Солдатская доля полна огромного мужества. Я часто задумываюсь, почему люди в боевой обстановке отбрасывают инстинкт самосохранения и, выполняя задачу, двигаются навстречу возможной гибели.
Самым рискованным объектом нашей боевой колонны была командно-штабная машина «Сорока». Во-первых, она гусеничная. Против гусеничных машин противник широко применял мины срабатывающие при замыкании гусеницами электроцепи. Во-вторых, она была изготовлена из легкой дюралюминиевой брони, которая не выдерживала взрыва даже противотранспортной мины . А, в -третьих, ее преследовал злой рок. Наша первая командно-штабная машина подорвалась в 1983 году при переходе батальона в Кабул на этом же маршруте.
На , мой взгляд, теперь незаслуженно мало внимания привлекается к работе на войне саперов и связистов. Саперы настоящие герои. У меня комок к горлу подступал, когда я видел как они впереди разведки щупами ищут мины. Если щуп попадал в противопехотную мину, раздавался взрыв, и храбреца начиненного осколками оттаскивали в сторону. Трудно переоценить и незаметный труд связистов. В критические минуты боя, когда жизненно важной становилась помощь командования или соседей, когда все зависело от четкого управления подчиненными, я не раз с благодарностью вспоминал комбата и начальника связи старшего лейтенанта Покидова Н.А. Один требовал, а другой обеспечивал исправные радиостанции и три запасных комплекта аккумуляторов. Связь нас никогда не подводила.
В «Сороке» находились семь военнослужащих. Опасались ли они подрыва? Ощущали реальную угрозу жизни? Конечно же. Вечером, накануне трагедии, мы расположились на последнюю ночевку недалеко от Газни. После проверки охранения я стоял с майором Воробьевым А.Л. у последнего БТРа. Сумерки сгущались чрезвычайно быстро (в этих широтах тьма обрушивается на нас внезапно, по существу, без всякого предупреждения). Уставшие солдаты молча спешили завершить ужин и перейти кто к дежурству, кто к отдыху. Во влажном весеннем воздухе установилась гнетущая тишина. Он негромко сказал только одну фразу, но она как-то особенно прозвучала и запомнилась мне: «Больше всего я боюсь мин…».
Я ничего не ответил. Не хотелось лукавить или успокаивать с высоты уже год провоевавшего в Афгане. Я тоже боялся, но мое положение было гораздо безопаснее. Крепкая броня и высокий просвет бронетранспортера обеспечивали его хорошие противоминные свойства, что уже не раз подтверждалось на афганских дорогах.
Смелость – это не только бесстрашие. Смелость – это значит бояться, но все равно делать то, что должен. Самообладание, обусловленное высоким чувством воинского долга, вот в чем была сила советского солдата.
То, чего больше всего опасаешься, непременно произойдет.
…23 марта. Ранний рассвет , слепящий свет утреннего солнца освещает покрытые молодой травой горные склоны. Личный состав в приподнятом настроении: до конца похода несколько часов пути.
Моя 9 рота возглавляет батальонную колонну. Затем взвод связи три машины. «Сорока» идет третьей. Далее остальные. Двигаемся неосмотрительно бодро.
Около 11 часов дня. До Кабула чуть больше 40 км. Сзади сильный грохот взрывов. Оглядываюсь. Огромный столб черного дыма. В шлемофоне крики: «Сорока» подорвалась!!!», «К бою!!!», «К машинам!».
«Сорока» оказалась первой гусеничной машиной и своей гусеницей она замкнула цепь взрывателя сдвоенной противотанковой мины.
Я приказываю спешиться, отдаю команды командирам взводов на случай нападения душманов. А сам спешу к месту катастрофы.
…Удушливый запах пороховых газов, запах крови. Развороченный корпус штабной машины. Передняя часть будто вывернута наизнанку. Одна гусеница искорежена. Вокруг покрытые черным нагаром оторванные бронелисты, внутренние детали машины.
Растерянные солдаты, врач батальона и санинструкторы рот оказывают помощь раненным. (Я опущу описание чудовищных ран. Негатива и так очень много в нашей жизни).
