Продолжение проекта научно-просветительской экспедиции «Зов предков» сезон 2024
Есть такая народная примета, которая гласит, что как ты встретишь «Новый год», так его и проведешь. Не знаю, насколько верно это подмечено, но так получилось, что в начале Нового 2024 года у меня получилось осуществить несколько поездок в селение Гумха с целью освещения мало извесных страниц в истории чеченского рода Гумхой (Г1умхой), который является частью тукхума Чабарлой. Моя первая поездка в Гумха в 2024 году состоялась 3 января. В этот день последователями Кадерийского братства отмечают как день ареста известного чеченского Шейха и Овлия Кунта-Хаджи Кишиева (событие, произошедшее в этот день 1864 году). Для моей семьи это не просто веха в истории чеченского народа, а история моих предков и членов рода Г1умхой, к которым относился и этот выдающийся устаз (учитель праведности). В этот день более полутора столетия назад при попытке освобождения своего духовного наставника, в Чечне, вблизи селения Герменчук, произошел бой между чеченцами и царскими войсками. Этот бой вошел в историю как «Кинжальная битва», в которой погибло около трехсот мюридов Шейха Кунта-Хаджи Кишиева, которые пытались воспрепятствовать его высылке в Сибирь. Был среди погибших и мой прямой прапрадедушка Шахмирза (дедушка моего дедушки Халида), похороненный, в отличие от всех остальных погибших, на кладбище селения Герменчук. Остальные погибшие в этом бою были похоронены на одном кладбище, ныне известном как Кладбище шахидов возле селения Шали, но моего дедушку похоронили отдельно, так как в селе Герменчук жили наши родственники и они похоронили его на своем сельском кладбище. Этот день в Чеченской Республике ежегодно отмечается как траурный, с посещением Кладбища шахидов, чтением мовлидов (религиозных песнопений, связанных с историей ислама и рождением Пророка Мухаммада – да благословит его Аллах и приветствует), раздачей «садака» (милостыни малоимущим), отдавая таким образом дань памяти Шейху Кунта-Хаджи и всем его мюридам, ушедшим в иной мир, пытавшимся защитить своего устаза и свою религию. В это день я тоже решил отдать дань памяти своим предкам, отправившись вместе с членами своей семьи в родные горы, продолжив таким образом свой многолетний проект «Зов предков», а заодно и приобщить молодежь к истории родного края и родной страны.
Наше родовое селение Гумха (или как принято его сейчас называть – Гунха), которое стало одноименным названием нашего рода Г1умхой, находится в Андийской котловине на расстоянии более 100 километров от моего места жительства в городе Грозном. Если придерживаться традиционного маршрута по дороге из Грозного в Аргун, Шали и далее через Сержень-Юрт и Ведено по направлению к озеру Кезеной-Ам, то в это село можно попасть довольно быстро, в течение часа-двух, и то только из-за того, что подъем по длинному серпантину не позволяет развить большую скорость движения.
Селение Гумха, или как его называют андийцы, Гунха, расположено между селами Анди и Гагатли. Мне доподлинно неизвестно, с какого времени селение Гумха стало называться «Гунха» (на картах XVII –XIX века оно значится как «Гумха»). Возможно, это как-то связано с утверждением ряда историков, что все дагестанские топонимы с корнем «гун», относятся к чеченскому происхождению, а так как гумхоевцы считали себя частью чеченского племени, то это отразилось и в фонетике названия села. Впрочем, это лишь мое предположение, ибо не только гумхоевцы, но и гагатлинцы с андицами также раньше считались частью чеченского племенного союза, бывшие в близком родстве беноевцами, белгатоевцами и другими чеченскими родами. Об этом пишут в своих работах многие именитые чеченские этнографы, в частности авторитетнейший из них, мой наставник и друг моего дедушки Саидов Ибрагим.
Так в историческом исследовании «К истории и составу населения в историко-географических областях Гумбет, Анди и Салатавия» М.С. Баширова, З.Х. Хасмагомадова, читаем следующие утверждения:
«Факт присутствия чеченцев практически во всей приграничной с Чечней полосе Дагестана отмечается как чеченскими, так и дагестанскими исследователями. Например, Ч.М. Гашимов указывает, что в XVI - XVIII вв. существовали «совместные поселения» чеченцев, кумыков, горцев Дагестана и кабардинцев: Баташ-Юрт, Байрам-Аул, Эндери, Аксай, Бота-Юрт, Ичичали, Ансалта и др., добавляя к сказанному, что «Ансалта, по преданию, основана выходцами из Чечни». Б.Г. Алиев и Е.И. Иноземцева упоминают также тухумы Чунгурулал и Блитал, которые имеют «общие корни среди аварцев и чеченцев».
Согласно архивному источнику 1747 г. в области Гумбет существует «деревня Гунпети» (она же – Мехельта). Форму Гунбет обнаруживаем и в других источниках XIX в., что говорит о переходе гун в гум под действием губного звука б в слоге бет. Кумыкский исследователь К.М. Алиев его первую часть связывает с гуннским этнонимом. Что касается его второй части бет или бит, высказывалось предположение о его адыгском происхождении и эквивалентности чеченскому мат в значении «место, племя». Таким образом, Гунбет (>Гумбет) может означать «место [обитания] гунов». На фоне других топонимов Северо-Восточного Кавказа, обнаруживающих ту же основу (Гуни, Гуьна, Гуни-каль, Гуэн-кала, Гунбет, Гуниб, Гунха, Хунз и пр.) и связываемых с гуннским миром, данная интерпретация видится наиболее верной. Наличие основы гун в целом ряде топонимов Чечни и Дагестана отмечал и Е. Максимов (1893): «Наконец, обращают внимание на постоянно повторяющееся в Чечне слово гунн в целой массе названий аулов, гор, рек, урочищ и т.п. Гуни, Гуной, Гуен, Гуниб и др. Названия побуждают искать здесь каких-либо остатков некогда страшных гуннов».
