Научно-фантастический роман «Кластер». Часть вторая
Источник изображений: images.yandex.ru
Источник: https://xn--80aacco7a1al3a7bs7e.xn--p1ai/
Авторский сайт: Ревущаябочка.РФ
Глава 40. Театр антропоморфных уродств
Источники природных и неприродных запахов располагались живописными переговаривающимися группками в бетонном предбаннике преисподней, словно в приёмной главного Крысовина Вселенной, - бомжи, фирмачи, должностные лица. У каждой отдельный бред и бренд. Впереди грезилось благополучное окончание мероприятия. Казалось, ещё через мгновение из-за спины губернатора выскочит какая-нибудь отрывная дьяволица в секретарской мини-юбке, разложит всем шоколадки к чаю, взмахнёт метлой, да и позовёт всех на дижестив, хотя аперитива нисколечки и не было. А потом с шипением и горловым клёкотом умотает обратно, где была. И вся массовка потянется на выход.
Юный крысовин, взматеревший карлсон, похоже, по-прежнему не улавливал полного смысла человечьих слов, хоть так и поводил своими симпатичными звукоуловителями по обе стороны квадратной головки. Один лишь ящериный шип, полусвист, фирменное сюрчанье, сплошное утробное буркотание сильно проголодавшегося вурдалака. Словно финал званому обеду исполнял сам шеф-повар, он же судебный пристав Страшного суда, всегда имевший право отстреливать должников.
Впрочем, откровенно уголовная образина главного человеческого начальника, губернатора, инфернального пришельца не сильно интересовала. Про него он и так всё понял. Да и Галактике давно про него было неинтересно. К тому же наверняка невкусный боров.
Другое дело - слегка грамотные и наотмашь ароматные бомжики из полуподземного этажа, особенно эти двое, сыщик и доцент. Явно - свои среди чужих, чужие среди своих. Эти-то откуда и как могли взяться на границе двух миров, фактически не принадлежа ни одному из них?! Одни только быстро проговариваемые ими тексты чего стоили?! Как не записать на соответствующий носитель?! Да не распространить по соответствующим заинтересованным службам и ведомствам?!
Тут уши у чебуратора задвигались с удвоенной энергией. Свой взгляд он, не переставая, переводил с активно шепчущихся умных господ бомжиков на тупо переговаривающееся правительство региона и наоборот. Верх - Низ. Низ - Верх. Тик – так ходики, пролетают годики. Бомжатник получался на все пять звёздочек, с увесистым плюсом. Комплектность полная. Скриншот глубинного общества. Russian deep state! Кого тут только не было! Однако чем пристальней приходилось следить за персонажами, тем более, записывать их речи и повадки, тем меньше находилось отличий. Словно китайцы присутствующие всё больше казались на одно лицо. Члены правительства, бандиты и бомжи. В чём разница?! Странно, раньше он их как-то получше различал. Пока не выпала нелёгкая запечатлеть для вечности. Впрочем, один в один получались и теперь. Конспектировал юный инопланетянин буквально всех, и сожителей своих полуподвальных, и отморозков на обслуге и их совместных, высокопоставленных гостей. Только не на убогий карандашик он их брал, как дремучий доцент, а на куда более серьёзный агрегат. Главное, что чуткий и совершенно беспристрастный, где-то там за ушами аккуратно припрятанный и уже оттуда стригущий тут всё подряд.
Вот-вот. Опять начали обмен информацией. Пое-ехали! Мотор-р!..
- Откуда у этого организма такая спесь?! Он что – организменнее нас?! Да его бы у параши держать! Только что губернатор, потому и пыжится! - Доцента опять понесло на несимпатичные обобщения по поводу начальства. - Неужели сама по себе должность всё решает, независимо от ума, уровня развития, морали и так далее?! Наизнанку вывернулся человек. Напрочь позабыл, что таков же, как и мы. И смертен и убог. Что для него, как и для нас, главный враг - это даже не другие люди, а только смерть. И её предшественники: болезни и старость. Запланированная и внеплановая дорога к исчезновению. Нет-нет, этот крендель всерьёз думает, что сделан совсем из другого теста, нежели мы. По сравнению с нами он действительно видит себя небожителем. Остальных людей за потешных таракашек держит. Главное - кто?! Кто сам гнида смердящая. Я не слишком некорректно выразился?! Прости, если что.
