Матвея на селе любили.
Старик он был тихий, добрый, под выпивкой не буйный, да и плохих привычек, кроме кривоухой собаки Фильки, за ним не водилось.
Филька же, напротив, была брехлива, характером очень своенравна, ни к кому в руки, кроме Матвея, не шла и облаивала всех без разбору, не имея уважения ни к возрасту, ни к заслугам.
Редко, неохотно к Матвею приезжал сын Костя с женой.
В два голоса они уговаривали Матвея переехать в город, в их просторную трехкомнатную квартиру с видом на школьный двор.
- Ты сам подумай - горячая вода, телевизор, гулять будешь в парке, летом на балконе газеты читать! Не жизнь- мечта! - соблазнял Костя отца.
- Да, папа, я вам буду картошку жарить, со шкварками! - хохотала невестка Машка.
- А как же Филька? Куда я ее? - недоумевал Матвей.
Но и на эту проблему сразу находилось решение.
- А мы ей ошейник купим, поводок, будешь ее выгуливать. - предлагал Костя.
- Познакомитесь там с другими собачниками, все повеселее, чем здесь! - вторила мужу Машка.
И Матвей согласился.
Собрал свои нехитрые пожитки.
Взял самое необходимое - запас папиросной бумаги, пакет табака, жестяную кружку и, зачем-то, теплое драповое пальто - и переехал в город к сыну и невестке.
По началу жизнь действительно напоминала сказку.
Матвей вставал, по привычке, с рассветом.
Шел на балкон курить.
Потом пил на кухне крепкий чай и уходил с Филькой на улицу гулять.
Но со временем Матвей понял, что чувствовует себя здесь не в своей тарелке.
И ему было проще гулять с собакой по незнакомым улицам, чем сидеть в знакомой квартире - он попросту не знал, чем себя занять.
Курить в доме Маша строго запрещала.
Обещанная картошка со шкварками превратилась в ежедневную, такую полезную и противную овсянку с изюмом.
Сын уходил на работу утром и возвращался под вечер - уставший, голодный.
Да, горячая вода, телевизор и парк под боком никуда не делись, но они опостылели Матвею уже через мясяц.
Ему хотелось обратно, на село - сесть на пригорок, закурить любимую цигарку и просто смотреть, как над темнеющим лесом оседает вечерняя дымка.
Да и Филька в городе словно взбесилась - она лаяла дни напролет, заставляя терпеливую Машу морщиться, как от головной боли.
Соседи стучали по батарее и кричали "Уймите вашу псину!".
Псина своим лаем собирала всех окрестных собак под их окнами - Матвей и представить себе не мог, что его собака может быть так популярна.
Филька рвалась с поводка, стоило им только выйти на улицу.
А новенький кожаный ошейник с блестящим медальончиков вызывал у нее приступы собачьего бешенства, сопровождающегося долгим и отчаянным лаем.
Матвею было жаль собаку, себя и сына, который явно был очень рад тому, что отец наконец-то рядом, под присмотром.
Старик тосковал по своему полуразвалившемуся дому - без горячей воды, телевизора и парка рядом...
Тосковал так, что ему казалось, будто вся эта просторная трехкомнатная квартира давит на него каждым своим метром...
Он исправно гулял, дышал воздухом, ходил в магазин за кефиром и встречал сына каждый вечер у автобусной остановки.
Так прошел месяц, за ним другой...
Однажды Костя не увидел отца на привычном месте, у остановки...
Он испуганно бросился домой, впопыхах открыл дверь.
Квартира была пуста.
В скважине зашелестели ключи и вошла Маша.
- Где отец? - сипло спросил Костя, готовый к самому плохому.
- Уехал к себе. - устало ответила Маша. - Он оставил тебе записку, погоди...
Она разулась, прошла в комнату и вернулась с листочком бумаги.
Костя перевел дух, потом взглянул на знакомые размашистые буквы - "Ваш ошейник нам давит... Жду в гости. Папа."