Н. Ходнев (1867) называл гуэнов, владевших левобережьем Сулака, «остатками гуннов», переселившихся «в Эндери с Гуниба и из ичкерийской (т.е. чеченской. - Авт.) деревни Гуни». Кроме того, он полагал, что название реки Аргун в Центральной Чечне сложилось из выражения «Ар-гун», т.е. «гунская река» и «обозначает место их жительства». Г.Д. Гумба, говоря о кавказских гуннах-хонах, указывает на древнее название реки Аргун - Хона и одноименный топоним в верховьях Аргуна - Хонис-чала [13, 124129]. Д.М. Шихалиев (1848) называет гуэнов выходцами из «Нашахойского общества. в верховьях левого притока Аргуна», которые «находятся в родстве с известной в Чечне фамилией Гунай». Т. Макаров (1860) писал о жителях села Гуниб Андалалского округа, что «они (остатки гуннов, основавших Гуниб. - Авт.) вышли из ичкеринской деревни Гуни» и поселились «вправо от нынешнего Нуцал-аула и имели постоянное сношение с соседями, Ауховцами». И.М. Саидов отмечал, что «гунами назывались не только жители одного селения Гуни, но также все жители, входившие когда-то в обширную гунейскую территориальную общину» и поэтому «“гуэнцев” можно назвать также иначе: не “выходцами” из чеченского селения Гуни, а “родственными” чеченцам-гунам».
На параллели с гуннами указывает Г.Д. Даниялов: «В географических и этнических названиях Дагестана весьма часто слышится “хун”, “гун” или несомненные видоизменения их. Так, например, андийцы иногда называют себя гуннал и гуан, а жители одного из аулов этого общества гун-хо, гуннал. Хваршинцы называют себя хуани или гвани, капучинцы - хвани, и несколько местностей лаков носят прямо названия гуннала, т.е. долина гуннов, гуннал-ал - племя гуннов. Аварцы-андалайцы называют гуннов ганшалал, имеется определенный тухум селения Ругуджа...» (см. «К истории и составу населения в историко-географических областях Гумбет, Анди и Салатавия» М.С. Баширов, З.Х. Хасмагомадов. Известия СОИГСИ 39 (78) 2021), стр. 23, 24.)
Так или иначе, ныне наш род считается входящим в чеченский тукхум Чабарло, чьи предки в некий исторический период переселились сюда из Андиской котловины, и получил он свое название от селения Гумха (Гунха). Гумхо в переводе с чеченского означает «стражник-копьеносец», хотя, вероятней всего, этимология этого топонима восходит к селению Кази-Кумух, в котором также в исторические времена жили наши предки, где Гумха есть ничто иное, как искаженное название селения Кумух. По-моему, одно мнение не противоречит другому, так как селение Гумха и Кумух в свое время были опорными пунктами, контролировавшие горные проходы одного из маршрутов Великого шелкового пути, в эпоху контроля над этими территориями Сасанидской империи. А это означает, что несколько новых опорных пунктов на этом пути могли иметь аналогичные топонимические названия, как примеру в Чечне г. Грозный (бывшая крепость Российской Империи) и город Новогрозный, что также возник в эпоху освоения этих территорий Российским государством. Также возможно, что селение Гумха или Гунха появилась вследствие процесса распространения ислама на Кавказе, когда опорный пункт движения этой монотеистической религии располагался в Кази-Кумухе, и всех выходцев из этого села в дагестанских сообществах называли «Гъумучи».
Вот как пишет об этимологии слова Гумик (Кази-Кумух) в Тарихи Дербенд-наме, Алихан Аварский.
«Для объяснения этимологии слова, принявшего в русской речи форму Кумук, надо заметить, что горцы произносят его на букву Г и с едва слышным участием буквы Н, т.-е. как Гунмукх и что мукх по-лезгински значит страна. Отсюда Гун-мукх - страна гун или гуннов. В подкрепление этого не лишнее прибавить, что в стране Кази-Кумухов слово гун и хун участвует в названиях как главного их аула, так и многих других населенных пунктов, как Бу-гун, Хун-чукат, Гун-ди, Лад-гун и т. д. Затем соседи Кази-Кумухов, Даргинцы, до сего времени называют их Булу-гуни (новые гунны?) и, наконец, гун, хун или кхун на языке Дагестанских лаков или кумухов имеет то же самое значение, какое hun и hune-на древне-северных наречиях немецкого языка, т.-е. высокий, великан. Затем Авары (Обры русских летописей), по всей вероятности, составляли одно из Гунских племен; надо так думать, между прочим, и потому, что, говоря об них, латинские и немецкие летописцы средних веков весьма часто выражаются «Huni Abari dicti», т. е. Гуны, называемые Аварами. И в Нагорном Дагестане рядом с Гунами-Кумухами живет большое племя Аваров, бывшая столица которых носит название Хунзах, т. е. крепость хунов, гунов. Слова obr и obrin (авар) на языкъ славян, живущих в Германии, тоже значили: высокий, великан.» (Тарихи Дербенд-наме, Алихан Аварский, Тифлис 1898)
В связи с этим интересно напомнить, что вариант перевода топонима Кумух с лезгинского языка, сделанный Алиханом Аварским как «Гун-мухк» – «страна гуннов», совпадает с возможным чеченским переводом этого же топонима Кумух - «Гун-Мохк» – «страна гуннов». Как и перевод значения крепости Хунзах, значение которой Алихан Аварский переводит как «крепость хунов – гунов». Напомним, что долгое время в Хунзахе правил клан нуцалов Суракатов, которых некоторые исследователи возводят к чеченскому племени. Интересно, что первый слог в имени этого правителя «сур» в переводе с чеченского означает «воин», а корень «обр» в названии аварского народа есть ни что иное как чеченское «обрг» – абрек или отшельник (уединившийся, отделившийся от племени). Также интересно, что титул правителей Хунзаха «Нуцал» (который являлся гражданским и военным предводителем типа русского воеводы), может быть переведено с чеченского языка, как «ницкъ» – сила, производным от которого является чеченское слово «нуьцкъала» – насилие, насильно.
Так или иначе, в этимологии этнонимов, топонимов и имен правителей Дагестана прослеживаются явные следы исторического присутствия на этой территории входящих в чеченский народ племен.
К примеру, в описании народа «Лекзи» в составе Ширвана, явно прослеживается чеченский этноним.