- А я тебе всегда говорил, - ответствовал всё в том же нонконформистском духе сыщик, согласно и размеренно кивая подозрительно стриженой и чисто вымытой головой, - что мертвечиной может потягивать только оттуда. Из власти, из вертикали той самой. Ты прав, дорогуша доцент. Внизу, что воняет, давно в земле, в навозе, действительно в вечности. В неё саму и перепрело. Так что и ты извини меня за сильно правильный текст. Но мы же как всегда только за правду-то и рубимся, согласись.
- Соглашусь. Всё-таки самый жуткий тип обитателя властной вертикали - не должностная вонючка, не скунс в погонах, а именно верховный богомол, их прототип, исходник. И знаешь почему? Не потому что он как бы святоша и вдруг убивает. Святоши все убивают, так или иначе, но все. А этот убивает только потому что он принципиально иное существо, чем мы. Иначе устроен. Словно бы с того света пришедший. Крови напицца. С виду набожный такой, подлец, пристойный, порядочный, в галстуке, но на самом деле абсолютно не от мира сего. Посмотри на главного персонажа всего этого представления, на губера, да он больший пришелец, чем наш инопланетный парнишка!
- В точку! Эти антропоморфные богомолы, как мне кажется, сошли с гранитных постаментов наших площадей. Они - реальные клоны тех лысых дедушкиных статуй. Поэтому они и не дают их рушить, даже когда самого дедушку давно прокляли. Потому что они их собственные матрицы. Иначе процесс воспроизводства остановится. Иначе их самих не станет. Они - безусловные клоны клонов с него, вполне в состоянии оживать, как бы в полной мере существовать и даже как их матричный прототип, становиться живее всех живых.
- Тс-с, далеко не распаляйся… процесс-то из процессора, гляди-кось, до чего и сам по себе распалился! Скоро лавой потечёт. Как бы не зацепил!
- Не-не! Они не сами будут оприходовать и палить. Не та модификация. Господа правители собственных ментопсов пришлют, скажешь, нет?! Знаешь же, как они обращаются с людьми, со своими же соотечественниками, даже с не пьяными почти?! Товарищи гитлеровцы хоть музыку включали, маскировали шум, когда на тот свет отправляли живые души. Наши же ментопсы отправляют туда в открытую, не маскируясь, среди белого дня, никого и ничего не боясь. Тихо-мирно! Это-то и страшнее всего. Спокойная обыденность повсеместно и прямо сейчас свершающегося зла. Свели всех до уровня животных и теперь наслаждаются театром своих крепостных антропоморфных уродств. Презирают ими же изуродованный народ. Подачки бросают.
Грозу каким-то образом всё равно пронесло. Словно торпеду мимо палубы. Господа не стали осуждать бомжиков за непотребное поведение по ночам. Даже разрешили и далее столоваться за счёт учётных благотворителей. Холмогоров, кулуарно посоветовавшись с Андреем Валентиновичем, всё же воздержался и от модного непосредственного контакта с человеческими массами. В пупок ни одного бомжика так и не поцеловал, как-то удалось воздержаться, впрочем, особо и не рвался. Словно морок какой сошёл на руководящее чело. А может просто повезло тем, кого могли бы вот так оприходовать. Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь!
