— И ЗИМОЙ, И ЛЕТОМ НЕБЫВАЛЫХ ЖДАТЬ ЧУДЕС —
Моя мама, такая же бессмертная, как и все обитатели данного измерения, после того, как отец погиб, сраженный копьем архангелов, посланных разогнать требующих равноправия демонов, отказалась от immortality, дабы спустя несколько тысячелетий воссоединиться с любимым супругом в нижнем мире и придумала потрясающий план мести: согласно замыслу Барбеллы, ее дочь должна была отличаться от сородичей кардинально - не разгуливать по злачным районам в откровенных одеждах, не сношаться с каждым встречным, не манипулировать эмоциями людей, увеличивая таким образом свою мощь. My mother хотела, чтобы кто-нибудь из паладинов Самого Главного влюбился в скромную и недоступную демонессу и предал своего повелителя, показав протестующим, что одержать победу возможно, пусть даже силы неравны, но, ослепленная ненавистью, сделавшая из собственной дочери орудие возмездия, она не учла, что я, хоть и являюсь частью масштабного проекта, роботом не являлась и, проведя миллионы дней в одиночестве, изредка контактируя с навещавшей меня матушкой, в итоге проникнусь симпатией к одному из soulless warriors, по вине которых не стало father, еще в отрочестве осознав, что они всего лишь исполняли приказ, и злиться следует на восседающего on the throne узурпатора, а не на его безынициативных, не обладающих собственными желаниями слуг, я, умышленно наделенная эмпатией, направила ее в совсем другое русло и сделала заложницей своих чувств - тех самых, которыми поделилась затем с Астаротом, наполнив его индивидуальностью, способностью рефлексировать, сопереживать, создав его как Пигмалион - Галатею, напитала не просто strength, но и поспособствовала появлению так называемой личности, that’s why my love имела множество оттенков - от материнской нежности к своему творению до скручивающегося в клубок файербола страсти, and in the world of strange people подобного рода relationships считались нездоровыми, поэтому я не предпринимала попыток зайти дальше, довольствуясь лобызаниями, полуобъятиями, беседами на отвлеченные темы, и богиня целомудрия, de temps en temps присылала мен милый подарки, оказывая честь своим покровительством, и я надеялась, что когда дело дойдет до суда, Диана вступится за меня, и ее пламенные речи хоть немного смягчать суровый приговор.
В нашей реальности потомство появляется путем абсолютно иным и с сексом, приносящим удовольствие, никак не связано: семя представителей мужского пола monde des dieux - всего лишь сжиженная энергия, а у женщин вовсе отсутствует репродуктивная система, - для того, чтобы у пары появились дети, следует настроиться на определенную волну, войти в состояние транса, сгенерировать в мыслях образ ребенка, подробно расписать как внешние параметры, так и характер, и только когда image in your head сделается цельным, постепенно обретая выпуклость, нужно перенести child в трехмерное измерение, так что, едва телепортировавшись from mother’s head рыжекудрой малюткой, я уже знала, с какой целью меня увековечили и не обижалась на отсутствие проявление привязанности, - для Барбеллы I was a gun, a sword, a dynamite, и поскольку молодость, красоту, а также все светлое и доброе, хранящее воспоминания about husband родительница передала мне, эволюционировав в неопрятную сердитую старуху непривлекательной наружности, вечно недовольную, шамкающую беззубым ртом и без конца ворчащую, я стала олицетворением всех тех качеств, что она утратила и со свойственным дочерям великодушием терпела ругань мамули, понимая, как трудно ей пришлось after daddy’s death, - невероятно красивый мужчина с оранжевыми локонами и озорной улыбкой отпечатался in my memory, и несмотря на то, что его имени maman не произносила, я ведала: батюшка занимал не последнюю должность в Аду до того, как Самый Главный начал гонения на нас, и даже теперь, understanding, чем грозит мое непослушание, я испытывала жгучую благодарность к преемнице старшей госпожи La Mort за то, что она дала отпор нашему общему недругу и верила в лучшее, though пессимистичная часть натуры ехидным голосом твердила о пытках, которым подвергнется мой ненаглядный, даже учитывая тот факт, что воином он более не является, а суровую жестокость и бескомпромиссность давно сменили чуткость, отзывчивость и трудолюбие, - все то, что мы всегда противопоставляли расчетливому, держащими в узде hard feelings Демиургу, объявившему нам войну из-за того, что мы слишком часто вмешивались в жизнь так называемых «никчемышей» и мешали ему наслаждаться их страданиями, предоставляли possibilities для достижения некоторых благ в обмен на признание нас своими патронами и приоткрывали завесу тайны, показывая, что потусторонность - не выдумка, и для избранных post mortem все только начинается.
