Потеряшка. Часть 1
Много лет назад, в далеком 1978 году, когда еще не было интернета и сотовых телефонов, а в некоторых квартирах даже не было и стационарного, со мной произошла эта история.
Мне было всего десять лет, я училась в четвертом классе и пела в школьном хоре. Наш хор был настолько успешным, что выиграл районный конкурс школьных коллективов и был отправлен на городские соревнования поющих детей.
Конкурс проводился достаточно далеко от моего дома, в школе номер пять. С вечера я сообщила дома, что завтра не учусь, потому что нас повезут на конкурс.
Утром, во время завтрака, я еще раз напомнила маме, что у меня не будет уроков.
— Вот повезло! — завистливо протянула моя старшая сестра, она училась в девятом классе. — В какой-какой ты говоришь школе сегодня будешь? — переспросила она. — В пятой?
Я кивнула, рот мой был набит наивкуснейшим омлетом, который наша мама изумительно готовила с зеленым горошком и помидорками.
— Там Наташка Севостьянова учится, — сообщила сестра.
— С которой в лагере познакомились? — уточнила мама, подавая Алене порцию омлета.
— Ага, — вооружившись вилкой и ножом, подтвердила сестра. — Я к ней ездила на той неделе, помнишь? Рубль у тебя просила.
— Помню, — ответила мама. — Да я ее и по лагерю помню. Симпатичная девчонка.
— Ага, половина мальчишек в лагере убивалась за ней! — вспомнила Алена.
Мама погладила дочку по голове:
— Молодец, моя хорошая! Ты совсем не завистливая.
— Мамусик, так вторая половина убивалась за мной! — улыбнулась девчонка и задорно мне подмигнула. — Увидишь Наташку, привет передавай!
Я фыркнула: где я ее увижу! Я что, бродить по чужой школе собираюсь? Делать мне нечего, ее подругам приветы передавать. Как моя сестра была близка к истине, я действительно передала этот привет!
Сначала мы собрались в нашей школе, немного распелись, порепетировали, в восемь тридцать за нами приехал автобус, так называемая «коробочка». До пятой школы доехали примерно за сорок минут.
Я никогда не была в этом районе города, и тем более в этой школе. Мне показалось, что мы приехали в совершенно другой город, так это было далеко для меня. В детстве расстояния кажутся другими.
Школа была не просто большой, а гигантской. В моей родной было всего два этажа и шестнадцать кабинетов. У нас даже спортзала не было, а только актовый зал. В нашей школе еще училась моя тетушка Тася, а она сорок пятого года рождения. Пятая школа была новой, огромной, и состояла из двух трехэтажных зданий, соединенных между собой стеклянным переходом.
В хоре я ни с кем особо не общалась, и вообще, из учеников четвертых классов была одна. Еще были две девочки-пятиклассницы, но они все время держались вместе, шептались и хихикали, на меня они не обращали никакого внимания. Остальные были еще старше, и я для них была всего лишь малявка, личинка. Ездила с нами руководитель хора Марта Семеновна и старшая пионервожатая, с которой я вообще никогда не сталкивалась.
В такой огромной школе я опасалась потеряться, а потому не выпускала из виду Марту Семеновну. Выступали мы вторыми или третьими. Всего было шесть хоров, по одному от каждого района.
Мы спели, Марта Семеновна осталась нами очень довольна. Мы это видели по ее радостному лицу, и она несколько раз показывала нам большой палец, и лишь одними губами еще на сцене сказала: «Молодцы».
Потянулись минуты ожидания результатов. Марта Семеновна и вожатая разрешили нам отправиться в школьную столовую. У меня было пятнадцать копеек, и я тоже решила пойти, но как признаться всем этим взрослым девчонкам, что я боюсь потеряться? Они и так смотрели на меня с пренебрежением или вообще не замечали.
Поэтому я никому ничего не сказала, а просто пошла за двумя подружками-пятиклассницами, держась поодаль от них, но не выпуская из вида, чтобы они не подумали, что я слежу за ними.
Как мне показалось, девчонки тоже держались старших ребят. Я немного воодушевилась: ну вот, не я одна боюсь заблудиться.
Столовка оказалась просто гигантской, не то что наш крошечный буфетик! Но и народа было тоже немало. Очередь за коржиками и соком выстроилась приличная. Я встала в ее хвост, следом за пятиклассницами из моей школы. Они без умолку о чем-то болтали, в основном про мальчишек из их класса, про математичку, и о том, как бы было хорошо, если бы конкурс был завтра, а не сегодня, потому что завтра — контроша, а ее так неохота писать.