«Король Ширвана, чьи владения простирались на север до Дербенда, от имени своих подданных правил народом под названием Лекзи, многочисленный народ горцев. Лекзи, также названные Лакзи у других арабских авторов, являются Легами древних греков, Леки грузин, Легхи армян, Лесги наших путешественников; они не изменили ни места жительства, ни имени. Под горой, со стороны, обращенной к мусульманским землям, на берегу моря виднелся поселок Аль-Маскат, или спуск. Территория Лекзи начиналась с этого поселка. Авторы представляют эту страну как густонаселенную, а жителей – как сильных и высоких людей. Табарсаран занимали территорию, расположенную между Лекзи и Вратами Ворот. Они были родственниками Лекзи, но их было меньше, и они занимали меньшую территорию.» (Etudes de geographie ancienne d’ethnographie asiatique M. Vivien de Saint - Martin. Tome deuxieme, Paris 1852)
В переводе с чеченского языка этноним «Лекзи» («Легхи»-армян.), можно перевести как «лекха» - высокий, что совпадает с вышеприведенным описанием в исторических источниках Лекзов, как впрочем, и связанное с этим этнонимом современное название народа Гумик или Кумух – «лакцы», самоназвание «лакрал-к1ану», что в переводе с чеченского может означать «народ живущий на вершинах».
Это совпадает с мнением некоторых исследователей данного вопроса. В частности Н.С. Трубецкой считал, что «чечены, лаки (кумухи) и уди образуют группу, происходившую от древних legoi (Ihgai)». (В.Г.Гаджиев. Сочинение И.Гербера «Описание стран и народов между Астраханью и рекою Курой находящихся» как исторический источник по истории народов Кавказа. Наука, 1979, стр. 148)
Сегодня г1умхоевцы (г1умхой) живут почти во всех районах Чечни, притом, что количество нашего рода не так уж и велико. Если подходить с точки зрения современных территориальных делений (в старину границы современных Республик располагались немного по-иному), то впервые мои непосредственные предки появились на территории современной Чечни, как я полагаю, где-то в период завоеваний Кавказа Тамерланом (Хромой Тимур). Согласно преданиям один из моих предков, он же предок Кунта-Хаджи Кишиева, Амма (Iмма), по преданиям являющийся отцом Шовхала (дедушки Кунта-Хаджи Кишиева), жил в селении Хой в чеберлоевском обществе горной Чечни близ озера Кезеной-Ам. Башня, связанная с именем некоего Аммы (Iммы), до сих пор известна в Хое, она так и называется «Iмми бIов» – башня Аммы, хотя утверждать, что речь идет об одном и том же человеке я не берусь, так как для этого у меня пока нет достаточно информации. Предания рода Г1умхой рассказывают, что некий наш предок, предположительно Амма, был очень влиятельным и богатым человеком, так как ему удалось поймать джина, которого он «эксплуатировал» на протяжении многих лет. И когда срок службы джина на Амму закончился, то, освободившись от оков рабства, джин проклял его род до 7 колена (это очень часто встречающееся сюжет фольклорных источников мусульман). Мой дедушка утверждал, что с тех пор мужчины в нашем роду не доживали до 60-ти лет. И только мой дедушка прожил более 90 лет, так как, якобы, на нем это проклятие уже закончилось. Вероятно, в связи с этим преданием или по какой иной причине, представители нашего рода все время меняли даты рождения, пропускали имена в родословной и носили по нескольку имен (официальное и неофициальное, для домашнего пользования). Видимо это делалось с целью сбить с толку мистических преследователей – джинов и шайтанов. Так мой дедушка, рожденный 1902 году, по паспорту значился 1906 года рождения, а на надписи могильной плиты «чурте» стоит дата – 1903 год. Он же, Сайдаев Халид, вместо отчества своего отца Саадулы, носил отчество своего деда Шахмирзы, погибшего в Кинжальном бою в селе Шали в 1864 году, и учил меня, что если спрашивают имена твоих предков, то нужно называть имя дедушки, а отца оставлять неназванным. На чеченском это звучит следующим образом – «Ислам Халид къента-къант», что в переводе на русский означает «Ислам Халида сына-сын», таким образом, в семейном варианте вместо Ислам Вахаевич, я должен был носить отчество Халидович. Возможно, в этом была какая-то тайна или логика, которую я по молодости не стал уточнять. Поскольку авторитет моего деда в семье был так высок, мы безропотно воспринимали все, что он говорил, как закон. И только теперь, спустя годы, когда я стал лучше понимать национальные традиции и законы чеченцев и заниматься историей рода, я понимаю, что это был не совсем типичный подход к родословной, и что в этом была, вероятно, некая тайна и скрытый смысл.
Возможно, что никакой эксплуатации потусторонней сущности и не было, и это лишь красивая легенда. Возможно, что таким образом наши предки хотели скрыть некую информацию. К примеру, происхождение наших предков, как и самого рода Кунта-Хаджи Кишиева, которого чеченцы возводят к роду Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует), непосредственно к зятю и одновременно двоюродному брату пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует) Али ибн Абу-Талибу (в чеченском варианте Турпал Эли). Как свидетельствуют старейшины рода гумхой, почти во всех семьях, имевших отношение к нашему роду, ветке (гара) Кунта-Хаджи Кишиева (среди потомков Аммы) было запрещено говорить вслух о своей родословной. И тем более о родстве с Шейхом Кунтой, в том числе и моей семье. Вся эта таинственность, окутывающая наш род, говорит о том, что они хранили некую тайну, которую нужно было тщательно скрывать.
По рассказам моего дедушки Халида, это связанно с некоей миссией, которую должен был, якобы, осуществить выходец из нашего рода «в последние времена» – «Ахират заман». И так как темные силы будут мешать осуществлению этой миссии и преследовать членов нашего рода (что действительно происходило в истории потомков Аммы), все это следовало держать в секрете. И что именно поэтому предки запретили говорить о нашем истинном происхождении во всеуслышание. Таким образом, благодаря этому запрету, знающих достоверную историю нашего рода с течением времени становилось все меньше и меньше. Сегодня нам остается только догадываться и делать предположении об истинном смысле всей этой тайны и по крупицам собирать историю рода Г1умхой. Впрочем, в этом мы не одиноки – такая же картина и во многих других тайпах, утративших записи о своем происхождении из-за исторических перипетий, через которые пришлось пройти чеченскому народу.