Под конец своего существования Барбелла окончательно повредилась рассудком: ее разум перестал обрабатывать информацию, и она, бывало, собирала свои жидкие седые волосы в строгий узел, втискивалась в расшитое ониксом платье, обливалась духами, садилась у зеркала с идеально выпрямленной спиной и замирала, а я, уже покинувшая свою башню и ухаживающая за матерью, понимала: у нее снова приступ, - настоящее и прошлое смешались, она, глядя на свое отражение, созерцает in the mirror юную прелестницу, собирается на свидание с женихом, и при виде одухотворенной улыбки on her face меня пробивала дрожь, я не смела развеивать ее иллюзии и говорить, что ее суженый не придет; садясь у ног родительницы, я обнимала ее острые колени и беззвучно плакала, находя утешение в том, что Барбелла счастлива в этот момент, и мне как good daughter надлежит радоваться за нее и не терзать свое cuore огорчениями. Во мне не зиждилась зависть или негодование по отношению к пожилой особе, - как могла я презирать ее за жажду обратить время вспять и нежелание принять действительность такой, как есть, раз обязана ей всем? В нашем тандеме мне пришлось взвалить на свои плечи ответственность за нас обоих и следить за тем, чтобы она не спалила дом, готовя ужин. Верделетта объяснила, что in human dimension существует болезнь Альцгеймера, атакующая преимущественно стариков и превращая их в ментально в неразумных младенцев, поведала о домах для престарелых, куда не горящие желанием становиться обслугой родственники сдавали отцов и матерей, однако здесь подобных заведений не предусматривалось, поскольку в большинстве своем божества предпочитали мгновенную смерть, если по каким-то причинам уставали от существования, но даже Афродита, раскаявшись в том, что неоднократно изменяла Гефесту с Аресом, идя на поводу у своей распутной сущности, не исчезла бесследно - ее частички соединились, образовав красивейшую женщину на Эмбле, которая, не помня о том, кем являлась, теперь обитает в Нулевой Точке, а если бы некое подобие nursing home воздвигли here, я отказалась бы отсылать в него мамулечку из жалости, чувства долга и признательности за то, что сотворила меня именно такой - ранимой, истеричной, вздорной, озорной, непосредственной, с достойным восхищения бескорыстием giving me все сокровенное, оставив при себе сводящую с ума горечь, тяжесть от потери, that’s why, предоставленная самой себе, я редко скучала: читала запоем книги, повышая кругозор, училась управлять даром - локонами, способными накапливать электрические заряды, отражать удары злоумышленника и подчиняться приказам так, точно они - моя третья рука, состоящая из десятков сотен прямых линий, действующих слаженно. Барбелла запретила их отстригать, так что меня можно было узнать по свисающим до бедер прядям, красным татуировкам на шее и множеству колец на пальцах, магнитным полем удерживающих вспыльчивую Беренику от того, чтобы в порыве гнева метнуть шаровую молнию в бросившего на Астарота косой взгляд забияку и в раскаянии пасть ниц возле обуглившегося тела случайной жертвы. В молодости mommy нечаянно убила своих сестер, обзывавших ее чудачкой за то, что она отказывалась совращать малолетних преступников, насылая на них гнусные фантазии, так что мнение о демонах, обожающих плести интриги и строить козни сильно преувеличено, и среди нас немало благородных существ, контролирующих агрессию и не ищущих выгоды в сделках с людишками, а я за всю свою жизнь не причинила вреда даже назойливым насекомым, мирясь с тем, что скарабеи и бражники оккупировали my bedroom, и когда я спала, ползали по мне, забирались под кожу, выедая часть мягких тканей (регенерация - процесс чертовски неприятный, отнимающий кучу времени и сил) и улыбалась тычущей в мою сторону пальцами ребятне, прощая и унизительное «страшилище», и оскорбляющее любого, кроме меня «чиканашка». Даже когда разбушевавшийся озорник швырнул в меня затвердевшим комком глины, я, тяжело вздохнув, продолжала идти, убеждая себя, что повзрослев, они изменятся, и им будет очень стыдно за дурацкие проделки.
Очевидно у одной из богинь, управляющих погодой, испортилось настроение, потому что небо заволокло тучами, начался дождь, и мы, сделав всего три круга вместо пяти, приняли решение расстаться до следующего раза. Склонившись в поклоне, юноша пожелал мне всего наилучшего, повернулся и побрел прочь, шаркая обутыми в сандалии ногами, а я, замешкавшись, уставилась на его согбенную спину, нетвердую походку раненного бизона, из загривка которого торчит множество стрел, и целиком затопившая меня нежность оказалась настолько звенящей, что я, feeling his loneliness так остро, точно сотня нарывов и корост обезобразили все мои внутренности, причиняя нестерпимую боль, и я явственно видела натягивающуюся between us струну - хрупкую полупрозрачную леску, готовую оборваться в любую секунду. Стуча каблуками маминых туфель, я бросилась к Астароту и крепко обняла со спины, сцепив hands в замок на его животе и прижимаясь щекой к шершавой ткани, облепившей его влажный хребет. Он вздрогнул так, будто я нанизала его на раскаленную шпагу, а мои голосовые связки, ошпаренные кипятком горечи, перестали слушать команды мозга, и вместо «не уходи» мои уста исторгли протяжный полувсхлип, и вдруг меня пронзило странное видение - события из будущего, произойти которым не дано, замелькали разрозненным, легко собирающимся в доступный для понимания сюжет кадрами: вот мы заходим в мою хрустальную башню, садимся за столик у окна и, любуясь невероятным закатом (Гелиос снова кружил на колеснице у линии горизонта, питаясь восторженными взглядами, красуясь, взнуздывая пятерку неоново-желтых лошадей), а затем, когда скипетр перехватила волоокая Селена, рассеивая milky white radiance на холмы и рощи, мы легли на ковер, расшитый подрагивающей аппликацией полнолуния, искусно отсканировавшего витражное стекло on the floor, слегка удлинив мелкие детали и внимали трелям ночных птиц, перелетающих с ветки на ветку и уханью совы, возмущенной нарушителями ночного спокойствия.