В завершении визита, совсем никак не поступив, ни в чём до конца не определившись, в совершенно смутном, небывалом для него состоянии духа, губернатор смятенно проследовал к выходу. Чуть не споткнулся на ступеньках, но поддержали грузную тушу. Такое у него и в самом деле произошло впервые. Никому чих-пых не вставить, шею не намылить и просто так удалиться, словно обделанный. Для чего тогда приходил, для чего столь красиво позировал на фоне местной экзотики?! Будто кто-то загипнотизировал суперначальника со стороны! Почему так вышло, да кто ж знает. Примерно так подумали все, кроме, быть может, звёздного рецидивиста карлсона из детской зыбки. Межпланетный жабёнок уж точно всё про всех знал и ни за что не ослаблял фиксирующего контроля за своим потрясающе переменчивым человеческим экипажем.
Потом опомнившиеся благодетели, бандиты, они же временно добрые деграданты и простые дауны, подмигивая и поцокивая длинными, предательски-птеродактильскими своими язычками, побежали вслед за губернаторской комиссией. Непонятно откуда и для чего свалившийся шухер отшуршал таки шершаво! Хозяин видимо ушёл довольным, хотя и чем-то слегка взволнованным. По-любому оставалось быстрее заканчивать изрядно поднадоевший спектакль всеобщей любви и социальной справедливости.
Один деградант, остановившись на минутку, задвинул под стол большую бутыль с синим озверином (в награду овцам за смирное поведение!). Указал на неё всеми фибрами-жабрами - мол, всё ясно? Греби, налетай, баюшки бай-бай. Это вам барин за примерное поведение выкатил, хотя голосовать всё равно не будете. Но поддать для общего куражу всегда можно или даже нужно. При этом кокетливо прижал перепончатый пальчик к губам или что там у него на самом деле. Пир пиром, но чтобы ни одна жива душенька там вверху, в поднебесных кругах не огорчилась. Кто погорячится излишне, тому путёвку в старый санаторий «Шумел камыш» без всякого дальнейшего пансиона! Ясно?!
Народ согласно и радостно помычал, потом для убедительности поблеял и замотал мохнатыми, девственно безрогими бошками. Один из представителей кудряво-немытого народа по наверное фамилии Норкин, да-да, тот самый, давно не писавший любитель дельтапланов и игры в непонятное «очко», мгновенно перезадвинул бутыль так, что она пропала из виду. Причём полностью.
Даже с экрана стратегических камер инопланетного наблюдения исчезла та ёмкость. Специальная операторская группа пришельцев буквально с ног сбилась, в поисках артефакта. Перепалила кучу межзвёздной аппаратуры, но даже она так и не нашла ту земную заначку.
Крысовидный мальчуган, не успевая фиксировать происходящее, чуть не вывалился из зыбки, то есть, из кресла командира экипажа и одновременно главной операторской площадки. Да, зомби здесь удались действительно тихие! Стены шатаются и свербят во все ухи.
В этот, самый душеволнительный момент в подвале на крутом крене и при самом полном форсаже как раз и обнаружился незабвенный командир эскадрильи полуопознанных краснозвёздных субъектов. Он чётко замочил где-то капитальнейшего «скунса» и теперь нёс в ободранном клюве его останки, чтобы надёжнее перезапрятать под сокровенную подушку. Вот кого никогда не требовалось учить летать-дельтапланить или мозги кому вставлять. Такой сам кого хочешь научит, а потом заставит это кушать.
Вот классически прошёл дверной проём, чуть не посбивав как кегли исчезающих начальников и демонстрируя высочайший класс пилотажа.
Вот на бреющем, почти подстригая усы мирно пасущимся тараканам, обошёл почти все свои владения.
Вот, сделав бочку и покачав приветственно крыльями над родимым порогом, - на все точки фюзеляжа, целёхонький, но на последней капле из трусов - упал на свою взлётно-посадочную. С разворотом и точно перебитым носом на выход. Порядок превыше всего!
Судя по всему, рейд по вражеским тылам выдался у него на редкость удачным. Само возвращение на базу и филигранная посадка оказались поистине звёздными. Они произвели неизгладимое впечатление на арьергард уходящей комиссии. Можно сказать, фурор. Через секунду не оставалось в помине даже их тонкого руководящего запаха, столь запавшего бомжикам в их грубые но сильно чувствительные ноздри.