Я вертела головой во все стороны. Мне было интересно абсолютно все: настоящие девушки-десятиклассницы; здоровые, словно дядьки, усатые десятиклассники, в нашей восьмилетней школе не было таких высоких парней. Девчонки жеманились, бросая короткие тайные взгляды на своих одноклассников, тихонько хихикали и шептались. Тут же, за столиками, сидели учителя и ели ту же еду, что и дети. В своей школе я никогда не видела учителей в буфете, вот так запросто сидящих вместе с детьми. Да и сидеть у нас особо было негде, всего два стола и помещалось в небольшом помещении. Возможно, потому учителя и не ходили в буфет, чтобы не занимать драгоценные места. Наверное, они перекусывали во время своих «окошек». Гораздо позже, когда я сама стала преподавателем, то узнала, что у учителей бывает свободное время.
Пятиклашки купили по стакану сока и по коржику, пришла и моя очередь. Я взяла то же самое, получив еще и сдачу — две копейки. Каково же было мое удивление, когда, поглядев по сторонам, я не увидела знакомых девчонок! Куда они подевались? Я запереживала, отошла в уголок, сделала несколько глотков сока и откусила кусочек коржика. Он был восхитителен! Мягкий, сладкий, рассыпчатый! Как бы мне хотелось прямо сейчас, спустя сорок пять лет, снова отведать того коржика!
Нынче прилавки магазинов и кафешек просто ломятся от печеного, но хочется именно того коржика или песочника. А еще были язычки из слоеного теста. М-м-м-м! Вкуснятина! И никакого тебе пальмового масла.
Девочек нигде не было. Тогда я решила найти кого-нибудь еще из нашего хора и зацепилась взглядом за трех знакомых девчонок, кажется, восьмиклассниц, обрадовалась, но вдруг меня кто-то слегка, нечаянно подтолкнул, да так неудачно, что сок пролился на мой белоснежный фартук. Форма одежды была парадная: белые фартучки у девочек, а у мальчиков белые рубашки, застегнутые наглухо.
По моему красивому, сшитому мамой, гипюровому фартучку, мама раздобыла по случаю метр гипюра — богатство, расползалось красное пятно. Кошмар! На моих глазах моментально выступили слезы, я забыла обо всем на свете. Народа было много, все галдели, но до меня никому не было дела. А тот, кто нечаянно меня подтолкнул, скорее всего, вообще ничего не заметил. Я поставила стакан с недопитым соком на стол, оставлять вкусный коржик мне было очень жалко, я откусила еще раз и пошла на выход, нужно было где-то отстирать фартук. Ведь раньше как говорили? Малина, клубника, свекла, помидор не отстирываются. Это сейчас отстирывается все! То ли порошки стали такие мощные, то ли ягоды и овощи уже не те?
Слева от выхода из столовой я к своему счастью увидела небольшое помещение, оно было больше, чем наш буфет. О, чудо — в нем были умывальники!
Я обрадовалась так, будто нашла клад. Быстренько сняла фартук и легко отстирала красное пятно. Хорошенько выжав фартук, я надела его снова. Мокрый, неприятно, а что делать?
Слава Богу, от пятна и духа собачьего не осталось.
Я вернулась в столовую, в этот раз мне показалось, что народа стало значительно меньше. По крайней мере, слишком взрослых уже не было. Туда-сюда сновала только малышня, большинство столов были свободными. Своих, из нашего хора, я не увидела. Три девчонки-восьмиклассницы исчезли бесследно. Я решила дождаться звонка на урок, все ученики разбегутся, рассудила я, а наши останутся.
Но, к моему глубочайшему удивлению, после резкого, громкого звонка наших в столовой я не обнаружила. Видимо, они ушли тогда, когда я возилась с фартуком. Мое маленькое сердечко гулко забилось, и я бегом кинулась из столовой. Она находилась на первом этаже, а актовый зал, где проходил конкурс, располагался на третьем. Мне показалось, что мы не переходили в другое здание, и потому я стала искать лестницу наверх. Коридоры уже были пустынны, начался урок.
С трудом отыскав лестницу, я поднялась на третий этаж. Конкурс закончился? Или я зашла не туда? Такие мысли закрались мне в голову, потому что на третьем этаже была абсолютная тишина: ни музыки, ни песен. Липкий страх разлился по всему телу, я встала в уголок между колонной и стеной и тихо захлюпала носом.
Я понимала, что просто стоять нельзя, ведь меня наверняка будут искать! Тогда я стала заглядывать в каждый кабинет. Мне, глупышке, все еще казалось, что я либо оглохла и не слышу песен, либо конкурс кончился, и подводят итоги.
В это время действительно подводили итоги, но в другом крыле школы. И в связи с тем, что наш коллектив занял первое место, все были так возбуждены, и Марта Семеновна в том числе, что толком не пересчитали детей. Отсутствие пигалицы Таньки из четвертого «А» никто не заметил. Бурно обсуждая завершившийся конкурс, ребята расселись в «коробочке» и двинулись со своей песней-победителем домой без меня. Хотите верьте, а хотите нет!