Возможно, эта тайна была как-то связана с историческими событиями, происходившими на Северном Кавказе и, в частности, в Дагестане в период борьбы за власть правящих династий арабского происхождения, восходящие к потомкам двух дядей Пророка Мухаммеда (да благословит его Аллах и приветствует) Хамзы и Абаса, и власти потомков Сасанидов, управлявших в Дагестане в доисламский период. Из исторических источников известно, что в том же Кази-Кумухе, правители которого отказались присягнуть Тамерлану, произошла смена одной правящей династии на другую. А его бывшие правители, происходившие из курайшитов, были переселены (или сами переселились) в другие земли. Возможно, что появление моих предков в андийском Гунха, а потом и в Хое, как раз было связано именно с этим периодом, так как известно, что чеченские общества менее всего подчинялись власти Тамерлана. Как пелось в песне: «Ведь этот край всегда орлиным звался, среди орлов орлы нашли приют».
Я не могу утверждать, что все сказанное выше является истиной, и где грань между вымыслом и историческими событиями в этих преданиях. Но на своем примере могу точно сказать, что я всю жизнь чувствовал присутствие и влияние на меня этих темных сил, как и чудесное покровительство Аллаха (Свят Он и Велик), вера в которого всегда спасала меня в ситуациях, казавшимися безвыходными. И вся моя жизнь, как и жизнь моего дедушки, тому свидетельство.
Как я уже отметил выше, имя Амма (одного из моих предков) появляется в исторических источниках Чечни именно в этот период.
Как пишет известный чеченский историк Амин Тесаев своей работе «Тимуран тур», опубликованной в его телеграмм канале, где речь идет о преданиях чеченцев времен завоеваний Хромого Тимура (Тамерлана), в исторических источниках утверждается, что в этот период некий Амма (Iамма) поселился вблизи озера Казеной-Ам:
«В горах Чеберлоя упоминается еще одна личность, также явившаяся в лагерь войска Тимура зимой с 1395 на 1396 год: после утверждения мира, человек по имени Iама поселился у озера Казеной-Ам – недалеко от черкесского гарнизона, оставленного завоевателем в верховьях реки Хулхула, где ранее были ожесточенные сражения». (Телеграм-канале Амина Тесаева: https://t.me/amintesaev)
Это не единственный случай, когда представители нашего рода переезжали их одного места жительства в другое, как, впрочем, это происходило и с представителями других тейпов современной Чечни, которые в разные периоды истории Кавказа жили на территории современного Дагестана. Причины таких миграций объясняет Большая Советская Энциклопедия:
«Наиболее активными и сильными противниками царского правительства при завоевании Северного Кавказа справедливо считались чеченцы. Натиск царских войск на горцев вызывал их объединение для борьбы за свою независимость, и в этой борьбе горцев чеченцы играли выдающуюся роль, поставляя главные боевые силы и продовольствие для газавата (священной войны). Чечня была “житницей” газавата.
…Николаевские генералы после ряда поражений поняли, что путь завоевания горцев лежит через Чечню. Началось методическое вытеснение чеченцев с плоскости путем уничтожения аулов, рубки лесов, устройства крепостей и заселения “освобожденных земель” казачьими станицами. Народ, разоренный войной, лишенный половины лучших земель, все же не был побежден (1859). В довершение было выселено в Турцию наиболее жизнеспособное население свыше 20 тыс. человек, фактически обреченных в большинстве своем на вымирание (1865). Но Чечня волновалась: в 1867 вспыхнуло мощное восстание кунта-хаджинцев; Чечня снова восстала в 1877 в связи с русско-турецкой войной. Восстания влекли за собой жестокие экзекуции и массу жертв, уничтожение аулов, истребление посевов. В промежутках между восстаниями и особенно после 1877 широко развивается абречество.
Чечня была включена в Российскую империю... Систематическая экспроприация горских земель продолжалась и после покорения горцев. Земли чеченцев раздавались казачеству, военным и гражданским чиновникам, участвовавшим в покорении Чечни, кумыкским и кабардинским князьям, частным лицам за “помощь” и “услуги” при завоевании страны и т.д. С другой стороны, для ослабления покоренных правительство прибегало к переселению наиболее беспокойных с его точки зрения элементов из малодоступных горных местностей на плоскость, где русским властям было легче осуществлять надзор над ними». (Большая Советская Энциклопедия, первое издание, Т. 61, М., 1934 г.).
Об истории проживания представителей чеченских тейпов на территории современного Дагестана также пишет Амин Тесаев в статье «Чартой и другие тайпы Салатавии», где упоминается и тейп Гумхой, который в исторические времена вместе тайпом Чартой перекочавал из Салатавии и стал основателем современного города Гудермес:
«Интересные сведения карт – оказывается в кIоште Салате (Салатавия, современный Казбековский район РД) был не только аул чеченского тайпа Чартой, но и речка (приток реки Сала-хи), которая текла по ущелью рядом с аулом, также называлась Чарто-къул (Чортой-къулли; Чартойская речка). Уже много написано и сказано о том, что в кIоште Салате жили и продолжают жить выходцы из чеченских тайпов. В том числе – Ялхой, Зантхой, Чартой, Салой, Ваштарой, Гуной, Билтой, Курчалой, Чунгарой, Харачой, по некоторым данным – ЧIаьнтий – и другие. Они являются первопроходцами и владельцами данного района. В частности, на границе исторических областей Iовха и Салате расположен хребет, главная вершина которого на картах отражена как Цанта, или Занта. Это гора Занта-Лам, которая носит имя чеченского тайпа Зантхой (они же Зандакъой), широко представленного ныне в Аухе. Там же, в кIоште Салате, имеется гора, записанная в документах как Ялхи-Сиген – буквально «Ялхинский покос», то есть покосная гора чеченского тайпа Ялхой. В Салате были представлены как Ялхой, так и, по-видимому, Бийтарой, которые, суть, одно целое. Кстати говоря, согласно преданию, Ялхой, Бийтарой и Чартой (а в некоторых вариантах упоминаются и Зантхой) перед расселением по Нохчмохку и Нохчий-Ара поселились в селе Гилана, которое, как раз таки, расположено близ границы с кIоштом Салате. Напомним, что в кIоште Салате есть аул Гертма – одноименное ему село Гертма стало частью современного Гумса-ГIала (Гудермеса), где в числе первопроходцев были Чартой и ГIумхой. Эти «совпадения» уже давно перешли в фазу статистики…» (Телеграм-канал Амина Тесаева: https://t.me/amintesaev.)