Кто-то из внезапно обиженных благодетелей-бандюков попытался было отыскать пузырь стратегической и чудодейственной «синеглазки» и забрать назад у этих «вах-вах нехороший человек» незаслуженный презент. Если бы он его нашёл, то рассмешил бы кого угодно и резко подорвал престиж весьма уважаемого, особенно под дичь, человеческого собрания.
(И метагалактического в данном случае также. Такая там прошла юмористическая ремарка. Под хохот отсматривающих учебный фильм курсантов-рейнджеров, будущих прокураторов, стажёров-резидентов Большого Магелланова облака на Земле).
Смех и в лучшие времена не часто свиристел реликтовым соловушкой под этими почтенными лампочками. Потому что смеяться часто лучшее лекарство, но всё таки не при начинающемся с дармовой похлёбки поносе.
Так что найдёшь сейчас тут что-нибудь, как же! Каждый бомжик, откушавши губернаторских яств и в предвкушении ещё и хлебануть неведомого озверина, мурлыкал про себя всё ту же арию грядущей незабвенной девушки, злодейки Синеглазки: «Ой, цирроз, цир-ро-оз!.. Не циррозь меня!». И дальше уже подпирал изнутри остальной полуподвальный хит-парад. Про миллион алых роз, про козлёночка ни за что ни про что козлом названного, про власть козлиную, которой всегда есть кому но ни за что гордиться. Потому что полуподвал тот действительно на редкость певчий подобрался! Всегда как пред богом голосистый.
Поэтому благодетельные бандюки, словно бы их знамением каким окрестили или серебряных пуль в зады навтыкали, также пропали словно привидения вслед за окабаневшим губернатором с его твистами-министрами. Дверь в полуподвал громко закрылась, да и сходу замуровалась почти сама собой. Практически задраилась. Также схлопнулось и остальное пространство вокруг. Оставшийся в сумрачной лакуне мир снова получился замечательно отрублен, сноровисто порезан и разделён на множество неравных частей, точно по размерам остающихся душ. Лебенсраумы, как известно, никогда не равны друг другу и потому на мировую друг с дружкой по-настоящему не идут никогда.
Опять вернулся родной шум канализационки. В который раз заструился милый полуподвальный сленг. По-доброму залыбились щербатые грязные мордуленции. Заслюнявились малярийные губы. Засветились ни за что не угасимым неприкосновенным запасом разума закисшие, воспалённые глазки. Приближался час Х. Ой, как опять приближался, собака. Крадучись, подрагивая кончиком хвоста, поводя ушами с кисточками антенн и потому как есть неотразимо. Ибо до последнего никому не оставалось понятно, когда же и как именно накроет мохнатая лапа Провидения свои последние жертвы.
Все-все, у кого душа продолжалась нараспашку, при любом варианте простывали насквозь. Как насквозь всех непрерывно протыкали. До того сипели изнутри и кнаружи! Но кто-то продолжал и продолжал подкачивать. Может то волынка была такая шибко экзистенциальная в лапах подвало-мучителей?!
Ласково посверкивая бирюзовым и крутым своим бочком, из ниоткуда но в куда, то есть, прямо на стол к истосковавшимся по ней бомжикам сияющей жар-птицей сноровисто выпорхнула и шмякнулась о столешницу всегда любимая и желанная дьяволица-спиртоносица. Волшебная преобразовательница мира «синеглазка». Причём не какая-нибудь, но пятилитровка, мать её дери и так далее. Тут же принялась проникновенно журчать, циррозить в разные там кружечки и надкусанные пластиковые и стеклянные стакашки. Делать жизнь хорошей, а самую отвратную болотную кочку обаятельной пластмассовой дивой с обложки «Плэйбоя» со свалки. С творческим псевдонимом Клава.
