Мы прилетели в Нью-Йорк ровно тридцать лет назад, 28-го апреля 94-го поздно вечером. Милая разговорчивая девушка привезла нас в гостиницу на Вест 84-й стрит Манхэттена, бросила в номере и упорхнула навсегда. Гостиница была очень старой, номер, весь выкрашенный белой краской, очень напоминал своего собрата в райцентре где-то на одной шестой части планеты с единственной разницей: площадь его была метров сорок квадратных. Из мебели, кроме кровати и двух стульев, был низкий столик с чайником и электроплиткой. Я подумал, что все складывается не так уж плохо, раз есть чайник, уложил спать жену, валившуюся с ног от усталости, и вышел из гостиницы оглядеться.
На улице было темно, пусто и уныло. Я прошелся вправо до перекрестка и прочитал название улицы - Вест Энд авеню. Так, приблизительно ясно, где я нахожусь. Что-то об этой местности я уже слышал. Вест Сайд что ли? Была здесь какая-то история. Пошел обратно и опять дошел до перекрестка. На этот раз улица называлась Бродвеем. И это название оказалось знакомым.
Многоэтажные здания на противоположной стороне Бродвея были монотонными и безликими. Да еще эти водонапорные баки на крышах. Почему-то именно водонапорные баки показались мне особенно уродливыми нагнали на меня жуткую тоску. "Господи, - подумал я, - куда я попал? Какой-то Чикаго тридцатых годов". И я поплелся обратно в гостиницу.
Наутро было солнечно, и город выглядел вовсе не мрачно. Осенние куртки, в которых мы приехали, оказались весьма кстати: было довольно прохладно. Однако нас поразило множество людей, одетых совсем по-летнему. Видимо, люди ознакомились с прогнозом погоды – через пару часов стало очень тепло. Я вспомнил информацию, полученную давным-давно на уроках географии: морскому климату свойственна быстрая смена погоды.
Одна уличная сцена, которой я до сих пор не могу найти объяснение, привлекла наше внимание. Элегантный мужчина лет пятидесяти, одетый в классический синий клубный пиджак и серые брюки, белую рубашку с галстуком, и явно направлявшийся на работу, вдруг остановился возле уличной урны, достал оттуда банку из-под пепси-колы, аккуратно положил ее в полиэтиленовый пакет и зашагал дальше. Зачем ему была нужна эта банка? Ну да, залоговая стоимость ее пять центов, которые в принципе можно получить обратно. Но стоит ли ради такой незначительной суммы возиться с этой банкой человеку, зарабатывающему судя по костюму весьма прилично?
Как замечательно спланирован этот город. Пронумерованные стриты и авеню, обозначенные буквами алфавита. Все под прямыми углами и все с равными промежутками. Заблудиться практически невозможно. Мы с женой за три дня обошли Манхэттен от девяностых улиц до Сохо. А я еще умудрился сходить два раза разными маршрутами от нашей гостиницы до Даунтауна и обратно.
* * *
Меня учили английскому языку с первого класса. К тому же успешная сдача кандидатского минимума и способность читать американскую техническую документацию позволили мне считать, что с языком у меня проблем не будет. А напрасно. Мои учителя думали, что учат меня английскому языку, а на самом деле учили явно чему-то другому. Оказавшись в англоязычной среде, я понял, что не в состоянии выделить ни единого знакомого слова из тех звуков, которые слышу. Я стоял посреди гостиничного холла и размышлял, как выяснить у портье что-то важное, уже не помню, что именно. Ведь если бы он и понял мой вопрос, то я бы наверняка не понял его ответ. И вдруг у себя за спиной я услышал разговор. Говорили явно на иностранном языке, но я почему-то понимал каждое слово. Я обернулся и увидел двух горничных, разговаривавших между собой по-польски. Я бросился к ним и получил ответы на все вопросы. Господи, какое это было счастье. Верно было сказано в одном культовом советском фильме: "Счастье - это когда тебя понимают".
Нью-Йорк, 28 апреля 2024 г.