Сами себой на протяжении одной смены в пионерлагере “Весёлые голоса”
У всякого рода учителей, от школьных до великих коучей, принято утверждать, будто победы даются тем, кто умеет ставить перед собой цели и концентрировать усилия для их достижения. Никогда не понимал этой максимы, поскольку личный опыт с детства говорил об обратном. Помню, как в пионерском лагере по возрасту состоял в самом младшем отряде и участвовал в чемпионате по стрельбе. Никто из наших младших пионеров не верил в возможность победы над ребятами из старших отрядов. Я не верил вместе со всеми. Но на тот момент оказался в отряде самым пассивным пионером, не записавшимся ни в один кружок. А остальные пионеры были сознательными и записались. Прошла уже примерно целая неделя с начала смены. И стрелять отправили меня. Должна же у меня была быть хоть какая-то пионерская нагрузка за смену.
Ни разу не рассчитывая на успех, я старательно отстрелялся. После чего отправился вместе с двумя приятелями из своего отряда строить в лесу шалаш. Эти ребята пару дней добросовестно ходили на свои кружки. Но им не понравилось и стало скучно. И мы решили проводить в лагере время по-своему. Лес находился на территории лагеря и формально лагерных правил мы не нарушали.
Кстати говоря, строить шалаши, играть в футбол, лазить на водонапорную башню и находить другие способы нарушения лагерного режима оказалось гораздо интереснее, чем ходить на кружки выжигания или авиамоделирования. Главное, что во время этих нарушений мы втроём уходили от надзора старших. Пионервожатая быстро к этому привыкла. Главным было не пропустить время обеда и ужина, явиться на построение к приёму пищи. Но мы как-то сразу научились определять время по солнцу и ни разу не подвели нашу пионервожатую.
Так вот, через некоторое время после стрельбы в тире мы снова скрылись на любимой лесной поляне возле шалаша. Но в какой-то момент я с ужасом увидел сбившуюся с ног пионервожатую, искавшую меня и заставшую нас за строительством нового, усовершенствованного шалаша. Как оказалось, на соревновании я выбил столько же очков, сколько один крутой парень из старшего отряда. Остальные участники выбили меньше очков, чем каждый из нас. И судья назначил между нами перестрелку. Так своеобразно судья назвал процедуру повторной стрельбы по мишеням для окончательного выявления победителя.
Пионервожатая прониклась важностью момента и решила, во что бы то ни стало, найти меня, чтобы отвести на перестрелку и не лишить возможности одержать для отряда важную спортивную победу. Расстраивать пионервожатую совсем не хотелось. Это у неё была первая лагерная смена в жизни, и она из-за нас очень переживала. Ничего не оставалось, как снова плестись за ней в тир. Хотя надежд на победу в перестрелке у меня, конечно, не было никаких.
Лес на территории лагеря был не очень большой, но достаточный для того, чтобы три балбеса смогли в нём скрыться от неусыпного внимания взрослых. Пионервожатая в поисках меня бегала по этому лесу долго. И мы с ней опоздали к времени перестрелки на час. Но парень из старшего отряда опаздывал ещё сильнее. В тире я вместе с пионервожатой и судьёй прождал своего соперника часа полтора. В конце концов терпение судьи лопнуло. К нему пришли его друзья - старший механик и начальник столовой, и сообщили про накрытую поляну. Он тут же торжественно объявил меня победителем и куда-то убежал. Наверное, на накрытую поляну.
Я пожал плечами. Пионервожатая тоже пожала плечами. И мы разошлись по своим делам: она пошла в корпус отряда воспитывать правильных пионеров, а я - в лес к друзьям балбесам.
На следующий день я случайно встретил того парня из старшего отряда, с которым у меня должна была быть перестрелка. Оказалось, он со своими друзьями накануне сбежал из лагеря в ближайшую деревню за самогоном. И в пьяном виде явиться на перестрелку не решился. Что же, человека можно понять. Не видать бы мне победы, если бы не деревенский самогон.
Наш вольный лесной образ жизни с перерывами на организованный приём пищи вместе с отрядом в лагерной столовой, альтернативный суровому пионерскому расписанию, оказался привлекательным для других детей из нашего отряда. Мы каждый вечер рассказывали товарищам интересные новости о наших похождениях. А им рассказывать о своих кружках быстро надоело. Постепенно вместо кружков правильные пионеры стали приходить к нам в лес на поляну, строить свои шалаши рядом с нашим. В конце концов к нам присоединилась и пионервожатая, которой оказалось проще следить за нами у шалашей в лесу, чем бегать по разным кружкам и занятиям. Она сидела рядом с нами на пеньке и читала книги.
