Преподобный Георгий, Задонский Затворник (1789–1836)
Преподобный Георгий, затворник Задонского Богородицкого монастыря, был дворянин (его мирское имя – Георгий Алексеевич Мишурин), офицер, участник войны 1812 года.
Пламенная любовь к Богу, начавшаяся с детства, охватывала Георгия все сильнее и сильнее; мирские обязанности, вынужденные отношения с людьми сильно тяготили его; новая жизнь, проникнутая одним духом и одной мыслью о Боге, звала его к себе, и в 1818 году Георгий, с чином поручика, оставил службу.
7 сентября 1818 года, накануне праздника Рождества Пресвятой Богородицы, Георгий прибыл в Задонскую обитель и вступил в нее послушником. Ему было двадцать девять лет.
С великой ревностью исполнял он обеты послушания, пребывая в постоянной молитве, трудах и посте. Особенно старался он соблюдать безмолвие; в храме он не только не говорил, но и не отвечал на вопросы, так что некоторые в посмешище называли его немым.
Приблизительно через год по вступлении в монастырь послушник Георгий затворился в тесной, самой худшей келье. Она была каменная, закрыта со всех сторон, и в летнее время в ней был очень тяжелый воздух. От сырости здесь завелось множество насекомых. Зимой она промерзала. Терпя тесноту, холод и духоту, испытывая недоброжелательство приставленных к нему келейных, которых обязанность состояла лишь в подаче ему пищи, что они исполняли нерадиво, – послушник Георгий начал жестокую жизнь.
Ложился он очень редко, несколько суток проводил без сна, отдыхал недолго, сидя на стуле до утреннего благовеста; одежду носил до обветшания, пищу принимал не ежедневно, и только вечером – на два дня небольшая булка и две кружки воды с уксусом. Иконы были единственным украшением кельи.
Умножая труды, Георгий выкопал под полом глубокую пещеру и в ней уединялся на день, так как тогда мимо его жилища ходили и нарушали тишину. В келью к нему никто не входил.
После пятилетнего пребывания в этой келье по требованию настоятеля преподобный Георгий перешел в другую, более просторную, деревянную. В это время подвижник походил лишь на тень живого человека. Покинутую им келью он всегда вспоминал с сожалением.
В новой келье половину помещения он отделил для келейников; теперь преподобный иногда отпирал двери тем, кто искал духовного назидания.
И после пятилетних усиленных трудов, невидимая тяжелая брань не оставляла подвижника в покое. Когда находило на него состояние сухости душевной, он старался оживить душу горячими слезами. При нападке лености он обливался холодной водой, или ночью, обнажившись, бросался в снег. Он возлагал на себя вериги и надевал пояс из проволоки с острыми шипами.
Келью свою преподобный содержал в величайшем порядке. У дверей коридора стоял гроб без крышки, далее шли небольшие сени, в которых следовало произнести краткую молитву. Отклик «Аминь» означал позволение войти. В одном углу кельи стояла крышка гроба, на стене – образ Святой Троицы с неугасимой лампадой; по стенам – скамьи, разделенные столиками; на полу – рогожка вместо кровати; в каморке – книги.
Большим праздником для затворника было, когда приносили к нему, для совершения молебна, чудотворную Владимирскую икону Божией Матери, главную святыню Задонского монастыря. В келье было много икон, и некоторые осуждали это как роскошь. Свою убогую обстановку и сам Георгий считал роскошью и говорил: «Как я засорил свою келью, как стал жить роскошно! Осмотрись, Георгий, так ли тебе надо поступать!»
Когда кто входил, Георгий, вместе с вошедшим, клал три земных поклона, прикладывался с посетителем ко кресту и Еванге лию, лежавшему на столе, и затем, после взаимного поклона в ноги, давал братское лобзание. Затем начиналась беседа.
Своими речами он часто отвечал на внутренние, еще не высказанные запросы приходящего.
Многие писали затворнику письма, и он некоторые сжигал, не распечатывая, зная, что такие письма с лукавством и лестью; другие же истинно радовали его.
Когда стучались к нему посетители, он знал, с каким духом кто приходит. Часто называл своим келейным знакомых лиц, говоря: «Как замедлили они прибытием к гробу преосвященного Тихона». Эти слова всегда означали их скорый приезд. Иногда, провидя, что кто-либо из знакомых его страждет, затворник посылал утешительные письма. Предупреждал также он некоторых о близкой смерти, увещевая принести покаяние.
Из жития Георгия Затворника известно о его духовном общении с преподобным Серафимом Саровским. Около двух лет боролся Георгий с помыслом перейти в другой монастырь, потому что письма и посетители отвлекали его от молитвы. Однажды келейный доложил, что странник из Сарова принес от отца Серафима поклон и благословение и хочет сказать несколько слов наедине. Странник вошел и сказал: «Отец Серафим приказал тебе сказать: стыдно, столько лет сидевши в затворе, побеждаться такими вражескими помыслами, чтобы оставить свое место. Никуда не ходи. Пресвятая Богородица велит тебе здесь оставаться». Странник тотчас же вышел, оставив Георгия в изумлении, так как он никогда не видал и не писал отцу Серафиму. Опомнившись, он велел вернуть странника, но его нигде не могли отыскать.
Преподобный Георгий всю жизнь называл себя этим именем, еще до рождения таинственно указанным его матери. Между тем он был тайно пострижен в монашество – когда, неизвестно – с именем Стратоник.
Недолга была жизнь затворника. В конце января 1836 года преподобный Георгий опасно занемог. Страдания были тяжкие и все усиливались, но он продолжал принимать людей и не ослаблял своих молитв. В конце мая он окончательно изнемог; накануне смерти вечером лег на рогожу в средней комнате; но вскоре снова встал для совершения молитв. Окончив свое длинное правило, он прилег. Ударили к заутрене, и келейники его пошли в церковь; когда они вернулись – в седьмом часу утра, Затворник Георгий лежал коленопреклонным и бездыханным пред образом всех святых и страшного суда Христова.
Старец предстал пред Богом 25 мая 1836 года. Ему было сорок семь лет от роду, но, по словам святителя Игнатия Брянчанинова, «духовным успехом заменил лета многа». Будучи в затворе, он вел переписку с духовными чадами, и после его смерти эти письма были собраны и напечатаны. Святитель Игнатий говорил, что Георгий Затворник превосходит всех духовных писателей своего времени, «с пера его текут струи благодатные».
Мощи преподобного Георгия Затворника пребывают в Задонском Рождество-Богородицком мужском монастыре.