Возвращаясь к нашему путешествию в Анди и Гумха, нужно сказать, что в отличие от предыдущей солнечной недели, этот день в горах выдался весьма пасмурным и даже туманным. За все мои предыдущие поездки я не помню, чтобы этих горах стоял такой густой туман. Обычно, поднимаясь по дороге от селения Харачой по Андийскому хребту, на определенном уровне и участке горного серпантина путешественник въезжает в туман, или, если быть точнее, в облако, а потом, спустя некоторое время, выныривает из него, подобно пловцу, погрузившемуся в глубокую морскую бездну, а потом всплывающему на водную поверхность. Помимо тумана от подножья хребта, начиная с селения Харачой, и вплоть до Анди не только стоял плотный туман, но и была пронизывающая до костей холодная ветреная погода.
Поднявшись на самый вверх и выпив воды из родника на перевале Харами, что напротив придорожной мечети, мы поехали дальше. На развилке дороги в сторону чеченского Макажоя и Ботлихского района Дагестана повернули налево и направились в строну Анди в Гумха.
«Долго ли, коротко ли ехали», но в конечном итоге в густом тумане вдруг появились проблески солнечных лучей, и через мгновение туман над Андийской котловиной рассеялся. Мы тут же увидели очертания домов, ставшие визитной карточкой селения Анди огромные каменные шары и качели, на одной из опор которой был закреплен палестинский флаг. Это сказочная картина вселила в нас такой восторг и восхищение творением Бога, что мы все, находившиеся в автомобиле, невольно, будучи мусульманами, воздали Хвалу Всевышнему Аллаху. Увидев восхищенные взгляды своих попутчиков, я отметил, что флаг Палестины, развивающийся над Андийским хребтом в густом тумане и лучи света пробивающиеся сквозь туман на этот стяг, является знамением скорого победоносного решения этой проблемы в пользу мусульман. А само то, что он водружен на этом месте, свидетельствует об отношении местного населения к проблемам мусульман – проявлением солидарности с терпящим несправедливое притеснение и геноцид многострадальным палестинским народом.
Остановив машину у обочины дороги, мы направились к качелям и огромным круглым камням «Андийского рукотворного Стоунхенджа», устроенного для туристов местной администрацией из аномально больших каменных шаров, найденных в местных горах. Не успели мы, выйдя из автомобиля, сделать и несколько шагов, как сразу же почувствовали пронизывающий все тело холод. И я невольно подумал, что именно в такой лютый морозный день наш Шейх и праведник Кунта-Хаджи Кишиев был отправлен в Сибирь лишь за то, что призывал к вере во Всевышнего Аллаха. Сделав несколько снимков, мы быстренько ретировались с этой возвышенности, так как долгое нахождение на этой высоте могло для нас закончиться обморожением конечностей. Проехав несколько сот метров от этого места, возле андийского поста ГИБДД мы свернули налево, так как эта дорога вела прямо к селению Гумха мимо зиарата Умар-хаджи Андийского (приемника учения Кунта-Хаджи). Здесь же, в зиарате, рядом с Умар-Хаджи Андийским захоронен еще один шейх из Магриба, который являлся выходцем и Ближнего Востока. По преданию, он прибыл в эти горы в незапамятные времена с целью распространения ислама.
Отдав дань памяти нашим великим предшественникам и шейхам, мы отправились непосредственно в Гумха. Прибыв в Гумха, я, как всегда, поднялся на место, где жил Кунта-Хаджи. Здесь на возвышенности рядом с сельской мечетью находится двухэтажное помещение, куда частенько приходят последователи Кунта-Хаджи Кишиева. Поднявшись к этому помещению, я провел небольшую экскурсию для молодежи, рассказав им, что здесь когда-то жили их предки. И надо же было такому случиться, что спустя 13 лет моих ежегодных и неоднократных посещений этой возвышенности в селении Гумха, обходя заброшенные дома наших предков, в которых сейчас в холодную погоду ютится местный рогатый скот, я обнаружил, что за ними находится огромное кладбище размером с небольшое футбольное поле, по своей конфигурации напоминающего судно корабля. Пройдясь по площадке этого почти уже ровного поля, я обнаружил, что эта площадка ранее было кладбищем гумхоевцев, которое уже практически превратилось в плато, и лишь надгробные плиты по его краям напоминают о том, что здесь когда-то было место погребения усопших. Зафиксировав это плато несколькими фотоснимками, вместе с детьми помолившись за наших предков, останки которых лежали под нашими ногами, я традиционно отправился в гости к моему кунаку, заместителю директора сельской школы с. Анди Хасаймирзе Хасаймирзаеву.
Так прошел день, посвященный памяти наших предков, близких родственников и однотейповцев, погибших или просто ушедших в иной мир.
Часть вторая
«Андийские «тептары» (рукописи)».
Однако разлука с селением Анди и Гумха, а также и с нашим кунаком Хасаймирзой была недолгой. Уже через какие–то две недели, 20 января, как раз в день моего рождения, я вновь вернулся в Анди уже в сопровождении моего товарища и друга Исмаила Султановича Денилханова с которым мы уже дольно долгое время сотрудничаем в плане исламских научных исследований и популяризации исламской культуры и образования в России.
