятельство, как ни странно, заставило цирилунцев серьезнее взяться за дело, ибо их собственные земли, расположенные на берегах Зеленой реки, были ничем не защищены.
Вскоре после того, как ворота города были открыты, Лаам и Меагда договорились о дальнейших действиях. Сначала они попробуют добраться до королевского замка, а затем попытаются узнать, где находится Оортебус. Но для того, чтобы устроить его побег, надо было раздобыть оружие. Лаам был уже на пути к оружейным мастерским, а Меагда — к трактиру, который носил название «Призывной рог».
В этом месте, где по слухам собирались охранники замка, она должна была раздобыть не только еды, но и нужную им информацию. Желательно, свежую. Кое-что подсказывали и городские впечатления. На стенах некоторых жилых домов до сих пор сохранились мрачные граффити, на которых были нарисованы подвешенные за ноги тела, из которых капала кровь в алхимические реторты.
— Интересно, что сейчас делает Чжоэн, — сказала Меагда.
— Да, ему не позавидуешь, — пробормотал Лаам. — Я, признаться, не ожидал такого расклада. Если в городе Мари, значит всё гораздо хуже, чем мы думали. Здесь орудуют такие силы, против которых у нас просто нет шансов…
— Я не зря думала об этом последнее время... так вот, если верить тому, что я видела в астрале, мы не одни модераторы в этом мире.