- Ну здравствуй, дочь Барбеллы и Бельфегора, - проронила соткавшаяся из воздуха малютка с развевающейся на ветру седой челкой, то скрывающей дисгармонично высокий лоб, то распадающейся на несколько прядей. - Я проштудировала сто пятьдесят восемь томов из матушкиной библиотеки, но так и не обнаружила иного способа помочь вам обоим. Тянуть больше нет необходимости, ma cheree.
Как выглядит девочка-смерть, знал любой обитатель этого мира, - ее образ силуэт всплывал у каждого перед мысленным взором, стоило лишь произнести вслух her name. Щуплая, ростом с одиннадцатилетнюю девчонку с не излагающими ничего eyes, Камилла, облаченная либо в черное, либо в костюм Коломбины, с неизменным перстнем на указательном пальце, вызывала трепет даже у тех, кто выжил после сражения с Самым Главным и на вопрос «чего ты боишься?» отвечал, гордо вздернув подбородок: «I’ve seen some shit, мне сам Люцифер не страшен», и лишь некоторые из старых богов вроде Прозерпины, Аида, Серпенты, Себека, Артемиды чувствовали себя в ее обществе вольготно, поэтому я немедленно сложила ладони в чествующем девочку-смерть жесте и приготовилась опуститься на колени, но та, преодолев разделяющее нас расстояние, схватила за локти и удержала от соблюдения церемоний, шикнув, что на счету каждая минута. Капли дождя, хлеставшие нас по щекам, не доставляли ей, судя по индифферентному выражению лица, никаких неудобств: приземлившись, она взмахом руки заставила балахон, скрадывающий фигуру Астарота осыпаться вниз хлопьями истлевшей мгновенно ткани, и я, отступив на шаг, прижала palms ко рту, подавив панический вскрик. His arms, от плеча и до запястий были покрыты частично гниющей плотью, обезображенной некрозом: на мертвенно-сером полотне of dead skin пионами расцветали темно-розовые, сочащиеся сукровицей островки обнаженных мышц, местами зеленых, практически не скрывающих костей. Судя по тому, как fellow поморщился, наблюдая за моей реакцией, нервные волокна восстановлению не подлежали, к испытываемому дискомфорту он почти привык и рассказывать мне ничего не планировал, справедливо опасаясь, что я слечу с катушек, помчусь к сыночку Левиафана, закачу скандал и только потом осознаю, что это не из-за работы на стройке, следовательно, целостность кожного покрова нарушилась из-за потери крыльев, ибо острые как металл, прочные перья надежно защищали кожные покровы от повреждений, а созданные мной конечности проверку временем, к сожалению, не прошли.
- As you can see, you hair - не панацея, - бесстрастно изрекла Камилла и, нахмурившись, выпустила из своего кольца пару фиолетовых искр, врезавшихся в грудь Астарота и одномоментно его исцелившие. - Даже я бессильна, и годиков через двести образуются новые нарывы. Выход один: я отправлю вас на Эмблу, где вы, прожив отмеренные вам сорок-пятьдесят лет, мирно скончаетесь, попадете автоматически в Центр Притяжения, а уже оттуда Анубис с Сетом переправят вас сюда, и благодаря полному перерождению бывший ангел сможет обрести более прочную оболочку и не зависеть от лекарей, обновляя подверженные разрушению ткани. Процедурочка весьма неприятная, но поменяйте свое к ней отношение, попытайтесь отыскать друг друга среди людей и насладиться обычной жизнью, насыщенной различными траблами и мелкими заботами. Как по мне, это отличный способ сменить обстановку, завершить конфетно-букетный период, сделаться чуточку ближе, познать не только платоническую любовь. Никакого трибунала, darling. Ни я, ни Самаэль не опорочим заслуги твоего отца бессмысленными разборками, тем паче я думаю, с обретением сознания и воли своего сателлита нельзя считать ангелом, но даже если бы он им являлся, я сделала бы все ради вашего блага. Тебе должно быть стыдно, милая Береника, раз ты всерьез полагала, что я уподоблюсь Демиургу и начну преследовать вас, руководствуясь тщеславием и скверными амбициями.
- Gomennasai. Onegai, gomennasai, - прошелестела я, раздираемая облегчением, радостью, тревогой, эйфорией и рассмеялась, ловя на себе задумчивый sight воспрявшего духом юноши, чей лик светлел по мере окончания монолога моей собеседницы. - Милость твоя поистине безгранична, великая мадемуазель La Mort!..