Исмаил Султанович Денильханов, в данный момент являющийся председателем Общественной палаты Чеченской Республики, имеет теологическое образование – в свое время он прошел религиозное обучение в Дагестане. Исмаил Делильханов, широко известен в Чеченской Республике и за ее пределами, как первый и единственный каллиграф в ЧР, работающий в различных стилях и направлениях. Исмаил Султанович провел уже не одну выставку своих работ в Грозном, Москве, Санкт-Петербурге, является научным сотрудником Кунсткамеры г. Санкт-Петербурга, политолог, автор нескольких монографий. А самая главная его регалия в том, что он является сыном уважаемого в Чеченской Республики и за его пределами человека, заместителя ректора Российского Исламского института им. Кунта-Хаджи Кишиева Султана Денильханова, долгое время работающего на поприще духовно-нравственного воспитания и религиозного образования подрастающего поколения.
На этот раз целью нашего визита в Анди было ознакомление с религиозной литературой, хранящейся в мечети этого древнего селения. Здесь, в мечети Анди, собраны религиозные тексты за годы существования ислама в этих горах. А ислам пришел в эти места с самого начала его распространения в 7-8 веке, в исторический период исламских завоеваний, известный в истории как арабо-хазарские войны. Мой старый друг и товарищ, заместитель муфтия ЧР Хамзат Хирахматов утверждает, что Гумха в стародавние времена являлся центром религиозного образования на всем Северном Кавказе, и что в Чечне право на религиозную деятельность давалось лишь тем, кто прошел обучения в Гумха – такова история этого края. А это значит, что здесь должны сохраниться не просто религиозные знания, но и история и традиции его преподавания и, конечно, учебники, на которых основывалась религиозная деятельность. В этом я уже не раз убеждался, держа в руках религиозные фолианты возрастом от 300 до 500 лет.
На этот раз, предупрежденный о нашем визите Хасаймирза начал встречу, пригласив нас на завтрак, который любезно приготовила из традиционных дагестанских блюд супруга Хасамирзы, преподаватель географии в местной школе (да возблагодарит ее Аллах). После трапезы мы первым делом отправились на зиарат в селение Гумха, а потом уже на могилу Умар-Хаджи Андийского, где я впервые услышал от Хасамирзы историю о чудесном видении своего будущего Шейхом Умар-Хаджи. По преданиям, Умар-Хаджи незадолго до своей кончины объявил, что его захоронят трижды. Впоследствии так и произошло. Умар-Хаджи умер в ссылке в Астраханском остроге, куда был отправлен за религиозную деятельность, где и был захоронен. Чеченские мюриды, узнав о его кончине, выкрали его тело и перезахоронили в Чечне в селении Саясан (Сесан). Впоследствии родственники и односельчане Умар-Хаджи попросили чеченцев разрешить его перезахоронить в Анди. Таким образом, сбылось предсказание шейха о том, что он будет захоронен трижды.
Закончив посещения памятных мест, связанных с нашими праведными предками, мы отправились в мечеть селения Анди, где наконец нашему взору открылись искомые фолианты. Один визуальный осмотр религиозных книг и содержащихся в них текстов, показал нам, насколько ценный архив по истории региона находится в этой мечети. Ведь это не просто религиозные книги, которые хранят мудрость веков божьего послания, но еще и огромный материал по истории нашего края. Каждая книга имеет свою историю. На полях почти каждой из этих книг имеются многочисленные записи, оставленные их бывшими владельцами, которые могут свидетельствовать о малоизученных страницах жизни горцев, исторических событиях, происхождении здешних тукхумов и родов, а также о взаимоотношениях андийцев с соседними народами. Ведь известно, что бумага в стародавние времена была большой редкостью и ценностью, и в связи с этим все значимые события в жизни религиозной общины – джамаатов сел – местные кадии (судьи) записывали на полях религиозных книг.
Меня, в отличие от Исмаила Султановича, больше интересовавшегося стилем письма и древней каллиграфией на ее страницах, интересовал больше этот аспект, так как он может пролить свет на историю моего рода и стать ценным источником сведений не только по истории Дагестана и Анди, но по чеченской истории – ведь, как мы отмечали в первой части этой статьи, из истории этногенеза андийского народа известно о его близком родстве с чеченцами.
Приведем дополнительные материалы на эту тему:
«Достаточно давно установлено, что большинство наименований аулов, расположенных по среднему течению Андийского Койсу вплоть до выхода Сулака на равнину, этимологизируются с андийского языка. М.А. Агларов отмечает, что андийские топонимы «распространены вниз по Андийскому Койсу, в Гумбете, Салатавии» и даже в горной Чечне, однако «отсутствуют в восточной и юго-восточной Аварии». Он же указывает на растворение значительной части андийцев в авароязычной среде.
На чеченский элемент в андийском обществе указывают различные источники. В частности, Д.М. Шихалиев (1848) связывал происхождение сала-узденей (кумыкское привилегированное сословие) с селением Риквани (на границе Гумбета и Анди) и писал об их «родстве с Ауховцами» и принадлежности к «Вашандроевской их фамилии». Ими же был составлен один из главных кварталов Эндирея.
Агларов пишет, что Риквани заложено «предками рода Салалал и Ордашилал», где первые основали «сословие салаузданов (Кандауровы, Аджиевы) в Эндери».
Некоторые источники связывают средневековую область Филан с территорией современного Андийского общества. При этом Н.Е. Иваненков связывает филанов с чеченцами. Согласно Агларову, андийцы формировались «вследствие распада более обширного этнического пласта и, вероятно, на той же территории», а также разделились на восемь самостоятельных обществ андийской группы: андийцев, ботлихцев, годоберинцев, каратинцев, ахвахов, богулалов и чамалалов.
По данным М.Г. Магомедова, основателем села Анди был некий «царь Ануш и Уллубий Харчи». Агларов со ссылкой на рукопись «Тарих Анди» сообщает, что из-за пролитой крови «из селения Шубут» ушли «люди дома Унсура». И далее: «Тот прибыл в Анди, так как здесь у него были знакомства. В Анди в то время правил Гъарчи-хан, сын Ануша». Люди Унсура были приняты Гъарчи-ханом: «Он выделил им землю для построек и мастеров, и люди были приняты как члены общей семьи». Унсур же обещал вручить золотой медальон с изображением предка тому, кто первый научится андийскому языку, «ибо они решили, что лучше говорить на языке большого села и бросить родной язык».