Подхожу к начальнику связи старшему лейтенанту Покидову Н.А. Взрывной волной он был отброшен влево от «Сороки». На глазах у него слезы : переживает, как его примут дома и как жить дальше.
Рядом - ефрейтор Борисов Е.В. Возле него командир расчета АГС-17 «Пламя» сержант Михаил Яшин. Прикрывает от солнца. Женя бредит , на что-то жалуется , теряет сознание.
Недалеко лежит начальник штаба майор Воробьёв А.Л. у него глубокие раны . Он корчится от невыносимой боли, а комбат, держа его руки, кричит врачу: «Делайте промедол!».
Вот механик-водитель «Сороки» Орлов И.П. Накануне он удивил всех. В Кабуле нас ждала баня, но он встал ночью, нагрел воды, разделся и тщательно вымылся, поливая себя из котелка. Затем надел чистое белье. Когда-то так поступали русские солдаты и матросы перед трудным боем, чтобы предстать перед богом в чистой одежде. В наше время это стало считаться плохой приметой. Был найден зажатым в люке верхнего бронелиста на расстоянии более 30 метров слева по ходу движения.
Вот рядовой Тарасов А.А., второй радист. В момент подрыва находился на «броне» за командирским люком.
Рядовой Голованов А.В. За несколько дней до начала марша, он прибыл в батальон в составе спецгруппы из Кабула. Занимался ремонтом радиостанций и спецаппаратуры. Готовился к дембелю. Узнав о предстоящем рейде, он согласовал свой вопрос о прикомандировании к батальону на период перехода. На него пришлась значительная доля заряда мины.
Не можем найти сержанта Зарипова Р.Ю. Есть только его автомат. Слышно как его ,по-татарски, зовет земляк, механик-водитель БТР ефрейтор Баргаев К. Я.
К тому времени я уже прошел много испытаний, свыкся с жестокостями войны. Но к виду разорванных тел погибших и раненых товарищей привыкнуть невозможно. Ноги и руки становятся будто ватные, тебя сдавливает чувство вины и беспомощности перед этими мучающимися от боли молодыми ребятами. Настоящие герои. Ценой жизни они выполняли свой воинский долг и не жаловались на судьбу.
Вызвали вертолет и саперов из Кабула. Приступили к демонтажу радиостанций и секретного оборудования . Прибывшие с собаками специалисты инженерно-саперного батальона дивизии нашли рядом еще несколько фугасов.
Около 14 часов прилетел санитарный вертолет. Майор Воробьев А.Л. умер до начала эвакуации. На следующий день в госпитале умер старший топограф – топогеодезист ефрейтор Борисов Е.В. Еще через три дня умер старший лейтенант Покидов Н.А. Единственным выжившим и ныне здравствующим является командир штабной «Сороки» гвардии сержант Зарипов Р.Ю. Его искали за машиной, а нашли в задней части «Сороки». В момент подрыва Рустэм находился в радийном отсеке и обеспечивал связь по радиостанции Р-130. Блок радиостанций прикрыл его от взрывной волны. Он был контужен и найден лежащим на левом боку с поджатыми к туловищу ногами.
После отлета вертолета «Сороку» столкнули под правый откос дороги. Батальонная колонна тронулась. Впереди двигался прибывший к тому времени из полка бронированный тягач с противоминным тралом. Через насколько часов рейд закончился…
Мужество и отвага всегда являлись и являются характерными чертами русского, советского, российского солдата. Молодые ребята в машине управления шли в угрожающую неизвестность и выполняли свою задачу не ради славы. Они не думали, что совершают что-то героическое. Просто принимали обстоятельства своего дня как неизбежные. Делали свою работу как самую важную, уверенно шли навстречу опасности. И именно в повседневных проявлениях мужества и отваги и был их Великий подвиг.
За проявленный героизм все семеро награждены орденом Красной Звезды. Шестеро посмертно.
События тех лет нельзя забывать и замалчивать. Помнить павших, отдавать дань уважения тем, кто остался жив, - долг каждого из нас.