Девоподобный лилипутищще в танковой своей висячей бай-бай-платформе старательно изображал детский плач навзрыд. Получалось конечно классно, но на любителя. Сам же в это самое время производил напряжённые вычисления по поводу недавно увиденной и отснятой фактуры. Бомжомамка, думая, что у великовозрастного детёныша так оригинально пучит животик, принялась ему опять его мять-массировать, портить воздух маленькой детской мечтой, пока чудо-пацан или чудо-девчонка не затих, словно бы изнеможённый по-настоящему большим земным удовольствием. А может просто кончил дурачок с непривычки.
Облучённые волшебными рентгенами неземной, синеглазой благодати бомжики уверенно добирали высший градус не снящегося, а реально и конкретно, как петушок курочку, топтавшего их межпланетного счастья. Тут оно у них и вправду снова получалось. Кайф усугубляло всё более усиливающееся мазохистское предчувствие непременных скорых мучений от чересчур отпадного завершения промежуточного такта. Видимо скоро опять прилетят ненасытные глюки-дельтапланы, немытой человечинкой лакомиться! То-то адреналинчику повсюду прибавится! С гавнецом пополам.
Но пока-то этого не было! Следовательно, пока что можно жить как жили. Хорошо звезданутые обитатели пятизвёздочного бомжатника поглощали оставшуюся, давно не виданную, давно не нюханную снедь. Заливали её туманным денатуратом, клубящимся словно зелье. Всё ещё присущий каждому кислотно-щелочной баланс вновь загибался по излюбленной плавной глиссаде. Как-то так привычно, по-родственному он это совершал, так что уже и не страшно было. Бомжики заново, но опять на время позабывали про хвори и про боли свои несусветные, повсюду отрастающие, словно чертополох после дождя, подобно метастазам после эктомии остающихся надежд. Даже про начинающийся понос постарались забыть неисправимые смельчаки. Однако он не сдавался и гонял бедных туда-сюда, туда-сюда. Как забыть нам эту песню?! Параша едва не подавилась.
Зато уж душенькам ихневым становилось куда как вольготней в быстро суживающемся и сразу каменеющем пространстве сверхсекретной метагалактической лаборатории.
Зато уж и времечко всё быстрее прокатывало сквозь их последние сусеки своим темпоральным колобком неотвратимых перемен. Выдвигала на них прямой наводкой свои главные и вспомогательные калибры.
Заканчивалась и наконец-то подходила к завершению на редкость неудачная командировка последних странночеловеческих товарищей на этот странный, страшный свет, в котором ничему довериться никогда нельзя было. Как это в очередной последний раз и выяснилось.
Бомжомамка ко времени очередного промежуточного финиша почему-то сладко вырубилась и, живописно разметавшись, храпела себе на груде своего драгоценного шмотья, нажитого непосильным трудом.
- Бабе всегда хорошо, - вдумчиво, почти завистливо молвил доцент, ковыряясь в ушах ваткой намотанной на спичку. – Пара пылких ночей в будуаре и любая проблема в шляпе. Можно даже лишнего косячка на халяву стрельнуть при этом. Смотрите, эк её разобрало! Вот даёт!
- Какие ночи, доцент?! Ты что, с дуба рухнул?! – Ухмыльнулся Норкин, вновь зажужжавший вокруг роскошного тела леди Кры, бесконтрольно пребывающего в царских своих отрубях. – Пара минут, не больше! И ищите шляпу!
- Как кролики?! – Хохотнул Колик, сам пьяница с глазами кролика.
- Кролики это не только ценный мех! – Резонно заметил на это Норкин, обеспокоенно роясь в районе кармана. – Во! Нашёл. Не бойтесь, я его держу! Так что, друзья, приступим?
- Глядикось, настоящий мужик! - Восхитился сыщик. – Ну-у, значит, не всё у нас ещё пропало! Есть повод усугубиться до поросячьего визга.
- Кстати, на эту вашу тему. - Опять не полез за словом в карман безудержно грамотный бомжик по кличке Фредди. – Господа, а ведаете ли вы, как звучит первая статья конституции Непала?
- И как же?! Просвети нас, мудозвон!