Это была вторая наша победа – победа антипоинерского и недисциплинированного образа жизни, к которой мы совсем даже не стремились. Оно как-то само так получилось. Нам просто настолько интересно было болтаться в лесу и получать новые впечатления, что понарошечные угрозы старших выгнать нас из лагеря на нас не действовали. Каких-то серьёзных нарушений мы себе не позволяли. И до поры, до времени дела в лагере у нас, в нашем понимании, шли замечательно.
Но в самом конце смены ситуация резко изменилась. Директор лагеря решил проверить наш отряд и неожиданно для себя почти всех нас вместе с пионервожатой нашёл в лесу. Его гневу не было предела. Он накричал на вожатую, доведя её до слёз, заставил нас сломать шалаши и с отправил репетировать последнюю торжественную лагерную линейку.
По дороге наш отряд наткнулся на водонапорную башню, которая с самого начала вызывала наш интерес и нам очень хотелось на неё слазить. Но мы всё откладывали. Ступеньки для нас были высоковаты и залезать наверх было страшновато. Но тут отступать было уже некуда. Правила контроля нашего поведения изменились. Смена скоро заканчивалась. Другого шанса нам бы уже не предоставилось. Залезть на башню оказалось гораздо интереснее, чем идти на репетицию. И мы втроём полезли наверх.
Половина отряда, шедшего с поляны, осталась смотреть на нас. Другая половина ушла на репетицию линейки. Мы рассчитывали быстро слазить наверх, посмотреть вокруг и спуститься вниз, никого сильно не задерживая. Но когда оказались наверху и насладились видами окрестностей, спускаться вниз оказалось страшно. Тем более, что верхняя ржавая ступенька отвалилась и достать ногами следующую никак не получалось. В итоге на репетицию мы не попали. Хорошо, что вернувшаяся за нами вожатая позвала механика и тот снял нас с верхотуры. Нам было стыдно, мы просили прощения, но изменить что-либо было уже невозможно. Хорошо, что начальник лагеря не пришёл на сорванную нами репетицию последней линейки и пионервожатая не получила из-за нас ещё один нагоняй.
Торжественную линейку наш отряд, конечно, провалил. Песню спели вразнобой, шагали не в ногу, некоторые от усердия спотыкались. Пионервожатая краснела под злым взглядом начальника лагеря. Хотя стыдно должно было быть нам. Но, как оказалось, в нашем отряде среди нас отдыхал сын директора предприятия, на балансе которого стоял лагерь. Смысл формулировки про баланс я понял намного позже. Но в целом тогда эта ситуация пошла на пользу нашему отряду, которому строгая, но очень объективная комиссия присудила победу. Начальник лагеря хотел угодить директору шефов, комиссия хотела угодить начальнику лагеря. И это оказалась наша третья за смену победа, к которой я и мои друзья совсем не стремились. И от которой остался очень неприятный осадок у всех, включая сына директора предприятия шефов. Но зато пионервожатая в итоге вместо выговора получила благодарность начальника лагеря. Нельзя же было дать выговор вожатой отряда - победителя итоговой торжественной линейки. Учитывая данное обстоятельство мы с друзьями решили смириться с несправедливостью и не пошли к начальнику отказываться от победы.
P.S.
Уже при посадке в автобус, увозивший нас со смены домой, пионервожатая вручила мне грамоту и значок победителя соревнований по стрельбе. Оказалось, их мне на торжественной линейке под звуки пионерских горнов должен был вручить сам начальник лагеря. Но он оказался так озабочен процедурой правильного выбора отряда - победителя, что забыл это сделать. А может, у него были какие-то другие мотивы, мне неведомые. Вспомнил о моей награде начальник лагеря в последний день. И в сутолоке при посадке в автобус отдал грамоту со значком нашей пионервожатой. А она уже в автобусе вручила их мне. Вот сижу теперь и смотрю на тот самый значок, второпях врученный мне добросовестной пионервожатой 47 лет назад. Грамоту я где-то потерял уже тогда, прямо по дороге. Убрать её было некуда: рюкзак ехал в багаже, держать всю дорогу грамоту в руках не было никакой возможности. А вот значок сохранился.