Согласно имеющимся данным, исход Унсура, чеченца из дишнинской общины, состоялся в начале XVI в. Примечательно, что прибыл он к Харчи-хану (Гъарчи-хан), который, по всей видимости, принадлежал к одноименному андийскому тохуму или общине Харч[и]. Чеченский тайп Харч[ой] считается производным от патронимии Дишний, к которой принадлежал Унсур. Это, во-первых, позволяет считать закономерным прибытие дишнинца к родственному харачойцу, а, во-вторых, дает возможность основание села Анди отнести к началу - первой трети XVI в. Поскольку потомки Унсура сегодня составляют отдельную андийскую общину Унсури[лал], мы наблюдаем не менее двух чеченских тайпов-тохумов, учвствовавших в этногенезе андийцев.
Кроме того, Агларов утверждает, что в эпоху правления некого Жъугъут-хана (еврейского хана; с центром в с. Муни), его владения «простирались в горах до Хунзахского плато, в плоскости ниже по течению Дангъиза (Андийского Койсу...) и до Харачоя».
На бывшее иудейское исповедание части андийцев и их происхождение «от племени Бану-Исраил» указывают и некоторые архивные источники. Чеченское название андийцев (1аьндий), как, собственно, и русское (андийцы), связано с именем села Анди, которое, согласно приведенным источникам, возникло, вероятно, лишь в XVI в. Собственное же название андийцев - гьванн[ал] (г1уонн[ал]) обнаруживает основу гъван или г1уон / г1ун. В этой связи вызывает интерес другое андийское село - Гунха (Гъунха, Г1унха), в котором обнаруживается распространенный в данном регионе топоформант -х (Рига-х, Санда-х, Хайба-х в Чечне; Хунза-х [от Хунз > Хумз], Дану-х, Артлу-х в Дагестане) и та же основа, что имеется в самоназвании андийцев - гъван, или г1уон / г1ун. Агларов пишет: «Согласно преданиям, Гунха наряду с Бич1онну - самое древнее в андийской котловине. Предания гласят, что оно было крупным, как город, и вследствие эпидемий переселилось на равнины Чечни, и его жители ассимилировались с чеченцами». Е.И. Козубский утверждает, что Гунха (Гунн[ал]) было самым древним андийским селом, а его жители «основали другие селения».
Согласно исследованию Н.Я. Марра, андийское название села Гунха, Gun- n[al], происходит из формы Gun-d[al], которая полностью совпадает с именем основателя современного ичкеринского села Гуни в Чечне - Гундалом. Поскольку Гундал считается одним из предков чеченской общины Гуной, то, с учетом всего сказанного ранее относительно села Гуни, гуэнов и гуннов, архаичная форма названия села Гунха еще раз указывает на связь чеченцев-гунойцев, гуэнов, гуннов и обширной топонимии с основой гун. Любопытные подробности обнаруживаются в архивных документах: андийское общество было составлено семью аулами, которые «своими родоначальниками считают трех братьев, прибывших в Дагестан из Шама еще до потомков Абаза и Хамзата». При этом уроженцы «главного селения Анди разделяются на три тухума по именам указанных братьев: Араш, Энсури и Баши». Уже позднее к ним присоединилось еще «четыре тухума» с пограничных андийских земель. Если, во-первых, учесть приведенные выше сведения о том, что до прибытия в Андийскую котловину «из Шубута» дишнинца Унсура или Энсури, а также двух его братьев - Араша и Баши - здесь проживали отец и сын - Ануш и Харчи-хан; во-вторых, что село Анди возникло лишь после прибытия сюда Унсура; в-третьих, что Гунха, повидимому, следует считать древнейшим андийским селом, то основателями аула Анди, как, собственно, и трех вышеупомянутых «тухумов», являются чеченцы-дишнинцы.
Тот же архивный источник дает еще одно указание на время поселения андийцев в районе нынешнего селения Анди вследствие их вытеснения из верхнеандийских областей, по-видимому, хунзахскими владетелями. Первоначально они поселились у горы Канчу (район с. Килятль), затем - урочище Рехедулоу-Шха (выше современного Анди). Наконец, перебрались к холму Шебоха, который ныне составляет квартал с. Анди. Вскоре против них выступили выходцы из «Гумбета, Аварии, Койсубулу, Гид (Гидатль), Корода, Карах, Карата, Цунта-Ахвах и другие общества, жившие по обе стороны Андийского и Аварского Койсу. Однако гидатлинцы тайно вошли в сговор с андийцами, что привело к поражению гумбетовцев. Как сообщает предание, в этом сражении погиб и «предводитель гумбетовцев князь Турлов (речь идет, очевидно, о Турлове «Безумце», погибшем в 1570 г. в сражении с тушинами)». Но источник не отрицает того, что «по другому преданию он погиб в другом сражении».
Именно тогда, говорится в источнике, к трем упомянутым тухумам андийцев (происходящим от Унсура и его братьев) присоединились еще четыре: из Зумсоя (Аргунское ущелье Чечни. - Авт.) - Дадиль, из Беноя (чеченское село. - Авт.) - часть «Шамхальского тукхума», «из Нашахи (историко-культурный центр чеченцев. - Авт.)... - два тукхума Херчилям и Абичол». Управление возникшим андийским обществом перешло к Арашу и Унсуру (по другим данным в нем участвовал также их брат Баши и один из новых чеченцев-переселенцев). Правитель Андии стал именоваться Шамхалом (закономерно на фоне конфликта с хунзахским нуцалом), «а его власть простиралась от Беноя до Гумбета - это следующие селения: Анди, Гагатль, Гунхо, Чанхо, Рекуаны, Ашалчи, Зило, Цебельда, Туркол и Бичаны».
Добавим к сказанному, что южно-андийское общество Цунта-Ахвах называет себя Сада-Килиду, что обнаруживает фонетическую близость с названием соседнего чеченского общества Сада. Заслуживает внимания и тот факт, что один из андийских центров - село Муни - имеет андийское название Бенн[ал], основа которого тождественна названию чеченского села Бена.