- Гражданином страны может быть только рождённый непальцем и непалкой! Остальных просют не беспокоиться.
- Жаль. Эх, а мы-то убогие так ничегошеньки по жизни и не узнали, окромя палок и пальцев. Да и тех кривых.
- Ну не скажи. Смотря какой палец или тем более палка. Да и кривые получше прочих.
- Ой, мама Клава, как же я дико описюневаю! – Толика полуподвальные трепачи довели до того, что он несколько отошёл от золотого стандарта в своей единственной жизненной формулировке. И даже, поддавшись примеру, аналогично залез в район собственного кармана, вдруг хотя бы сейчас, в потоке всеобщей прухи, обнаружит стародавнюю пропажу. Увы.
Преходящим, взаимоперетекающим получалось всё-всё заново и без исключения. Повально теряло формы и прочие очертания. Буквально, что ни возьми. Всё-всё это, злокачественно и мимолётно прущее мимо, внезапно оказывалось никчемной перестроечной загогулиной, тупым символом, чем-то неумолимым под знаком конца. Sub specia finis! Да и только.
Чего именно символом и знаком - это-то наиболее любознательным из них как раз и предстояло выяснить в решающей части грозящего вот-вот прорваться заключительного аккорда посреди окружённой со всех сторон обетованки без определённого места жительства. Его триггер был снова запущен – массовый приём ударной дозы чудодейственно озверевающей девушки «синеглазки». Разумеется, подопытные бомжики и на этот раз принимали её не совсем по своей воле. Точнее, теперь совсем-совсем не по своей. Казалось, сама судьба вливала её им в глотки, как расплавленное олово пред очами святой инквизиции. «Пейте, козлики, пейте! – хитро журясь, словно бы говорила эта басурманка – иванушками станете». Но даже и после того, как жутко обожгло даже их луженые глотки, замечательно взведённое до упора полуподвальное сообщество по инерции тупо всё ещё посматривало перед собой. Особо в деталях уже не различая, но тем не менее по-прежнему воспринимая в поле быстро туманящегося зрения застенчиво возлегающую перед ним двуногую жучку ламехузу, непроизвольно и безадресно источающую всякое такое для неугасимого поддержания всякого такого же. Хоть бы и у всех подряд. Потому что пока не разорит в прах-дым и этот муравейник – не успокоится.
В зависшую паузу зыбкого бездействия прямо по центру мизансцены как раз вовремя подрисовался хронически певучий бомжик Мухортов. Он умело перенаправил что-то не то заблеявшую отару совсем другой лощиной. Сходу переформулировал волнующемуся поголовью иную, куда более сокровенную тональность бытия. Да и не царское это дело, на полуголых во сне бомжих засматриваться и обсуждать, как бы прекрасны, благоуханны и обворожительны они при этом ни казались. Лучший певчий полуподвального хора мальчиков-ебунчиков опять затянул сокровенную, на мотив «Орлёнка» времён нескончаемой гражданской войны в разлюбезном своём отечестве:
- Меня-а называ-али в отря-аде козлёнком…
Тогда всё равно возбудившийся и оттого как никогда музыкальный коллектив полуподвальных антропоморфов, дружно чеканя просаженные глотки, зверски, с какою осталося душою подхватил:
- Менты на-зы-ва-ли козлом!
- У власти козли-иной козля-ат миллионы и нами гор-дит-ся страна!
По новому поводу усугубились намного более. Благодаря корытцу синеглазого озверина вновь началась массовая переинкарнация козлят в козлов, иванушек в интернейшнл. А также в прочих неведомых зверушек. Очень похоже было на то, что так начинался самый последний падёж земляной экзистенции. Поскольку человеческое существование, словно укушенное межгалактической мамбой, к этому времени устало метаться по всем своим схлопывающимся, точнее втягивающимся координатам. И тем самым само себя привычно вгоняло на тот свет. И если бы он не убегал так профессионально, да ещё зигзагами, давно бы там обосновалось.