Ошибочным представляется заключение относительно земельных границ ичкеринского и андийского обществ на фоне упоминания Харачоя как пограничного участка распространения влияния «Жугут-хана». Во-первых, указанная личность не могла действовать независимо от хунзахских владетелей (шамхалы, традиционно считавшиеся поборниками Ислама, не могли быть в сношениях с «Жугут-ханом»). Бассейн Андийского Койсу и расположенные вблизи земли традиционно оспаривались владетелями Хунзаха и шамхалами. Во-вторых, отдельные авторы, ссылаясь на этнографические источники, зачастую спекулируют суждениями о принадлежности земель Ичкерии тем или иным личностям и обществам. Вместе с тем, в документах сообщается, что вскоре «после покорения Дагестана и Чечни. возник спор из-за пользования пастбищными местами на пограничных горах» между андийцами и чеченцами ичкеринского общества. Вследствие этого в 1864 г. комиссия под руководством капитана Руновского после тщательного расследования (с привлечением жителей Аргунского, Нагорного округов, «потомков Аварских ханов и двух еще аварцев, бывших сборщиками ясака при ханах», Веденского наиба и Хунзахского наиба, который «собирал всех жителей Хунзаха») установила, что земли от Беноя, Харачоя вверх до разделяющего Гумбет, Анди и Ичкерию хребта (Андийский хребет) андийцам «никогда не принадлежали» и «в прежнее время до господства Аварских ханов» «исключительно принадлежали Ичкеринцам», однако были включены в список казенных земель имамом Шамилем.
Фонетическую близость с чеченским Ачал[ой] обнаруживает и соседнее с Анди селение Ашали. Андийское название села - Ашулам с чеченского может быть переведено как Ашу-гора или Гора серой глины. Тайповые хроники чеченцев указывают на поселение чеченцев в Анди, а также тесные контакты с его жителями. В частности, летопись общины Зантхой сообщает об исходе их предка из Макажоя (область Чеберлой) «со всем своим семейством в Андию». Через несколько лет «им захотелось снова вернуться в Чечню» и андийцы «проводили их до Беноя».
Приведенные сведения позволяют допустить, что в этногенезе северных андийцев общины Харчой, Дишний, Зумсой, Беной, Нашхой выступили в качестве этнического субстрата, а начало данного процесса следует отнести к началу - первой трети XVI в. В свете сказанного обоснованным выглядит принятое в 1859 г. административное деление Северо-Восточного Кавказа, по которому Андия, Технуцал и Гумбет вошли в состав Ичкеринского округа, но уже в 1861 г. были выделены в самостоятельный Андийский округ и переданы Дагестану. Но даже к 1895 г. чеченцев в данном округе насчитывалось «до 1000 душ» и вплоть до депортации чеченцев многие андийцы свободно говорили на чеченском языке.» (см. «К истории и составу населения в историко-географических областях Гумбет, Анди и Салатавия» М.С. Баширов, З.Х. Хасмагомадов. Известия СОИГСИ 39 (78) 2021), стр. 26-28)
А вот что пишет А. Тесаев в статье «АНДИЙСКИЙ МОХК. Часть 1-я»:
«Итак, важнейшие природные врата из Меларда (Гумбета) в Iанди-Мохк называются «Берзин-Кау», что буквально переводится с чеченского языка как «Волчьи врата». Андийцы – ныне родственная чеченцам по языку и генетически общность. Но прежде дела обстояли куда серьезнее.
Андийский аул Ригана (Риквани) основали чеченцы из Вашиндароя во 2-й половине 16-го века на землях, полученных ими в собственность в следствие сражения в Аргунском ущелье. Они составили собой андийский тайп Салой (Салалал). Чуть позже к ним подселились Сесаной. Андийский тайп Дадий (Дадиль) происходит от чеченцев из Зумсоя. Из Нашхи происходят андийские тайпы Харчий (Херчилал) и Абчой (Абичол). Харчи, к тому же, – по-видимому, те же чеченцы-Харачой, которые, как известно, тоже выселились из Нашхи. От чеченцев тайпа Беной происходит часть андийского тайпа Шовхалой (Шамхалилал). Более того, один из андийских центров – село Муни – имеет андийское название Бенн[ал], весьма знакомое чеченцам. Из «селения Шубут» (название Шатоя и Аргунского ущелья) в Анди переселились также «люди дома Унсура», которые ныне составляют андийский тайп Усурой (Унсурилал). Два брата Усура – Араш и Баши – также стали основоположниками двух андийских (одноименных основателям) тайпов. Тоже, разумеется – ЧЕЧЕНЦЫ. Собственно село Iанда, именем которого сегодня мы называем андийцев, было заложено чеченцем из нашхойского тайпа Харчий по имени Ануш. Именно Ануш принял Усура и его братьев Араша и Баши «из селения Шубут». Тогда и возник аул Iанда. Это – 16-й век». ( Телеграм-канале Амина Тесаева: https://t.me/amintesaev)
Проведя визуальный осмотр «Андиских тептаров» (рукописей), и сделав некоторые снимки фолиантов, мы договорились вернуться вновь к этой теме, но уже с большей конкретикой, и начать совместную работу по их изучению.
На этом наша миссия была окончена и мы хотели было отправиться в обратный путь, но Хасаймирза нас просто так не отпустил. Как всегда его супруга приготовила нам прекрасный хинкал, тем самым не упустив возможности заработать себе баракат от Всевышнего Аллаха. Ибо сказано, что одно из лучших деяний мусульманина является накормить путника.
После всей проделанной работы наш товарищ и кунак Хасамирза Хасаймирзаев был удостоен благодарственного письма от председателя Общественной палаты ЧР, за работу, которую он уже на протяжении десятка лет ведет совместно с чеченскими общественными и государственными организациями по духовно-нравственному воспитания, развитию спорта и туризма в Дагестане и Чечне, чем вносит свой неоценимый вклад построение гражданского общества ЧР и РФ.
Так завершился первый этап нашей экспедиции сезона 2024 года «Зов предков», на котором мы не собираемся останавливаться. Поиски продолжаются.
Сайдаев И.В.
3 февряля 2024 г.