Подробностей той замечательной агонии было счесть не перечесть. Подобное кололо, циррозило подобным. Частью сразу сваливаясь в пике. В то же время другой частью само привычно раскалывалось. Дьявольский эксперимент произвольно и словно бы непредсказуемо сворачивал к давно предопределённому финалу. Всех лабораторных крыс, постепенно, по мере отработки, а может и сразу, полуфабрикатом выбрасывал на свалку. Фактически выгружал.
Кто-то начинал самостоятельно плавать в бездне свободного падения, даже с понтом раскидывал руки-крылья. Кто-то сразу уходил в неё камнем. В затяжной, без раскрытия. Бездна исправно, как ей и положено, принимала всех чудиков. При всём природном богатстве выбора другой альтернативы ни у кого не оставалось. Со всех сторон один цирроз и одна дорожка! Так же и сверху донизу. Народ отчаянно зевал и вырубался, покоряясь, слышались последние не то вскрики, не то всхлипы:
- Эх-х! И спать хочется, и Родину жалко! А что делать?!
Адреналин струями стекал в ботинки. Бомжатская армия всё прирастала и прирастала батальонными группировками новых глюков, зомби и прочих завлекательных душек аватаров. Непросто было вычислить, а потом ещё и захватить среди них реально существующих. Так что разнообразным охотникам за таким товаром заранее предлагалось утомительно побегать, ловя и просеивая ускользающие, лопающиеся бесчисленные мыльные фантомы.
Даже коренные менты никогда не могли всё просчитать и произвести действительно реальный захват вычисленной жертвы! Куда уж тогда каким-то там пришельцам с инопланетянами!
Казалось, под черепными, и вправду почти зверушечьими коробками антропоморфных существ мерцал и струился полный спектр всех-всех земных удовольствий, вмятых в них до состояния ненасытного употребления.
На самом деле то был лишь сплошной кайф, связанный с ампутацией мозгов, а то и полной декапитацией. Поэтому интенсивный и всеохватный как никакой другой.
Во всех благополучно окозлившихся головах Зелёный змий группировался совсем по-чёрному. Даже яйца, всенародный гад, принялся откладывать.
Одновременно готовиться к генеральной драчке с Белой Горячкой, которая пока ничего такого не предпринимала, поскольку и так заполняла собою всё.
С филигранной подачи синеглазого озверина прямо на штрафную площадку жизнь оказалась настолько хороша да на миру красна, что даже просто так жить козлятам, полностью оприходованным в качестве самых настоящих подопытных козлов, а потом и готовеньких козлонавтов - наконец-то – совсем-совсем не хотелось. Захотелось чего-то совсем уж особенного. Воспользовавшись этим обстоятельством, жучка ламехуза таки соблазнила своего окоченелого летуна под боком. Отчего всем прочим соискателям пришлось на всякий случай отложить намеченную спецоперацию и попробовать обождать дальнейшего развития событий.
Об этом и о другом немного-таки попозжа. Когда зомбики прекратят оставаться безответно тихими и навалятся на судьбу со всею своею застоявшеюся силой. И всё же прорвутся в свою обетованку на земле, хоть по центру, хоть фланговой атакой. Всею козлятской кодлой. Такое теперь не только могло, но и просто обязано было произойти. Именно такой долгожданный кунштюк им всем и заготовила судьба. А потом, выждав удобный момент, воткнула в трансмиссию уже вплотную подбирающейся череды бурных событий и фактов. А вот сейчас попробуйте, ребятки, авось у кого-то и получится что-то! Теперь или никогда!
Подходил к концу и один из наиболее удачных экспериментов, осуществлённых лабораторией всеобщей паразитологии.
Как всегда впечатление смазала лишь реклама, на этот раз прокладок на редкость омерзительного свойства.
Верить приходилось сразу. После них ничего не хотелось, даже кушать, тем более жрать. Аппетит отбивался наверняка. Так что вероятно то был рецепт гарантированного похудения. Но какой и вправду тошнотворный!